Ксения Падерина: Здравствуйте! Это «Финансовая грамотность», программа о том, как зарабатывать, копить и тратить деньги с умом. С вами я, Ксения Падерина. По статистике только 30% родителей разговаривают со своими детьми про финансы. Стоит ли давать ребенку деньги? Нужно ли платить за хорошие оценки и помощь по дому? Об этом мы сегодня и поговорим. В нашей стране нет закона, по которому родители обязаны выдавать своим детям, в зависимости от возраста, определенное количество карманных денег, как это делают, например, в Германии. 20% российских родителей вообще против такой статьи трат. 15% из них опасаются, что собственные деньги портят детей, провоцируя их на бесконтрольные и даже вредные покупки – от фастфуда до алкоголя. Еще 5% просто не верят в способность своих отпрысков распоряжаться финансами. Остальные 80% российских пап и мам все-таки ежемесячно выделяют детям определенную сумму на личные расходы. Примерно каждый пятый ребенок в России получает около 500 рублей. 3% детей – более 5 тысяч рублей. А куда же дети тратят свои богатства? Оказывается, 41% просто проедает капиталы, покупая разные сладости. Реже всего дети оплачивают проезд на транспорте и радуют себя компьютерными играми. Кстати, 26% родителей не заморачиваются выяснением того, на что их ребенок тратит выданные ему средства. Более 50% пап и мам самостоятельно обучают детей финансовой грамотности. 12% надеются на школу, остальные даже не задумываются об этом. Ксения Падерина: Сегодня в студии «Финансовой грамотности» трое экспертов: Артем Могилин, Анна Деньгина и Денис Ракша. Здравствуйте! Эксперты: Здравствуйте! Добрый день! Ксения Падерина: Как вы считаете, с какого возраста вообще нужно разговаривать с детьми про деньги? Денис Ракша: До 4 лет это просто, как бы, зрительная информация, и не более того. От 4 до 6 дети уже способны различать признаки предметов и первично классифицировать их по этим признакам. От 7 до 10 они уже могут строить какие-то первые обобщения. От 11 до 14 они уже в состоянии выстраивать какие-то простые причинно-следственные связи. И где-то там от 15 и выше – это уже, скажем так, более высокий уровень абстракции. Дело все в том, что деньги, в отличие от многих других вещей в жизни, – штука, которая содержит внутри себя очень большое количество абстракции, которую маленькие дети просто не в состоянии осознать. Связь между деньгами и банковской картой для маленьких детей в принципе недоступна. Они могут понимать, что банковской картой платят, но карта и деньги – это вещи, между которыми нет связи. Ксения Падерина: А в каком возрасте появляется вот это понимание одного с другим? Денис Ракша: 10, там, или 11-14, вот в этом возрасте. Анна Деньгина: Я здесь, с точки зрения практики тоже скажу, что такой актуальный уже, практический интерес к банковским картам у детей 9+ появляется. То есть, понятное дело, что уже рынок банковских карт предлагает карты… Ксения Падерина: Да, можно чуть ли не с младенчества… Анна Деньгина: Да, с более раннего возраста. Ксения Падерина: Но это больше игрушка для них? Анна Деньгина: Да, это больше игрушка. А так, чтобы это было серьезно, чтобы дети реально поняли причинно-следственную связь, что банковская карта – это финансовый продукт, что это ответственность в том числе, вот по моим наблюдениям – это 9+. Хотя я, как родитель, зашла, конечно, гораздо раньше в эту историю. Со своим пятилеткой я экспериментирую, но понимаю, что это в жизни не укладывается. Артем Могилин: Правильно Денис отметил о том, что с 4 до 6 лет – самое время, когда можно и нужно показывать, что такое деньги. Ксения Падерина: То есть, наличка? Артем Могилин: Да, что такое наличка. Ксения Падерина: Копилка, соответственно, да? Артем Могилин: Начинаем с налички. Ну, например, вот