Пётр Тодоровский
https://otr-online.ru/programmy/igra-v-klassiki-andrey-tarkovskiy/pyotr-todorovskiy-67605.html Леонид Млечин: Он всегда говорил: «Я снимаю кино не о войне, а о жизни и о любви. Что за жизнь без любви?». И ещё он повторял: «Сидящий в зале должен забыть, что он находится в кино, и поверить в происходящее на экране». И у него получалось. Наверное, потому, что в его фильмах не было фальши, всё абсолютно искренне. 10 лет назад ушёл из жизни замечательный кинорежиссёр, народный артист России лауреат государственной премии Пётр Ефимович Тодоровский.
Общественное телевидение России и Всероссийский государственный институт кинематографии рассказывает о наших выдающихся кинематографистах, чьё творчество радует нас и по сей день.
Николай Бурляев: Пробы – это унижение для человека, но я пошёл на это унижение и пробовался у Тодоровского, потому что я хотел это сыграть. И я тогда думал как режиссёр начать новую работу, но она всё отодвигалась. Но я был готов отодвинуть свою работу, чтобы сделать этот фильм, эту роль. А потом мы начали работу: всё прекрасно, я себя прекрасно чувствую, понимаю, что не будет плохо. Автор о себе пишет, писатель замечательный, хороший режиссёр, актёр блистательный. Как он играл небольшую роль офицера у Марлена Хуциева в «Был месяц май», потрясающая органика, спокойно, эта песня. И даже оператор он сам, и композитор он сам. Тодоровский – человек чаплиновского уровня таланта. Таких вообще рождает очень редко земля.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «АНКОР, ЕЩЁ АНКОР!», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1992 Г.
Андрей Ильин: В «Анкоре» у меня была с ним встреча, и я в принципе помню эту встречу. Меня поразили его глаза, его улыбка какая-то невероятная и притягательная, простота и обаяние. Вот, может быть, обаяние такого уровня я встречал ещё раз у Ефремова Олега Николаевича. Вот эти глаза, в которых абсолютно можно было утонуть.
Александр Пашутин: Был творческий вечер Петра Ефимовича, я даже пел песню его: «Белый снег, белый снег». А потом был его какой-то очередной день рождения и маленький юбилей, Пётр Ефимович играл на гитаре: «В красном сне, в красном сне».
Сергей Каптерев: Мне кажется, он лучше споёт, или лучше он споёт, чем расскажет. И композитор он прекрасный, но прекрасный и сценарист. Вообще это крайне универсальная фигура для любого кино. Человек, который занимался всем: знал, как играть здорово даже в небольшом эпизоде или в целом фильме; знал, как поставить; знал, как снять; и знал, как написать музыку, ведь с музыкой Тодоровского его фильмы практически до конца его творческого пути были.
Голос за кадром: Пётр Ефимович Тодоровский родился в 1925 году в Кировоградской области. Окончил 9 класс, и тут началась война. Эвакуация – сначала в Сталинград, потом – в Саратовскую область. Работал в совхозе. В Красной армии с апреля 1943 года, ему ещё и 18 не было. Учился в Саратовском военном пехотном училище. В августе 1944-го принял миномётный взвод в 76-й Ельнинско-Варшавской Краснознаменной ордена Суворова стрелковой дивизии, участвовал в освобождении Варшавы и взятии Берлина. Произведён в старшие лейтенанты, награждён, контужен.
А его старший брат Илья Тодоровский служил в Красной армии ещё до войны. За 3 месяца до Великой Отечественной отправлен учиться в Киевское артиллерийское училище. Погиб в январе 1942 года в Новгородской области. Его тело через много лет после Великой Отечественной найдут поисковики в братской могиле. По номеру ордена Красной Звезды установят, что это останки старшего лейтенанта Ильи Тодоровского.
А Пётр Тодоровский и после войны продолжал служить. Потом демобилизовался, работал на заводе. Окончил наконец школу и получил аттестат зрелости.
