Борьба за закрытие Байкальского ЦБК началась еще до того, как он был открыт. На стадии проектирования в конце 1950-х годов. С этого вообще началось экологическое движение в нашей стране. Причем общественность противостояла линии партии и правительства. В 1960-е годы на эту тему классиком советского кинематографа Александром Герасимовым даже был снят фильм «Журналист». По тем временам довольно смелый. Драматизм ситуации был еще в том, что ЦБК вообще-то собирались строить совсем с иным целями. Не бумагу он должен был делать, а в основном производить целлюлозный шинный корд, необходимый в авиастроении. Однако на момент ввода завода в строй потребности в таком корде уже исчезла, поскольку авиапромышленность перешла на металлический корд. Поэтому с 1966 года ЦБК стал выпускать целлюлозу, бумагу и картон. За время совей работы, вопреки уверениям начальства, ЦБК нанес немало вреда флоре и фауне южного побережья Байкала. По данным Всемирного фонда дикой природы России, объём сбросов предприятия, например, в период с 1999 по 2007 годы, когда комбинат работал на полную мощность, составил 36 -48 миллионов тонн отходов производства, которые ежегодно попадало в Байкал. В 2008 году комбинат под давлением экологов и по указанию Росприроднадзора наконец перешел на замкнутый водооборот. И это помогло добить ЦБК. Замкнутый цикл не позволял производить беленую целлюлозу, приносившую комбинату основной доход. Через некоторое время комбинат приостановил свою работу. Замкну­тый водооборот сделал ЦБК экономически нерентабельным. Вопрос его закрытия стал вопросом времени. То есть, в конечном счете предприятие добили не альтруисты-экологи, а деньги. Простой предприятия по причине отсутствия разрешительной документации продолжался до мая 2010 года. За это время менеджмент предприятия разработал план восстановления платежеспособности БЦБК. Он предусматривал программу его экологической и технологической модернизации и перепрофилирования, завершение которой планировалось к 2013 году. Но, видимо, уже не судьба. И все-таки какой-то осадок от такой победы, закрытия знакового для советской эпохи предприятия и увольнения сотен людей остался. Неужели нельзя было распорядиться этим советским наследием более толково? Неужели нельзя было как-то решить судьбу людей, которые работали на комбинате. Жителей по сути моногорода. Что им теперь делать? Впрочем, подобный вопрос можно задать не только по отношению к Байкальскому ЦБК.