есть у ребенка 100 рублей. Есть какой-то товар, например, сахарная вата. Он понимает, что он 100 рублей заплатил, после этого у него нет этих 100 рублей, но зато у него… Ксения Падерина: У него есть сахарная вата. Артем Могилин: Есть сахарная вата. Это понятные, овеществленные вещи, которые ребенок понимает. А то, что дальше идет, вот по поводу карты, например, это действительно, очень сложная информация, которую можно давать только после того, как вот ребенок понял первые базовые вещи: что такое деньги, как деньги меняются на товары и так далее. И здесь очень много вещей, тех, которые есть, которые помогают, на самом деле, это показать. Есть большое количество приложений, и можно на цифрах, например, показать, поиграть в игру с ребенком. Перевести деньги куда-нибудь, показать, вот был баланс вот такой, смотри, циферки такие, да? А стали вот такие. Денис Ракша: Вы, как бы, опережаете события, Артем. Вот смотрите. От 4 до 6, я говорю о среднем ребенке, есть, конечно, там более развитые, более продвинутые, но в среднем. Дети в состоянии классифицировать предметы по схожим признакам. Ну, условно говоря, они могут классифицировать бумажные деньги, металлические деньги, рубли. То есть, начинать нужно от простого к сложному, раскладывать, там, на кучки, условно говоря. Понимать, что вот это бумажные, вот это металлические, вот это там красные, вот это зеленые. Ксения Падерина: Может быть, если там, в 6 лет, когда многие дети уже знают цифры, вот это вот 5 рублей, а это один рубль. Это 10 рублей. Денис Ракша: По цифрам, да, совершенно верно. Можно счет через деньги учить, это, как бы, да. Обязательно, все это должно быть, безусловно, в игровой форме. Ксения Падерина: В игре, да. Денис Ракша: Потому что они дети. Ксения Падерина: Давайте, наверное, такой острый вопрос поднимем. Стоит ли платить детям за оценки в школе? Денис Ракша: Категорически нет. Анна Деньгина: Я тоже считаю, что нет. Я не вижу здесь какого-то экономического смысла, в этом процессе. Артем Могилин: Мой ответ – нет. Проводили исследование: одним детям давали дополнительные деньги за результат в школе, то есть, за хорошую оценку, то есть, конечный результат деятельности. А другим давали за процесс. Например, усердные занятия, хорошо себя вести, и так далее, вовремя делать домашнее задание, больше читать, и так далее. Так вот. Та группа, которая мотивирована на сам процесс, у них были гораздо лучше условия, и они добивались больших результатов, нежели те, которые… Ксения Падерина: Именно в учебе, получается, да? Артем Могилин: Да-да-да, если говорить, смотреть, на конечные оценки, тем, которым платили за конечные оценки, значит, у них разница. А тем, которым платили за процесс, у них были значимые результаты конечные. При том и те, и другие, безусловно, получали удовлетворение от того, что им давали денежное вознаграждение. Я, в целом, как бы, тоже не приветствую такую систему. Денис Ракша: Есть, как бы, несмотря на то, что я экономист… Ксения Падерина: Так, вы еще и отец. Денис Ракша: Я сегодня топлю за… Ну, я отец и дедушка уже, как бы, у меня пятеро взрослых детей и восемь уже разновозрастных внуков. Так что, как бы, есть опыт разный. Есть сейчас очень модный психолог, антрополог, я даже не знаю, социопсихолог Роберт Сапольски, который изучал приматов. Идея в чем? Человек от приматов по психофизиологии ничем не отличается. Ну, кроме социальной стороны. Платить детям, неважно, за результат или за процесс, это формирование условного рефлекса. То есть, в этом смысле ребенок ничем не будет отличаться от собаки или от примата, от обезьяны, там, который… Артем Могилин: Сделаешь что-то – получишь вознаграждение. Денис Ракша: Да. Причем, как формируется этот условный рефлекс? Ты даешь команду, ну, какую-то, да, там: «Учись!». Ксения Падерина: И подкрепляешь ее… Денис Ракша: И подкрепляешь ее тремя вещами, тремя стимулами: вкусняшкой, поглаживанием и похвалой. Потом ты можешь убирать вкусняшку, оставлять только поглаживание и похвалу. Потом ты можешь убирать поглаживание, оставлять только вербально, да, одобрение. Потом ты можешь убрать все, уже закрепился условный рефлекс. И там ребенок или обезьяна, или собака… Ксения Падерина: Когда я дрессирую свою собаку, у меня вот примерно то же самое. Денис Ракша: Совершенно верно. А для всех это работает одинаково. Ксения Падерина: Ну да. Денис Ракша: Обучаемый усваивает эту команду, начинает ее выполнять уже без всякой похвалы и вознаграждения. С этой стороны все отлично, можно научить. Проблема одна – он не может сам себе отдать команду. Ему нужен обязательно тогда кто-то, кто эту команду будет отдавать, и чьего одобрения он будет ожидать. Мы же не хотим, чтобы наши дети попали в такую зависимость. Ксения Падерина: Вот я разговаривала с педагогами на эту тему. И они приводят такой аргумент, что, когда ребенку платят за оценки, для него сам процесс учебы уже становится неважен, да? Совершенно неважно, что происходит. Для него важен результат, потому что вот эта пятерка стоит, там, условно там, 100 рублей его семье, а четверка, условно, 50. И он старается ради этих денег. И ради этого результата он уже может пойти где-то на обман, где-то на хитрость. Где-то там пойти и поплакать перед учителем, где-то договориться, то есть, ему важен этот результат. Денис Ракша: Ну это то, о чем говорил Артем как раз. Ксения Падерина: Да. И зачастую эта система проваливается, когда ребенок: а) сталкивается с трудностями в учебе, ну, с настоящими трудностями, да? И он понимает, что в какой-то момент я не справляюсь. Денис Ракша: Да и черт с ним, с этими деньгами. Ксения Падерина: Да и черт с ним. Потому что, ну, объективно, ребенку не нужны деньги, это нам, взрослым… Артем Могилин: Он уже накопил на все, поэтому все. Ксения Падерина: Ну да, мама и папа в любом случае накормят, оденут и так далее. То есть, в любом случае, такой острой необходимости в зарабатывании этих денег у него нет. Поэтому, если у него что-то не получается, он говорит: «Да ну, и…». Анна Деньгина: Да, и потом еще, как следствие, родители задают такие вопросы из серии: «А как вообще замотивировать моего ребенка на то, чтобы он хотел сам зарабатывать деньги?». Да? Ну, то есть, надо было раньше, как бы, об этом позаботиться. Есть такая связка причинно-следственная, что, вот, родители платили в детстве за учебу, например, платили за какие-то банальные бытовые дела, которые делали. Потом ребенок вырастает до подросткового возраста, условно, там, 12, 13, 14 лет. И родители приходят с таким запросом: «Я никак не могу замотивировать своего ребенка, чтобы он делал какой-то труд, там, и зарабатывал деньги сам». Ксения Падерина: То есть, получается, что он не хочет работать потому, что у него и так деньги есть, которые он зарабатывал? Анна Деньгина: Да, у него и так есть деньги, у него, как бы, не сцепилась где-то в голове эта история про то, что нужно реально приложить какие-то усилия, такие, выходящие за рамки «просто я сходил в школу», да, или «просто я убрался в своей комнате». Вот, и это прямо такая, ну, я вижу такую проблему. Ксения Падерина: Мне кажется, это такая ловушка, на самом деле, потому что люди, которые платят за учебу, я с ними знакома, они это объясняют так, что я хожу на работу, мне платят, учиться – это работа ребенка, значит, я буду оплачивать его труд. Денис Ракша: Вот это очень важно. Они думают, что ребенок думает так же, как они. А у него вот этой вот связи в голове нет: «Я хожу на работу, и поэтому мне платят деньги». Ксения Падерина: Да. Денис Ракша: Они видят, что