Карен Шахназаров, кинорежиссер, сценарист, народный артист РФ, генеральный директор киноконцерна «Мосфильм»: Общественное телевидение России продолжает показывать первые работы наших знаменитых режиссеров, сегодня классиков, которые они создавали, еще когда учились во ВГИК, Всесоюзном государственном институте кинематографии, нашей самой знаменитой киношколе. Конечно, курсовые, дипломные работы, в т. ч. мастеров, они всегда еще ученические, в них еще очень много наивного, не всегда получившегося. Но в них всегда уже заложен тот стиль, который потом получил свое продолжение в тех замечательных шедеврах, которые были созданы этими мастерами, когда они уже стали настоящими классиками советского, российского кино. И конечно, мне кажется, в этой картине Василия Макаровича Шукшина очень много из того, что вы узнаете в его последующих работах, таких как «Живет такой парень», «Печки-лавочки», «Калина красная»: это юмор и в то же время удивительно точное знание нашего народа, понимание его судьбы, его психологии – все то, что делало картины Шукшина оригинальными, незабываемыми, что их сделало, безусловно, классическими картинами отечественного кинофонда. Голос за кадром: «...лишь художники открыли, Как прорастают эти крылья. А прорастают они так: Из ничего, из ниоткуда. Нет объяснения у чуда. И я на это не мастак», – Геннадий Шпаликов. Голос за кадром: Василий Макарович Шукшин – знаменитый режиссер, актер и писатель, воспитанник ВГИК. Учился он на режиссерском отделении в мастерской Михаила Ильича Ромма и как только появился на экране, сразу стал невероятно популярен. Сам Шукшин рассказывал: «Как киноактера меня на улицах узнают, но в большинстве в таком роде: «Мы с вами не работали на Севере на лесозаготовках? Больно уж лицо знакомое». Леонид Млечин: Судьба невероятная. Шукшин родился в 1929-м на Алтае. Ему было всего 4 года, когда его отца, Макара Леонтьевича, работавшего в колхозе «Пламя коммунизма», расстреляли по 58-й статье. Шукшин окончил семилетку, поступил в автомобильный техникум, не завершил учебу. Служил на Черноморском флоте радистом и там стал играть в драматическом кружке и писать рассказы (это о пользе воинской службы). А в 25 лет поехал в Москву и поступил во Всесоюзный институт кинематографии. А после ВГИК – громкий успех и всенародная слава. Голос за кадром: И вот уже во ВГИК молодые режиссеры экранизируют его рассказы. Среди них – Карен Георгиевич Шахназаров. Карен Шахназаров: Тогда каждый второй рассказ во ВГИК экранизировали либо как курсовую, либо как диплом. Он, во-первых, писал очень кинематографично, поэтому вгиковцы, конечно, очень любили его снимать. В общем, я тоже не избежал этого искушения. Мне вообще очень нравился Василий Шукшин, и вот один из рассказов я тогда выбрал, «Шире шаг, маэстро!», ну и вот в результате он стал моим дипломом. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ШИРЕ ШАГ, МАЭСТРО!» Карен Шахназаров: Я снимал ее на «Мосфильме» в объединении Сергея Федоровича Бондарчука, тоже нашего, безусловно, огромного художника. И я помню, что очень трудно у меня проходил этот сценарий, никак его не хотели утверждать ни на «Мосфильме», ни во ВГИК, этот рассказ «Шире шаг, маэстро!», который мне нравился и который я хотел снять как свой диплом. И вот здесь, как говорится, то огромное несчастье, которое постигло нашу всю страну, кончина Василия Макаровича, как ни странно, мне очень даже помогла, потому что... Потому что ну так бывает, к сожалению, у нас. Вот он снимался тогда на картине Бондарчука «Они сражались за Родину» и скоропостижно скончался, и все препоны на пути его произведений к экранизациям были тут же сняты. Непонятно, почему надо было большому художнику уйти из жизни, чтобы его произведения стали сразу классикой. Голос за кадром: Шукшин написал более сотни рассказов, четыре повести, шесть киноповестей, два романа, создал пять фильмов по собственным сценариям, сыграл 23 роли. И вот вопрос, который невозможно не задать: Шукшин прежде всего писатель, актер или режиссер? Карен Шахназаров: Я думаю, Шукшина нельзя разделить на вот писателя, режиссера или актера. Он такое уникальное дарование, которое в себе сочетало все эти профессии, в общем, разные, близкие, но разные. Его картины – это его создание как писателя, как режиссера и как актера, потому что он почти во всех своих картинах снимался, не во всех, но практически во всех. Он был един, он был триедин, вот так я бы сказал. ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Леонид Млечин: И сегодня рассказы Шукшина читают, его фильмы смотрят, и споры о его творчестве не прекращаются. В чем секрет, в чем тайна его таланта? И когда он проявился? Сейчас мы покажем его дипломную работу «Из Лебяжьего сообщают». В этом фильме Шукшин и сценарист, и режиссер, и актер. Сюжет для сегодняшнего зрителя экзотический: летняя страда, аврал, ни посеять, ни собрать урожай без райкома партии невозможно. И Шукшин играет инструктора райкома партии. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ИЗ ЛЕБЯЖЬЕГО СООБЩАЮТ» Леонид Млечин: Современный зритель даже не представляет себе всю глубину трагизма, которая скрывалась за фразой «его вызвали на бюро райкома и дали строгача», т. е. вынесли строгий выговор с занесением в учетную карточку – да это была просто жизненная катастрофа! Секретарь райкома – бог, царь и воинский начальник, а в фильме Шукшина секретарь райкома еще и работает психотерапевтом, пытается уладить семейную драму: ну любит юноша девицу, а та другого выбирает... Сейчас, когда нет райкомов, интересно, к кому обращаться за помощью?.. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ИЗ ЛЕБЯЖЬЕГО СООБЩАЮТ» Леонид Млечин: Черта времени: в ленте Шукшина молодой еще Леонид Куравлев, он только пробует себя в кинематографе, лепит свой образ, спускает с лестницы человека, выразившего сомнение в возможности построения коммунизма в нашей стране. Так это же 1960-е, и еще 4 года до октября 1964-го, когда Хрущева отправят на пенсию, будем строить коммунизм. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ИЗ ЛЕБЯЖЬЕГО СООБЩАЮТ» Леонид Млечин: Наверное, вы тоже это отметили: Шукшин очень достоверен, он всегда достоверен, во всех своих фильмах. Он, пожалуй, играет самого себя или, точнее, ставит себя во все более сложные обстоятельства и пытается разобраться. Он как создатели вакцин, все пробует и испытывает на самом себе. Может быть, поэтому он прожил так недолго? ФРАГМЕНТ Х/Ф «ИЗ ЛЕБЯЖЬЕГО СООБЩАЮТ» Леонид Млечин: По дипломной работе можно предположить, что ее создатель и исполнитель главной роли станет выдающимся режиссером и спустя многие десятилетия после его смерти мы будем с интересом смотреть на его дипломную работу? Сергей Каптерев, Ph.D., ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского центра ВГИК: Она получила высочайшую оценку, эта работа. Ее признали профессионалы, такие как Михаил Ильич Ромм, естественно, который вел мастерскую, в которой учился Шукшин. Леонид Млечин: Два совершенно разных режиссера. А чему же Ромм мог научить Шукшина, или чему Шукшин мог научиться у Ромма? Сергей Каптерев: Его задача была здесь действительно открывать талантливых людей независимо от того, насколько они отличались от него самого. Мастерские уже с 1940-х гг., как я считаю, благодаря еще во многом Сергею Аполлинариевичу Герасимову, стали во ВГИК действительно основой всего процесса обучения режиссерами. Леонид Млечин: А что, разве этому можно научиться? Разве можно научиться быть режиссером? Это же какое-то искусство, это же, наверное, изнутри берется откуда-то, какой-то божий дар? Сергей Каптерев: Ну, наверное, его задача была, во-первых, этот дар распознать, и, во-вторых, его отточить, направить куда-то. Вспомним, ведь еще одним студентом Ромма был в то же время, в той же мастерской Андрей Арсеньевич Тарковский, и уж насколько два разных человека. Хоть памятник стоит у ВГИК среди троих, третий Шпаликов Геннадий, и Тарковский, и Шукшин. Но в принципе это подчеркивает не только, что они выпускники этого учебного заведения, а это и то, что они разные, насколько можно разных людей научить режиссерской профессии. Леонид Млечин: Шукшин и режиссер, и актер. Мне-то всегда казалось, что эти профессии несовместимы. Я всегда вспоминаю Юрия Любимова, который очень пренебрежительно отзывался об актерах как о каких-то марионетках, которыми режиссер управляет. Шукшин вот в вашем восприятии все-таки больше режиссер или актер? Сергей Каптерев: Режиссер, но и отличный актер. Правда, был период, когда он не играл в своих фильмах, но мы знаем, во-первых, он и в других снялся. Например, его действительно первая большая роль, все-таки она была у Марлена Хуциева в фильме «Два Федора». ФРАГМЕНТ Х/Ф «ДВА ФЕДОРА» Сергей Каптерев: Я считаю, что это его умение работать с разными актерами... Ведь одно из свойств его фильмов, признаков его стиля – это вот столкновение разных личностей. Вспомним «Печки-лавочки», например, это путешествие на юг, где встречаются разные люди. И мне кажется, что здесь его личный актерский опыт помогал ему как режиссеру. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ» Сергей Каптерев: Мне кажется, что самое главное в его дипломной работе «Из Лебяжьего сообщают» – роль, которую играет Леонид Куравлев. Леонид Млечин: А это Шукшин увидел Куравлева как замечательного актера? Это он его... ? Сергей Каптерев: Ну, мне кажется, вот в таком образе – да. Ведь Куравлев развивает в фильме «Живет такой парень» именно этот образ. Он даже использует заикание, да... Причем это не какая-то виньетка, а это очень важно для всего фильма. Ну, я считаю, что вот именно в таком качестве Куравлева увидел именно Шукшин. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ЖИВЕТ ТАКОЙ ПАРЕНЬ». Леонид Млечин: Нет ли ощущения, что его кинематограф остался в прошлом? Потому что нет уже ни советской деревни, ни секретарей райкомов, ни инструктора райкома, которого он играл. Сергей Каптерев: У меня нет. Если мы читаем Лескова с наслаждением, даже не зная многих деталей того быта, то почему бы нам не принять советскую деревню в изображении Шукшина? Тем более можно убрать слово «советской» легко в данном случае, просто это и деревня, и конфликт или, опять же мы говорим, соприкосновение (лучше так, наверное, сказать) города и деревни проблемой остается для многих. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ» Голос за кадром: После окончания ВГИК он быстро становится известным актером, успешным режиссером, популярным писателем. Все его фильмы знамениты: «Живет такой парень» с Леонидом Куравлевым – невероятный успех, триумф; «Ваш сын и брат», «Странные люди»... Сергей Аполлинариевич Герасимов называл его народным художником. Василий Макарович снимал кино о том, что считал главным, – о русском крестьянине и его судьбе. ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Голос за кадром: В 1973 году Василий Макарович снял «Калину красную» – невероятный успех, всенародное восхищение. Посмотрели этот фильм, кажется, вообще все. Шукшин писал матери: «Картину приняли грандиозно! Так не принимали ни одну картину. И люди плачут, и сам я наревелся». ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Голос за кадром: На VII Всесоюзном кинофестивале в Баку в апреле 1974 года вердикт жюри гласил: «Отмечая самобытный, яркий талант писателя, режиссера и актера Василия Шукшина, главная премия фестиваля присуждена фильму киностудии «Мосфильм» «Калина красная». ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Леонид Млечин: Кто бы знал, как тяжело дался ему этот фильм! В Госкино его мучили, главное, сценарно-редакционная коллегия требовала от него резать уже готовый фильм... А он собрал таких прекрасных актеров: Лев Дуров, Георгий Бурков, Лидия Федосеева-Шукшина... Но внимание приковано к самому Шукшину; ты следишь за ним, и ты в напряжении, потому что не знаешь, что он скажет и сделает в следующем кадре. ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Голос за кадром: Сам о себе Василий Макарович говорил: «Так у меня вышло к 40 годам, что я ни городской до конца, ни деревенский уже. Ужасно неудобное положение. Это даже не между двух стульев, а скорее так: одна нога на берегу, другая на лодке – и не плыть нельзя, и плыть вроде как страшновато». Но и в этом положении есть свои плюсы: от сравнений, от всяческих оттуда сюда и оттуда туда невольно приходят мысли не только о деревне и о городе – о России. Андрей Сергеевич Кончаловский, который учился во ВГИК в те же годы, что и Шукшин, очень точно заметил: «Шукшин снимал картины о вечной тоске русского человека о самом себе, и у него надо учиться правде жизни». Мария Шукшина, заслуженная артистка РФ, дочь Василия Шукшина: Папа был очень наблюдательным человеком, слава богу, это мне тоже передалось. Подсматривал жизнь, записывал это, ну и, естественно, желание, наверное, вот у такого наблюдательного человека, любознательного человека, наверное, было желание еще и как-то, так сказать, это выразить изобразительными средствами. Александр Митта мне рассказал о том, что у Ромма был такой тест. Хороший человек должен был знать, читать Толстого, плохой нет. И вот он