Николай Бурляев: Да, он прошёл войну, до Берлина он прошёл. Но он в жизни редко говорил о войне, очень редко. И, пока мы делали фильм, что-то было, какие-то эпизоды он мне рассказывал, забавные эпизоды, которые он явно хотел потом в фильме своём будущем отразить, о том, как он где-то был в каком-то городе немецком, комендантом он был или кем-то, я не помню, его какие-то истории про семьи немецкие. Это было, но всё это окрашено отношением Тодоровского к войне, к этим немцам. Отношение очень доброе, потому что мы не пришли их убивать, они не пришли. Тодоровский с его поэтической душой шёл не убивать, он защищал Родину.
Голос за кадром: Через четверть века после войны Пётр Тодоровский сыграл одну из главных ролей в фильме «Был месяц май», который снял Марлен Мартынович Хуциев, – тоже выпускник ВГИКа, Народный артист СССР, лауреат государственной премии. Тодоровский вполне мог стать успешным актёром.
Николай Бурляев: Нет там лжи, там правда есть. Там есть офицер, там есть жизнь, которая где-то там у него – через глаза, через интонации. Красивый офицер, прошедший войну. Это не сыграешь, это надо прожить, и он мог проживать это как актёр. Это актёрский дар.
Сергей Каптерев:И сам Хуциев, как рассказывал мне мой коллега, говорил, что вначале многие сомневались в том, как сможет Тодоровский сыграть. Но, когда он надел гимнастёрку, всё изменилось. И, более того, опять же мой коллега-вгиковец рассказал, что это была проба, которая вошла в фильм.
Голос за кадром: Фильм снят по рассказу известного прозаика Григория Яковлевича Бакланова. Тодоровский вспоминал: «Мы были оба фронтовики, мы были знакомы много лет. С ним всегда было очень интересно. Он был замечательный человек. Я очень люблю его повесть “Пядь земли”».
Леонид Млечин: Верно, «Пядь земли» – одна из лучших книг Григория Яковлевича Бакланова. Мне ещё очень нравились «Южнее главного удара» и «Июль 41 года». Григорий Бакланов, во всяком случае, я его таким запомнил, был человеком очень спокойным, непафосным и очень искренним. Он ушёл на фронт добровольцем. Артиллерист, командовал разведкой в артиллерийском дивизионе. Ранен, награждён. И его брат, как и брат Тодоровского, погиб на фронте.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «БЫЛ МЕСЯЦ МАЙ», РЕЖИССЁР М. ХУЦИЕВ, 1970 Г.
Голос за кадром: «Когда война закончилась, наша армия встала вдоль Эльбы, и меня назначили комендантом в посёлке. Май месяц, восстановить коровники и прочее. А я вместо этого до четырех утра играл на аккордеоне. Сначала мелодию: “На позицию девушка…”».
Валерий Тодоровский: В армии ему даже написали направление на учёбу в консерватории. То есть его какой-то армейский начальник ему дал бумагу и сказал: «Поезжай в Москву в консерваторию». Он приехал в консерваторию с этой бумагой. Но зашёл туда, посмотрел и понял, что он не знал ни нотной грамоты, никогда не учился в музыкальной школе, он был самоучка, такой слухач. Он понял, что нет, что вряд ли его туда возьмут. Я не знаю, правда это или легенда уже, но он видел человека прямо на фронте где-то, который бегал с камерой по окопам, и он тогда подумал, что «вот бы мне хотелось тоже иметь возможность всё это запечатлеть». Как бы человек, который не просто участвует в событиях, а запечатлевает их. И, когда он вернулся после демобилизации, он вернулся домой, он стал выяснять: «А где учат? Где можно получить эту профессию?». И он нашёл ВГИК, после чего он пошёл поступать и провалился. Потом вернулся к своей семье, которая жила тогда в городе Херсон, где жила его сестра и родители, и стал работать. Я не помню, кем он работал, но он год готовился.
Голос за кадром: В 1949 году Пётр Тодоровский поступил на операторский факультет ВГИКа. Он рассказывал «Московскому комсомольцу»: «Первый год был испытательный. Преподавателям надо было выяснить, одарённый ты человек или ты бездарный. Мне поставили “двойку” по мастерству, я был исключён, но всё-таки дождался учёного совета. Преподаватель по оптике Паша Нагин присел рядом и говорит: “Ну что ж, поезжай домой. А осенью привёзешь портрет, пейзаж и жанровую сцену – у тебя будет переэкзаменовка”. Так я спасся».