у взрослых есть деньги. Откуда у взрослых эти деньги, они не знают. Ксения Падерина: В какой момент, в каком возрасте они начинают понимать, что деньги – это плата за труд? Артем Могилин: В зависимости от семьи, наверное, да? Ксения Падерина: Ну нет, исходя из психоэмоционального развития. Денис Ракша: Это уже сложные вещи, это уже вот после 10 лет. Анна Деньгина: На моей практике, я бы сказала, пораньше. Мне кажется, дети, там, в 8+ уже могут спокойно об этом рассуждать, при условии, что родители с ними об этом говорят. При условии, что, например, ребенок был на работе у родителей, понимает в принципе, что там происходит. Вот, но… Денис Ракша: Не работает так. Ксения Падерина: А как? Денис Ракша: Может хоть каждый день ходить на работу к родителям. Но связка между работой и деньгами, она возникает… Это абстракция, понимаете? Это высокий уровень абстракции. Ему нужно это объяснять. Анна Деньгина: Это трудно, конечно, да. Денис Ракша: И, как минимум, ему нужно показывать, что мама получила деньги на работе. То есть, он должен это прямо увидеть. Ксения Падерина: И за выгул собаки, уборку по дому платить не стоит? Анна Деньгина: Идея платить им за обычные, бытовые дела, там, помыл посуду, убрал в своей комнате, она, ну опять же, странная и экономически не очень обоснованная. Но при этом я лично, например, отношусь к тому, что воспитать вот эту историю про «ты что-то сделал, получил за это деньги, вот твой труд может быть оплачиваемым», да, мне нравится идея начать это в домохозяйстве. Ну, условно, придумать ему какое-то дело, там, покрасить забор, например, чтобы в формате учебного процесса он один раз это прожил. Вот. А потом объяснить ему уже суть: «Смотри, вот ты покрасил забор дома, мы тебе заплатили, там, условно, 100 рублей за это. Теперь ты можешь пойти и расширить свою клиентскую базу, там, к соседям». Ксения Падерина: Предложить соседям. Анна Деньгина: Да. Артем Могилин: Я бы добавил здесь тоже, вот как раз примерно такую же историю. У нас есть детское приложение, и ребенок может там создать мечту. Например, я хочу скопить на велосипед. Или, не знаю, я хочу скопить на… Ксения Падерина: Компьютер, например. Артем Могилин: На компьютер, да. Дальше это все прокидывается родителю. Он видит это в своем приложении онлайн. Дальше после этого ребенок может создавать какие-то задания для себя. Для того, чтобы родитель ему помог… Ксения Падерина: Платил? Артем Могилин: Платил, помог, помог, на самом деле, достичь этой цели. Вот поэтому тут, ну как бы, не то, что платил. Как раз нужно говорить ребенку о том, что вот есть твоя мечта. И если ты будешь делать, вот как раз я с Аней согласен, что не надо вот какие-то бытовые вещи превращать, а вот что-то экстра, что-то, там, какие-то усилия, вот это можно как раз объяснять и говорить, что если ты делаешь что-то экстра… Ксения Падерина: То есть, то, что не входит, грубо говоря, в круг обязанностей? Артем Могилин: Да, то, что не входит в круг обязанностей. Это все, опять же, самая важная история о том, что объяснять нужно ребенку, почему это происходит. Если делать это обыденностью, это действительно вообще не работает. И даже работает в минус больше, я бы сказал. Ксения Падерина: Предположим, ребенку бабушки, дедушки на день рождения подарили деньги. Сейчас это довольно распространено. И вот эту вот, какую-то приличную сумму ребенок потратил, ну, на объективную ерунду. Вот что делать в этой ситуации? Денис Ракша: Можно? Ксения Падерина: Да. Денис Ракша: Ну, на самом деле, конечно, до этой ситуации не надо допускать. В тот момент, когда деньги переходят из рук в руки, они становятся собственностью ребенка. И вы не имеете права даже мнение свое высказывать о том, фигня это, не фигня. Только, если вас спросили. Ксения