Михаил Соловьев: В арктической зоне птицы вряд ли сомневаются в том, что глобальное потепление существует

Гости
Михаил Соловьев
ведущий научный сотрудник Биологического факультета МГУ, орнитолог

Ольга Орлова: Пока люди спорят о том, стоит или нет волноваться из-за глобального потепления, животный мир реагирует на изменение климата "крыльями и лапами". Птицы сдвигают сроки и маршруты перелетов, а звери меняют систему питания. Чем это грозит нашей планете?  

Этот вопрос мы решили задать ведущему научному сотруднику биологического факультета МГУ Михаилу Соловьеву. Здравствуйте, Михаил. Спасибо, что пришли к нам в студию.

Михаил Соловьев: Здравствуйте.

Михаил Соловьев. Родился в 1965 году в Москве. В 1987 году окончил кафедру зоологии и сравнительной анатомии позвоночных животных биологического факультета МГУ имени Ломоносова. В 2007 году защитил кандидатскую диссертацию о размножении куликов в тундрах Сибири. Участвовал в полевых исследованиях на Ямале, Чукотке и разных регионах Таймыр. Сфера профессиональных интересов: изучение адаптации тундровых птиц к обитанию в экстремальных условий Крайнего Севера, оценка воздействий изменений климата на численность, выбор местообитания, сроки и успех гнездования птиц. Автор более 60 публикаций, в том числе статей в журналах "Science", "Journal of ornitology" и других.

О.О.: Михаил, чаще всего в нашей студии об изменениях климата говорят люди, которые работают на Севере. Так уж получилось. Те, кто связан с какими-то северными или даже холодными зонами, они чаще об этом говорят. Но вот орнитолог у нас в студии первый раз.

Скажите, пожалуйста, вы работаете в арктической зоне, бываете в экспедициях. Какие вы наблюдаете изменения, которые происходят с птицами и вообще с животными в этой зоне?

М.С.: Да. Надо сказать, что мне тоже регулярно задают такие вопросы – а есть ли на самом деле глобальное потепление?

О.О.: С точки зрения зоолога.

М.С.: В частности, есть ли оно в Арктике. И надо сказать, что с точки зрения орнитолога здесь нет никаких сомнений. Оно есть. И, более того, в Арктике это самое глобальное потепление… Здесь надо просто взять температурные ряды. Оно примерно в 2-3 раза более быстро происходит, чем в более южных регионах.

Это, конечно, интересно с многих точек зрения, потому что Арктика – вообще экстремальный регион, там колоссальные перепады температур, там есть полярная ночь, очень короткое лето, в течение которого все животные должны размножиться.

Но, конечно, это самое глобальное потепление в Арктике, очень сильно выраженное…

О.О.: Животные его как ощущают?

М.С.: Его надо рассматривать в биологическом контексте. На Северо-Западном Таймыре за последние 35 лет было достоверное повышение температур в апреле, мае, июне и июле. А в других месяцах не было такого достоверного повышения. Но мигрирующие птицы то как раз прилетают на эти месяцы. И это очень выраженное потепление именно в эти месяцы имеет биологический смысл, если мы говорим о птицах.

О.О.: И что же вы наблюдаете? Что происходит с птицами?

М.С.: Надо сказать, что такое совсем уж прямое воздействие жары на птиц приходится наблюдать очень редко. Все-таки птицы – это высшие позвоночные, у них совершенная система терморегуляции. Я фактически знаю, наверное только один пример из литературы, когда действительно птицам стало совсем плохо именно от жары. Это таким морским птицам кайрам. Да и то им стало плохо от жары, они начали гибнуть, когда их еще начали кусать комары при этом. То есть совместное такое воздействие.

Как правило, мы наблюдаем немножко другие вещи. Происходят какие-то изменения сроков прилета, сроков размножения. Но это вообще классика. Это наблюдается не только в Арктике. Это и в Подмосковье наблюдается. Если ранняя весна, птицы прилетают раньше, начинают гнездиться раньше.

Это могут быть какие-то изменения в структуре экосистемы. Что-то происходит с кормами у птиц, что-то происходит с хищниками. Вот такие более сложные вещи действительно нам приходится наблюдать.

