Ольга Орлова: Мир телекоммуникаций завоевывает новый стандарт скоростной связи 5G. Как это изменит нашу жизнь по гамбургскому счету? Мы решили спросить у технологического предпринимателя, главы представительства Viavi Solutions в России и странах СНГ Дениса Сладких. Здравствуйте, Денис. Спасибо, что пришли к нам в программу. Денис Сладких: Здравствуйте, Ольга. Спасибо большое, что пригласили. Ольга Орлова: Денис Сладких, технологический предприниматель. С 2005 по 2017 год работал ведущим инженером и директором по развитию бизнесов компании «Вилком Холдинг». В это же время с 2007-го по 2015-ый читал лекции по повышению квалификации специалистов при Российском государственном университете нефти и газа имени Губкина и при Московском техническом университете связи и информатики. С 2017-го возглавляет представительство инновационной компании Viavi Solutions в России и странах СНГ. Ваша компания работает на глобальных рынках. И вы предлагаете технологические решения, в частности, для разворачивания сетей связи нового поколения. И надо сказать, что когда для широких потребителей происходил переход на стандарты 3G, 4G, мы все ощутили огромные преимущества, когда это произошло, когда у нас появилась такая связь, обеспечивающая этими стандартами. Когда речь заходит о связи нового стандарта 5G, казалось бы, мы должны получить еще больше преимуществ. Но у людей такого легкого восприятия переход на связи нового поколения 5G нет. Во всем мире (мы все видели эти ролики) люди громили вышки 5G, поджигали, и это были такие акты вандализма в совершенно разных странах, хотя, казалось бы, речь ведь идет о том, что инженеры, технологические предприниматели предлагают обществу более эффективные решения. А люди говорят: «Нет, не надо нам вашего нового. Оставьте нам наше старое». Вот скажите, как бы вы могли в этом смысле объяснить, почему нужно переходить к стандартну 5G. Денис Сладких: Почему так заметен стал переход к четвертому поколению? Так звезды, технологии, наука сошлись, что очень многие процессы пришли параллельно именно к тому, к чему они пришли в этом вопросе: доработались приложения, доработались пользовательские устройства. Сами пользователи (это очень важно) более-менее начали понимать, как с ними работать. То есть человеку надо привыкать заказывать такси с телефона. Если он вырос в мире, в котором он должен был взять, спуститься на ресепшн в отеле, попросить девочку заказать себе кэб, такси или неважно, он в нем останется. Ему головой перерасти в другой мир, в котором оп кнопку – и ты пошел, немножко сложнее. Это раз. То есть это не только связь. Связь есть подложка для пользовательских технологий. Прямой вещи у них нет. Здесь стоит посмотреть на два момента. Во-первых, конечно, пандемия, эпидемия, коронавирус – все понятно. Мы понимаем, что была некоторая реакция общества, которое искало виноватого, и поэтому он нашелся, в том числе и вышка 5G, как это ни забавно, хотя на самом деле все понимают, что научная сторона вопроса очень специфична. Второе. К этому привлекли очень много внимания. Когда люди видят данность и видят столько внимания вокруг, они всегда ищут теории заговора. А когда у людей есть возможность с этой данностью бороться, еще и с давлением внешнего фактора, конечно, это и получилось. Я думаю, что так. У нас этого не было почему? А мы пришли позже. У нас люди разбирались. Им было интересно, что это такое. И вот то поколение, которое должно было громить вышки, оно понимает, что «а мы знаем, что так не работает». Не нужно, не интересно. Громили, кстати, не вышки 5G, громили первые попавшиеся, что тоже понятно, потому что на взгляд рядовой человек одно от другого не отличит. Ольга Орлова: А вот сама вот эта связь между пандемией ковида и вышками 5G для вашей отрасли – это была неожиданность? Когда выступают видеоблогеры и сообщают, что нас держат на карантине дома, для того чтобы развернуть эту связь 5G и для того чтобы люди не противились. Как вообще вы реагировали в профессиональном сообществе? Денис Сладких: Мне очень нравится эта истерика. Она, несомненно, классная. Больше всего мне нравится то, что сам факт того, что в последние лет 5 видеоблоги получили такую популярность, было именно связано с предыдущим поколением. Ольга Орлова: То есть это же 4G обеспечило это. Денис Сладких: Конечно. Поэтому