Леонид Млечин: Общественное телевидение России, Всероссийский государственный институт кинематографии рассказывают о наших самых выдающихся режиссерах, выпускниках ВГИКа. Владимир Валентинович Меньшов, народный артист России, лауреат государственных премий, был разносторонне одаренным художником: сценарист, режиссер, актер – и все получалось. Я на всю жизнь запомнил. Я снимался в эпизодической роли в детективном сериале «Время жестоких» по сценарию Эдуарда Анатольевича Хруцкого. И в одном из эпизодов встречаюсь с Меньшовым, он играл серьезного человека, генерала. Первый дубль: он примеряется к тому, что происходит на съемочной площадке. Второй дубль: он все проговаривает. А во время третьего дубля мне стало страшно. Его глаза изменились, он вошел в роль. Я оценил его актерский талант. А режиссерское дарование Меньшова оценила вся страна. Ну уж, «Москва слезам не верит», как минимум, все смотрели. Карен Шахназаров: Мы встречали с ними 1991 год в Доме кино. Но в Доме кино в советское время Новый год – это было целое событие. Там это было не в ресторане, а в фойе накрывались столы. Туда все стремились попасть, потому что там действительно была элита российского, советского, не просто кино, а интеллигенции вообще, такой творческой элиты. И там в 12 часов в то время играл гимн Советского Союза. Мы с Володей встали, и наши дамы встали, а никто больше не встал. Я вот тогда понял, что все, извини за выражение, Советскому Союзу пришел конец. У Володи было железное лицо, вот у него как каменное, абсолютно, у него не шевелился ни один мускул. И мы с ним до конца, до последнего аккорда стояли, и это благодаря Володе. Я бы, думаю, что я бы не выдержал этого. Потому что это было ужасное внутреннее состояние. Краем глаза мы, конечно, видели зал. Они, конечно, краем глаза видели все нас. Они все смотрели на нас, но они смотрели краем глаза, они при этом все разговаривали. И это были наши коллеги, это были наши товарищи. И это было ужасное зрелище. Вот тебе, Володя. Николай Лебедев: Он мог быть очень резким в своих реакциях, он мог быть очень добрым в своих реакциях. И что я особенно ценил всегда – он говорил то, что думает. Если он тебя хвалит, он хвалит абсолютно искренне. Если он тебя ругает, нет ничего такого, что он тебя, значит, вот просто шпильку вставляет, он действительно так думает, он действительно, ему это не нравится. Голос за кадром: Однажды один из каналов вручал премии лучшим кинематографистам. Карен Шахназаров: Меня пригласили и пригласили Володю. И мы должны были выручать премию за лучший фильм. А у меня съемки были. Я приехал и устроителям говорю: «Я не могу ждать там, дайте какую-нибудь другую номинацию». Короче говоря, я вручил, уехал. Потом я узнаю: Володя выходит и дает фильму «Сволочи», который он на дух не переваривал, поскольку считал его антисоветским абсолютно, а Володя был очень советский человек и очень принципиальный. Владимир Меньшов: Я надеялся, что пронесет. Не пронесло. Вручать приз за лучший фильм этому фильму, достаточно подлому и позорящему мою страну, я попросил бы Памелу Андерсон. Я, к сожалению, этого делать не буду. До свидания. Александр Михайлов: И вдруг так разорвал, вдруг он швырнул этот при всех, прилюдно швырнул. Говорит: «Я никогда не отдам первый приз вот этому фильму. Он оскорбительный фильм». Встал и ушел. Это было событие, событие на всю Россию, на миллионного зрителя, вот такое сказать. И вот эта вот база мужская, мужская база, очень сильная. Он крепко стоял на ногах, очень. И имел свою точку, свою позицию. Голос за кадром: Владимир Валентинович Меньшов вырос в Баку. Потом семья переехала в Архангельск, оттуда – в Астрахань, где он играл в драматическом театре, и поехал в Москву поступать во ВГИК. Не получилось. Его приняли на актерский факультет школы-студии МХАТ имени Немировича-Данченко, где он познакомился с Верой Валентиновной Алентовой, которая станет спутницей всей его жизни. Вера Алентова – народная артистка России, лауреат государственных премий. Она вспоминала: «Жили