Константин Точилин: Добрый вечер всем, кто присоединяется к эфиру Общественного телевидения России. Мы работаем на все регионы нашей страны одновременно. У нас сегодня большая удача: нашел время заехать к нам в студию глава Республики Ингушетия Юнус-Бек Евкуров. Здравствуйте. Юнус-Бек Евкуров: Здравствуйте. К.Т.: Мы очень любим, когда к нам в студию приходят главы регионов, потому что, если мы посмотрим на новости телевизионные, радийные, газетные - на первом плане Украина, кризис, доллар, нефть, санкции, и за этим теряется то, чем помимо этого реально живет страна. Для Ингушетии сегодня какая главная новость, что обсуждают люди, что их волнует больше всего? Вот эти большие проблемы, о которых мы говорим, или есть местные новости, которые не менее важны, но про которые мы ничего не знаем? Украина - это повод, та причина, которую они придумали для того, чтобы ввести санкции. Думаю, что еще далеко до Майдана в узких кругах они эти меры обсуждали - в смысле, какие санкции, и как надо бить по России  Ю-Б.Е.: Я думаю, что не только для Ингушетии, вообще для всех регионов страны, человека в первую очередь, и новость главная, и проблема, что обсуждается, - это, конечно, само бытие, существование человека, и какие сегодня текущие проблемы у человека, и как их разрешить. Тем более, как вы сказали, с учетом определенных проблем, которые возникают сегодня с санкциями. Те люди, которые занимались крупным бизнесом, все равно страдают на каком-то этапе, а те, которые не занимались, - у них есть сегодня возможность развернуться с учетом импортозамещения. Поэтому эти проблемы, которые сегодня людей волнуют. Если смотреть соцопросы, которые есть сегодня, конечно,  - люди участвуют и в проблемах внутренней, и в проблемах внешней политики. Это та ситуация, которая сегодня складывается и внутри России, и за ее пределами во внешней политике, это тоже волнует людей. Не последним здесь остается вопрос  Украины. Почему? Потому что у нас и беженцы с Украины находятся. И понимание вопроса есть, что без участия – не вмешательства - без участия России не могут решаться в глобальном плане вопросы по Украине, как бы этого ни хотела Америка, или Европа, или новое руководство Украины. Эти вопросы тоже людей волнуют. А если говорить о текущем дне, то, конечно, проблемы людей, то, что они сегодня чувствуют, чисто решают в своей жизни, и решение этих проблем. К.Т.: Скажите, та ситуация, в которой мы все оказались, немножечко сложная экономически, да это и не немножечко. Мы понимаем, что это в первую очередь связано с позицией по Украине. Люди не говорят, что, может быть, не нужно было этого делать, если это ведет к какому-то ухудшению уровня жизни? Или все равно есть убеждения, что страна действует правильно? У вас как, что говорят? Ю-Б.Е.: Я бы не сказал, что сегодня складывающаяся ситуация связана с Украиной. Украина – это придуманный проект для того, чтобы случилась такая ситуация, и Россия чтобы оказалась в такой ситуации. Мы сегодня в очередной раз убеждаемся, что США, в первую очередь, и Европе сильно Россия не нужна. На том этапе, где Россия поднимается, на том этапе, где Россия развивается, становится государством, которое является конкурентом державности в мире, - конечно, США это не надо. Если бы не было Украины - была бы Белоруссия, не было бы Белоруссии - что-то было бы для того, чтобы ослабить экономику России. Украина - это как раз тот повод, та причина, которую они придумали для того, чтобы ввести санкции. Думаю, что еще далеко до Майдана в узких кругах они эти меры обсуждали - в смысле, какие санкции, и как надо бить по России. Поэтому здесь вопрос не в Украине, а в том, что сильная Россия не нужна – мы должны быть к этому готовы. К.Т.: Мы должны быть к этому готовы. Но при этом мы еще понимаем, что мы как народ должны платить некоторую цену, в том числе и своим семейным бюджетом. Ю-Б.