Леонид Млечин: Тодоровскому тоже пытались поставить «неуд». Это что, такая традиция: подвергнуть молодого человека испытанию, чтобы мобилизовать все его ресурсы и таланты. Так что ли?
Сергей Каптерев: Получил «неуд». И вообще, потом даже, когда пересдал, судя по документам, его оценки были бледноватые. Но затем – блестящие. Так сказать, рывок. Мастерская Волчека – великого оператора, умение разобраться. И уже позже, немного позже, после окончания института характеристики давались самые лучшие и как ассистенту оператора, и как профессионалу операторского дела, ведь он начинал всё-таки как оператор. Так что, вряд ли, наверно, но, может быть, все проходили через какой-то период – вот эти опытные люди, пришедшие, в общем-то, во ВГИК после войны и после работы, они, может быть, где-то что-то делали не так, как хотелось бы администрации – начальству, что называется.
Леонид Млечин: Во ВГИКе Тодоровский учился в мастерской Бориса Израилевича Волчека. Потом все будут говорить: «Борис Волчек, так это же отец Галины Волчек!». Галина Волчек – художественный руководитель «Современника», лауреат государственной премии, Народная артистка СССР, выдающийся режиссёр. Но, пока дочка не выросла, в кинематографическом мире знали и уважали Бориса Волчека как замечательного оператора. Он многие годы работал на «Мосфильме». Три Сталинские, одна государственная премии. И три с лишним десятилетия он руководил мастерской операторского искусства во ВГИКе. Он и научил Тодоровского снимать.
Валерий Тодоровский: Если говорить про вгиковские годы, он был очень беден. Голодуха, попытки подработать, жизнь в общаге, про которую он потом снял просто фильм под названием «Какая чудная игра». Я думаю, что ВГИК очень важное место в его жизни занимал. Ещё очень важно сказать, что ВГИК того времени – это особый ВГИК, потому что это расцвет, это ренессанс вот этого послевоенного поколения. Это потрясающий актёрский курс Герасимова: Мордюкова, Тихонов и так далее.
Сергей Каптерев:Вначале Тодоровский работал в документальном кино, но достаточно скоро уже стал снимать фильмы, которые можно назвать сверхклассикой, оттепельной классикой, – «Весна на Заречной улице» и «Два Фёдора».
Голос за кадром: Тодоровский рассказывал журналу «Искусство кино»: «Многие из нас пришли в кино, когда переломилась эпоха, и мы (говорю о выпускниках операторского факультета) попали в руки к хорошим режиссёрам (это тоже очень важно) – я к Хуциеву в “Весне на Заречной улице”. Нам очень повезло».
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ВЕСНА НА ЗАРЕЧНОЙ УЛИЦЕ», РЕЖИССЁР М. ХУЦИЕВ, Ф. МИРОНЕР, 1956 Г., ОПЕРАТОР П. ТОДОРОВСКИЙ
Голос за кадром: Пётр Тодоровский вспоминал: «Я, конечно, очень хотел в режиссуру. Кино – это потрясающее искусство. Сначала ничего нет, потом возникает идея, рождается сюжет, потом он ложится на бумагу, потом появляются живые люди – актёры. Большое счастье общаться с такими актёрами, с которыми общался я: Женя Леонов, Женя Евстигнеев, Зиновий Гердт».
Леонид Млечин: После ВГИКа Тодоровский 10 лет работал оператором. Сначала – на Кишинёвской киностудии. Она была создана в 1952 году, когда руководителем советской Молдавии был Леонид Ильич Брежнев. Потом перебрался в Одессу. Почему в Одессу? Потому что там с 1955-го, через 10 лет после войны, возобновили производство художественного кино, и в Одессе оказались такие замечательные мастера как Кира Муратова и Станислав Говорухин.
