Даниил Крамер: Это не совсем Моцарт. Но все-таки я немножко поиграл на его тему. Знаменитого «Rondo A la Turka» («Турецкого марша»). А сделал я этот потому, что Моцарт – один из тех людей, которые начали работать очень рано и чью музыку мы до сих пор слушаем – даже детскую, даже самую раннюю. Первое произведение он написал, когда ему было 6 лет. Прошли столетия. И он до сих пор самый играемый композитор на Земле. А что мы с вами оставим после себя? И что оставят после себя те, кому сегодня 5, 10, 15, 20? Сакраментальное слово «молодежь». Поговорим о связи культуры и молодежи. Здравствуйте. Ну что ж, я представлю вам наших сегодняшних великолепных гостей. Итак, Эдгард Запашный, народный артист России и директор Большого московского государственного цирка. Приветствую. Эдгард Запашный: Все правильно. Здравствуйте. Даниил Крамер: И справа от меня Аркадий Инин – писатель-сатирик, профессор ВГИКа и член творческого совета Национального фонда поддержки правообладателей. Приветствую. Аркадий Инин: Здравствуйте. Даниил Крамер: Что же оставит то поколение, которому сейчас 6, 10, 15, 20? Что оно возьмет от нас и что передаст, Аркадий Яковлевич? Аркадий Инин: Понятия не имею. Даниил Крамер: А все-таки? Аркадий Инин: Даже предположить не могу. Что меня убивает, если мы уже говорим о культуре в молодом поколении? Это абсолютная, поголовная, тотальная безграмотность. Эдгард Запашный: Это болезнь общества, потому что сейчас поток информации и возможности у человечества совершенно другие. И безграмотностью прежде всего правит лень. Даниил Крамер: Не только лень. Еще и способ преподавания в наших школах. Эдгард Запашный: Да. Тут совокупность проблем и потеря уважения к самому понятию «учитель». Я помню свои годы, когда я ходил в школу, и мне нахамить учителю или перебить – это никак не складывалось… Сейчас то, что в интернете творят дети, встают, хамят, руку поднимают на учителя, слова позволяют непозволительные, и самое главное – нету никаких обратных рычагов. Культура для этого и создана. Для того, чтобы были и оставались какие-то незыблемые вещи, которые должны оставаться базовыми. Один раз я был в буквальном смысле слова шокирован. У меня в коллективе трудилась артистка, которая заканчивает третий факультет журфака в Волгограде. И я у нее спросил – кто такой Гитлер? Она говорит: «Я что-то слышала. По-моему, не очень хороший человек». Даниил Крамер: Сколько ей лет? Эдгард Запашный: Девочке 20 с лишним лет. Третий факультет журфака. В Волгограде. Это там, где каждый метр земли напоминает о фашизме. Даниил Крамер: Даже не верится. Эдгард Запашный: Если б я эту девочку каждый день в своем коллективе бы не видел, я бы думал, что она умственно неполноценная. До сих пор в Волгограде ей грамотно никто не объяснил, что такое Гитлер. Это даже проблема не ее. Это проблема образования. Даниил Крамер: Проблема среды. Эдгард Запашный: Конечно. Среды, в которой она живет. Даниил Крамер: Я предлагаю сейчас посмотреть один опрос. ОПРОС Даниил Крамер: Эти люди назвали множество параметров того, что они считают параметрами культурного человека. Но, на мой взгляд, они не назвали самое главное – они не назвали душу. Они не назвали глубинную часть. Аркадий Инин: Они перечислили достаточно неких внешних примет культурного человека. Я бы к этому еще добавил обязательное уважение к другим. Для меня культура прежде всего в этом. Крайне уважительное отношение к окружающим. И второе: для меня культурный человек – это человек сомневающийся. Если человек не сомневается ни в чем, мне кажется, он недостаточно культурен. Даниил Крамер: Достойный параметр. Эдгард Запашный: Я считаю, что никто не назвал постоянное желание саморазвития. Именно желание саморазвития. То есть когда ты понимаешь, что лучше надо становиться, и у тебя есть эта возможность. Надо просто ей научиться правильно пользоваться. Может быть, в этом и есть состояние души. Когда ты желаешь этого. Когда ты желаешь становиться еще лучше и когда ты желаешь изменить мир, прежде всего начиная с самого себя. Становиться еще лучше, еще добрее, еще мудрее, еще умнее в конце концов. Вот этого никто не назвал. Для меня культурный человек – это еще и человек, который может становиться примером. Когда ты видишь, понимаешь и начинаешь уважать этого человека, даже если ты с ним близко не знаком. Вот если он становится для тебя таким хорошим примером, это и есть культурный человек. Даниил Крамер: А собственный опыт общения с людьми вот этого возраста что говорит? Эдгард Запашный: То, о чем мы сейчас говорили – про интернет и про соцсети. С одной стороны, это действительно развитие нашей цивилизации. Это неизбежная часть. С другой