в разных общежитиях. Это очень утомляет, бездомье, безденежье, студенческий быт». Театральная Москва Владимира Меньшова тогда не оценила. Получив диплом, он уехал работать в Ставропольский драматический театр имени Лермонтова. Дмитрий Харатьян: До последнего дня своей жизни был востребованным артистом, причем с возрастом все больше и больше он был востребован. Это тоже в некотором смысле феномен. При том, что мы знаем, что учился, когда он учился, он был не лучшим студентом. В него верила только Вера Валентиновна, которая была его однокурсницей, по большому счету. И у него не очень все хорошо получалось изначально. И поступал он шесть лет подряд. Это тоже мы знаем. Вообще, сложный путь к победе, к успеху, к востребованности, к тому, кем он стал вообще для всех нас, для нашего отечественного кинематографа и искусства. Голос за кадром: Он мечтал о ВГИКе, хотел учиться у знаменитого кинорежиссера и педагога, народного артиста СССР Михаила Ильича Ромма. Сергей Каптерев: В первый раз-то он не поступил по конкурсу, а второй раз, когда у него был уже большой актерский опыт, насколько я понял из всех вот этих хитросплетений судьбы Владимира Валентиновича, дело в том, что его готов был взять Михаил Ильич Ромм, он ему очень понравился. Леонид Млечин: И сразу на второй курс? Сергей Каптерев: Да, вот это и было, как я понимаю, загвоздкой. Второй курс отказали резко и пошли в аспирантуру принимать, его приняли. Очень интересный у него реферат, написанный для вступления во ВГИК, в аспирантуру ВГИКа, профессия «режиссер игрового фильма, художественного фильма». То есть он пришел состоявшимся человеком во ВГИК. Это был 1967 год. Леонид Млечин: Ну, диссертацию он писать, как я понимаю, не собирался. Он хотел учиться этому искусству – быть режиссером. Сергей Каптерев: Да, он хотел учиться. Ну, и еще он сыграл, да, в паре фильмов. И во втором дипломном фильме своего друга, «Счастливый Кукушкин», я понимаю, что он был не только актером главной роли и сценаристом, сосценаристом, но также и принимал активное участие в подработке фильма, поскольку его партнеру был 21 год. Сергей Каптерев: У него уже был опыт огромный, мы же говорим не только о театре. Там и токарь, и там и матрос, и там и что-то в шахте в Воркуте, и что-то на телевидении в Воркуте. Леонид Млечин: Вот этим он произвел на меня колоссальное впечатление, значит, не поступил во ВГИК, поехал в Воркуту. И на этом, собственно говоря, у многих жизнь могла завершиться, по существу. А в нем, значит, сидело это страстное желание вернуться к вам в институт и все-таки учиться и стать режиссером. Такая сильная в нем была... Сергей Каптерев: Завидное желание. Леонид Млечин: Воля, да. Сергей Каптерев: Да. И видно это по всей его последующей творческой жизни: умение находить какой-то материал, даже если он вначале кажется не совсем подходящим ему, но потом он делал из него что-то такое удивительное. Голос за кадром: Свою первую кинороль Владимир Меньшов сыграл в 1969 году в курсовой работе студента ВГИКа Валентина Морозова «Жених из Медведкина». Голос за кадром: После ВГИКа Меньшов успешно снимается. И главное – сбывается его мечта. Он снимает на Мосфильме, на главной киностудии страны, свою первую картину «Розыгрыш». Лента невероятно понравилась зрителю и стала лидером проката. Дмитрий Харатьян: Встреча с Владимиром Валентиновичем Меньшовым – это для меня судьбоносная встреча, которая разделила мою жизнь на жизнь до и после, было мне 15 лет, это было почти 50 лет тому назад, в 1975 году, в октябре. Я вступил ногой на Мосфильм с гитарой в руках и с девочкой из пионерского лагеря, которая меня туда привела. А поскольку я был первый парень, значит, на деревне, как говорится, в этом отдельно взятом пионерском лагере «Метеор», я был руководителем ансамбля, пел песни, меня все знали. Уже после того, как Владимир Валентинович поверил в меня, утвердил меня на роль Игоря Грушко, парня с гитарой, героя того времени, можно сказать, героя с экрана впоследствии. Уже потом он рассказывал об