О.О.: Скажите, хорошо, начали птицы прилетать чуть раньше или чуть позже. А какая разница? Почему это у орнитологов вызывает какую-то тревогу, и вообще стоит ли об этом беспокоиться?

М.С.: Здесь дело в том, что большинство птиц, которые гнездятся в Арктике – это птицы мигрирующие. То есть они 8 месяцев в году проводят где-нибудь в Африке, предположим. Потом, предположим, месяц летят туда. На местах гнездования в Арктике в лучшем случае 3 месяца. И, находясь в Африке, у них абсолютно нет никаких возможностей узнать, а что же в это время происходит с условиями в Арктике.

То есть вот в мае кулики-воробьи, маленькие птички, которые гнездятся на Таймыре, они посмотрели на длину светового дня в Африке и поняли, что пора лететь. Они пролетели Африку, Израиль, у нас в Калмыкии побывали. Дальше надо прибывать на Таймыр. И некоторое время мы наблюдали, что вот снег начинает таять раньше на какое-то время, и на такое же время раньше начинают статистически раньше прилетать и гнездиться на Таймыре эти самые кулики-воробьи.

Но дальше сроки таяния сместились на настолько ранние сроки, что они уже не могут подстроить свой этот миграционный ритм под эти очень ранние процессы, которые происходят на Таймыре.

О.О.: Подождите, а как это сказывается на их жизни? И на чем это сказывается? На выведении потомства? На чем?

М.С.: Вот кулик-воробей, например – это вид, который любит начинать откладывать яйца, когда еще вокруг лежит снежок. И вот он прилетает на Таймыр – никакого снежка уже нету.

О.О.: И он удивлен.

М.С.: Да, он удивлен. Что он делает? Он летит дальше на Север.

О.О.: Он ищет снег.

М.С.: Да, где еще есть шансы этот самый снег найти. Но, вообще говоря, чем сильнее развивается глобальное потепление, тем дальше ему надо лететь. И все дело кончается тем, что дальше уже там идет Северный Ледовитый океан. Это все приводит к тому, что подходящих мест для гнездования этого вида в результате этого глобального потепления становится меньше.

О.О.: А как сказывается то, что этих мест становится все меньше, на выведении потомства и на кормлении?

М.С.: Дело в том, что идеальные условия в значительной степени связаны с тем, как кулики оценивают потенциальную кормность, потенциальные запасы еды в тех или иных местах для них самих и потом для их птенцов, которые вылупятся через 3 недели после начала насиживания яиц.

И один из эффектов глобального потепления заключается в том, что происходит так называемая рассинхронизация вот этих самых сроков гнездования, которые наступают фенологически позже и сроков появления массовой еды для птенцов. Потому что кулики прилетают несколько позже в фенологическом смысле, когда, допустим, снега уже нет. А массовая еда (это различные беспозвоночные) реагируют не на условия в Африке, они реагируют на конкретные температурные условия в данном месте в Арктике. Они появляются раньше.

О.О.: Давайте посмотрим как раз фотографии, чем питаются кулики, сразу как только они вылупляются из гнезда, какая им нужна еда в Арктике, чего они ждут.

То есть это такими комарами в Арктике питаются кулики, да?

М.С.: Да. Это замечательное животное. Это называется комар-долгоножка. И в Подмосковье его знает любой дачник.

О.О.: Не сказать, чтобы любит.

М.С.: Да, особенно женщины обычно боятся его длинных ног. Хотя это животное и называется комаром, на самом деле он не кусается. Но в арктических экосистемах он играет совершенно уникальную роль, прежде всего для птиц. Потому что их там очень много живет. И у них очень большие и питательные личинки. Ну, вот, может быть, 4 см, которые живут во мху. И, когда кулики прилетают весной в Арктику, они питаются этими личинками, а через несколько недель из личинок получаются эти самые огромные комары. И этими уже взрослыми комарами могут питаться птенцы, что они и делают.

Это очень серьезный пищевой ресурс для куликов в Арктике. И как раз происходит такая история, что появление этих взрослых комаров в связи с потеплением климата происходит несколько раньше, чем вылупляются птенцы. Поэтому происходит несовпадение этого пика массовой пищи с появлением птенцов.

