Включишь, бывало, городской репортаж по телевидению, а там - стритрейсеры. Переключишься на канал для путешественников - там тебя поджидают дауншифтеры, а то и банджи-джамперы. На деловом канале сейлз-менеджеры ведут диалог с аккаунт-менеджерами на тему креативности и трендсеттеров. Попутно заметил, что риэлторы чаще всего не знают, как писать название своей профессии. Переключился на спорт: а там то керлинг, то кайтинг, то легионеры бегают за монегасками и манкунианцами, то панчеры с крузерами. Захотел послушать официальные новости, а там видный политик федерального уровня глаголет о беспределе, отморозках, откатах и распилах. Так и хочется ему крикнуть в экран: ей, братан, фильтруй базар! И добавить еще слово «блин». С русским языком происходят драматические перемены. За последние двадцать лет ни один крупный язык на Земле не терял свои позиции столь стремительно. В начале XX века им владело примерно 150 млн человек, в основном - подданные Империи. Но на момент распада Советского Союза число владеющих русским было уже 350 млн человек, из них 286 млн проживало в СССР. Русский язык впервые получил столь массовое распространение за пределами одного государства и стал мощным фактором гуманитарного влияния Советского Союза. Но и сегодня русский - самый распространенный язык Европы: его считают родным от 144 до 150 млн европейцев, включая, разумеется, территорию бывшего СССР. Хотя общую численность людей, владеющих им, эксперты определяют в цифрах меньших, чем 20 лет назад: от 270 до 300 млн человек. Русский стал вторым по популярности языком интернета: его используют почти 6% всех сайтов. И вот этот самый интернет, как считают многие, губит литературный русский язык. Стали забывать, как правильно писать, полагаясь на компьютерную проверку орфографии и пунктуации. Социальные сети и смски не требуют вдумчивого написания, появляется много сокращений и сленга, рождается какой-то чудовищный новояз. Оправданы ли все эти волнения? Но ведь любой язык, не только русский, - это живая материя. Мир вокруг стремительно меняется. Язык, который не меняется вместе с миром, перестает выполнять свою функцию. Мы не сможем говорить на нем об этом мире потому, что у нас не хватит слов. Так что для русского языка не страшны ни поток заимствований, ни вообще те огромные и быстрые изменения, которые в нем происходят. Он это, в конечном счете, переварит, что-то сохранив, что-то отбросив. На место хаоса придет стабильность. Кроме того, в хаосе есть свои плюсы, поскольку в нем реализуются творческие возможности языка, не сдерживаемые строгими нормами.