Владимир Мартынов: Текст перестал быть единственным генератором смысла
Владимир Мартынов: Текст перестал быть единственным генератором смысла
Искусствовед Зинаида Стародубцева: Для меня было важно взять интервью у художников-эмигрантов старшего поколения. Они - представители «неофициального искусства»
Писатель Евгений Рудашевский: Мне очень важны субъективные впечатления. И если герой воспринимает что-то ошибочно, мне нужно увидеть это изнутри... Для мена главное – это эмоции героев
Лингвист Игорь Исаев: Язык рекомендует, язык позволяет допускать варианты, язык очень демократичен, но неистребимо жесток с точки зрения времени
Издатель Алексей Докучаев: Я – последнее поколение студентов, кому повезло: все великие были живы, мы ходили на их лекции и читали их книги...
Александр Костинский: Леонардо да Винчи писал слева направо с наклоном в другую сторону, поэтому его тексты разбираются с зеркалом
Андрей Геласимов: Я приходил на концерты Басты, мне стало любопытно - и я сделал из Василия собирательный образ для романа
Философ Пётр Рябов: Мне всегда казалось искусственным разделение истории, философии и филологии – это целостное знание
Александра Архипова: в фольклорной логике маньяки убивают по одному простому принципу – они выбирают женщин в красном. И можно много чего про это подумать
Писательница Анна Старобинец: Для детей пишу детективы. Для взрослых детективы я не пишу, а пишу антиутопии и хоррор
Палеонтолог Андрей Журавлёв - о том, почему глобализация противоречит развитию Земли
Если говорить, как о языке, как о средстве выразительности, то в поле зрения попадут области, которые вроде бы далеки от слова. Например, музыка. Музыка и слово тесно связаны с одной стороны и находятся в довольно сложных взаимоотношениях – с другой. Язык музыке часто менее внятен, чем словесный.
Композитор Владимир Мартынов пытается разобраться и в языке музыки, и в художественном языке. Среди его произведений значатся и музыкальные, и словесные.
Подписывайтесь на наши материалы в
Яндекс.Дзене и
Яндекс.Новостях
Комментарии (0)