как бы взять то, что вас вырастило, и попытаться по этому долбануть – это было очень классное решение. Я очень смеялся с этого дела. На самом деле людям, которые понимают и которые хоть как-то задаются вопросом, конечно, это не интересно. Общественная реакция глобального мнения специфична. В именно мире все-таки видеоблоггинга, который ориентирован на молодую аудиторию (а все-таки там дети или подростки), это надо понимать. Взрослый состоявшийся человек, конечно, подвергнет сомнению, у него отработает критическое мышление, что как-то странно, что это связано. Второе. Я считаю, что это огромное влияние культуры, фантастической литературы, фантастического кино и игр. Вот то самое общество детей. Они прям верят, что так можно. У них в голове не складывается сразу критического ответа на это, что это какая-то антинаучная хрень, это ересь. Нет такого. Ольга Орлова: Все-таки почему вообще это нужно? Что это дает? Денис Сладких: Хороший вопрос. Зачем? Это вопрос «зачем?» Любая наука развивается, она потихонечку человеку дает преимущество, улучшает его качество жизни. Но какая-то от него очень далека и незаметна, а какая-то очень близко. Если мы в какой-то момент… кто-то открывает какой-то удачный способ (это было достаточно давно) изменения температуры при добыче каких-нибудь горючих материалов (в шельфе, в пласте – совершенно неважно), контроль температуры в скважине. Это очень далеко от людей, и очень узкая отрасль понимает, что это большое открытие. Когда мы даем на территории многим людям высокоскоростную связь, и в первую очередь это скорость передачи данных, которая позволяет нам отправлять более тяжелую информацию, более весомую, то есть не только голос, а, допустим, видеокартинку, что значимо. В нормальном приемлемом качестве. Почему развитие всех этих технологий пошло в эту сторону? Почему в телефонах камеры, и это важно, да, что она не фотокамера и не видеокамера стала, а она встроена в телефон в достаточно хорошем качестве, хотя казалось бы изначально, что кто там 40 лет назад сказал бы, что эти два пользовательских устройства (видеокамера и телефон) когда-нибудь совместятся? Даже идеи такой не было. Что касается «зачем?», сейчас люди смотрят на это как на первичную передачу именно контента. Будет здорово детям смотреть ютубчик, классно, да, в более высокой картинке, экранчики станут побольше, можно будет в нормальном качестве (уже сейчас можно на самом деле), в еще более хорошем звонить совсем далеким родственникам далеко и общаться с ними вживую и их видеть. Может быть, через какое-то время можно будет надеть нормально сделанные VR-очочки и увидеть прям почти вживую обработанного человека перед собой. Как мы с вами сидим, так и люди, которые находятся очень далеко, смогут сидеть с какими-нибудь дополнениями, все будет нарисовано, а люди живые, и видеть друг друга. Но до этого достаточно долго. 5G – это техническая подложка под это. Второе – это именно технологическая сторона вопроса. Напрямую и в ближайшее время, конечно, прям какие-то значимые вопросы такого вселенского масштаба, что-то у нас поехал беспилотный автомобиль, 5G не решит, и все, кто в науке, они это, конечно, понимают, что для именно того, чтобы по городу, где очень много людей, ездила машина, которая никем не управляется и просчитывала все варианты, сценарии и не случалось никаких аварийных ситуаций, не будет. А вот то, что будет ездить большой карьерный самосвал без человека – это да. Если говорить о прямом применении, например, ну, через какое-то время проводов по квартире станет надо таскать совсем мало. Сейчас детки очень хотят себе Sony Playstation проводочек, потому что у них гол в игре не забивается. Даже требование к задержке формируется не только со стороны высоконаучных вещей, а со стороны банальных детей, которые играют в компьютерные игры. А сейчас большой рынок, и для них это важно. А современные технологии передачи по радиосвязи с точки зрения задержки немножко отстают от провода. Поэтому приходится тащить провод. Через какое-то время провод потихонечку уйдет. И так одно за другим, одно за другим – и мир меняется в том, что мы сейчас с вами видели с 4G, когда случился карантин, и все внезапно оп – и начали заказывать продукты просто так, как никогда этого раньше не было. Ольга Орлова: А вот скажите. Если говорить по секторам