Максим Митченков: Игорь, вот такая ситуация сейчас получается: 2020 год и вообще принято как-то измерять популярность артистов просмотрами на «Ютьюбе», и мы обнаружили, что у ваших песен огромное количество просмотров… Мария Карпова: Да. Максим Митченков: У некоторых – по 2, по 3 миллиона, у песни «Город, которого нет» – аж 20 с лишним миллионов на «Ютьюбе». Вы вообще чувствуете, что сейчас какая-то есть новая волна популярности, или, может, она никуда не уходила? Игорь Корнелюк: Популярность – это такая штука, которая меня очень радовала в юности, то есть мне было очень приятно, когда узнавали, допустим, на улице, ещё как-то, а потом… Максим Митченков: Конечно, вас трудно было не узнать, естественно. Мария Карпова: И сейчас тоже, конечно. Максим Митченков: Вы очень ярким были артистом, да. Игорь Корнелюк: Да, но потом я вдруг почувствовал, что это стало мешать по жизни, поэтому я к этому отношусь очень-очень-очень спокойно. Мария Карпова: А сейчас пытаетесь как-то скрыться ха капюшонами, чтобы вас не узнавали на улице, солнечные очки? Игорь Корнелюк: Нет, я живу обычной жизнью, я занимаюсь своими делами, я стараюсь быть более дисциплинированным, чем в юности, потому что я живу по принципу «ни дня без нот»: каждый день я встаю рано утречком, иду в студию и каждый день стараюсь что-нибудь сделать. В прошлом году закончил огромную работу длинной в несколько лет – я писал оперу, я бы так сказал: мы с Региной Лисиц писали оперу… Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Это была мечта моей жизни, потому что мне очень обидно и грустно, что такой великий жанр, как «опера», в нашей жизни превратился в музей. ФРАГМЕНТ Т/С «МАСТЕР И МАРГАРИТА» Максим Митченков: Игорь, а помните, как были написаны, записаны, точнее, вот самые первые песни, которые стали хитовыми? Они же были записаны, наверно… я себе плохо представляю, какое было оборудование тогда, в конце 70-х, в начале 80-х годов, но музыканты, которые бывают у нас в гостях, говорят, что всё оборудование было достаточно плохое, то звук был… Мария Карпова: Так себе. Максим Митченков: Звук оставлял желать лучшего. Вот вы на каком оборудовании тогда писали свои хиты? Игорь Корнелюк: В основном это была студия ленинградского Дома радио. Вообще у нас в Питере, тогда в Ленинграде, в 80-е годы было действующих реально 2 студии, в Доме радио и на «Мелодии», и поэтому все записи были распланированы на год вперёд… Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Стояла, что называется, очередь, и я когда шёл на запись, я понимал, что у меня на всё про всё 4 часа, я накануне готовился к записи так, как спортсмен-боксёр готовится к бою за звание чемпиона мира. Максим Митченков: То есть это прямо тренировка настоящая была, да? Игорь Корнелюк: Настоящая тренировка, я продумывал всё до минуты, что я буду делать, и я когда приходил в студию, мы подключали какие-то инструменты, дальше включался секундомер – всё, ни перекуров никаких, потому что я понимал – за 4 часа я должен успеть. ФРАГМЕНТ ВИДЕОКЛИПА ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Максим Митченков: А вообще помните, как стали писать музыку? Настолько я знаю, это ещё в школе произошло из-за неразделённой любви? Игорь Корнелюк: На самом деле ещё раньше. Я когда учился в музыкальной школе, по-моему, первый или второй класс, я уже не помню, к нам на урок сольфеджио вдруг неожиданно пришёл директор музыкальной школы и сказал: «Ребята, тут у нас одна девочка написала стихи о России, никто не хочет попробовать написать музыку к этим стихам?». И я почему-то, я не знаю, наглый, конечно, я сказал: «Давайте я». И я взял эти стихи, и я написал песню и её отправили даже на какой-то конкурс республиканский, и даже она что-то заняла, а потом в классе пятом произошло событие важное в моей жизни – я влюбился, и я не просто влюбился, а она меня бросила… Мария Карпова: Несчастная любовь. Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Да-да, и я заболел, я помню, я переживал страшно, и когда я выздоровел, у меня появилась физиологическая потребность свою меланхолию изливать в звуки, и тогда, наверное, я понял, что я буду композитором, потому что я сочинял много, сочинял на всё подряд, что у меня только было дома: Есенин, Пастернак, то есть на те стихи, которые я находил, я писал музыку, а тогда я играл в ансамбле, у нас была группа, это сейчас народ танцует – дискотеки, а те годы в Домах культура были ансамбли, мы играли-пели, и к нам приходила публика, которая танцевала, вот практически на каждые эти танцульки мы исполняли одну из новых моих песен. Мария Карпова: Эта девочка, наверно, сейчас смотрит и локти кусает. ФРАГМЕНТ ВЫСТУПЛЕНИЯ ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Мария