стороны, это рычаги, которыми можно пользоваться как в хорошее русло, так и в плохое. Даниил Крамер: В любое. Аркадий Инин: Это как любое средство. Оно имеет и плюс, и минус. Но я прекрасно понимаю, что у этого есть и неоценимое достоинство. Когда спасают ребенка, предположим, находят ему за 24 часа лекарство. Или когда вдруг показывают, как недавно, как избивают заключенного. И через 30 минут уже вся страна знает, что там было. И можно принять меры. Даниил Крамер: Как мы уже говорили, каждое новое поколение в каком-то смысле революционно. Но вот этот тип разрыва может быть небольшим. Когда поколение в гораздо большей степени наследует ценности и развивает их. Или он может быть таким, как в 1917-ом: мы старый разрушим, мы новый построим. И в 1990 году мы выполнили тот же самый кульбит: мы старый разрушим, мы новый построим. Что у нас с разрывом, Аркадий Яковлевич? Аркадий Инин: В вопросе разрыва между поколениями не вижу ничего нового. Всегда очень любят, когда эти статьи пишут. На эту тему же много исследований и все. Обычно очень любят приводить цитату. Нынешнее поколение грубо, неграмотно, не уважает старших и так далее. И потом предлагает отгадать, кто сказал. И выясняется, что это сказал Сократ. То есть за тысячелетие ничего не изменилось. Известная формула ничем не меняется: «Когда мне было 12 лет, мой отец был совершенный идиот. А когда мне стало 30, он значительно поумнел». Эдгард Запашный: Я согласен. Другое дело, что в современном мире технологий вот этими горячими умами, головами появляются все большая и большая возможность управлять. Что всегда есть определенный возраст, возраст протеста, когда действительно тебе кажется, что все неправильно и сейчас мы, молодые, возьмемся за руль и все сделаем. И некоторые люди прекрасно умеют этим пользоваться. Даниил Крамер: Я понимаю, о ком речь. Эдгард Запашный: И в кратчайшие сроки могут эту массу направить туда, куда им надо. И эти горячие головы пойдут, снесут в это время все, что угодно. Аркадий Инин: Могу только вас успокоить, если вас это волнует. Даниил Крамер: Очень хотелось бы успокоиться. Аркадий Инин: Что сегодня ничего похожего на 1917-ый или на 1991 год нет и быть не может. Сейчас нет идей. В 1917 году вела революционная идея – свергнуть эту монархию, построить новый светлый мир. Идея вела людей. Ни беднота, ни нищета. Идея. В 1991-ом возникла новая идея: «Вот, построим мы демократию, свергнем надоевший этот тоталитарный режим». Вела идея. Сейчас никакой идеи у молодых нет. Ну никакой. Кроме хлеба с маслом. Никаких, кроме материальных, у них нет. Даниил Крамер: Мы приходим к тому, что для людей, которые сейчас приходят и будут через некоторое время сутью государства, для них понятие счастья выражается в материальном комфорте прежде всего. Аркадий Инин: На мой взгляд – да. А из ведущих дельных вещей это абсолютный цинизм, абсолютный. Эдгард Запашный: Это и есть сейчас основная часть современного популизма, что нету ничего лучше, кроме материального блага. Но самое главное – никто не описывает момент, а как добиться этого материального блага. И во многом принимают решение, что только украсть. Даниил Крамер: Можно ли сказать, что именно культура является в этом плане средством самозащиты? Эдгард Запашный: Мне кажется, это единственный оплот мира на Земле… Даниил Крамер: И те, кто его разрушают, лишают людей защиты. Эдгард Запашный: Присутствие культуры, конечно. Потому что только культурный человек начинает включать голову, включать мозг, включать рассуждения. Даниил Крамер: Я хочу показать вам еще один сюжет. СЮЖЕТ Даниил Крамер: Можем ли мы говорить о том, что существует хотя бы какое-то наследование тех ценностей, которые были сформированы русской классикой в XIX веке? Эдгард Запашный: Мне кажется, далеко на подсознании все равно родители (даже, может быть, и никогда не читая Пушкина) все равно осознают ценность семьи, ценность отношений, ценность любви к родине. Я благодарен моим родителям за то, что они мне очень вовремя объяснили, что такое хорошо, что такое плохо, и что на любую мою силу, которую я решил применить на слабом или еще что-то, найдется противосила. И надо лишний раз подумать, нужны ли конфликты и прав ли ты в этом все. Даниил Крамер: Как вы воспитываете ваших детей? Эдгард Запашный: У меня трое детей. Я очень рад тому, что и я, и мама наших детей Оля делаем все для того, чтобы они свято берегли друг друга, чтобы для них семейные ценности оставались действительно не простыми банальными словами: чтобы они уступали друг другу, чтобы они научились прощать друг друга, чтобы они с уважением и с любовью относились… Даниил Крамер: Но будут ли они передавать что-то