Падерина: Ну, это границы, я согласна. Денис Ракша: Да, личное пространство. Ксения Падерина: Мы на этих примерах учим людей личным границам. Денис Ракша: И ребенок это очень хорошо понимает. Более того, он не понимает обратной ситуации, когда вы ему деньги уже отдали, а потом ему же и указываете, как их тратить. Вот это категорически, конечно, делать нельзя. Ксения Падерина: Ну, скажем так, никто бы из вас этого не понял, если бы мы это пережили во взрослой жизни. Если бы нам родители подарили деньги, а потом сказали: «Но я тебе скажу, на что ты должен их потратить». Ну, если переведем это, да? И это сразу каким-то абсурдом кажется. Если они нам будут диктовать, в ипотеку эти деньги внести или новый диван купить. Анна Деньгина: Не надо контролировать, по сути. Надо общаться с ребенком, чтоб понять вообще, какие у него намерения, в том числе. Но на уровне своей собственной ценности, как родитель, понять, что если деньги ребенка, то это деньги ребенка. Ксения Падерина: В каком возрасте вы уже готовы выдать, там, не знаю, купюрами, и сказать: «Вот бабушка тебе передает, вот». Анна Деньгина: Ну, я думаю, что это зависит от общего финансового развития, по возрастной подготовке, я бы сказала, что 9+, 9-10+. Артем Могилин: Я тоже соглашусь. Где-то примерно в это время как раз уже, ну, по крайней мере, я по своему сыну могу судить, он уже рассуждает и понимает, на что примерно он может это потратить. Важно проговорить с ребенком о том, что есть какие-то базовые вещи, вот на которые тратятся деньги. Например, продукты питания, и так далее, и тому подобное. Есть много различных способов, как это объяснить ребенку, включая, там не знаю, какую-нибудь доску в квартире повесить и рассказать, какие у нас есть траты, показать на цифрах, как это выглядит. Есть вещи, которые желаемые. Они тоже приносят удовольствие, но есть определенная очередность. И на примерах это как раз и показать. Ксения Падерина: У нас есть сюжет на эту тему. Давайте его посмотрим. СЮЖЕТ Евгения Турченкова: Вот вам ваши сумочки, чтоб ничего не потеряли. И вот деньги. Не тратьте, пожалуйста, на ерунду. У меня двое детей: Лада и Капитолина. Одной 12, другой 7 лет. Объяснять, откуда берутся деньги в семье, мы начали достаточно рано. Уже со старшим ребенком, ей было 3 года, что не надо покупать все подряд, что у нас есть определенная сумма, на которую мы рассчитываем. Чтобы дети понимали, насколько трудно родителям достаются деньги, что их надо беречь, что о них надо думать, о деньгах и о тех расходах, которые есть у семьи. Старшей повода давать карманные деньги у нас очень долго не было. Сейчас ей 12. Потому что, если ребенка ты провожаешь до школы, если со школы ты встречаешь, если вместе ходишь в магазин, то смысла в этом глобального нет. Но в пандемию в музыкальную школу не пускали родителей. Я давала сначала рублей по 200-300, значит, на еду. Оказалось, что карточка неудобна. Там она то работает, то не работает. Старшая тратила деньги более осознанно, конечно. А маленькая все деньги фактически спускала на игрушечки. Я видела, когда она шла в столовую, ей денег этих не хватало. Она понимала, что я буду против покупки игрушек, и первое время не говорила. Потом она все-таки сказала: «Мам, у меня болит живот». Я говорю: «А почему он у тебя болит? Ты же должна была поесть нормально». В конце концов она мне объяснила все-таки, что такая ситуация, что вот она не выдержала, купила игрушки и осталась голодной. Мы стали ей объяснять, я и старший ребенок стали объяснять, что нельзя так тратиться. Сейчас мы остановились на сумме 200 рублей за обед. Сколько-то остается, там, 20-30 рублей, они их складывают в какую-то кучку и потом уже распределяют так, как они считают нужным. Старшая, например, считает необходимым, там, папе