эпизодах, связанных с выбором героя. Было очень много претендентов, и изначально, как я понимаю, я не очень типажно подходил под образ, который он себе представлял. Дмитрий Харатьян: Вот он рассказывает, говорит, как это вообще произошло. Было две стопки фотографий, значит, фотопроб. И я запомнил, что вот именно Диму Харатьяна я из одной стопки в другую несколько раз перекладывал, значит, был не уверен. Вот здесь, значит, кого больше не надо приглашать, здесь – кого точно нужно пригласить. И я помню, что я вот пересматривал тех, кого не надо, и пару раз, то есть вот это мановение руки, можно сказать, решило вообще судьбу мою и жизнь мою. Потому что, конечно, Владимир Валентинович – это человек, который подарил мне и судьбу, и жизнь в кино, и подарил профессию. И вообще весь путь мой, начиная с 15 лет, он определил. Это был вектор, который определил один конкретный человек. Это было и останется навсегда для меня Владимир Валентинович Меньшов, которому я бесконечно благодарен по гроб жизни. Александр Михайлов: Он не занимался вот таким вот назиданием, нравоучением, воспитанием. Но сохранить в себе детскость – это основа нашей профессии. Вот это Володя говорит: «Надо быть ребенком, чтобы вот так вот видеть. Надо взлетать в этой бытовой жизни, взлетать. Хочется тебе подпрыгнуть – подпрыгни. Хочется тебе засмеяться – смейся, хочется петь – спой. Вот так вот надо жить. И окружать себя не нытиками, а людьми, которые тебе интересны по духу, с которыми тебе интересно разговаривать. Вот если у тебя вырастали крылья, и ты взлетаешь над этой вот серостью, тогда ты будешь художником». Вот Володя из этой породы. Николай Лебедев: Он внимательно наблюдал, и иногда бывало, стоял у меня за спиной, я сижу у монитора и наблюдаю за ходом дубля. И он стоит, смотрит тоже, оценивает. Но в этом не было никакого такого, знаешь, наставничества: «я мудрый, поэтому я к этому подхожу иначе». Нет, он просто включался в процесс. Голос за кадром: Первый же фильм принес молодому режиссеру зрительскую любовь и славу, и государственную премию России. Дмитрий Харатьян: До 10 января 1977 года я был школьником 10 класса, значит, девятой школы города Красногорска Димой Харатьяном, 11 января я проснулся героем с экрана. И это был контраст, это было другое восприятие. Я-то вроде тот же, а отношение ко мне полностью изменилось, причем везде – на улице, в школе, даже родители как-то по-другому стали относиться. Я был влюблен в девочку, я помню, из пионерского лагеря. Я был в нее безнадежно влюблен. Она красивая девочка, не проявляла никаких знаков внимания. И вот, когда вышел фильм на экраны, и еще там было... И мне они начали писать, все эти мои несостоявшиеся, бывшие, которые могли быть. И они мне писали: «Дима, вот мы посмотрели фильм». Голос за кадром: Президент Гильдии кинорежиссеров России лауреат государственных премий, режиссер и сценарист Николай Игоревич Лебедев снял Владимира Меньшова в фильме «Легенда №17», который высоко оценили и зрители, и кинокритики. Николай Лебедев: Репетировали мы, как правило, у него дома, в огромной комнате, и Меньшов в кресле, и я в кресле. «А вот если эта реплика?». И мы разговаривали с ним, в общем, на равных, как мне казалось. Конечно, это было не на равных, потому что он вселенная, человек-вселенная, глыба. Это удивительное качество такого большого актера, мощнейшего режиссера, такого профессионала. Он относился к каждому съемочному дню, как к огромному экзамену, к каждой сцене, к каждой реплике. И то, как он ходил и мучал меня: «Вот здесь, по-моему, не так это звучит». На самом деле, он не мучал меня, а невероятно помогал мне и учил меня тому, как правильно относиться к профессии. Я ему очень благодарен за это. Он так подробно проходил роль, что сейчас, когда я работаю с актерами, я вспоминаю заветы Меньшова, но не в том смысле, что он мне начитывал, что делать, а в том смысле, что он шаг за шагом разбирал каждую реплику, он пытался понять каждое движение персонажа. Иногда доводил меня просто до, ну, не до белого