Голос за кадром: В Одессе в 1962 году родился сын Валерий Тодоровский, который тоже будет учиться во ВГИКе и станет известным режиссёром, сценаристом и продюсером. И в том же году на Одесской студии вышел первый фильм Петра Тодоровского под названием «Никогда». Он – и режиссёр, и оператор. Сценарий – служившего в войну в морской разведке легендарного Григория Михайловича Поженяна, который будет дважды удостоен государственной премии. Главную роль сыграл Евгений Александрович Евстигнеев. Он станет Народным артистом СССР и лауреатов государственных премий.
Тодоровский рассказывал: «Бывало мы с Женей сядем, начнём что-то прокручивать, обговаривать. Немного выпьем, я играю на гитаре, он отстукивает мелодию (Женя – человек музыкальный, он был великолепным ударником). Собственно, так и появилась сцена в фильме – Алексин играет на вилках. В сценарии её не было. Мы дурачились, дурачились и придумали».
Валерий Тодоровский: Он работал в «Одессе», которая была очень творчески яркой киностудией. А потом из неё все уехали, а он остался. И он вдруг понял, что ему как оператору не с кем снимать особо, потому что те режиссёры, с которым он хотел работать, а он работал с Хуциевым, он работал с Евгением Ташковым – они все уже были давно в Москве. И у него возник немножко недостаток кислорода. Но, кроме того, у него всегда были какие-то свои идеи, он что-то сидел писал, ему хотелось рассказывать свои истории, поэтому он просто понял, что ему надо попробовать. И тогда как раз возникла история с фильмом «Никогда», когда он совмещал, он был сорежиссёр и оператор. И это было по тем правилам, ему дали как бы шанс доказать, что он способен. А потом была «Верность», который уже был его, собственно, его авторский фильм.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ВЕРНОСТЬ», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1965 Г.
Голос за кадром: Сценарий фильма «Верность» Тодоровский написал вместе с чудесный поэтом и бардом Булатом Окуджавой – будущим лауреатом государственной премии.
Леонид Млечин: Пётр Тодоровский и Булат Окуджава хотели рассказать о войне, через которую они прошли. Что их объединяло? Верность. Название этого фильма – это их главная черта. Верность дружбе, верность принципам. Что характерно для их кинематографа? Особая интонация – простая, искренняя, может быть, даже наивная. Они хотели показать войну такой, какой они её увидели, показать и осмыслить. Но не всё позволялось.
Голос за кадром: В фильме «Верность» играют Евгений Евстигнеев и Галина Польских. Фильм получил премию за лучший режиссёрских дебют на Венецианском кинофестивале. Пётр Тодоровский и Булат Окуджава дружили всю жизнь.
Валерий Тодоровский: И они очень совпали, потому что у Окуджавы была повесть «Будь здоров, школяр», которая была именно посвящена этому, то есть как молодой человек приходит на войну приходит в армию, и проходят первые самые недели его становления как военного и понимания, что такое война. Так и папа хотел про это снять фильм, потому что это были его личные воспоминания, как он попал в учебку, где готовили по ускоренному курсу лейтенантов и отправляли на фронт. И как бы за эти несколько недель этой подготовки надо было прожить целую жить. И они просто совпали, это были их общая биография. А дальше они сидели над этим сценарием. Мне кажется, у них получилось. Моего папу куда-то вызывали и говорили: «Уберите из титров фамилию Окуджавы, и тогда всё будет хорошо», – потому что тогда у Окуджавы начались какие-то неприятности. Но они этого не стали делать, и в итоге фильм всё-таки был снят.
Голос за кадром: Друзья Тодоровского – все фронтовики: Булат Окуджава – миномётчик в Донском кавалерийском казачьем корпусе до ранения; драматург Александр Моисеевич Володин – тоже выпускник ВГИКа и лауреат государственной премии, в войну связист, потом сапёр, дважды ранен, награждён; Зиновий Ефимович Гердт – будущий Народный артист СССР, ушёл на фронт добровольцем, окончил Московское военное инженерное училище, старший лейтенант, подорвался на мине, ногу спасли, но остался инвалидом.
Валерий Тодоровский: Для них для всех война – это была в первую очередь история про потерю друзей товарищей и про ужасные страдания и муки людей, которые были жертвами этой войны. Никакого героического, победного или, тем более, какого-то такого ощущения, что мы – победители, нет, этого я не помню.
