Ольга Орлова: Современные дети почти до 30 лет играют в компьютерные игры, учатся в университетах и смотрят мультфильмы, в то время как их ровесники в эпоху неолита уже вовсю несли бремя ответственности за свои семьи в этом возрасте. Где и на чем заканчивалось детство древних людей? И какой путь проделало человечество за 10 000 лет? Об этом будем говорить по гамбургскому счету с палеоантропологом Марией Медниковой. Здравствуйте, Маша. Спасибо, что пришли к нам в студию. Мария Медникова: Здравствуйте. Голос за кадром: Мария Медникова. Родилась в 1963 году в Москве. В 1986 году окончила Биологический факультет МГУ имени Ломоносова. В 1991 году защитила кандидатскую диссертацию по антропологии и начала работать в Институте археологии Российской академии наук. В 2002 году получила степень доктора исторических наук. С 1984 года участвует в экспедициях центральных регионов России, Сибири, Северного Причерноморья и Ближнего Востока. Лауреат премии Президиума Российской академии наук имени Миклухо-Маклая. Автор более 350 научных публикаций, в том числе 25 монографий. Ольга Орлова: Маша, вы автор книги «Биоархеология детства в контексте раннеземледельческих культур Балкан, Кавказа и Ближнего Востока». Мария Медникова: Да. Такое случилось. Ольга Орлова: Расскажите, пожалуйста, почему детство в биоархеологии нужно выделять в какую-то такую отдельную категорию? Мария Медникова: Во-первых, есть категория людей прошлого, которые как-то остались за рамками известного нам исторического процесса. Их называют invisible people, или «невидимые люди» - это женщины и дети. Потому что история очень часто писалась мужчинами. И те, кто не обладал влиятельностью в обществе, они долгое время находились за бортом в том числе интереса исследователей, то есть ученых. И тут есть очень много сложностей методического характера, связанных именно с археологическими раскопками – как найти погребение детей. Очень часто детей хранили не так, как взрослых. То есть как бы корпус данных у нас был значительно меньше по сравнению с тем, что мы могли делать, изучая взрослое население разных эпох. И вот этот интерес, который был сформулирован, наверное, только в начале 1990-х годов, и заслуга здесь принадлежит английским исследователям прежде всего, он вызвал к жизни сейчас много новых методов описания этих детских останков и их идентификации. Ольга Орлова: Извините, а почему так получилось? Потому что появились новые находки, или новые методы позволили детские останки, вообще следы жизни детей как-то лучше описать и понять? За счет чего это произошло? Мария Медникова: Во-первых, мне кажется, произошло за счет того, что не было такого интереса. Было интересно раскопать какой-нибудь большой курган, найти там какого-нибудь вождя. А если попадались останки маленького ребенка, особенно младенца или новорожденного, как-то этому не придавалось такого значения. Сейчас мы шагнули далеко вперед благодаря развитию методов таких направлений, как, например, палеопатология. Это наука о болезнях древнего населения. И оказывается, что детство как состояние, которое каждый из нас проходит, очень важно для понимания образа жизни всей популяции, то есть всего общества. То есть то, как жили дети, чем они болели, как они росли. Это зеркало всего социума. Это справедливо и сегодня. Потому что в каждой стране изучают детей школьного возраста и дошкольников, и совсем маленьких детей. Но применительно к прошлому это очень долгое время не применялось. И теперь мы обладаем необходимыми инструментами, чтобы изучать детей прошлого. И оказывается, что изучение именно детской категории оказывается очень информативным, чтобы понять, как происходила биологическая адаптация этих людей. Был ли естественный отбор? Оказывается, что был. Какие новые свойства возникали у людей? Какие новые мутации даже иногда возникали? Которые позволяли человечеству заселить новые обширные территории и фактически привести к современному состоянию. Ольга Орлова: Маш, а вот у нас даже на протяжении, может быть, жизни одного человека уже меняется понятие детства. У древних людей что такое был ребенок, чем это определялось, каким физическим возрастом и какими обстоятельствами жизни? Мария Медникова: Очень интересная концепция была предложена лет 20 назад известным ученым Барри Богиным. Он предложил новую рубрикацию детства, основываясь на данных эволюционной антропологии, на данных о том, как люди эволюционировали. И под его концепцией очень мощный фундамент знаний об именно биологической антропологии. Итак, он выделяет период новорожденности как всего-навсего первые 28 дней жизни, когда организм ребенка приспосабливается к этому новому наземному обитанию. И дальше до 3 лет это период грудного вскармливания. По Барри Богину настоящее детство – это период от 3 до 7 лет. Для нас это звучит