и маме, бабушкам не просто сделать своими руками к какому-то празднику, а купить. То есть, она понимает, что она как-то должна накопить эти денежки. Капитолина Попова: Хороший Одуванчик, пошли пить водичку, купаться. Евгения Турченкова: Капитолина первая решила купить животное. Она очень любит животных. Капитолина Попова: Я хотела сначала купить хамелеона, просила у мамы. Мама сказала, чтоб я сама вложила свои же, ну, животным. Мама сказала: «Лучше черепаху, потому что хамелеона очень трудно содержать». Евгений Турченкова: Это животное стоило недешево. Мы с папой говорим: «Мы не можем из бюджета вырвать такие деньги». Надо еще, кроме того, чтобы купить само животное, нужно купить еще и клетку, и нормально содержать, какие-то специальные приспособления. Она сказала, тогда это ее была мысль, не наша. Она сказала: «Тогда я попрошу, чтоб на день рождения мне все подарили деньги, кто придет в гости, а не игрушки. И я сама себе куплю». После того, как маленькая купила себе черепаху, старшая задумалась о том, что она тоже хочет приобрести кого-то на свои деньги. В итоге она остановилась на волнистом попугайчике. Она предусмотрела все расходы, связанные с покупкой птички. То есть, она молодец. Я считаю, что, чем раньше мы научим детей финансовой грамотности, тем лучше. Капитолина у меня уже в 7 лет задумывается о том, что какие-то деньги нужны папе, какие-то маме, что-то нужно на строительство семьи, что-то надо на животных потратить, на покупку еды. Она понимает, на что стоит тратить деньги, на что не стоит. Ксения Падерина: Мы много раз уже упоминали карманные деньги. В каком возрасте можно начинать давать детям их? В каком размере? Анна Деньгина: Хороший возраст – это лет 6-7. Потому что ребенок в этом возрасте отчуждается, как бы, из экономики семьи, начинает ходить в школу, у него возникают какие-то потребности. Ксения Падерина: То есть, это школьный возраст? С первого класса? Анна Деньгина: Да. Ксения Падерина: Мы так это назовем? Анна Деньгина: Все верно. Ну, то есть, хороший возраст такой. Ксения Падерина: А какая сумма? Анна Деньгина: 200-300 рублей – это хорошая начальная сумма. Ксения Падерина: Так, а вы как? Артем Могилин: Я бы сказал, наверное, с пяти лет примерно. Важно, на мой взгляд, подготовить ребенка к школе, чтобы, когда он уже пошел в школу, он уже умел обращаться, как бы, с деньгами, которые ему вручают родители. Понятно, что не надо там тоже часто давать. Вот. Надо давать… Ксения Падерина: Раз в неделю? Артем Могилин: Раз в неделю, раз в месяц, можно с этого начинать. Ксения Падерина: Ну, наверное, да, месяц – слишком длинный срок. Артем Могилин: Лучше раз в неделю, ну, дальше потом можно варьировать каким-то образом. И тоже рассказывать, что можно делать, как потратить, обсуждать, как бы, на что он может потратить, вот, важно это или не важно. 100-200 рублей, как бы, вполне достаточно. Денис Ракша: А я не согласен с обоими. Вот. Ксения Падерина: Так, интересно. Денис Ракша: Я считаю, что до тех пор, пока ребенку реально эти деньги не нужны, вот нет острой необходимости, их у него быть не должно. Ксения Падерина: Например? Денис Ракша: Ну, например, в школе, если нужно купить завтрак, если они не бесплатно выдаются, а вот нужно прийти и заплатить, да? То нужно дать ребенку ровно столько денег, сколько стоит завтрак. Анна Деньгина: Возвращаясь к вопросу о сумме карманных денег. Когда вы планируете, как бы, какую сумму денег я буду давать своему ребенку, вы понимаете, что у него будут какие-то обязательные расходы, например, булочки в столовой, да? Это не то, что деньги на булочку, это часть карманных денег, которые он тратит на обязательные расходы, или, например, транспорт, или что-то еще. А будет какая-то часть, которая у него на его желания, на