Голос за кадром: Пётр Тодоровский вспоминал: «Многое было за прожитые годы… И голодуха, и война, и послевоенная бедность, и залатанные штаны. Но для профессии режиссёра такие испытания, наверное, нужны. Если говорить “глобально”, то я счастливый человек. Мне удалось работать с очень интересными людьми: актерами, режиссёрами, драматургами.Меня окружали талантливые люди. Есть известная поговорка: с кем поведёшься, от того и наберёшься. Вот я и “набирался”, хотя, конечно, и сам отдавал немало своим друзьям и коллегам. То есть всегда происходило какое-то взаимообогащение».
Валерий Тодоровский: Я очень люблю его фильм «Фокусник», малоизвестный, с Гердтом в главной роли по сценарию Володина. Была очень плохая, тяжёлая судьба у «Фокусника». Практически фильм не вышел и можно сказать, что был на полке. Его вызвали на какой-то тяжёлый разговор в этот Комитет по кинематографии, и там сидела в приёмной Лариса Шепитько. И он ей говорит: «Лариса, что ты сидишь?». А она говорит: «Я пришла добиваться того, что я хочу, и буду сидеть здесь, если надо, неделю». Какой-то сценарий ей не запускали. То есть у неё были проблемы, которые она пришла решать. Она сказала ему: «Петя, я пришла, села и буду сидеть здесь, меня могут только под руки отсюда вывести, пока я не решу все своим вопросы». Это непростая была жизнь.
Голос за кадром: Рядом с Тодоровским – выдающиеся мастера. В фильме «Фокусник» играют Зиновий Гердт и Евгений Леонов. В «Любимой женщине механика Гаврилова» в главной роли – Людмила Гурченко. В фильме «По главной улице в оркестром – Олег Борисов. В «Военно-полевом романе» – Николай Бурляев.
Николай Бурляев: Мы начали работу, и я вижу, что он нервничает – Тодоровский. Страшно нервничает, страшно нервничает, потому что он, видимо, понимал, что он делает сейчас свой лучший фильм. Это лучший фильм Тодоровского. Этот фильм – тот самый луч, который уже проецируется на все его работы. Уже, от этого отталкиваясь, от этой вершины, оцениваем всёмы, что он делал. Это особое кино Тодоровского вообще, всё, что делал. Это кино Тодоровского, отдельная планета. И нервничает, понимая, что «не должен я упустить этот фильм, я должен его сделать, он что-то не получается, там не ладится здесь, ассистенты, этого нет». И я к нему подхожу, видя это всё, потому что я всё-таки режиссёр сам, и я подчинённый у него, я актёр, но я режиссёр, и я вижу, что он очень нервничает. Я к нему подхожу, беру его за плечи и говорю: «Это будет потрясающий фильм!». Он говорит: «Тьфу-тьфу-тьфу, плюньте, плюньте, плюньте, тьфу-тьфу-тьфу». А на следующий день опять я вижу – он нервничает. Опять я к нему подхожу:«Это будет потрясающий фильм!». Он уже с интересом слушает. И на третий день. А потом уже просто шёл инстинктивно ко мне, чтобы я его зарядил. И сказал, что это будет потрясающий фильм.
Валерий Тодоровский: Его «Военно-полевой роман» – он года два ходил с ним на «Мосфильме», где он работал, и ходил в Комитет по кинематографии к начальству. Его не запускали, ему не давали это делать. Я уже не помню почему, я помню, что он очень переживал, потому что он очень хотел. И в итоге он ухитрился его снять на Одесской киностудии, то есть там какая-то у них своя конкуренция. И он договорился там, так что фильм, который снимался весь в Москве с московскими артистами, но он снимался как фильм Одесской киностудии.
Голос за кадром: «Я хотел бы написать сценарий, – вспоминал Тодоровский, – и снять фильм по нескольким песням Окуджавы: “Простите пехоте…”, “До свидания, мальчики!”, “Про Лёньку Королёва”. Мне очень хотелось сделатьвместе“Военно-полевой роман”, но в это время у Булата было очень много работы над прозой, и мне стало ясно, что нужно самому написать».
