Максим Митченков: «Юный коммунар», «Юношеская правда», «Молодой ленинец» – и это всё… Любовь Наливайко: Это всё, что? Максим Митченков: Названия, которые носила газета «Московский комсомолец» в разные года, а первый номер вышел ровно век назад, 11 декабря 1919 года. Интересные страницы истории издания перелистнем вместе с Алексеем Мериновым – художником-карикатуристом, без работ которого немыслим ни один номер «МК», Алексей гость нашей студии. Любовь Наливайко: Здравствуйте, Алексей, рады Вас видеть в нашей студии! Максим Митченков: Здравствуйте! Алексей Меринов: Здравствуйте! Любовь Наливайко: 100-летие «Московского комсомольца», больше 30 лет Вы работаете там и, конечно, хочется спросить о первых Ваших работах, всё-таки как Вы туда попали, писали еще ручкой, интернета ведь тогда не было? Алексей Меринов: Да, я шариковой ручкой рисовал долгое время, это привычка со школы и попал… причем, честно говоря, «МК» был не самым первым изданием, куда я хотел попасть, потому что тогда был «Крокодил», понятно, что все мастера там печатались, «Огонёк», «Смена», «Юность», а «МК» был такой московской городской газетой, она была очень милой, шутливой, но как-то мне казалось несерьезно. Максим Митченков: И в 83-м году Вы принесли туда работы? Алексей Меринов: В 83-м году в конце самом, когда я прошел все круги ада по всем этим «Крокодилам», когда я весь «искусанный» «Крокодилами» я пришел в «МК», у меня взяли, по-моему, 4 или 5 картинок, и вдруг мне звонит художник, который там работал, и он с ужасом сказал: «Гусев посмотрел и сказал ставить все 4!». А для них это… ну, тогда печаталась раз в месяц, а просто они у меня черные, они отличались, я так понимаю, что они отличались от других, там не было глубоких философских мыслей, они не были настолько прекрасны. Максим Митченков: Давайте уточним, Гусев – это главный редактор издания. Алексей Меринов: Да-да, и вот с тех пор, в 88-м я пришел в штат и с тех пор понеслось. Любовь Наливайко: У Вас же был легендарный кабинет, где, как говорят, звучал блюз, 777 и Ваш такой вот образ… Алексей Меринов: Да, 777, вместо номера 777 была этикетка одноименного напитка, ну, блюз конечно, да-да-да, и ко мне заходили ребята, бегали, когда главный редактор был злой, не давал вдохновиться, они ко мне все бегали, я курил, мне разрешалось курить, ну я вообще, конечно, хулиганил и как меня до сих пор не уволили, я не знаю. Максим Митченков: А у Вас есть какие-то карикатуры, которые не вошли, ну они точно есть, я имею ввиду, о которых Вы прямо конкретно жалеете, что они не вошли в какой-то тираж, какой-то номер? Любовь Наливайко: Какие-то очень сильные? Алексей Меринов: Я потом уже устал просто, и я начал подбирать без слов какие-то… ну, я не говорю слово «философские», но, понимаете, есть картинки, которые очень смешные, просто, как говорят, ржака, но они на злобу дня… Максим Митченков: Да. Алексей Меринов: И они привязаны к событию, и когда ты немножко забудешь об этом событии, ты уже не понимаешь, о чем, что тут люди-то смеялись, что тут смешного? Совершенно непонятно. А есть какие-то картинки, которые, ну, для меня… я никогда не старался рисовать смешное, это вообще для меня как-то… ну, нельзя: вот сейчас я сяду и нарисую смешную картинку, ну, не получится, вникнуть в тему, нарисовать, а они как-то сами по себе выходили. Мне больше нравится… ну вот черный юмор, я им занимаюсь с большим удовольствием, бывает, почему бы и нет? Еще бывают какие-то без слов, какие-то… тот же у меня Буратино был долгое время, уже читали присылали письмо в редакцию, говорят: «У вас художник приболел что ли? Отпустите его на воздух, тут невозможно открыть, одни эти Буратино, папа Карло и Алиса». Максим Митченков: Алексей, а сейчас Вы