Есть работы, которые показывают, что в результате этого замедляется рост, например, у птенцов, что, наверное, в итоге для них не очень хорошо.

О.О.: А влияет ли как-то потепление в Арктике на смертность птиц, на продолжительность их жизни?

М.С.: Да. Про это на самом деле известно не очень много. И, в частности, было проведено недавно исследование кулика под названием исландский песочник.

О.О.: Это был международный проект большой.

М.С.: Вообще исландский песочник – это совершенно замечательная птица. Я его называю такой дрозофилой миграционной экологии. Потому что он с нашего Таймыра летит через Европу, через Польшу, Голландию, там проводит некоторое время осенью. А в итоге оказывается в Африке, где проводит всю зиму. И этой птице, в основном усилиями наших коллег из Европы, были теперь уже, наверное, посвящены сотни работ.

О.О.: И у вас с вашими коллегами вышла знаменитая публикация в "Science" на эту тему, посвященная одному из исследований.

М.С.: Да. Я бы сказал, что оно интересно тем, что оно увязывает между собой как раз процессы, которые происходят на местах гнездования, на местах пролета и потом на местах зимовки. Что, собственно говоря, удалось установить? Что у нас на Таймыре происходит потепление климата. В те годы, когда была очень ранняя весна, на Таймыре вылупляется какое-то количество птенцов, они дальше летят в Европу. Вот наши польские коллеги в Европе ловили этих уже летающих птенцов, молодых птиц, и выяснили, что в теплые годы у них почему-то клюв короче, чем в годы более холодные.

Дальше, проведя некоторое время в Польше, они потом летят и достигают Африки. И там работали уже голландские коллеги, которые выяснили, что молодые птицы с короткими клювами хуже выживают зимой, у них более высокая смертность, чем у птиц, у которых клюв несколько длиннее.

Это происходит из-за того, что в Африке в Мавритании они кормятся на заливаемых илистых морских отмелях. Там есть разные виды моллюсков. Так вот, самые калорийные и самые питательные моллюски как всегда находятся на большей глубине. Значит, чтобы их вытащить, нужен более длинный клюв. А там тоже, в общем, хотя это и Африка, зимой там бывают очень тяжелые условия: ветер, периоды бескормицы, когда особенно молодым птицам может не хватать еды, из-за этого они гибнут. Выяснилось, что, видимо, происходит как раз вот это самое – что короткоклювым молодым птицам на зимовке в Африке может не хватать еды, и они гибнут в большем количестве. А короткий клюв на самом деле у них получается из-за того, что как-то на них повлияло потепление на Таймыре. Как – на самом деле мы не знаем.

О.О.: Михаил, а за вами и вашими коллегами не ходила в это время тень Дарвина? Вы не чувствовали себя, что все вы плывете на этом знаменитом корабле, попадая на Галапагосские острова, что вы наблюдаете эволюционные процессы в какой-то невероятной скорости? Нет?

М.С.: Тень Дарвина за нами ходит все время. Поэтому я думаю, что те люди, которые изучают животных в таком аспекте, они привыкли к его присутствую.

О.О.: Но не все зоологи могут наблюдать такие эволюционные изменения просто так быстро. Это же невероятные какие-то скорости. Обычно это же не происходит в такие сроки.

М.С.: Да. Особенно это сложно в случае куликов, потому что на самом деле кулики – это долгоживущие птицы. Вот эти исландские песочники…

О.О.: А сколько они живут?

М.С.: 20 лет доживают птицы. Но материал на самом деле для этого всего собирался в течение многих лет. Их много лет ловили в Европе, за ними наблюдали в Африке. И не только наблюдали. Потому что если мы на самом деле говорим о смертности, оценить смертность в дикой природе для кулика – это вообще нетривиальная задача. Мы не можем пойти, подобрать трупик. Их нету. Значит, для того, чтобы оценить эту самую смертность, необходимо несколько тысяч птиц пометить всех индивидуальными цветными метками. Потому что в следующий год, если активно наблюдать какую-то часть из этих птиц, можно будет тоже увидеть. В следующий год еще какую-то часть. И вот из этих всех данных можно построить математическую модель, которая будет предсказывать, какая часть этих птиц на самом деле в итоге погибла.