Е.: Бесспорно. Хотим мы или не хотим, но все равно это будет. В том числе, если бы мы считали, что страна развивалась бы капиталистическим путем, а мы видим сегодня, как страны развиваются, и как огромное количество населения из-за капиталистического пути страдает. Чем больше развивается экономика страны, технологии, тем больше рабочих мест сокращается, и люди остаются без работы. Это та же Европа, те реформы, которые там сейчас происходят. Конечно, что бы мы ни говорили, но люди смотрят на меня как на главу субъекта, считают, что у меня есть все, и поэтому я могу так говорить, что можно чуть-чуть поголодать, а простым людям как быть? Здесь и задача наша, власти, - говорить людям не только что надо держаться – мы держимся - а создать те механизмы, которые бы действовали в той ситуации, в которой мы сейчас оказываемся, в том числе в санкциях. Те задачи, которые сегодня ставятся, в том числе и вопросы, которые выносятся на уровень Госсовета, вопросы, которые выносятся на уровень Правкомиссии. Вот сейчас Правкомиссия была по Северному Кавказу, Дмитрий Анатольевич Медведев проводил. И в первую очередь по импортозамещению, и в первую очередь акцент делается на сельхозпродукцию, то есть на продукты питания и на горюче-смазочные материалы. Это говорит о том, что, кроме дешевых лозунгов, которые были, - а сегодняшние лозунги более чем патриотичны, - есть понимание. К.Т.: Но лозунги все равно нужно чем-то подкреплять. Ю-Б.Е.: А вот они подкрепляют своими действиями. В рамках этого в Республике тоже, помимо голословных слов, есть патриотические слова к населению, в том числе с пониманием относиться к такой ситуации. Есть большие проекты, которые мы сегодня реализуем. К.Т.: Давайте поподробнее мы о них поговорим. Скажем, импортозамещение. Насколько Республика вообще зависела от импорта, что это была за составляющая? Что делается, чтобы избежать какого-то дефицита? Ю-Б.Е.: Как ни странно, сами санкции для такого субъекта, как Республика Ингушетия, где нету крупной промышленной базы, производственной базы, - конечно, сейчас на руку Ингушетии конкретно. Потому что наши производители даже среднего уровня вырастают, они уже масштабно растут для того, чтобы делать продукцию и реализовывать ее как внутри республики, так и за ее пределами. Но при этом мы получаем возможность, и в том числе федеральную поддержку. На некоторых направлениях мы импортировали 100% продовольствия, но уже на протяжении 2-4 лет мы выходим на уровень 60-80% по отдельным продуктам. По некоторым продуктам, как тот же картофель, та же кукуруза,  - то, что мы у себя производим – выходим на 100% обеспечения республики. К.Т.: Я правильно вас понимаю, что вы не стали дожидаться, когда, что называется, "клюнет жареный петух", наступили санкции – это у вас была стратегия, которая сейчас приносит некие результаты, вы начали уходить от импорта заранее? Ю-Б.Е.: Мы не знали, что такое может быть, но при этом 4 года реализуются программы, с помощью, в том числе, Минсельхоза России по импортозамещению. Почему? Потому что мы уже делаем сады интенсивного производства. Мы видим, что в ближайшие 2 года полностью, на 100%  будем обеспечивать яблоками республику, а дальше уже и субъекты Российской Федерации. Второе. По мясному производству. В этом году завершаем строительство мясомолочного комплекса на 800 голов, который впоследствии должен дойти до 3 тысяч. Там же развертывается молочный комплекс в цикле. Это тоже не этого года проекты, а проекты 2-летней давности, еще до санкций. Следующий проект – это овощная культура совместно с переработкой. В этом году довольно серьезный комплекс открывается. Мы завершаем строительство целого комплекса по переработке. Есть планы, я только  что сказал про картофель. Если у нас сегодня потребность в картофеле порядка 60 тысяч тонн в год для Республики только, то мы в состоянии сегодня с помощью порядка 20 крестьянско-фермерских хозяйств  добиться объема картофеля до 120 тысяч. К.Т.: Вы меня удивляете. Вы же по прошлой жизни, если можно сказать, офицер, а сейчас вы разговариваете о картофеле, о яблоках. Насколько вам было сложно сменить род деятельности и заняться, казалось бы, такими далекими делами от прошлой карьеры? Принимая бюджет Республики с профицитом, мы изначально ставили себя под удар, что этот год и показал. Поэтому мы бюджет показываем с дефицитом  Ю-Б.Е.: Совершенно не сложно. Прошлая служба в большинстве была связана со знанием цифр и т.д., поэтому здесь нет ничего сложного. Мы довольно серьезно наращиваем потенциал по овощной культуре, по молочке, по мясному производству, по фруктовому направлению, зерновому производству. Поэтому, конечно, сегодня есть для Ингушетии возможность. Тем более, Минпромторг дает нам возможность развиваться. Правкомиссия, которая только что прошла, там четко было обозначено не только по импортозамещению сельхозпродукции, или тяжелой и легкой промышленности, но и по оборонэкспорту. Здесь мы тоже участвуем в плане того, что строим завод по энергосберегающим лампам, где будут производиться сверхчувствительные диоды для оборонной промышленности. Тоже нужная тема. Поэтому Ингушетия сегодня как регион, если так говорить кощунственно, может быть, в какой-то степени,  довольно сильно развит в этом направлении, но нам удобно, и санкции нам играют на руку, для того чтобы наши производители больше начали работать над производством тех продуктов, которым запрещен вход уже в нашу страну. Вопрос только в правильном руководстве, логистике и в продвижении проектов. К.