совершенно немыслимо. В 7 лет еще ребенок готовится идти в школу, он еще очень зависим. Вот эта гипотеза, эта концепция даже предусматривает учет этой ранней включенности детей в трудовую жизнь общества. И вот наконец грудное вскармливание. Тема оказалась невероятно важная для понимания вообще развития и биологического, и социального человечества за последние 10 000 лет. Широко известно, что мы все млекопитающие, что мы нуждаемся в этом питании после рождения. Но вопрос заключается в том, как долго дети получают это грудное вскармливание и получают ли они какое-то дополнительное питание. Это тоже очень важно. И оказалось, что в этих ранних земледельческих сообществах, самых ранних из них, детей кормили достаточно долго. То есть для того, чтобы это определить, сейчас есть совершенно независимые методы. Это методы изотопного анализа костной ткани. И, определяя соотношение в скелетных образцах изотопов азота и углерода, ученые могут сказать, насколько долго продолжалось это грудное питание. Дело в том, что как только начинается грудное вскармливание, ребенок тут же достигает максимального положения в трофической цепи, потому что это высокобелковая, насыщенная и полезная диета. Но с течением времени полезность материнского молока падает. И вот тут очень важно докармливать детей. И, опять же, на примере изучения разных групп мы видим, что это происходило далеко не всегда. И эти дети… Ольга Орлова: Детей держали без прикорма? Мария Медникова: Да. Их кормили только этим молоком. Если у матери не было молока, возможно, козье молоко. Это создавало дополнительные риски инфицирования, потому что, естественно, никаких бутылочек никто не кипятил. И опасность заражения такими заболеваниями, как туберкулез, бруцеллез. Это тоже отдельная проблема. Так вот, с течением времени, и как сегодня доказывается развитием таких процессов, как урбанизация, то есть, опять же, концентрация населения в больших населенных пунктах, развитие каких-то государственных структур, то есть с развитием цивилизации, постепенно сокращается продолжительность грудного вскармливания. Сначала до 2 лет. Потом к периоду Средневековья, допустим, в европейских городах, этот срок сокращается до 1 года. И это очень интересно, потому что это имело демографические последствия. Потому что кормящая мать, как правило, не заводит других детей, да? А здесь получается, что сокращение этого периода приводит к резкому росту рождаемости. Ольга Орлова: То есть чем меньше мать кормит, тем быстрее она родит следующего ребенка? Мария Медникова: Да. Поэтому тема довольно любопытная. Груднички и вообще младенцы, безусловно, занимают какое-то очень важное положение в мировоззренческой системе древнего населения. Мы видим это, допустим, по греческим мифам. Собственно, происхождение Млечного пути связано с замечательным сюжетом про то, как обманным путем супругу Зевса Геру пытаются заставить кормить маленького Геракла. То есть происхождение звезд связано с этим. Это действительно очень важно. Но история Ромула и Рема и происхождение Рима нам доказывают тоже очень важное значение этой категории детей для древних людей. Ольга Орлова: Я хочу вернуться к вопросу о прикорме, о том, как докармливали грудничков. То, что они начинают получать прикорм (или взрослую пищу) позже или раньше – как вы это понимали? У вас там довольно подробно, этому посвящена целая глава. Как вы это обнаруживаете? Мария Медникова: Собственно говоря, когда приступала к этой работе уже достаточно много лет назад, я предполагала, что главная причина смертности маленьких детей в древности – это инфекции. Оказалось, что ничего подобного. Причем, на самых разных примерах мы можем это проследить, начиная от неандертальцев, которые жили в эпоху Ледникового периода в Европе, и кончая вот этими детьми ранних земледельцев и детьми из сообществ эпохи раннего металла, эпохи бронзы. Умирали дети, по-видимому, в основном от витаминной недостаточности. И как раз в моей работе разобраны некоторые такие конкретные примеры. Могу привести пример сообщества, которое жило на территории нынешнего Азербайджана. Поселение было раскопано нашими коллегами. И это такой результат коллаборации с археологами. Это поселение, в слоях которого были найдены сосуды с останками маленьких детей, подвергнутых экспертизе в том числе с применением разных современных методов. Расскажу пока только об одном примере. Были найдены кости маленького ребенка. Он действительно был очень маленьким. Провели соответствующие измерения. Размеры его тела соответствовали полуторагодовалому современному ребенку. Но его зубной возраст (а это гораздо более точный критерий для определения, потому что эта система находится под большим влиянием наследственных факторов) соответствовал пятилетнему ребенку. То есть вы понимаете, какое колоссальное отставание