О.О.: Давайте посмотрим видеофрагмент, как выглядят эти чудесные исландские песочники, когда они в Европе, и как они выглядят, когда они в Африке. Это они где летят?

М.С.: Это Европа, скорее всего – Голландия. Для всех этих птиц колоссальное значение имеют так называемые приливно-отливные места обитания. То есть это илистые отмели, которые обнажаются, когда происходит отлив, и покрываются снова водой, когда происходит прилив. Эти отмели могут на километры от берега распространяться. И благодаря вот этой постоянной смене состояний "под водой" и "без воды" там оказываются довольно серьезные пищевые ресурсы для самых разных куликов, в том числе для исландских песочников.

О.О.: И давайте теперь посмотрим, как этот исландский песочник выглядит и чувствует себя в Африке.

М.С.: Там эти птицы кормятся этими самыми моллюсками. Там выглядят африканские зимовки, где им приходится засовывать клюв глубже в ил, для того чтобы достать наиболее питательных моллюсков. А если они их не достанут, то у них могут случиться проблемы с выживаемостью зимой.

О.О.: Но ведь птицы не живут сами по себе отдельно. Они живут в экосистемах. И в том числе они участники сложных пищевых цепей. Что происходит в этом смысле с ними, если говорить про сложные пищевые цепи? Как они реагируют на глобальное потепление?

М.С.: Арктические экосистемы вообще довольно просты.

О.О.: Просто мало животных.

М.С.: Мало компонентов, мало видов. Но, невзирая на эту простоту, а, может быть, как раз из-за нее там происходят совершенно драматические взаимодействия между разными видами в этих самых пищевых цепях. И часть этих взаимодействий связана с тем, что в Арктике живут лемминги – такие мелкие мышеподобные грызуны, и у этих леммингов происходят колоссальные изменения численности от года к году. В несколько раз эта численность может меняться.

О.О.: То есть они могут и уменьшаться, и увеличиваться, и это нормально, да?

М.С.: Да, это нормально. Циклы численности леммингов обычно происходят с периодом где-то 3-4 года в российской Арктике. И, соответственно, эти лемминги тоже вообще для всех хищников являются замечательным кормовым ресурсом. Соответственно, когда леммингов много, их начинают есть любые другие хищники – песцы, белые совы, чайки, и все, кто может справиться с леммингом, начинают ими питаться. И песцы, в частности, в результате теряют интерес к куликам. Потому что леммингов наловить гораздо проще, если их много, чем бродить где-то по тундре, искать яйца куликов.

Соответственно, у куликов в эти годы очень высокая выживаемость гнезд.

О.О.: Жизнь их становится менее опасна.

М.С.: Да. Огромная выживаемость молодых происходит. Обычно на следующий год после пика лемминги в массе вымирают, а песцы наоборот размножились, и тундра наполняется голодными песцами в огромном количестве, которые переключаются немедленно на яйца птиц, потому что им больше делать совершенно нечего. И здесь это просто суперхищник на самом деле. Бывает, что ни одного гнезда у куликов в такие годы не остается. Как раз 2015 год на Западном Таймыре был таким, где из 60 или 70 гнезд куликов, которые мы нашли, там, по-моему, выжило 1 или 2.

И, соответственно, успех гнездования куликов менялся более-менее в соответствии с этими циклами леммингов и связанными с ними колебаниями пресса хищников.

Но, где-то начиная с начала 2000-х годов, циклы леммингов начали разваливаться. Вот это более или менее правильная цикличность 3-4 года, которую наблюдали по крайней мере на относительно небольших территориях, пиков больших могло вообще не случаться в течение нескольких лет. Потом иногда могло получаться так, что было 2 года с пиком подряд. В общем, эта правильная цикличность разрушилась. Соответственно, прекратилась более-менее правильная цикличность успеха гнездования куликов. То есть если раньше у них был год с очень высоким успехом, потом год с очень низким успехом, потом год с каким-то промежуточным, то сейчас это все как-то выровнялось на каком-то не очень понятном уровне, и, в общем, вся система стала, пожалуй, менее предсказуемой в результате.