Т.: История с курсом рубля последних недель. Центробанк уже договорился до того, что население во всем виновато, которое бросилось скупать валюту, чтобы хоть как-то спасти свои сбережения. Была какая-то паника в республике, или более-менее спокойно это прошло? В связи с этим вы как-то республиканский бюджет пересмотрели или нет на следующий год? Ю-Б.Е.:  Нам очень сложно пересматривать бюджет, потому что он уже согласован, и будет в ближайшее время приниматься в парламенте. Конечно, мы смотрим. Мы не делаем, как в прошлые годы, профицит, что тоже было неправильно. Принимая бюджет Республики с профицитом, мы изначально ставили себя под удар, что этот год и показал. Поэтому мы бюджет показываем с дефицитом. Мы опять же понимаем возможность скачка курса доллара, понимаем возможности республики по собственным доходам, поэтому мы с дефицитом закладываем бюджет на следующие годы. Здесь я думаю, что с пониманием к этому отнесется и Минфин России. Паники как таковой не было, хотя беспокойства были, в том числе и у нас, как у руководства. Потому что у нас много договорных вещей по линии поставки оборудования. Если брать и мясомолочный комплекс, и по переработке, и заводы, о которых мы говорим, в том числе и швейного производства, и энергосберегающих ламп, и другие, в том числе и медицинского оборудования, оно все заключалось в форме тех долларовых ставок, которые были, и цены на доллар. Я понимаю прекрасно, и в ближайшее время, в том числе на совещании, которое будет проводить Сергей Леонидович Мельников в округе по социально-экономическом развитии республики, мы тоже будем об этом говорить - как быть с теми процентами или с тем скачком доллара. Почему? Потому что те деньги, которые мы проплатили, приобретая оборудование, - их уже не хватает. К.Т.: Да, изменилось очень сильно все. Ю-Б.Е.: Да, изменилось. В договорных обязательствах есть форс-мажорные обстоятельства, и они как раз вступают в силу. Будем работать над этим. Так ощутимо влияний на экономику Республики не было. Но, опять же, понимаю прекрасно, что эта тема влияет на людей, особенно тех, у кого меньше денег. Это довольно серьезно влияет, в том числе и на реализацию того жизненного пайка, который у человека существует. К.Т.: Еще одна больная для страны тема – цена на нефть, от которой мы, так или иначе, зависим. Насколько я понимаю, промышленность Ингушетии в значительной степени нефтедобывающая, нефтеперерабатывающая. Вот этот сектор вашей экономики как справляется? Ю-Б.Е.: Здесь нам попроще. Потому что мы еще 2 года назад передали временно, сегодня мы проводим мероприятия по акционированию компанией "Роснефть" нефтеперерабатывающего комплекса Республики Ингушетия с определенными условиями, то есть с контрольным пакетом акций у республики. В этом плане большую помощь оказала нам "Роснефть". Головную боль с нас сняли в плане того, что и добычу нефти, и последующую реализацию осуществляют они. Наша задача - только получать социальную поддержку от компании "Роснефть", которая строит в плане этого для республики и школы, и садики, и жилье для газовиков. Вот сейчас планируется инфраструктуру развивать. Помогает в различных мероприятиях - там,  где нужна поддержка, в том числе и при проведении культурно-массовых и других мероприятий, участвует в этих делах. Конечно, бесспорно, развивать инфраструктуру республики и исправлять те ошибки, огрехи, которые были в предыдущие годы по добыче нефти, - там, где экология нарушена. То есть исправляют и запущенные скважины, и другие направления. Поэтому здесь нам попроще чуть-чуть. К.Т.: Я так смотрю по новостям, которые проходят, борьба с мини-заводами нефтяными идет, да? Ю-Б.Е.: Эта борьба идет давно. У нас нет работающих мини-заводов. К.Т.: То есть все это дело вы свернули? Ю-Б.