Николай Бурляев: Начал читать, читаю я обычно лёжа, так удобнее. Читаю, читаю, читаю... Хочется уже встать кое-куда, пройтись и не могу, так притянуло. И плачу, плачу, всё резонирует, всё в сердце попало. Это моё! Вот этот Саша Нетужилин – это то, что мне близко, и то, что я ждал всю жизнь практически.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ВОЕННО-ПОЛЕВОЙ РОМАН», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1983 Г.
Николай Бурляев: Я приехал на пробы. Иду по коридору, в студии Горького длинный коридор, и навстречу идёт Тодоровский и Маша Вертинская, я с ней должен был пробоваться. И я незнакомого человека обнимаю и целую, и говорю: «Заканчивайте кинопробы, эту роль я никому не отдам».
Голос за кадром: Пётр Тодоровский вспоминал: «В “Военно-полевом романе” я застрял где-то посередине сценария, пока не придумал под гитару сцену в райисполкоме, где героиня встречает сильного мужчину, – это поворот истории. Стихотворение “Городок провинциальный” стало очень мощным эмоциональным фактором в драматургии, чуть ли не действующим лицом. Поразительно, что Гена Шпаликов, которому было в 1941 году, по-моему, 4 года, так точно почувствовал настроение первых дней войны».
Николай Бурляев: Это его история, реальная история, он мне рассказывал, как это было, причём очень интересно. Он мне про эту женщину, которую он видел в окопе, женщина-комбат, ППЖ, как тогда говорили. И она ему очень понравилась юному. Кто он был – солдат, но он уже был офицером дальше. «Но дальше, – говорит, – оканчивается война. 48-й год, я иду у Большого театра, у ЦУМа, и какая-то женщина торгует пирожками, опустившаяся на дно», – потом он всё это сделал в фильме, ногти грязные, всё уже, дно такое. И я её узнаю, но он к ней не подошёл, но как художник он додумал: а что бы было, если бы я подошёл, и родилась история о Галатее практически у него.
Валерий Тодоровский: У него было одно хобби на всю жизнь – он играл на гитаре, и одновременно это был его отдых. Он брыл гитару, садился где-то в уголке или на диван, или в дальней комнате, и сидел наигрывал. Это был главный его отдых. Потом, уже последние лет 10 его жизни, может быть, даже 15, они сдружились с Серёжей Никитиным, и они стали вместе иногда встречаться, играть и даже выпустили несколько дисков, которые существуют, которые можно послушать, где он играет совместно с Никитой. А потом он выпустил ещё и диски его гитарной музыки уже без Никитина, где он был сам. Это была его вторая сторона. Он вообще считал, что, может быть, главная в его жизни ошибка, что ему всё-таки стоило заниматься музыкой, потому что он был, действительно, невероятно одарённым.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ПО ГЛАВНОЙ УЛИЦЕ С ОРКЕСТРОМ», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1986 Г.
Голос за кадром: Тодоровский рассказывал: «Я всегда чувствовал себя лёгким человеком: был веселым, радостным, быстро сходился с людьми. Это мне помогало.Всегда ладил с теми, с кем работал, никогда не позволял себе орать на подчинённых. И они ко мне хорошо относились. Словом, всегда старался оставаться человеком».
Валерий Тодоровский: Он никогда не пересматривал свои фильмы, что для меня абсолютно понятно. Вообще для меня загадка – режиссёры которые пересматривают свои фильмы. Он снимал фильм и забывал о нём. Я не думаю, что он имел какой-то фильм, который он считал своим высшим достижением или каким-то особым успехом. Я думаю, что он снимал фильм, дальше это уходило в прошлое, и он думал о будущем – о будущем фильме или о настоящем фильме, если он был в работе. Поэтому он рефлексировал на тему «А что ж я такого сделал главного? А что есть главный пик моей карьеры?» – нет, я не помню такого.
Голос за кадром: Кинокритик задаются вопросом: в чём секрет популярности фильмов Петра Тодоровского?
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ИНТЕРДЕВОЧКА», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1989 Г.