его спрашивает, что там Пьер Безухов-то, так сказать, там какая-то его позиция, что-то его. И тут папа говорит, что «а я не читал, «Войну и мир» я не читал, слишком толстая книжка». Ромм был потрясен, потому что он вообще так, как папа пишет в своих воспоминаниях, он за ним следил, «добрые, умные глаза смотрели на меня». И Ромм стал его как бы стыдить: «Ну что же вы, вы же директор школы (он был директором школы рабочей молодежи), что же вы такой некультурный человек? Как же вы еще там собираетесь стать режиссером, а Толстого не читали?» И тут папа взорвался и стал говорить: «А вы знаете, что такое директор школы? Это в 5 утра вставать, дрова наколи, напили, сложи, чтобы детишки в школе зимой не замерзли; учителей найди, керосина достань за 30 километров от школы». И Ромм был потрясен вот каким-то таким очень необычным таким взглядом. Но на самом деле сыграло, наверное, как папа пишет, бо́льшую роль сыграла как бы история с сочинениями. Там было задание написать сочинение, это еще даже до собеседования с мастером. И он сам пишет, что «именно это сочинение, оно меня спасло, наверное». А сочинение было на тему: опишите, что происходит в коридорах ВГИК в эти дни. И папа написал сочинение, которое называлось «Киты, или как мы приобщались к искусству». («Киты» – это люди, у которых прямо на лбу написано, что он будущий художник или актер.) Вот один такой, среднего роста, худощавый, с подлинялыми, обсосанными конфетками вместо глаз. Он понимает, что только одной болтовней, хоть и красивой, нас к себе не расположить, мы тоже не дураки, поэтому он из чемодана достает кусок сала, хлеб и с удивительной искренностью приглашает нас к столу. Мы ели сало и понимали, что сало ему жалко, потому что уж больно он хлопотал, разрезая его и предлагая нам. Мы думали, что это так и следует делать в обществе людей искусства. Мы не считаем его как-нибудь умницей, но при этом внимательно его слушаем из уважения к салу». Дальше, значит: «Второй кит – это человек по природе грубый, не терпит мелочности в людях, поэтому для того, чтобы с ним водиться, нужно всякий раз рассчитываться за выпитое вместе пиво, при этом не моргнув глазом и никак не выказывая своей досады. Он умеет красиво курить, не выносит грязного воротничка, создает вокруг себя обаятельную атмосферу из запаха дорогого табака и духов, и походка у него какая-то особенная, культурная, с энергичным выбрасыванием голеней вперед. Он не задумываясь прямо сейчас может стать режиссером, потому что он знает, как до́лжно держать себя режиссеру». «Вечером киты поют под аккомпанемент гитары «сильные вещи». Запевает глистообразный, запевает мягким и приятным голосом: «Ваши пальцы пахнут ладаном». Нам всем, пожалуй, немножко странно: дома мы пели «Калинушку», читали книжки, любили степь и даже не подозревали, что жизнь может быть такой сложной и, по-видимому, интересной». Леонид Млечин: Вот несмотря на то, что у него друзья, море поклонников, наверное, вся страна... Мария Шукшина: Да. Леонид Млечин: ...у него было ощущение некоего одиночества... Мария Шукшина: Да. Леонид Млечин: ...в силу того, что он на самом деле не примыкал ни к тем ни к другим и во всех видел и недостатки, и необходимое... Или мне так кажется? Мария Шукшина: Нет, он об этом сам пишет, что «душа болела постоянно». У людей нормальных душа не болит за то, что происходит, понимаете? Если она, может быть, болит, то она болит какими-то фрагментарными, периодически болит, периодически не болит, а у него постоянно, постоянно... Он же вот снимался, значит, он в перерывах между дублями писал, записывал-записывал-записывал, потом из этого произрастали рассказы. Значит, я помню маленькой, у нас такие стеклянные двери были, у папы был кабинет, а у мамы, значит, я была вот в маминой комнате. И ночью, вот я помню, открываю глаза и горит свет, горит свет, т. е. у папы в кабинете горит свет. То есть ночью писал, днем снимался, в перерывах тоже писал, кофе, сигареты – все. Это такое напряжение колоссальное... В таком напряжении жить невозможно. И даже вот из воспоминаний Георгия Буркова, он говорит: «Мы идем с Васей в перерывах между съемками, идем. Я что-то шучу, что-то говорю...» Просто съемки тяжелые «Они сражались за Родину», хочется как-то отойти от этой темы, хочется немножко... Можно с ума сойти от этого напряжения опять же. И он что-то там балагурит, как всегда, что-то рассказывает, и папа он сильно, говорит: «Вася очень обижался, обижался: «Ну как же ты можешь?»» То есть он постоянно мыслью, мыслью о том, что же сделать. Леонид Млечин: Какой фильм папин вам нравился вот в юные годы, а что сейчас? Мария Шукшина: Ну, конечно, в юные годы мне очень нравился «Печки-лавочки». Во-первых, я там снималась. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ» Мария Шукшина: И было очень тяжело смотреть «Калину красную», т. е. это всегда рыдания. Я сколько его смотрела, все время думала: «Ну я же знаю этот момент, где он на пригорке лежит (кстати, на фоне церквушки) и, значит, вот говорит: «Как же я так поступил-то, что же это такое-то, как же мне?..» И каждый раз как бы давала себе установку не плакать, и каждый раз это просто невозможно. ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Голос за кадром: Василий Макарович умер, когда ему было лишь 45 лет. Он снял всего 6 фильмов, включая дипломный. Он был отмечен Государственной премией России и Госпремией СССР. Ленинская премия, высшая награда в ту пору, ему будет присуждена уже после смерти. Леонид Млечин: Я всегда думаю, что с ним было бы дальше, что бы он снял, что бы он написал и что бы он сделал в жизни, потому что там всего через 10 лет после его смерти начинается перестройка, другая жизнь. С его темпераментом... Сергей Каптерев: Ну, мне кажется, вот надо, конечно, нам думать о том, как бы он снял свой фильм, его мечту, фильм о Степане Разине. Все-таки мы имеем и книгу, мы имеем и сценарий. Это была бы, наверное, его первая задача, которая, может быть, повела бы его несколько в другом направлении. Все-таки он делал фильм о современности, а здесь мы видим современного для него героя, такого бунтаря, от народа. Но тем не менее все-таки это история, это первое. Во-вторых, это был уже масштаб другой, историческая фигура, и вот да, действительно, может быть, это его вывело бы на какой-то другой общественный уровень. Но по крайней мере талант у него в выражении себя общественно был. ФРАГМЕНТ Х/Ф «ПЕЧКИ-ЛАВОЧКИ» Мария Шукшина: Он бы снимал правду. Он всегда, вот этот поиск правды, вот это чувство правды, которое, так сказать, не давало ему жить, потому что он все время докапывался до сути, пытался докопаться до сути вещей, до сути мира... Он бы, конечно, снимал, во-первых, о людях, о человеке, естественно, не о каком-то там событии... Событие вообще не волновало – ему важно было показать состояние души. Голос за кадром: Писатель-фронтовик Виктор Петрович Астафьев вспоминал: «Шукшин бывал у меня дома в Вологде, сидел за столом, пил кофе, много курил, и меня поразило некоторое несоответствие того, как о нем писали. Его изображали таким мужичком. Есть такое: как только сибиряк, так или головорез, или мужичок какой. Так вот за столом передо мной сидел интеллигент не только в манерах своих, в способах общения, но и по облику. Очень утонченное лицо. У меня было ощущение огромного счастья от общения с человеком очень интересным». Карен Шахназаров: Ни один режиссер в Советском Союзе и в России не обладал таким, как говорится, чутьем. Вот в чем разница, допустим? У Шукшина довольно жесткие картины были, и «Калина красная», например... Она не такая как бы, поэтому к ней претензии были... Но вот разница: есть режиссеры, которые снимают жесткие картины, а вот нет в них любви. А в его картинах есть любовь: есть любовь к этому человеку, какой бы он ни был, преступник, как в «Калине красной»: Егор Прокудин – это в принципе рецидивист, ну что хорошего, казалось бы? Но он его понимает, он его любит. Он его не идеализирует, но он его понимает, и он видит в нем человека. ФРАГМЕНТ Х/Ф «КАЛИНА КРАСНАЯ» Леонид Млечин: Сам Шукшин своим любимым фильмом называл «Печки-лавочки». Он снял его в 1972 году, полвека назад. Сценарий Шукшина, постановка Шукшина, играет там сам Василий Макарович, его жена, Лидия Николаевна Федосеева-Шукшина, их детишки Ольга и Мария. Там снялись и другие замечательные актеры: и Станислав Любшин, и Всеволод Санаев, и Георгий Бурков, и Зиновий Гердт. Но ты следишь за Шукшиным. Он заставляет тебя думать и переживать. «Общественное телевидение России» совместно с Государственным институтом кинематографии рассказывает о наших выдающихся кинорежиссерах. Мы рассказывали и показываем. Сейчас вы увидите «Печки-лавочки» Василия Макаровича Шукшина. Садитесь поудобнее, получите удовольствие.