Е.: Они свернуты года три назад уже, даже некоторые заводы года четыре назад. Сегодня идет вопрос по демонтажу этих мини-заводов. Там, где земля позволяет, экологически она чистая, сейчас комиссия проверяет, будет строиться жилье, опять же, тем владельцам мини-заводов, у которых эта территория была. Или же эти владельцы предложат другой вариант - или торгового центра, или инвестиционные какие-то проекты,  или какие-нибудь складские помещения, что угодно. То есть, демонтаж мини-заводов, и на этой территории мы им позволяем построить то, что они хотят построить, если это учитывается в политике и инфраструктуре этого муниципального образования, где это находится. К.Т.:  Если я не ошибаюсь, в Ингушетии один из самых высоких, если не самый высокий уровень рождаемости в стране, чего безуспешно пытаются добиться даже экономически более благополучные регионы. С одной стороны, это вроде бы хорошо, но с другой стороны, возникает проблема детских садов, школ, образования вообще, перспектив молодежи. Вот что с этим? Ю-Б.Е.: Да, рождаемость - одна из самых высоких. Бесспорно, запретить людям рожать нельзя, наоборот, надо поощрять эти вещи. Мы понимаем, что надо поддерживать регионы, где рождаемость поменьше, но при этом чтобы здесь не получилось таким образом, что там, где больше рождаемость, там начнут меньше рожать, потому что нет такой поддержки. Опять же подчеркну, что сегодня хорошая поддержка есть по линии государства. Тот же материнский капитал довольно серьезно помогает людям при правильном его использовании. По детским садикам, конечно, у нас проблема. К.Т.: Это во всей стране проблема. Ю-Б.Е.: Проблема в Ингушетии не от того, что сегодня детских садов не хватало, а просто исторически их не было в республике. Если взять на сегодня, то это 46 детских садов. Очередь на детские садики, если брать от 0 до 7 лет, - порядка 70 тысяч детей. Но мы берем от 3 до 7 лет – это 27 тысяч детей. Если бы сейчас решить задачу 100% обеспечения садиками, то нам надо более 200 детских дошкольных учреждений. Понятно, что экономика нашей страны этого не вытянет, большие средства. К.Т.: Это много, да. Ю-Б.Е.: Поэтому мы идем по пути того, чтобы в ближайшее время, в том числе, выполняя указы Президента, к концу 16 года хотя бы построить в республике 50 дошкольных учреждений, развивая при этом частное направление дошкольных учреждений, семейные виды и дополнительные группы в школах. То есть, мы находим разные механизмы для того, чтобы минимизировать. К.Т.: А их изначально не хватало почему, это было не в традиции? Ю-Б.Е.: Дело не в традиции, а просто в советское время обходили стороной это направление, и со школами, и с садиками у нас довольно серьезная проблема. Сегодня у нас 15 школ в три смены, а больше 50% школ в две смены – это большая проблема. Но, опять же, подчеркиваю, за последние три года с момента, как Ольга Юрьевна Голодец взялась за программу развития дошкольных учреждений и школ, мы получили порядка 10 детских садиков и больше 10 школ. Мы только в этом учебном году сдаем 4 садика и 5 школ. Это большой плюс, так как в советское время таких объемов не было. Конечно, дальше будем развивать. Но, опять же, подчеркиваю, мы не сможем эту задачу просто так осилить за два года. Программы есть до 20 года, о том, что юг России, и там это все заложено, в том числе, и будем поступательно решать задачи. Подчеркиваю, что задачи решать надо не только с дошкольными учебными учреждениями, а больший упор делать на частные и семейные садики. К.Т.: А если дальше детский сад, школа, а вот после школы молодым людям есть чем заняться? Они продолжают образование, они идут на работу, они остаются или уезжают? Потому что во многих регионах это проблема - отток молодых людей, которые едут на заработки в какие-то другие места. А у вас вот как с этим? Ю-Б.Е.: Не исключение и Ингушетия в этом плане. Многие ребята, которые выезжают за пределы учиться, даже те, которые целевым образом. Почему мы и поддерживаем те предложения, которые сегодня звучат - вернуться к советской системе, когда молодой человек, заканчивая ВУЗ, обязательно должен пройти стажировку и обязательно должен отработать в регионах. К.Т.: Распределение. То, что раньше называлось. Ю-Б.