своим детям, будет ли им что передать? Эдгард Запашный: Конечно, будет. Даниил Крамер: Что? Эдгард Запашный: Конечно, будет. Даниил Крамер: Интернет? Гаджеты? Эдгард Запашный: Интернет – одна из уже неотъемлемых частей нашей жизни. Даниил Крамер: Я говорю про интернет не в положительном смысле в данном случае, а про средство разобщения. Эдгард Запашный: Вы знаете, кто-то когда-то говорил, что и телевизор разобщает, и радио развращает, и все это мы с вами прошли. И книги сжигали тысячами в свое время. То есть человечество все это помнит. Любая доступность информации всегда будоражила умы, всегда кого-то отпугивала. Но в целом, я еще раз повторю, я верю, что институт культуры продолжает существовать, я верю в том, что здравомыслие в финале все равно побеждает. И мы делаем выводы. Поэтому человечество на сегодняшний день и существует. Даниил Крамер: Что скажете, Аркадий Яковлевич? Аркадий Инин: Да то же самое. Есть ведь великая формула, даже не знаю, кем придуманная. Что если человек в юности не революционер, то у него нет сердца. А если он в старости не консерватор, то у него нет ума. Это известная… Поэтому все они вырастут, все наденут пиджаки вместо этих кроссовок и прочего, и галстуки. И будут воспитывать своих детей в правильном направлении – что надо уважать старших и так далее. Это история. Ничего не меняется. Даниил Крамер: Я бы почти с вами согласился. Телевизор доказал, что он может служить средством общения, а не разобщения. Интернет пока этого не доказал. Я хочу показать вам еще один сюжет, как ни странно, связанный с молодым поколением и с оперой. СЮЖЕТ Даниил Крамер: Я бы хотел, чтобы мы все-таки оценили все то хорошее и все то плохое, что нам грозит в связи со связью культуры и тех, кто приходит к нам на смену. Ведь когда-нибудь мы все уходим. Эдгард Запашный: Мне кажется, мы обязаны не бояться говорить о столпах культуры то, что должно быть незыблемо. Даниил Крамер: А почему боятся? В чем опасность? Эдгард Запашный: Потому что сейчас стало уже, например, опасно говорить на тему традиционной семьи. Аркадий Инин: Не то, что опасно. Как-то неловко вроде… Даниил Крамер: Немодно. Не в тренде. Эдгард Запашный: Я в прямом смысле слова. Это мы еще с вами в России находимся. А там за рубежом, как только ты заикнулся, например, что, ребята, я за папу и маму. И полетели в тебя. Я действительно за папу и маму. Даниил Крамер: Насколько полетели? Действительно полетели? Эдгард Запашный: И полетит. Реально полетит. В России пока это неярко. При всем при этом я не ярый борец за запреты или еще что-то. Но это мои семейные ценности. Я родился в традиционной семье и хочу, чтобы и мои дети точно так же были воспитаны во всем в этом. Это уже становится опасной темой. Теперь про свою профессию. Общение человека с животным тоже уже во многом становится опасной темой: «Давайте запрещать цирки, давайте запрещать зоопарки, давайте запрещать домашних животных». Ни в коем случае нам нельзя огораживаться вот этими каменными заборами от животных в принципе. Не должны быть животные отдельно, человек отдельно. Само понятие «домашнее животное» и стало только благодаря тому, что человек научился и приблизился к животным, научился общению. Это прививает нас к доброте, это прививает нас к ответственности. Это прививает нас к заботе. Аркадий Инин: Я по-прежнему тоже считаю прекрасной формулой слова нашего замечательного Николая Алексеевича Некрасова и следую этому как преподаватель: «Сейте разумное, доброе, вечное. Сейте. Спасибо вам скажет сердечное русский народ». Я надеюсь. Эдгард Запашный: В целом, я же говорю, мне кажется, что именно Россия сейчас очень сильно отличается от внешнего мира. Слава богу, что мы не идем и не подражаем во всем всему тому, что в Европе есть… То есть забывая о своей идентичности. И вот здесь мне кажется, нашего ума, нашего характера хватает на то, чтобы иногда говорить: «Стоп. Для нас это неприемлемо. Мы пойдем другим путем». Даниил Крамер: Засим я выражаю вам свое искреннюю и сердечную благодарность. Я надеюсь, что мы еще с вами увидимся. Я надеюсь, что наши передачи будут продолжены. И я вас искреннее благодарю. Эдгард Запашный: Спасибо вам большое. Аркадий Инин: Спасибо. Даниил Крамер: Я думаю, многим, кто начинает свою жизнь, кто начинает свою карьеру, многим хочется оставить что-то после себя. А многие не думают. Думают о сегодняшнем дне. Может, и правильно. Сегодняшний день формирует будущее. Но будущий день формируют те, кто хочет его формировать. А я закончу сегодняшнюю нашу беседу очень простой, очень известной музыкой, которую сочинил Моцарт и которую играют для совсем молодежи. Той молодежи, которой годика два. Для них.