дополнительные расходы, которые он по своему усмотрению делает. И если мы, как бы, чуть пошире на это посмотрим, да, я, например, придерживаюсь идеи о том, что вот все, что мы ему даем регулярно, не про какую-то там подработку, или что-то еще, это называется карманными деньгами. В которых есть обязательная часть, условно, 200 рублей на булочку, и мы знаем, что он эти булочки покупает, и мы знаем, что он, там, тратит деньги на метро, на что-то еще, и мы прямо понимаем: «Смотри, у тебя, там, 500 рублей, это обязательная часть твоих расходов». И еще 200 сверху. Это, условно, твои желания, ты их можешь потратить, как угодно. И вот так вот методически объясняя историю, что раз в неделю мы даем тебе 700 рублей. Да, это твои карманные деньги, часть из них ты тратишь на обязательные расходы, которые у тебя есть, булочка и метро, условно. Часть из них ты тратишь или не тратишь, как хочешь. Хочешь – трать, хочешь – не трать. И когда так все раскладывается по полочкам, ну, так легче объяснить ребенку. А еще классно, если прямо это в табличке все нарисовать вместе с ребенком, как бы, показать. И тогда у него встает все на свои места, и нет вот этих вот споров, а что же такое методически у нас карманные деньги? Денис Ракша: Нужно тогда идти до конца, Анна. И рассказывать ребенку, как вы распоряжаетесь своими карманными деньгами. Анна Деньгина: Да, конечно, конечно. Ксения Падерина: Безусловно. Это будет честно. Денис Ракша: Иначе это будет, как бы, неравный обмен. Анна Деньгина: Бесспорно. Артем Могилин: Ну, если мы говорим про семейный бюджет. Вот обязательно надо говорить, потому что все должно быть прозрачно, открыто. Анна Деньгина: Да, и более того, это история такая, что карманные деньги, которые мы тебе даем, дружок, это часть наших расходов в семейном бюджете. Ксения Падерина: А в каком возрасте, ну, условные карманные деньги переводить уже, там, на карточку, например? Анна Деньгина: Банковская карта становится актуальной в возрасте 8-9+. Артем Могилин: Банк выпускает карты с 6 до 14 лет. Но первая карта у ребенка уже сейчас появляется, когда он приходит в школу. Ему важно базовые навыки какие-то дать, для того, чтобы он, там, с 6 лет уже умел… Денис Ракша: Пользоваться картой. Артем Могилин: Пользоваться картой. Ксения Падерина: Но до 14 лет карта привязана к родительскому счету, ведь правильно? Артем Могилин: Да, карта привязана к родительскому счету. Но она полноценная, на самом деле, карта. Вот, например, ну, в разных банках по-разному, я могу за свой банк говорить. У родителя есть возможность устанавливать лимиты. Ксения Падерина: Лимиты трат? Артем Могилин: Лимиты трат, да, соответственно, дневные, месячные, и так далее. Есть возможность просматривать баланс. У нас есть там приложение, в рамках которого ребенок сам может смотреть свои траты, копить на что-то, и так далее. И это все, как бы, дает возможность ребенку и родителю чувствовать себя комфортно, в безопасности. Ксения Падерина: А с 14 лет, когда есть паспорт, уже самостоятельно карту можно завести? Артем Могилин: Да, с 14 лет молодежная карта, которой можно полностью распоряжаться, как взрослый человек. Ксения Падерина: Очень интересная получилась у нас с вами беседа. Какие мы можем сделать выводы? За оценки платить все-таки не стоит. За помощь по дому, в общем-то, тоже. С детьми начинаем говорить про деньги с самого раннего возраста, с дошкольного. И потихоньку к школе готовить их уже к этому новому миру, где есть уже деньги, есть карточки, и так далее, и так далее. Но дальше уже, к старшим классам, да, ближе, к средней школе, и кредиты, наверное, добавятся, и все остальное. Если вы что-то не запомнили, ничего страшного. Смотрите и пересматривайте «Финансовую грамотность». Через неделю обязательно увидимся.