экономики, кто больше всего заинтересован в развитии 5G? Денис Сладких: Прямые бенефициары – это непосредственно горнодобывающая отрасль. Но это уже было обслужено, потому что достаточно велики издержки и влияние человеческого фактора очень значимо. Это требует дополнительных изысканий. Все видели – пилот «Билайна» («Вымпелкома»). С ними, конечно, это будет. Автоматизация добывающих процессов там, где вредное производство, там, где это опасное производство, там, где любые такие вещи, где человеку находиться, если говорить простым языком, либо опасно, либо сильно некомфортно, именно эти ситуации требуют автоматизации. Чем лучше, чем надежнее будет контроль за роботами, которые заменят людей в этой ситуации… Ольга Орлова: И вот для того, чтобы эти роботы работали хорошо, вот для этого нужно, чтобы была связь нового поколения. Денис Сладких: Да. И для того, чтобы это покрыть на широкой территории. Современные технологии позволяют сделать одного конкретного робота в одном конкретном месте в одной конкретной точке достаточно эффективным. Проблема в чем? Трудно перетащить с места на место, надо перестраивать инфраструктуру. Если покрыть определенным уровнем связи, так же как сейчас покрыто телефонной связью почти все, то перемещения будут происходить автоматически. Можно взять и перевезти любую инфраструктуру в другое место, а связь там уже готова. Ольга Орлова: У вас, подразумевается, нужно вышки строить очень часто. То есть их должно быть гораздо больше, чем сейчас у нас. Покрытие любой территории. Правильно? Денис Сладких: Верно. Чаще. Ольга Орлова: И расстояния, я так понимаю, какие-то совсем очень близкие. То есть 200 м, подразумевается вот такое. Как такой сложной сетью… То есть чем сложнее такая сеть, тем сложнее вообще она будет работать. Означает ли это, что с развитием сети 5G будет гораздо больше технологических рисков? Совсем не тех, о которых беспокоятся блогеры, связанные с ковид и пандемией, а на самом деле вероятность техногенных катастроф вырастает. Это не так? Денис Сладких: Есть связь. Она нелинейна, конечно. Вырастают требования к инфраструктуре, к ее надежности. Дело даже не в том, что расстояния меньше. Зона покрытия конкретной базовой станции… Уже это будет большей проблемой для больших городов. Но для производств и каких-то критических вещей это не то. Это нормально, но вопрос надежности сети в первую очередь о том, что ее нельзя реализовать таким же образом, как реализовывались сети третьего и четвертого поколения, когда, ну, просто рядом с, условно говоря, устаревшей базовой станцией спокойненько вешалась новая, потихоньку мы закрывали карту, дальше мы видели какую-то разницу в зоне покрытия и ее аккуратно закрывали дырочками. Вот так построить 5G не получится. Но это операторы понимают. Поэтому они пытаются потихоньку… Ольга Орлова: А вот почему? В чем принципиальное отличие? Денис Сладких: Работает другая модуляция, другие зоны, другие требования, другие скорости. То же самое. Давайте мы представим себе. Надежность – очень специфическая штука. Она всегда зависит от того, с какой стороны ситуации мы находимся. Когда у нас где-то едет беспилотный карьерный самосвал, условно говоря, и из-за какой-то технологической ошибки он падает в пропасть, мы потеряли деньги. Если у нас происходит отключение связи, на которую сейчас современное общество рассчитывает, это совершенно другая ситуация. Если в отдельно взятой достаточно далекой деревне человек не может вызвать скорую помощь, а у него нет других средств связи, кроме современной телефонии, или если в этой же далекой деревне, где реализована телемедицина, а у нас она все-таки реализована, это хорошо, да, в какой-то момент необходима срочная консультация какого-то специалиста, который недоступен по той же причине отказа связи, это плохо. Потому что это подразумевает под собой уже не только деньги, но еще и риски человеческих жизней. Вот здесь надежность должна ставиться во главу угла. Ну это как раз как бы мой любимый конек, да? Потому что мы этим занимаемся, мы занимаемся надежностью по большому счету этих систем. С точки зрения 5G я очень подозреваю, что здесь требования будут другие, потому что в лоб как раз ее взять и развернуть не получится, потому что оно так не работает. Соответственно, изначально надо имплементировать эту систему