каления, но он ставил меня в тупиковое положение. И звонил мне, говорит: «Слушай, я так и не придумал. Но я придумаю». Мы выходим уже на съемку, а он все не придумал. И он мучается этим. А у меня много других проблем, потому что есть тексты, есть актеры, есть графики, есть то, есть се. Голос за кадром: Он сыграл более сотни ролей, в таких фильмах как «Брежнев», «Ночной дозор», «Ликвидация», «Каникулы строгого режима», «Высоцкий. Четыре часа настоящей жизни» и «Легенда №17». А еще в его фильмографии роли в «Городе Зеро» и «Курьере» Карена Шахназарова. Леонид Млечин: Почему ему хотелось играть, когда он мог снимать? Мне казалось, когда ты можешь снимать, это желание вытесняет все остальное, куда интереснее самому все определять, чем играть по чужому сценарию, по чужой воле, нет? Сергей Каптерев: Да каждый, так сказать, ищет себе место и находит его по-разному. Он играл же ведь и в своих фильмах, но, правда, часто не обозначен был в титрах. Как даже в «Москва слезам не верит» этот человек в пальто или в плаще каком-то на пикнике, он узнается. И он там оттачивал не только свою собственную игру, но и умение работать с актерами в общем. Он учился в игре, учился съемке, режиссуре. Потому что сама режиссура, у него есть очень интересное такое замечание, он говорит: «Вы не можете себе представить, сейчас новое поколение, которые могут снимать в течение дня 24 часа себя». Что такое было увидеть себя? Ведь фотографии снимались только, ходили там на паспорт, на пропуск. Леонид Млечин: По особым случаям, конечно. Сергей Каптерев: Да. Были любительские, но тоже не так просто было. А увидеть себя на экране – это было просто невозможно. Вот мне кажется, может быть, здесь есть какая-то часть отгадки. Он любил видеть себя на экране. И я в этом ничего плохого не вижу, вижу только хорошее. Потому что его появление на экране разделяли не только он сам и близкие, а максимальное количество человек. Вначале в Советском Союзе тогда, потом за рубежом. Голос за кадром: В 2009 году Владимир Меньшов вернулся во ВГИК– руководителем творческой мастерской режиссуры и актерского мастерства. Леонид Млечин: Почему он пошел преподавать? Возвращал свой долг ВГИКу или ему хотелось что-то такое сказать молодым людям, объяснить, чего они не понимают? Сергей Каптерев: Он, конечно, помнил, сколько ему дал Ромм. И умение изложить свою позицию, которую вот мы видим в этом его вступительном реферате в аспирантуру, ведь это умение должно было как-то передаться. Жалко было бы, если оно осталось только внутри самого его. Я думаю, что для ВГИКа это очень большой плюс. И с одной стороны, он отдал свою дань ВГИКу, но мне кажется, и ВГИК отдал ему дань и как бы извинился в чем-то за то, что вот так у него было непросто в 1967 году. Голос за кадром: Владимир Меньшов снял всего пять фильмов, но какие: «Розыгрыш», «Любовь и голуби», «Ширли-мырли», «Зависть богов» и «Москва слезам не верит», за который получил «Оскар» – престижную премию Американской академии кинематографических искусств в номинации «Лучший фильм на иностранном языке». Сергей Каптерев: Вот две вещи, которые будут характеризовать все творчество Меньшова: умение работать со сценариями. Он был хорошим сценаристом, отличным сценаристом и не только дорабатывал предыдущий сценарий, но и сам тоже участвовал. И второе – вот это умение работать с ансамблем актеров. Он был перфекционист. Это, несомненно, видно по всем его фильмам. Ведь он заступил на территорию, которая не всегда у нас была развита, в жанровое кино. Я вот так считаю. Мелодрама классическая «Москва слезам не верит». «Розыгрыш», конечно, это драма, но тоже с очень хорошими признаками вот этой отделки, которой должен отличаться мейнстрим, извините за нерусское выражение, от каких-то высоких материй, экспериментов и прочее. Я считаю, что это не менее, а может быть, и более сложно, чем многие эксперименты. И Меньшов, наверное, здесь достиг больших успехов. Хотя были и обвинения по его собственным воспоминаниям в том, что он потакает дурному