Александр Пашутин: В чём секрет? Они про жизнь, они честные, они не врут. Пётр Ефимович не мог снять картину про деревню – это не его, а он снимал эти картины про то, что он знал, и, в конечном итоге, про самого себя. Ну, может быть, кроме «Интердевочки», которую я тоже люблю.
Андрей Ильин: Это блистательное кино, просто блистательное! Кино, которое посмотрела, по-моему, вся страна и не только. Замечательная актёрская игра, Лена Яковлева какая там прекрасная. Все, буквально все. Конечно, понятно, что это была тема для страны новая, неизвестная. Фильм, который произвел целую революции в сознании людей.
Сергей Каптерев:И мне кажется, что этот фильм не зря был таким популярным, не только из-за того, что там рассказывалось о валютной проституции, нет, он очень много передал того, что происходило тогда в стране. В общем-то, наверно, это прямо переломный фильм.
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «ИНТЕРДЕВОЧКА», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1989 Г.
Валерий Тодоровский: Лена Яковлева, я помню очень хорошо, на «Интердевочку» реально пробовалась, как на работу ездила, минимум полгода. У него, конечно, были свои любимые. То есть я среди любимых назову, конечно, в первую очередь Гердта, с которым очень дружил. Просто, начиная с «Фокусника», он, конечно, хотел в каждой картине снимать Гердта, но для Гердта очень часто не было ролей или были очень маленькие. У него ещё был такой талисман неожиданный – это Всеволод Шиловский, которого он тоже снимал в маленькой роле, хоть в маленькой, но почти в каждом фильме. Дальше, конечно, он полюбил Яковлеву, которая уже поле «Интердевочки» у него снималась в «Анкоре», она была из его любимых актрис, как и Розанова, с которой тоже он очень подружился и которую он очень любил.
Александр Пашутин: Он мне разрешал многое. Единственное, я жалею, что мне кажется, я эгоист, там есть сцена, где я в компании. Я специально пришёл, принёс гитару и говорю: «Пётр Ефимович, давайте я буду играть на гитаре». И вроде бы все понимают, что это какой-то офицер, нормальный мужик, на гитаре, а потом оказалось, что он майор Смерша. Этот кусочек есть.
Андрей Ильин: Потом нужно сказать, что Пётр Ефимович – он же после контузии, ещё той контузии 45-го года. Он плохо слышал, и нам приходилось форсировать звук, чтобы он понимал, о чём мы говорили. С другой стороны, я иногда даже думаю: «Может быть, люди, плохо слышащие, лучше слышат самих себя и, может быть, более чутко воспринимают мир вокруг?». Да, наверно, так оно и было.
Николай Бурляев: Мы зимой работали здесь, в Москве, и он всё думал: «Как сцену эту разрешить?» – наш треугольник: Инна Чурикова, Андрейченко и я. И вот мы все встречаемся, потом вдруг онговорит ассистентке: «Яблоки есть? Яблоко можешь мне достать, яблоки на 2-3 дубля?». Побежали, принесли яблоки, штуки 3. И он подходит с одним яблоком и говорит: «А можете вы в этом месте, когда вас две женщины уже припрут к стенке: “Саша, скажи ему, кого ты любишь больше”, – подумать, взять яблоко и откусить его просто?». Вот и решение сцены и оно было там по ходу, у него не было это заложено в сценарии, но он понимал, что нужно это чем-то разрешить. И вот этим он разрешил.
Александр Пашутин: Когда меня бьёт Гафт, я ему говорю: «Пётр Ефимович, для того чтобы показать, – а там до этого эмоциональная сцена была с Женей Мироновым, – что он вытащил его за шкирку, дайте мне стакан, подстаканник и ложку, чтобы он прямо зажатый был», – знаете, когда чай пьёшь, его вытащили, он стакан не успел поставить. Он говорит: «Саша, хорошо. Дайте ему всё это». Дали подстаканник со стаканом, с ложкой, и вот мы с Валентином Иосифовичем, дорогим Валей Гафтом, вот так снялись в этой сцене. Причём я говорю: «Валя, давай…», – постольку-поскольку он потом стреляется после этой сцены, это не должна быть такая сцена – ударили по щеке, знаете, как раньше, это должна быть кровавая, жуткая мужская драка, как иногда дерутся, образно говоря, две собаки прямо до крови. Он говорит: «Давай».