иначе, надо учитывать возрастающую нагрузку на сеть, надо учитывать, что она будет возрастать дальше, надо учитывать, что какие-то шаги будут производиться не только с точки зрения удаленной больницы, удаленной электростанции, а вот здесь города, в котором живет очень много людей, а они все в интернете, а именно, может, какого-то широкого вопроса по этому поводу. Ольга Орлова: Мы видим покрытие по миру. Что ощутили экономики тех городов и тех стран, где это уже произошло? Денис Сладких: Во-первых, это как гонка вооружений. Конечно, гонка технологий существует. Кто пораньше внедрит технологию, пораньше ее обкатает на своей территории, пораньше придумает какие-то услуги, тому и в конечном итоге получится, ну, коммерческим компаниям получить какую-то прибыль, там, каким-то государственным деятелям или кому-то заслужить себе определенную репутацию человека, который двигает человечество вперед, и кто будет первым, тот, соответственно, и выиграет в этой ситуации максимум для себя. Поэтому развертывание новых сетей связи, естественно, интересно. Почему это, допустим, так сильно развивается в Штатах, достаточно резко, но при этом нет ни одной технологической компании, производящей оборудование 5G операторского класса американского производства. Их, собственно, в мире глобальных компаний три: Ericsson, Nokia, Huawei. Если посмотреть на города в разных регионах, конечно, сразу видно, что в регионе европейском этих городов достаточно много, но Азия определенно опережает Европу. Ольга Орлова: Да, мы видим, что их гораздо больше. Денис Сладких: Причина понятна – население. И Китай на фоне населения Европы выглядит значительно большим… Там живет больше людей. Там любое разворачивание в любом случае происходит для людей и руками людей. Поскольку людей больше и поскольку препятствий и проблем разного характера (ни политического, ни экономического, ни социального) там нет, то, естественно, развертывание идет быстрее. Ольга Орлова: То есть наличие концентрации людей является в этом смысле одним из самых важных факторов… Денис Сладких: Человек – пользователь. В данный момент с другой стороны будет телефон, а за телефоном будет человек. Ольга Орлова: Если мы сегодня смотрим на лидеров по количеству городов, страны, где по количеству городов доступна связь 5G, вот да, понятно, что мы видим Китай, США, Южную Корею (это первые три места), но вот смотрите. Есть такая вещь, как индекс инноваций. Ведь традиционно считается, что южноевропейские страны не сильно восприимчивы. Это не тот, где рынок технологических инноваций развивается быстро. Но мы видим на 5 месте – Испания, на 8 месте – Италия, на 9 – Франция и Таиланд. Австралия и Саудовская Аравия делят 7 место. От чего это зависит? Почему с 5G такая странная картина? Денис Сладких: Это не только конечные пользователи. Конечные пользователи создают первичный спрос. Дальше это инфраструктура, это развитие. Преемственность инноваций – это немножко палка о двух концах, да, обоюдоострый меч. Потому что никакая технология не развивается линейно и точечно, да, что там было 1, потом происходит четкий скачок, и вот есть 2, дальше мы живем на новом уровне. Все это как-то принимается постепенно. Почему Соединенные Штаты традиционно считали, что они очень восприимчивы к инновациям? Потому что население Соединенных Штатов очень легко потребляет новые продукты. Почему? Платежеспособность. Она у них высока. Традиционно население обеспечено. Ольга Орлова: Очень конкурентный рынок. Денис Сладких: Конечно. Производители готовы прям драться за американских заказчиков, заказчики готовы платить. Получается хороший живой рынок, на котором все это происходит. Если говорить об Испании, понятно, что среднестатистическому испанцу 5G сегодня не даст ничего. Вопрос внедрения. Нет проблем на уровне применения, потому что, допустим, нет занятости частот. Они свободны. Проблемой меньше на государственном уровне. Два. Если мы пропустили предыдущий шажок, который можно было реализовать на 4G, например, интеграцию Госуслуг, которая у нас сделана отлично, а в Испании и Франции такого даже рядом нет, что можно с телефончика удобно записаться в государственную или какую-то там поликлинику, ведомство, куда-то. Этого нет. То есть это интегрировано очень хорошо. В Испании, во Франции… К слову сказать, почему там