вкусу. Ну, знаете, все-таки мне кажется, зрительской массе в хорошем смысле слова виднее, хороший это вкус или плохой. Как он вспоминал, что когда он увидел гигантскую толпу народа около кинотеатра «Россия», а потом он понял, что это «Москва слезам не верит». Леонид Млечин: Это его пришли смотреть, да-да-да. Карен Шахназаров: Он переживал, может быть, немножко, что он неоцененный был с точки зрения фестивальной. Ну да, «Оскар» вроде был, а фестиваля вроде бы, не очень фестивальный он был режиссер. Но я такой: «Володь, тебе жаловаться не на что. У тебя такая любовь зрителей, слушай, найди фестивальных, у которых, которых так любят и кому так верен зритель, как тебе». Николай Лебедев: Он все время сталкивался с вызовами в своей жизни. И он привык принимать эти вызовы и справляться с ними. А вызовы бывали очень тяжелые. Когда у него отнимали картины, когда его изгоняли из профессии, когда его травили. «Москва слезам не верит» – потрясающая картина, ну шедевр, правда. Дмитрий Харатья: Я помню, как его ругали, фильм. Толпы стояли, очереди в кинотеатре, а при этом критика и, так сказать, деятели культуры как-то так легкомысленно и небрежно очень высказывались-то об этом фильме: «Что это за такая сказка о Золушке вообще какая-то, никакого отношения не имеет ни к жизни, ни к искусству». А оказалось, что все наоборот как раз. Николай Лебедев: Мы с ним много говорили об этой картине. Потому что я люблю фильм. И люблю вот с первого раза, как я его увидел. Я читал сценарий, который резко отличается от фильма. И восхищался тем, как Меньшов допридумал, довыстроил все это: эти реплики, этих персонажей, эти линии, эти сцены. Я же понимаю, какой это гигантский труд. Дмитрий Харатьян: У Владимира Валентиновича Меньшова, на мой взгляд, отдельное место в нашем отечественном искусстве кино. Он всегда снимал народное кино. Не всегда это было принято и понято киносообществом, но всегда было признано и всегда было с любовью воспринято зрителем. Поэтому зритель благодарен Владимиру Валентиновичу за каждый из его пяти фильмов, начиная с «Розыгрыша» и заканчивая «Завистью богов». Это отдельное, что ли, понимание и профессии, и связи с обществом, с народом, с культурой, который у него был как камертон, у него, безусловно, это было – ощущение правды, настоящести какой-то, настоящей искренности и разговора с людьми на одном языке. Голос за кадром: Когда Меньшов готовился к съемкам фильма «Любовь и голуби» художественный совет не хотел утверждать Александра Михайлова на главную роль. Как быть режиссеру? Александр Михайлов: Он чувствовал, что что-то во мне есть, но так полностью у него не было убеждения. Ведь идти в это огромное плавание на несколько месяцев, приведенные команды, большое путешествие кинематографа в этот фильм. И вот, конечно, эта ответственность колоссальная. «И пошли», – говорит. «Куда?». «Пойдем», – говорит, – «по злачным местам походим. В пивнушку зайдем, посидим, посмотрим». Ну, пришли в одну пивнушку. «Смотри, какие характеры, смотри, смотри. Смотри, как он заискивает, как он смотрит, какие глаза в нем. Вот он, денег у него нет, а ему хочется там выпить, что-то еще». Эти там синеглазки, так сказать, там, алкаши. Потом во вторую пришли. Я говорю: «Володь, я вырос среди них. Давай, рискни со мной, делай, пробуй, не понравлюсь, ничего, это кино, это вечная конкуренция». И он говорит: «Ну, давай, давай». И, естественно, я тогда придумал этот немножко сибирский акцент свой, пластику поменял. Голос за кадром: Народная артистка СССР, лауреат государственных премий Людмила Марковна Гурченко рассказывала, как необычно вел себя на съемках режиссер-постановщик. Меньшов бегает по гальке, не чувствуя, что брюки по колено мокрые, а потом упал на гальку: «Это я, это я виноват. Ничего не могу придумать. Я виноват». Полежал-полежал на гальке, посмотрел-посмотрел в небо. И как вскочит, как затанцует, как захохочет. Нашел, нашел, понял. Есть, сюда. Алекандр Михайлов: Я всегда любовался Людмилой Марковной Гурченко. Такой контакт у нее был, такое отношение