Е.: Да. В нашем понимании, чтобы распределение было так: не то чтобы кавказцев в Кавказ, сибиряки в Сибирь, а чтобы они были интегрированы по всей России, как в советское время было. Мы помним, когда молодые учителя, педагоги или специалисты на заводы, на фабрики приезжали в то время в Чечено-Ингушетию, когда они работали. Они были со всех субъектов Советского Союза, находили себя, находили семьи, там же женились или выходили замуж. И сегодня эти люди живут, родившись где-то там в Хабаровском крае, но он живет на Кавказе, еще с тех времен оставшийся специалист. Потому такая форма была бы хороша и для молодежи, и для интеграции молодежи, и понимания того, что человек получит практику после хорошей теории. Но к этому надо идти. В Ингушетии по высшим учебным заведениям у нас только один Ингушский государственный университет государственного направления и коммерческий университет, который не охватывает полностью базы, у нас в год выпускников более 5 тысяч детей. Но при этом мы сегодня ужесточаем систему ЕГЭ через Рособрнадзор. Серьезную помощь в этом направлении оказал Сергей Сергеевич Кравцов в этом году, в том числе. Мы фильтруем очень хорошо. Пытаемся сделать так, чтобы минимальное количество, только самые лучшие, попали на скамью высших учебных заведений, а остальные чтобы получали средне-технические специализации. К.Т.: Так, чтобы люди с других регионов могли сравнить, какая зарплата считается хорошей в Ингушетии? И какая работа считается наиболее престижной? Карьера какая самая перспективная? Ю-Б.Е.: Зарплата, которая может прокормить семью, денег сколько ни плати, все равно мало, но средняя зарплата, то, что бы устраивало население, от 25 тысяч, она бы устраивала людей. Но, к сожалению, у нас средняя зарплата - от 12 до 15 тысяч рублей. Довольно мизерная зарплата для людей. Вот 25-30 тысяч рублей – то, что люди говорят, что можно было бы жить, и молодые семьи содержать, и снимать жилье, и копить. Но и по профессиям. Конечно, ярко выражено было 4 года назад - юрист, экономист. К.Т.: Их такой переизбыток по всей стране. Ю-Б.Е.: И по всей стране, и наш регион не был исключением. Сегодня, к счастью, мы наблюдаем другую тенденцию, и уже 50 на 50, когда технические специализации превалируют нефтегазового сектора, тяжелой или сельхозпромышленности. Популяризация этих направлений дает свои плоды, и больше людей хотят учиться на строительный бизнес и другие направления. Почему? Потому что мы проводим работу и политику такую, что молодым людям объясняем, что из 100 поступивших при всем вашем желании только 30% могут получить должности в бюджетных местах. Остальные 70% должны искать себя сами в фирмах коммерческих, в компаниях, сами открывать свое дело и др. Эта работа дает свои плоды. Поэтому в этом плане сегодня я бы сказал, что, имея престижное экономическое и юридическое образование, все равно сейчас превалирование идет на технические специализации. К.Т.: Насколько легко жителям Республик попасть к вам на прием? Насколько часто вы с ними общаетесь? О чем говорят, какие просьбы, пожелания чаще всего? Ю-Б.Е.: Обычно, когда появляешься на публике, общаешься с людьми, ездишь по территориям, бывает так, человек подходит и говорит, что уже 4 года не может ко мне попасть. Начинаешь разбираться. Должность моя - не общественная приемная, чтобы ко мне попадали, а есть формы, которые должны быть. Конечно, я создал различные условия для людей. У меня Живой журнал, блог, Твиттер. У меня утро начинается с обзора прессы и вот этого. Если я не сам набираю, могу в выходные кому-то что-то ответить, а так у меня помощники есть, не то чтобы я каждый вопрос, с которым обратились, отписываю, и людям даем ответы. Те, кто, я понимаю, должен принять, принимаю, но всех не примешь, это физически невозможно.  Но при этом есть другие, в том числе, условия. Раз в неделю общественная приемная главы республики. Мы практикуем выездные приемы по личным вопросам в муниципальные образования. Но при этом, опять же, каждый месяц в каждом населенном пункте проводятся сходы населенных пунктов. Обращения лично к главе субъекта попадают ко мне на стол, и я на них отвечаю. То есть могу в личном приеме, или могу ответить. У человека есть возможность до главы республики донести проблему. Опять же, есть так называемый "Диалог с народом", где люди могут обратиться к главе республики и получить ответы не только в самом промежутке "Диалога с народом", времени, которое там отведено, а на все вопросы, которые там задавали. Основная проблема, которая волнует людей – это трудоустройство. Если сейчас смотреть по "Диалогу с народом", буквально недавно у нас был, по процентным соотношениям, первый вопрос, который занимал, - это жилищная политика, жилье, земельный вопрос. Второй вопрос – это трудоустройство. Третий, четвертый, пятый – это ЖКХ-услуги, дороги и все остальное, то есть обычный быт людей, обычные проблемы. К.Т.: Ну, да, общее для всей страны. Спасибо. Юнус-Бек Евкуров – глава Республики Ингушетия -  нашел время зайти в студии программы "Де-факто". Увидимся. Спасибо.