О.О.: Мы с вами поговорили про собственные циклы жизни птиц, мы поговорили про то, как они связаны с другими животными. Но мы ведь ничего пока не сказали о людях. Скажем, ведь одна из теория палеонтологов об исчезновении крупных животных, в том числе мамонтов в мамонтовых степях, связана с деятельностью человека, что древние люди, когда у них появилось более совершенное оружие, они в таких количествах стали истреблять крупных животных, что это сказалось на их численности.

Другая вещь связана с тем, что происходило в траве, и как они вытоптали эту кормовую траву. И, может быть, это параллельные процессы. В любом случае палеонтологи и антропологи роль человека в разрушении или во влиянии на экосистемы не исключают. А как вы это видите? Как вы, ваши коллеги оцениваете сейчас роль человека во влиянии на экосистемы, скажем, в Арктике?

М.С.: Она очень разная. И здесь, конечно, надо различать, особенно если мы говорим о мигрирующих птицах, две ситуации: то, что происходит непосредственно на местах гнездования в Арктике, где птицы проводят 2-3 месяца в году, и то, что происходит на местах их пролета и зимовки, где они проводят большую часть года. Если мы говорим об Арктике, а это российские места обитания птиц, то, конечно, здесь есть всякие отрицательно действующие на птиц факторы. Это и разрушение местообитаний, и охота, и нефтяное загрязнение местами, и, конечно, вездеходы сильно разъездили. Но, с другой стороны, Арктика очень большая. Поэтому большая часть этих антропогенных воздействий носит более или менее локальный характер.

Гораздо более тревожная ситуация создается на местах пролета. Там, где птицы не рассеяны, как в случае с Арктикой, с низкой плотностью по огромной территории, а на местах пролета они собираются, как мы видели на видео и фотографиях, огромными стаями на относительно небольших по площади кормных участках.

И в этом плане сейчас то, что с большим беспокойством постоянно обсуждают орнитологи – это судьба птиц, которые из восточной части российской Арктики летят через наш Дальний Восток и Сибирь, и дальше они останавливаются на побережьях Желтого моря, прежде чем сделать окончательный бросок до зимовок, например, в Австралии.

Побережье Желтого моря – это тяжелый случай. На этих побережьях, в основном в Китае (наверное, в Корее тоже) живет несколько сот миллионов человек. Там совершенно огромная антропогенная нагрузка именно на прибрежные местообитания. Людям жить негде. Поэтому они эти самые приливно-отливные места, на которых кормятся кулики, начали осушать, застраивать. Это является сейчас основной угрозой для мигрирующих куликов, потому что эти местообитания реально исчезают, реально на их месте появляются чуть ли не городские кварталы. И это как раз один из примеров того, когда оценка воздействия потепления климата на состояние популяций имеет очень важное значение, потому что орнитологи говорят всем этим людям в Китае: "Вот популяция мигрирующих куликов сокращается. Надо что-то делать, надо эту ситуацию регулировать". А им отвечают: "Вдруг это все происходит из-за потепления климата? Вы нам докажите, что не потепление климата виновато в данном случае, а наша деятельность по уничтожению приливно-отливных местообитаний".

О.О.: То есть тут уже получается, что потепление противостоит просто обычной хозяйственной деятельности человека.

М.С.: В экологии все время приходится иметь дело с большим количеством очень разнообразных факторов. И в данном случае, для того чтобы осуществлять какую-то рациональную природоохранную деятельность, орнитологам приходится доказывать, что нет, потепление все-таки не может оказать такого сильного влияния на численность популяций, которые используют этот пролетный путь, как говорят, по сравнению с тем воздействием, которое оказывает это строительство.

О.О.: Спасибо вам огромное. У нас в программе был ведущий научный сотрудник биологического факультета МГУ Михаил Соловьев.

 

Пока люди спорят о том, стоит или нет волноваться из-за глобального потепления, животный мир реагирует на изменение климата "крыльями и лапами". Птицы сдвигают сроки и маршруты перелетов, а звери меняют систему питания. Чем это грозит нашей планете?