хорошее. Я помню, он мне рассказывал, как Людмила Марковна пришла к нему на пробы, говорит: «Володь, что бы обо мне не говорили, что я там хулиганка, что я матерщинница, я перед тобой чистый лист бумаги, все, что захочешь со мной делать, то и делай. Вот давай так договоримся. Снимай меня и никого не надо утверждать, все». Я уже говорю про Юрского, который тоже такой хулиганистый был. Он вообще человек непьющий, но сыграть вот так вот пьющего дядю Митю и вот с этими плясками, с танцами. Голос за кадром: «Любовь и голуби» вышел в прокат в 1985 году. Михаила Сергеевича Горбачева в марте избрали генеральным секретарем ЦК КПСС, а в мае появился указ об усилении борьбы с пьянством и алкоголизмом. Из кинофильмов спешно вырезали сцены употребления алкогольных напитков. Исполнительский раж аппаратчиков хорошее дело превратил в пародию. Александр Михайлов: Четыре сцены были вырезаны, тоже безжалостно вырезаны. Но это тянет на большой монолог, и, наверное, стоит об этом говорить. Это такая кровоточащая рана, еще незаживающая рана. Его отстранили от монтажа, Володю отстранили. Ух, какой он был! Просто черные глаза были, синяки такие под глазами были у Володи, на него смотреть невозможно было. Потом поняли, что ничего не получится, человек, который никакого отношения к процессу не имевший. Естественно, они вернули опять Владимира Валентиновича, Володеньку. Он что-то сделал, смонтировал. Самое потрясающее – смыли все, весь материал, который у нас оставался, его смыли просто, безжалостно смыли. Сейчас бы был такой полнометражный двухсерийный телевизионный фильм, полный. Это было бы очень, конечно, трогательно, очень смешно. Но что осталось, то осталось. Николай Лебедев: Он приезжал на площадку и всегда был в большом напряжении. Но я это напряжение не чувствовал. Я чувствовал, что он меня пытается поставить в некую парадоксальную ситуацию, вдруг повернуть сцену так, что испытывает меня на прочность. А готов я к этому? Не готов я к этому? Как я разведу мизансцену, как я сложу пасьянс между актерами? Мне казалось, что он таким образом просто провоцирует меня на какие-то неожиданные режиссерские ходы. Мне это было очень интересно, и я всегда с азартом на это откликался. И я вдруг понял, что я катастрофически ошибался. Никакой провокации в этом не было. Он просто до такой степени волновался перед каждой съемкой. Выходя на площадку, он так пытался отредактировать себя, планка-то высокая. И он понимал, что ошибочный его шаг он себе не простит. Карен Шахназаров: Он не был, он не был таким, знаете, каменным, этим, бронзовым и с верой в себя, он чувствовался, он сомневался, и даже несмотря на его успех, все равно он искал этой поддержки, ему было важно это. Даже уже на склоне лет у него все равно вот это внутреннее чувство сомнений каких-то, оно присутствовало. Голос за кадром: Владимир Валентинович Меньшов ушел в мир иной летом 2021 года. Пандемия ковида нанесла нам много незаживающих ран. Николай Лебедев: Вот его нет, а у меня ощущение, что мы продолжаем общаться. Я вчера был на Новодевичьем, я пошел к нему, а там стоят люди, и там цветы. И я понимаю, что вот действительно не зарастет народная тропа, потому что его по-настоящему любят. Потому что и в его режиссерских работах, и в его актерских работах все чувствуют, что он не лукавил, что он был откровенен, абсолютно искренен. Он мог, как любой человек, ошибаться. Но там не было лжи, там не было приспособленчества. Карен Шахназаров: Он был очень тонкий человек. Брутальный и очень тонкий одновременно. С очень тонкой и очень ранимой душой. В этом богатстве его натуры и было его необыкновенное обаяние и притягательность. Дмитрий Харатьян: Вспоминаю каждый день и молюсь за него. И благодарен судьбе и Богу за то, что такой человек вообще появился на свете и появился в моей биографии человеческой. Потому что трудно переоценить его значение и его роль в моей жизни, безусловно. Режиссер, который снял всего пять фильмов. Но каких? Которые запомнили все и полюбили все, истинно народных фильмов.