Саудовская Аравия – понятно. Они… инноваций всегда. Арабский мир очень любит пытаться интегрировать что-то в первую очередь. Или там в ОАЭ та же ситуация. Они хотят инвестировать в это направление, потому что оно им кажется интересным перспективным. Тогда как Испания пытается скомпенсировать некие ошибки прошлого, быстренько развить инфраструктуру и интегрировать государственные услуги, там, медицину в приложения, в телефон к людям, чтобы это было возможно. Тем более, что у них ситуация с коронавирусом сейчас чуть более серьезная, чем у нас. Люди все еще находятся взаперти. И, конечно, обновление этой инфраструктуры для них крайне выгодно на государственном уровне. Ольга Орлова: Это критично. Денис Сладких: Значимо. Тот государственный деятель, который это сделает, будет любим народом. Те компании, которые это сделают, заработают денег. Ну как бы все понятно. И люди будут готовы, потому что людям будет хорошо, потому что людям будет удобно. Ольга Орлова: Что происходит в России? Давайте теперь поговорим о России. Какая у нас ситуация? Денис Сладких: Это, конечно, вопрос непростой. Мы решили, что мы пойдем своим путем, что мы будем развивать собственные решения и попытаемся создать на базе той платформы, которая у нас есть, и того опыта, который у нас был по разработке независимых станций, допустим, в стандарте 450 МГц и чего-то, вот мы возьмем то, что у нас там делали наши ребята, и попробуем сделать наше отечественное 5G, потому что мы не хотим пользоваться ни китайским, ни европейским оборудованием, которое предложено на рынке на данный момент. Ольга Орлова: То есть нам нужно собственное оборудование? Денис Сладких: Да. Поскольку у нас есть понятная политика импортозамещения, а это критичная инфраструктура, которая, конечно, важна. Ну, с точки зрения такого конфликта я понимаю, почему правительство на это смотрит. Второй вопрос – частоты. Нам немножко не повезло. Даже если военные перейдут на другие, освободить их быстро нельзя. Операторам в другом предложенном диапазоне строиться дорого. Это очень сложная политическая ситуация, которая медленно развивается. Давайте я попробую как-то простым языком это объяснить. Допустим, у нас есть война, прям большая, взрослая, с кем-то. Инфраструктура крайне уязвима, если она построена на импортном оборудовании. Потому что сделать полностью независимую сеть невозможно. Понятно, что сотовые операторы – они не про войну. Они про то, чтоб связь строить, чтоб люди могли говорить, общаться, какие-то услуги получать. Им все это неинтересно. Поэтому у них задача такая – давайте связь людям построим. Когда вот эти две ситуации сталкиваются ровно, правительству нужно принимать какое-то компромиссное решение между ними. Что не одним или вторым, а должно быть какое-то сложное. Это не очень простое решение. У нас всегда было два лагеря. Одни орали, что «давайте строить наше», другие орали, что все фигня, давайте купим Nokia, отдадим частоты. Но ни то, ни другое решение тотально неверно. Здесь сложный компромисс, который, конечно, потребует времени. Когда в первый раз анонсировали политику импортозамещения и того, что сеть 5G (а это было аж с год назад) будет создаваться на российском оборудовании, и сказал об этом наш президент Владимир Владимирович, в этот момент реакция оператора была такой: «Ну пусть тогда какие-нибудь военные попробуют что-нибудь разработать, какие-то там дольщики каких-нибудь крупных концернов попробуют что-нибудь сделать. У них, как обычно, в быстрой перспективе ничего не получится, потому что они умеют строить танк и самолет, но военные не умеют строить базовую станцию, а если умеют, то такую, носимую для радистов, для солдат. А люди – не солдаты, у них ничего не получится. Как бы их президент отругает потом, и мы быстренько купим Nokia, Huawei, Ericsson – неважно. Кого-то, кто на рынке есть. Прошло время. Получилась следующая ситуация. Оп, прошел год, потикал другой. Уже изоляция, карантин. Вроде как это все двигать надо. Президент никак не разрешает купить импортную. Какой вопрос появляется? Может, самим сделать? Соответственно, есть интерес со стороны операторов к разработке решения. Потому что, кажется, нам все-таки купить импортную технологию не дадут. Давайте как-то поможем, проинвестируем, может быть, заберем технологическую основу для себя и сделаем