в развитии было обнаружено. Почему? И дальше методами палеопатологии и при помощи новых методов такого недеструктивного микроанатомического анализа. Это современный метод радиологической микроскопии, который мы использовали. Удалось установить, что этот ребенок на протяжении многих лет своей короткой жизни страдал от хронической витаминной недостаточности. Прежде всего от недостатка витамина D. Отсканировав его молочные зубы, мы обнаружили, что там присутствует такой оригинальный признак, недавно введенный в научный оборот нашими зарубежными коллегами – называется интерглобулярный дентин. Формирование этих структур связано с так называемыми рахитическими зубами. Оказывается, когда у ребенка рахит, недостаток витамина D, то страдает еще и зубная система. Кроме того, у этого ребенка, у других детей этой группы была младенческая цинга, или болезнь Меллера-Барлоу. Это уже связано с недостатком витамина C. Витамин C жизненно необходим для маленьких детей, потому что он участвует в обмене веществ и в синтезе коллагена. Коллаген нужен в процессе роста. И если не хватает витамина C, то это приводит к достаточно быстрым и очень мучительным явлениям, и, в общем, к достаточно массовой гибели этих детей. Потому что кровоточили сосуды. Это очень и очень печальная картина. Как же у земледельцев могло не быть витамина C? Это просто феноменальный вопрос. Ольга Орлова: Как это возможно? Мария Медникова: И вот здесь мы понимаем, что все это связано как раз с культурными традициями. То есть традиции хранить очень долго зерно, которое выращивалось, вываривать его до полного разрушения витаминов приводило к таким печальным последствиям. Ольга Орлова: И не прикармливать, видимо, долго младенцев. Мария Медникова: И не кормить свежими фруктами, овощами. Понимаете? Что касается витамина D, это тоже удивительно. Потому что земледельцы жили в таких климатических условиях, где Солнце светит прекрасно. И вот здесь традиция ношения плотной закрытой одежды матерью. Ольга Орлова: Которая не позволяет солнечным лучам проникать на тело. Мария Медникова: Синтезировать витамин D3 в кожных покровах. А это очень важно. Потому что витамин D теперь рассматривается не как витамин, а как вещество, относящееся к группе стероидных гормонов. У него есть ядерный гормональный рецептор. И витамин D отвечает в нашем организме прежде всего за иммунитет. И именно такие специфические культурные традиции, казалось бы, на первый взгляд безобидные, могли приводить к резкому снижению иммунитета в таких группах людей. Ольга Орлова: Маш, а что же получается? У нас же до сих пор, несмотря на то, что прошло уже столько тысяч лет, у нас воспитание и выращивание младенцев обязательно до сих пор включает в себя железо. Как правило, это считается прикорм с яблоком. Но необходимо железо, необходим витамин С и витамин D. Получается, что в тех странах, например, сейчас, где нет такой системы педиатрии, как в Западной Европе, России, США, получается, что там младенцы страдают теми же самыми заболеваниями, что и младенцы древних людей 10 000 лет назад? То есть они в одинаковом состоянии? Мария Медникова: Вы совершенно правы. Были публикации о том, что цинга была встречена на территории, например, современного Афганистана. Но зачем нам далеко ходить… Ольга Орлова: Хотя тоже невероятно. Южная страна, где есть фрукты. Как там может быть цинга у младенцев? Мария Медникова: Традиция вываривания пищи. Безусловно, это не повсеместное явление, но это есть. Но, мало того, я хочу вам сказать, что такие факты были обнаружены на территории современной Англии. Объясню вам, почему. Мы живем в очень комфортабельных условиях. В западноевропейских странах и у нас тоже можно забить холодильник, морозильник фруктами, овощами. Все это будет выморожено. И потом разогревать в микроволновке. И описаны клинические случаи заболевания цингой на территории современных европейских стран. Ольга Орлова: То есть это люди, которые не соблюдают правила... То есть не хранят свежими. Мария Медникова: Так же очень удобно жить – быстро разогрел, быстро заморозил. Но об этом надо все время думать. Ольга Орлова: У вас описаны захоронения на территории современной Германии. Место Тальхайм. Где захоронения детей с тяжелыми жестокими травмами. Вообще по тому, насколько дети подвергаются травмам, насколько жестоко обращение с ними – это очень важный признак того, как устроено это общество, как устроена его система ценностей, представлений о добре и зле. Что мы в этом смысле можем сказать о древних людях? Мария Медникова: Раньше считалось, что земледельцы – это априори очень мирное сообщество. Некий идеализированный образ, который к нам, наверное, пришел из XVIII века просвещения – пастухи, пастушки, все мирно возделывают свой сад. Оказалось, что ничего подобного. Иногда это очень жестокие общества. И жестокие по отношению к всем своим членам, в том числе к маленьким детям. И мы это действительно видим на примере археологических раскопок. По-видимому, какие-то невероятные эпизоды насилия, жестокости, убийства жителей целых поселков возникали тогда, когда шла борьба за ресурсы. Допустим, какой-нибудь эпизод аридизации в Европе (не знаю, по-моему, 4100 лет до н.