ФРАГМЕНТ ИЗ Х/Ф «АНКОР, ЕЩЁ АНКОР!», РЕЖИССЁР П. ТОДОРОВСКИЙ, 1992 Г.
Андрей Ильин: Я обожаю «Анкор, ещё анкор!», просто обожаю. Он точно знал про жизнь этого городка. И я знаю, что многие ветераны, военные не приняли это кино, и многие говорили: «Что ж вы, ветеран войны, себе позволяете?». А он говорил, что это правда, это жизнь, в ней всё понамешано.
Голос за кадром: Тодоровский рассказывал: «Однажды на одной из телепередач офицер, сидящий в зале,задал мне вопрос: “Где Вы видели такой военный городок, что у Вас в фильме?! Это всё неправда, просто высосано из пальца”. Я ему ответил: “Я сам служил в трёх таких городках: в Песочном и двух под Брянском.Все мои герои мне очень близки. Я вместе с ними жил в таких же военных городках, я ничего не придумал”».
Александр Пашутин: Вы знаете, я был на премьере, и со мной в Доме кино сидели с одной стороны – полковник, а с другой стороны – генерал-полковник, мои приятели, и они говорили: «Ой, вот так и было, так и было!». Этот военный городок. А постольку-поскольку я воспитанник Воронежского Суворовского военного училища, и с 55-го по 60-й год я учился в Суворовском училище, воспитывался, как я говорю, я – воспитанник, то я очень хорошо помню эти городки, эту атмосферу, этих военных, эти любовные всякие какие-то «адюльтеры». Правильное слово? Мудрое такое слово влетело ко мне в башку. Вот это я всё помню. Сейчас так никто и не снимает. Ушло это поколение, которое знало это не то что как свои пять пальцев, а прямо до кишок, до кишок они знали, поколение то – молодых фронтовиков.
Голос за кадром: Пехотинец в Великой Отечественной Виктор Петрович Астафьев, ставший известным писателем, Героем Социалистического Труда, лауреатом пяти государственных премий, писал другому писателю-фронтовику Вячеславу Леонидовичу Кондратьеву, поразившего читателей необыкновенной искренностью своей прозы: «Сил наших, ума нашего и мужества не хватит говорить о трагедии нашего народа, в том числе о войне всю правду, а если не всю, то хотя бы главную частьеё». И Тодоровский всё-таки продолжал снимать и всё время возвращался к этой главной теме.
Леонид Млечин: У него получалось кино в тот момент, когда многие терпели неудачи, потому что перелом эпохи, всё по-другому. Сколько мы уже в Вами обсуждали выдающихся мастеров, которые в этот момент испытывали чувство неудовлетворения и не получалось, а у него получилось.
Сергей Каптерев:Он ещё сделал «Риориту», в конце концов. Это крайнее, интересное, запоминающееся кино, опять же отсылающее нас к военному опыту и к тому, что даже во время войны, когда все должны сплотиться, в рядах армии есть люди, которые преследуют свои цели и преследуют их до безжалостного конца.
Голос за кадром: Премьера его последней ленты «Риорита» состоялась в 9 мая 2009 года на Первом канале. Тодоровский сам написал сценарий, сам поставил этот фильм. Кинокритики отмечали: «Такого жёсткого фильма он ещё не снимал». Он рассказывал о войне, которую он прошёл.
Леонид Млечин: Даже если режиссёр не расположен рассуждать на эту тему, он точно знает, ради кого и ради чего он снимает кино и на какую награду рассчитывает. Как это у одного замечательного поэта: «Служишь времени – не надо торопить награды срок: вдруг, взамен венца, награда –лишь обычнейший венок!..». Фронтовик Тодоровский точно служил времени и вечности, а не наградному отделу, потому и заслужил высшую награду – зрительскую любовь.
Общественное телевидение России не только рассказывает, но и показывает. Сейчас вы увидите последний фильм замечательного кинорежиссёра Петра Ефимовича Тодоровского «Риорита».