Максим Митченков: Вот скажи мне, как объяснить иностранцу, что по-русски «как можно лучше» – это «хорошо», а «как нельзя лучше» – это «отлично»? Мария Карпова: Ладно, признаюсь, ты меня поставил в тупик. Да, вот настолько богат и могуч наш родной язык. Максим Митченков: И сегодня его праздник: решением 30-й сессии генеральной конференции ЮНЕСКО 21 февраля отмечается День родного языка. Мария Карпова: Поэтому наш гость сегодня – главный редактор портала «Грамота.ру» Владимир Пахомов. Максим Митченков: Владимир, здравствуйте! Мария Карпова: Рады Вас видеть! Владимир Пахомов: Здравствуйте! Мария Карпова: Международный день родного языка: вот Вы, как человек, чья работа непосредственно связана с сохранением культуры родного языка, как к такому дню относитесь? Владимир Пахомов: У нас в каком-то смысле каждый день – это день родного языка, потому что мы отвечаем на вопросы по русскому языку, к нам обращаются за справками по тем или иным вопросам, связанными с использованием родного языка теми, для кого русский язык родной. Максим Митченков: Но всё-таки – это Ваш профессиональный праздник? Владимир Пахомов: День особенный, конечно, один из нескольких профессиональных праздников: есть День русского 6 июня, есть День филолога, есть День славянской письменности и культуры, то есть много поводов. Мария Карпова: У Вас много праздников… Владимир Пахомов: Да-да-да. Мария Карпова: У Вас весело. Максим Митченков: Слушайте, а Вы круто устроились! Владимир Пахомов: День родного языка, конечно, праздник особенный, но он, в первую очередь, установлен был, чтобы обратить внимание на проблему родного языка в тех точках земного шара, где это действительно проблема, где у людей, например, нет доступа к обучению на родном языке, где язык, на котором говорит очень мало людей, и язык исчезающий, эти люди уйдут из жизни, и язык исчезнет – от на эти проблемы обращает внимание ЮНЕСКО. Максим Митченков: В России, например, есть такие проблемы? Владимир Пахомов: В России тоже есть некоторое число, в общем, значительное число малых языков, которые в такой Красной книге. Если мы говорим о русском языке, то мы, конечно в хорошем положении, потому что мы в этот день обычно либо спорим о чем-то, либо рассуждаем о нормах, правилах, у нас, к счастью, не стоит вопрос угрозы языку, исчезновения языка, поэтому мы можем позволить себе роскошь – в этот день просто поговорить о родном русском языке. Мария Карпова: А о чем спорите тогда? Самая острая тема? Владимир Пахомов: У нас люди любят спорить об ударениях, об иностранных словах, о нецензурной лексике, вот одна из самых горячих тем внезапно – феминативы и так далее, то есть споров много. Мария Карпова: Да. Максим Митченков: Давайте мы с феминативов начнем как раз… Мария Карпова: Молодец. Максим Митченков: Само слово сложное. Мария Карпова: Во-первых, что это такое? Максим Митченков: Да, что это такое и как к этому относятся сейчас люди? Владимир Пахомов: Это слова, называющие лиц женского пола, и это не те слова, к которым мы привыкли, которые давно есть в языке, например, «певец», есть «певица», есть «студент», а есть «студентка – вот они эти самые феминативы, «стюардесса», например, и так далее, они не вызывают вопросов… Мария Карпова: Да. Владимир Пахомов: А вопросы вызывают новые слова, которые недавно были придуманы, типа: «авторка», «блогерка», «редакторка»… Максим Митченков: «Директорка». Владимир Пахомов: Да-да-да, для некоторые носителе языка – это действительно очень остро и очень болезненно, что таких слов в языке нет, и вот они хотят, чтобы эти слова в языке были, а другая часть носителей языка категорически против, потому что это действительно выглядит немножко искусственно, придумано и вот это тема для споров, для каких-то холиваров в интернете. Мария Карпова: Нельзя просто решить, что те, кто хотят, пусть говорят так, те, кто не хотят, могут не говорить, нет? Владимир Пахомов: У нас же должна быть… Максим Митченков: Это Владимир должен решить? Владимир Пахомов: На самом деле, для лингвиста