рисуете только для газеты или для интернета, для отдельного сайта своего? Алексей Меринов: Сейчас у меня очень интересный проект, не знаю, как он закончится, потому что я взвалил на себя, конечно… это письма Пушкина, о Пушкине, это современники, это та эпоха, это частные переписки какие-то, но всё задокументировано, там число, где это было – это должно быть 300 цветных иллюстраций, вот я 80 с чем-то сделал, я сам, пардон, тащусь от этого, потому что это другого уровня работы немного. Максим Митченков: От политики устали? Алексей Меринов: Нет, там тоже она есть, самое удивительное, там, допустим, Вяземский и Жуковский, люди такого мышления, мне кажется, многие фразы вот сейчас опубликуй – они лягут на современность абсолютно верно, а они жили чёрт знает когда, в начале XIX века и это мне страшно интересно, и Пушкин, конечно, он бы сейчас… хулиганом был. Максим Митченков: Ну он и тогда был хулиганом. Алексей Меринов: Да, я про это и говорю, он, конечно, что хотел, как хотел, так и жил человек: въезжал к девушкам… пытался в дверь на коне въехать, стрелялся, квасил, хулиганил, писал стихи, которые никогда... ну, они, конечно, напечатаны, но не для публики, это было очень… и, во-первых, я еще сам читаю, много для себя открываю… Максим Митченков: Так Вы родственную душу нашли, Вы же сами тоже хулиганистый? Любовь Наливайко: Похожи вы, да, хулиганы? Алексей Меринов: Ну, пока не Пушкин. Любовь Наливайко: Пока. Алексей Меринов: Кюхельбекер, может быть, где-то… ну, там они очень… их отношения друг с другом, с друзьями, их переписка, их письма о женщинах, там же… я не буду это слово говорить, там же Пушкин пишет про Дельвига, по-моему, про Дельвига, что он женится и называет его любимую одним словом, то есть я думаю: «О!». Максим Митченков: Мы бы сейчас запикали, но нет, ну ладно. Любовь Наливайко: Цензура. Алексей Меринов: Я думаю: «О, это мое!». И мы делаем, нас трое: литературный редактор, художественный редактор и я, и начали мы где-то, по-моему, в конце лета, мне так понравилось, я сидел рисовал сутками, и я нарисовал за полтора месяца картинок 60, и они говорят: «Давай еще, 300 картинок». Я говорю: «Ребята, ну это невозможно». То есть это возможно, но… Максим Митченков: Но времени нужно больше. Алексей Меринов: Мы хотим весной закончить всё-таки, если я смогу. Максим Митченков: Алексей, сколько времени Вы создаете одну карикатуру, например? Алексей Меринов: Во-первых, вот я читаю текст, если я в процессе чтения не придумываю, я уже начинаю себя ненавидеть и беситься. Любовь Наливайко: «Всё, я ничего не умею, не могу!», – да? Алексей Меринов: Да-да-да, всё, я закончился… Максим Митченков: Исписался, да? Алексей Меринов: Исписался, зарисовался, потом… рисовать недолго, тем более я работаю на компьютере, поэтому иногда много, иногда фонтан какой-то даст, и я просто делаю запас, потому что человек я увлекающийся, я называю это «уехать на этюды»… Любовь Наливайко: Вот, как это у Вас называется! Алексей Меринов: Да, делаю: «Я на этюды», – и понеслось, а в газете запас, и мне потом где-то дней 5… ну, дня 3, врать не буду, даже не звонят. Я так понимаю, что когда я коньки отброшу, мне еще, наверно, год звонить не будут, потому что такой запас, они берут с 90-х годов иногда, с 89-х годов, ну, я «на этюдах», мне положено, я художник, в театре это называлось «библиотечный день», а здесь «этюды». Любовь Наливайко: «На этюды»… спасибо Вам большое! Максим Митченков: Алексей, долгих лет Вам и газете еще! Алексей Меринов: Постараюсь. Любовь Наливайко: Новых работ интересных и для Вас в том числе! Максим Митченков: Да, и еще раз со 100-летием издания Вас поздравляем, были рады Вас видеть! Алексей Меринов: Спасибо, ребята! Любовь Наливайко: Спасибо!