какое-то свое ну хоть как-то. Поэтому только сейчас пришло более-менее такое крупное понимание, что надо двигаться в этом направлении. Второе – кто будет инвестировать в разработки? Для инвестиций в разработки, конечно, как бы нужны деньги. Операторам это интересно, но государству интересно насколько-то. Военные концерны поначалу побежали туда в гранты. А там большие деньги. Там нужны миллиарды рублей. То есть взять 100-300 миллионов и попытаться сделать хоть какой-то маленький, простенький продукт, который можно потом адаптировать, нельзя, а миллиард никому просто так не дадут. Это понятно. Потому что требуются полноценные лаборатории, требуется его оснащать. Для этого требуется закупать оборудование, к сожалению, опять же, импортное, потому что у нас его нет и не предвидится, что характерно, по этим вещам. Поэтому оно будет строиться в любом случае на заимствованной международной компетенции. Это тоже такой вопрос. Его никак не обойти, потому что если с нуля создавать полностью свое на своей базе со своими решениями, это займет… Сколько существует компания Ericsson с какого-то 1972, 1975 года. То есть так лет 40. Лет 40 у нас, конечно, нет. Поэтому задача, которая сейчас стоит – быстренько адаптировать вот эти решения посредством тех мостов, которые можно настроить, и попробовать свое независимое оборудование 5G, которое в этой глобальной ситуации с нарастанием напряженности в международном сообществе позволит критическую инфраструктуру сделать отечественной. Ольга Орлова: А вот скажите. Я видела информацию, что вы вели переговоры по разработке технологического оборудования с «Криптонитом», с «Элементом», со «Сколтехом». Это во что-то вылилось? Денис Сладких: Вылилось. Ольга Орлова: Что из этого получилось? Денис Сладких: С «Криптонитом», «Сколтехом» и «Элементом» мы больше разговаривали. Глобалинформсервис (ГИС) – разговаривали с ними. Мы поставили, оснастили их лабораторию. И, в общем, их изделие находится на стадии финальных испытаний сейчас. То есть некая базовая станция 5G, которая есть, естественно, пока некоего такого опытного образца, тем не менее, уже существует. Ольга Орлова: То есть отечественная российская базовая станция 5G… Денис Сладких: Прям тестируется. Ольга Орлова: Мы видим только 2020-2021 год. Больше 30% стран мира разворачивают 5G. То есть мы видим, что темпы просто огромные. Попадем ли мы, если вы придете через год, допустим, будете рассказывать о темпах роста, что происходит, попадем ли мы сюда? Денис Сладких: Хочется надеяться, что да, конечно. Хочется верить, что хоть в каком-то виде уже… Потому что прирост действительно огромен. Как бы время играет сейчас не на стороне российских сотовых операторов. Они это осознали, они это понимают. И они будут искать решения и выходы. И здесь надо, конечно, чтобы бюрократия тоже двигалась в правильную сторону. То есть нужны разговоры, переговоры, какие-то договоренности. Пандемия на самом деле плохо повлияла, потому что, опять же, кому-то повезло, кому-то не повезло. Когда у вас чистые частоты, все готово, надо сотрудников в поле выпустить, чтобы они там что-то строили, вешали, ставили, да, а бумажки уже все подписаны – это просто. Потому что с точки зрения именно той ситуации, которая была в 2020 году. И в 2021 году почему она так строится? Потому что, во-первых, это будет востребовано. Все понимают, что еще есть опасения из-за эпидемии. Второе – потому что, собственно, работа человека в поле – это не какая-то там встреча представителей разных ведомств в общем зале. А нам надо согласовать частоты. Нам надо собрать представителей сотовиков, связи, силовиков, всех их посадить и сказать: «Ребята, давайте как-то будем обсуждать, какой же у нас возможен здесь компромисс». Это можно сделать посредством телепрезентации, сидя перед экраном ноутбука, гораздо менее эффективно. Вживую все бы решалось быстрее. Ограничения на встречи – это бюрократические проблемы. Вот именно здесь нам крайне не повезло с этой ситуацией. Потому что когда надо было встречаться и разговаривать, люди не могли этого делать. Ольга Орлова: Спасибо большое. У нас в программе был глава представительства Viavi Solutions в России и странах СНГ Денис Сладких. А все выпуски нашей программы вы всегда можете посмотреть у нас на сайте или на ютьюб-канале Общественного телевидения России.