здесь нет вопросов и проблем, здесь просто интересно посмотреть, чем дело кончится, потому что в каком-то случае какие-то слова могут закрепиться в языке, в большинстве случаев, наверно, просто уйдут, когда схлынет острота вопроса, посмотрим. Максим Митченков: Подождите, Вы как лингвист, что Вы думаете: могут такие слова такие слова использоваться в языке или нужно просто ждать, приживутся-не приживутся? Владимир Пахомов: Нужно ждать, ведь у нас, если мы возьмем, например, название жителей городов, у нас нет какого-то одного суффикса, который бы обслуживал все названия: где-то у нас «новгородец», например, «москвич», «киевлянин» и так далее их очень много, этих суффиксов, более 50 суффиксов обслуживают эту сферу и в каждом названии всё индивидуально. Может быть, и здесь с феминативами, в общем, тоже всё индивидуально: есть «певица» – суффикс «иц», есть «стюардесса» – суффикс «есс», есть «студентка» – суффикс «ка», то есть разные суффиксы, может быть, с каким-то из тех слов, о которых мы сегодня спорим, какие-то свои суффиксы будут прикрепляться, посмотрим. Максим Митченков: Слушайте, я тогда не понимаю, почему мы должны ждать, чтобы слово прижилось, есть слова, которые давным-давно прижились, но при этом в словаре написано, что это неправильное употребление этого слова, зво́нит же неправильно говорить, но оно прижилось уже давным-давно? Владимир Пахомов: Современной норме не соответствует, но, зная языковые законы, зная историю многих других слов такого типа, мы можем сделать прогнозы, и, скорей всего, наши внуки правнуки будут говорить «зво́нит», и это будет нормой, точно так же, как мы сейчас говорим: «Дети дру́жат», – а еще в середине XX века требовалось говорить «дружа́т», или, например, мы сейчас говорим «ку́рит», «ва́рит», «пла́тит», а в XIX веке норма была: «кури́т», «вари́т», «плати́т», видите, тот же самый процесс – в глаголах в личных формах ударение в окончанием переходит на корень, у «звони́ть» точно такая же судьба, точно такая же история, просто для носителя языка «зво́нит» – это категорически неприемлемо, и пока этот запрет в обществе существует, в словарях он тоже есть. Максим Митченков: Мое убеждение, что русский язык не поддается никаким правилам, несмотря на то, что мы 11 лет учим правила в школе – в каждом правиле есть море исключений, почему так произошло? Мария Карпова: Зачем тогда нужны эти правила? Максим Митченков: Да. Владимир Пахомов: Русский язык – это система достаточно четкая, достаточно логичная, достаточно стройная и правописание – это тоже система, другое дело, что когда мы говорим об исключениях, «исключение» вообще – это слово из школьной методической практики, если вы слышите слово «исключение», это означает, что здесь какая-то отдельная очень долгая и очень интересная история, которую мы не можем просто объяснить в двух словах, поэтому мы предлагаем это просто запомнить как исключение, на самом деле, это всегда какое-то особое индивидуальное правило, которое складывалось веками, в двух словах это так. Максим Митченков: Например, почему «стеклянный», «оловянный», «деревянный» – исключения? Владимир Пахомов: Почему «стеклянный», «оловянный», «деревянный» – исключения, можно объяснить: потому что когда-то в этом слове между двумя «н» был еще один гласный, то есть в этих словах был обычный суффикс «ян» с одной буквой «н», как в словах, например, «земляной» или «овсяный» обычный суффикс «ян» с одной «н» и второй суффикс, который состоял из очень короткого гласного звука «ин» – вот 2 суффикса, эти короткие гласные звуки когда-то были очень давно в русском языке, они исчезли со временем, второй «н» остался один одинешенек и приклеился к второму суффиксу, и получился суффикс «янн» с двумя «н» в этих трех словах, «стеклянный», «оловянный», «деревянный, как исключение, но, видите, для того чтобы эту историю рассказать, надо рассказать об этих очень коротких гласных звуках редуцированных в древнерусском языке и так далее, это невозможно рассказать в школе, потому что и так-то времени