э. примерно) – и вот мы видим повсеместное нападение жителей друг на друга. И действительно погибали очень часто все. Помимо помянутого вами Тальхайма, есть очень красноречивый пример на территории Австрии. Это такой известный памятник в нижней Австрии, недалеко от Вены он раскопан. И там найдены останки совсем маленьких (2-летних) детей, которых просто уничтожили. Это представители поздней культуры линейно-ленточной керамики. Те самые ранние земледельцы, которые расселились и подчинили себе с этим новым образом жизни всю Европу. Но что интересно? В этой группе из Австрии показано, что демографический профиль этих убиенных включал мужчин, включал детей, в том числе маленьких детей. Но там было очень мало молодых женщин и таких, по-видимому, женщин-подростков в возрасте 15-20 лет. То есть, по-видимому, нападавшие гнали их в плен. Ольга Орлова: То есть они представляли большую ценность, чем все остальные… Мария Медникова: Я боюсь, что да. Но есть очень интересный пример с территории Парижского бассейна. Было такое раскопано поселение Менувиль этого же времени, этой же культуры. И там просто люди жили на поселении, а поселение окаймлял ров. И внутри этого рва находились останки детей 5-6 лет. Что это было? Следов такого насилия не найдено. Но постоянно обсуждается вопрос: либо детей именно этой возрастной группы принесли в жертву, либо что-то с ними случилось, они скончались и это обряд погребения, который принят для захоронения именно детей только такого возраста. Это открытый вопрос. Ольга Орлова: Вы всю жизнь изучаете древних людей. Когда вы слышите, наверное, много раз, может быть, слышали такую расхожую фразу о том, что люди на протяжении всей своей жизни не меняются и что человек древний, человек начала нашей эры и человек современный в основе своей – это один и тот же человек. Я сразу вам скажу, что я совершенно не согласна с этим утверждением. Я думаю, что вся история нашей цивилизации говорит о том, что люди меняются, и в целом меняются в лучшую сторону. Но я не палеоантрополог. А что думаете об этом вы? Мария Медникова: Я бы сказала – и да, и нет. Если мы оцениваем интеллектуальный уровень людей даже эпохи верхнего палеолита, то я склонна думать, что эти люди были очень умны и обладали такими навыками, которыми мы сегодня не обладаем. Ольга Орлова: Например. Мария Медникова: Они прекрасно знали природную среду, они знали сотни видов растений, они знали, как охотиться. Мы бы не выжили в таких условиях. Они все это могли и умели. Они были прекрасно вписаны в контекст своего существования. Но, безусловно, именно на примере отношения к детству и даже того, как на наших глазах меняется род занятий людей, как происходит все большая инфантилизация человечества, и нельзя сказать, что это плохо. Конечно, люди меняются. Лично я считаю, что здесь не обходится без такого понятия, как естественный отбор. На протяжении XX века многие выдающиеся биологи говорили, что человек построил вокруг себя такую оболочку в виде одежды, жилища (мы так защищены), что естественный отбор прекратил свое существование. Но на примере как раз достаточно недавних от нас времен (потому что несколько тысяч лет назад – это все равно не так далеко от нас) мы видим, что он действовал, он поддерживал какие-то формы, которые оказывались более приспособленными. И, возвращаясь к современному моменту, я хочу сказать, что даже это формальное продление подросткового и даже детского возраста до 25-30 лет имеет за собой очень глубокие биологические основы. Почему? Потому что раньше от нас требовалась физическая сила в основном, чтобы выжить, и какие-то такие брутальные усилия. То есть были востребованы совершенно определенные типы конституции, поведенческие какие-то варианты. А сейчас мы живем в больших городах, где быть агрессивным – это плохо. И, в общем, мы видим, как меняется и облик людей… Ольга Орлова: Физическая сила не нужна. Мария Медникова: Физическая – да. Нужна другая сила. И в этом смысле те новые дети, которые до 30 лет играют в компьютерные игры. Ольга Орлова: Смотрят мультфильмы, играют в игры. Мария Медникова: Играют в игры и вообще освоение цифровых технологий – это на самом деле деятельность будущего. И именно такие люди создают эту новую среду. При этом меняются сами. И мы все меняемся. Ольга Орлова: Спасибо большое. У нас в программе была палеоантрополог, ведущий научный сотрудник Института археологии Российской академии наук Мария Медникова.