не хватает на все правила и исключения. Максим Митченков: Но нет такой потребности, чтобы упростить эти правила, не знаю, убрать эти исключения, чтобы они подчинялись всем остальным правилам? Владимир Пахомов: Очень многие правила, которые мы сейчас с вами учим в школе, сложились как результат многолетних или даже многовековых дискуссий с тщательным взвешиванием всех плюсов и минусов, и многие из них лингвисты в разное время предлагали изменить что-то упростить не ради самого упрощения, а ради большей систематизации, но каждый раз такие предложения обществом отвергаются, потому что изменение привычного нам облика слов – это то, что всегда очень болезненно, поэтому носители языка всегда говорят: «Нет, пусть 1, 2, 2, 10, 100 исключений, мы их лучше выучим, но руки прочь от русского языка и от русской орфографии!». Максим Митченков: Мы сейчас возвращаемся к тем феминативам, которые тоже могут стать исключениями просто в русском языке. Владимир Пахомов: Они не станут исключениями, они могут стать частью системы, если они приживутся. Мария Карпова: Понятно, что язык меняется, меняется очень быстро, например, Пушкин же писал «щастье» через «щ»? Владимир Пахомов: Да-да. Мария Карпова: Сейчас это тоже кажется совсем странно и совсем ненормально… Владимир Пахомов: Да. Мария Карпова: Вот за те 20 лет, пока Вы работаете в «Грамоте», как изменился язык? Владимир Пахомов: 20 лет – это очень маленький срок. Максим Митченков: То есть невозможно еще уловить? Владимир Пахомов: Конечно, для того чтобы оценить изменения в языке, для этого нужно посмотреть интервал в несколько десятилетий, а то и столетий, потому что у языка в прошлом много столетий, в будущем много столетий и 20 лет – это доля секунды в его истории. Максим Митченков: Но за эти же 20 лет огромное количество новых слов, которые мы используем постоянно… Владимир Пахомов: Да-да, много новых слов, много новых конструкций и если что-то самое яркое попытаться выделить, то это, пожалуй, то, что, во-первых, мы стали общаться, как раньше не общались, мы стали писать столько, сколько никогда не писали, мы постоянно друг с другом на связи, постоянно в чатах, мессенджерах мы переписываемся иногда обмениваемся голосовыми сообщениями и вот это то, что за эти 20 лет развивалось и употреблялось активно и то, что лингвисты называют «письменной разговорной речью», когда мы вроде бы пишем, точнее, печатаем, но то, что мы пишем, и как мы пишем, надо сравнивать с устной речью, потому что это почти устная речь, оформленная на экранах наших смартфонов. Мария Карпова: Но из-за этого интернет-языка мы становимся менее грамотными? Владимир Пахомов: Очень важно понимать, где мы можем себе эти вольности позволить, а где нет, ведь даже если мы напишем «ща» – вот именно так, мы же всё равно знаем, что есть слово «сейчас», которое пишется именно так, и когда мы будем писать какой-то официальный текст, мы всё равно напишем «сейчас» как нам нужно, главное – детей этому учить. Максим Митченков: Мы-то напишем, подождите, сейчас школьники будут писать, им Т9 всё исправит в телефоне, зачем им это знать вообще? Владимир Пахомов: Кому-то Т9, но Т9 не всё может засечь, и даже если слово вроде бы написано правильно, оно может не подходить. Максим Митченков: Это была такая шутка: «Умер создатель Т9, пусть земля ему будет пуховик». Владимир Пахомов: Да-да-да. Мария Карпова: Да-да-да. Владимир Пахомов: Поэтому всё равно доверяй этим смартфонам, но проверяй и всё равно грамотность – одна из ключевых компетенций, и никуда это не денется, потому что встречают всё равно по одёжке, а всё равно потом смотрят, как человек говорит, и если человек говорит с ошибками и пишет с ошибками, то в его профессиональной сфере у него будут проблемы. Мария Карпова: Мы в «Календаре» никогда не говорим с ошибками! Владимир Пахомов: Это здорово! Максим Митченков: И приятно было с Вами пообщаться, у Вас прекрасный русский язык, еще раз спасибо Вам, что заглянули в гости к нам! Мария Карпова: Спасибо! Владимир Пахомов: Спасибо!