Карпова: А что родители? Они ведь были против, чтобы вы занимались музыкой – не считали это серьёзной профессией, насколько я понимаю. Игорь Корнелюк: Папа мне всегда говорил, что Игорь, подумай сам, ну что это за профессия – «музыкант»? «Все, – говорит, – музыканты – алкоголики. Поступи в нормальный институт…». Мария Карпова: Да-да-да: «Получи нормальную профессию». Игорь Корнелюк: «Приобрети профессию, стань инженером, а потом играй свою музыку, сколько хочешь». Более того, папа… Максим Митченков: А он же сам был железнодорожником, да. Игорь Корнелюк: Да, папа мой был железнодорожником, он работал на станции «Брест-Центральный» диспетчером, более того, он работал на очень сложно узле – он отправлял поезда за границу, а Брестский железнодорожный узел был самый крутой. Папа блестяще говорил по-польски, то есть абсолютно свободно, у него были польские коллеги, которые такие же, как он, которые на той стороне работали, и эти коллеги всегда к Рождеству нам с сестрой присылали всякие подарки с польскими сладостями – такое яркое впечатление детства осталось. Максим Митченков: Игорь, а помните момент, когда всё изменилось, когда родители приняли, что вы стали большим музыкантом? Потому что, даже когда у вас был первый успех, они же тоже всё равно продолжали не верить, что вы добьётесь настоящего успеха. Вот был какой-то такой переломный момент? Игорь Корнелюк: Дело в том, что у папы была мечта купить автомобиль «Девятку», девятую модель «Жигулей», «Ладу», и папа стал в очередь, и он простоял много-много-много лет в этой очереди, и вот очередь пришла, и папа поехал на работу, взяв с собой деньги, потому что знал, что после работы он приедет в салон и будет забирать автомобиль, это просто сейчас об этом дико слушать, но тогда были такие времена… Мария Карпова: Да-да-да. Игорь Корнелюк: Что автомобиль нужно было ждать десятилетия. И вот с ним в этот день на работе случился обширный инфаркт, и папа попал в больницу в реанимацию, и когда он выписался, ему уже дали инвалидность и сказали, что вот – всё, собственно, отработал, и папа спросил: «А как же мой автомобиль?». Ему говорят: «Ну, какой вам автомобиль, вы же – инвалид». В общем, папу бортанули, и папа обиделся страшно, потому что он столько лет отдал этому тяжёлому труду нервному… Максим Митченков: Да, и столько лет ждал. Игорь Корнелюк: Да, и столько лет ждал, и ту как раз получился удивительный момент, вот как в жизни бывают совпадения, а я уже был – гастролёр, я уже гастролировал и тут меня приглашают в Тольятти, у них при автозаводе был какой-то праздник и большой концерт в Тольятти во Дворце спорта, и я организаторам говорю: «Я вас умоляю, пожалуйста, очень прошу, продайте мне один автомобиль прямо с завода, я вас очень прошу». В общем, как-то я уговорил – купил «Девятку» бордового цвета с длинным крылом, я её пригоняю в Брест, а мы жили за городом, у нас был частный дом, и летнее утро, папа сидит на крылечке чистит картошку, а я машину загнал во двор, поставил, я её хорошенько помыл перед въездом в город и дальше огибаю дом, подхожу к папе, папа говорит: «О, Игорь, откуда ты взялся?». Говорю: «Папа, я буквально на полчаса, я проездом», – и так аккуратно его веду-веду-веду его за дом, и вдруг н видит… «Ой, а это что?» – говорит, видит машину. Я говорю: «Папа, это тебе, – и я первый раз видел в своей жизни, чтобы отец плакал, и он заплакал, и я говорю, – папа, согласись, профессия музыканта ведь тоже хорошая, если быть хорошим музыкантом – это тоже неплохо?». А потом зимой этого же года я их пригласил в Москву, была «Песня года», и когда к папе подошла Эдита Станиславовна Пьеха и сказала: «У вас такой талантливый сын!» – и какие-то тёплые слова обо мне стала говорить, и подходили другие артисты к моим родителям – они вообще оттаяли, и, наверное, я тогда почувствовал, что папа испытывает какую-то гордость. Максим Митченков: Да-да-да. ФРАГМЕНТ ВЫСТУПЛЕНИЯ ЭДИТЫ ПЬЕХИ И ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Мария Карпова: А если отмотать немного назад, ведь исполнители, певцы не хотели брать ваши песни? Игорь Корнелюк: Да, было такое, был такой период, когда приезжали артисты, тогда в Ленинград, и я приходил к ним на концерты и предлагал песни. Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: Первая была – Пугачёва, это было давно, в 82-м году я ей показал песни, а она мне первый вопрос задала: «Слушай, а что ты сам-то не поёшь?». Я говорю: «Ну, а кто ж мне даст петь? – сказал я Алле Борисовне, – вот если споёте вы, это было бы очень круто!». Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: Она сказала: «Запиши кассету, оставь, мне, – говорит, – понравилось, запиши, я должна послушать». Мария Карпова: Да-да-да. Игорь Корнелюк: Она забрала кассету и всё. Потом было много других артистов, а последний был – Леонтьев… Мария Карпова: Да-да-да. Игорь Корнелюк: Я пришёл к нему в гримерку в Октябрьском зале после концерта, поиграл несколько песен, он мне сказал, что всё это неплохо, но дело в том, что у меня репертуар на несколько лет вперёд, поэтому спасибо большое, но мне не надо. И вот я вышел из Октябрьского – мне было обидно безумно! Мария Карпова: Конечно. Игорь Корнелюк: Я вышел и пошёл по Лиговке, иду, слёзы текут у меня, и я вдруг вижу – стоит такая мощная дамочка, которая продаёт беляши и газированную воду, я купил беляш, запил его газированной и водой и сказал: «Ну ладно, все мы ещё у меня попросите песен!». Мария Карпова: И так и случилось в итоге! Игорь Корнелюк: Так и случилось. Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: И все стали у меня спустя несколько лет просить песни. ФРАГМЕНТ ВИДЕОКЛИПА ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Максим Митченков: Игорь, но помимо того, что артисты отказывались сначала от ваших песен, так их ещё и на телевидение не брали, да? Редакторы же тоже говорили, что песни очень хорошие и исполнитель очень хороший, имея в виду вас, но тоже не брали. Почему так получалось? Игорь Корнелюк: Тогда было удивительное время, и музыкальная редакция в «Останкино» центрального телевидения – это была такая крепость, была история такая, сквозь эту стену пробиться было невероятно тяжело, но если ты уж пробивался, ты становился своим. Короче, я приходил, я приезжал, мне говорили: «Боже мой, какая хорошая песня, а кто её автор?». Я говорил: «Я её написал». «Какой вы талантливый! – говорили мне, – слушайте, как здорово, интересно звучит аранжировка такая, а кто вам её аранжировал?». Я говорю: «Я её аранжировал сам». «Да? Вы – такой молодец! – говорили мне, – слушайте, такое своеобразное исполнение – такой хрипловатый голос, а кто её поёт?». Тут я уже краснел от смущения, говорил: «Вы не поверите, но пою тоже я». «Ох, какой вы талантливый!» – говорили мне и всё, и дальше дело не шло, и я понимал, собственно говоря, что… я правда не особенно переживал, потому я вообще, откровенно говоря, себя готовил к карьере академического композитора. Я тогда сказал, помню: «Ладно, не хотите, так не хотите, значит не буду писать песни, буду писать свои квартеты, симфонии и так далее». И тут позвонил покойный ныне Витя Резников, который говорит: «Игорь, а ты не хочешь со мной посостязаться в «Музыкальном ринге»?». Мария Карпова: Да… Игорь Корнелюк: Эта идея принадлежала Вите, потому что до нашего с ним «Ринга», на «Ринг» выходили как бы артисты в одиночку, и сидела группа журналистов, у которых была цель посадить артиста в лужу… Максим Митченков: Да-да-да. Игорь Корнелюк: И это очень нравилось зрителям: «А, вот как его цапнули, вот как его поддели!». Максим Митченков: Да-да-да. Игорь Корнелюк: А тут была идея, что как бы соревнуются две творческие единицы. Максим Митченков: Мы же правильно понимаем, что это был первый такой «Музыкальный ринг», где соревнуются двое? Игорь Корнелюк: Это был первый такой «Музыкальный ринг», это был 88-й год, самое начало года – я нервничал страшно… Максим Митченков: Это же прямой эфир был, да? Игорь Корнелюк: Это был прямой эфир, но прямой эфир был на ленинградском телевидении, а потом спустя 3 месяца этот эфир в записи показали по тому, что теперь называется Первый канал. Мария Карпова: Да-да-да. Игорь Корнелюк: По центральному телевидению. Максим Митченков: Уже на всю страну. Игорь Корнелюк: И, собственно говоря, с этого дня вся моя жизнь изменилась. ФРАГМЕНТ ПРОГРАММЫ «МУЗЫКАЛЬНЫЙ РИНГ», 1988 Г. Мария Карпова: А как не испугались выйти на «Ринг» всё-таки против Резникова? Максим Митченков: Просто вы же вышли на «Ринг» не против Резникова конкретно, а против целой группы музыкантов… Мария Карпова: Да-да. Максим Митченков: Там была и Долина, и «Секрет», и Анне Вески, и ещё другие исполнители. Игорь Корнелюк: Если б я вышел с группой, допустим, Анне Вески могла петь мои песни, потому что она уже пели их в то время, с группой «Секрет» мы вообще чуть ли не в одной песочнице выросли – мы дружили… Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: И я мог бы тоже, наверно, набрать артистов, но мне показалось, что с точки зрения психологии было бы правильно, если бы я вышел один – вот один и всё. ФРАГМЕНТ ПРОГРАММЫ «МУЗЫКАЛЬНЫЙ РИНГ», 1988 Г. Максим Митченков: Игорь, а как вы думаете, чем вы вообще покорили публику и тогда на «Музыкальном ринге»? Это прежде всего песни, может быть, это яркий образ, с которым вы выступали или своей такой зажигательностью, своей энергией, своим позитивом, как вы думаете? Игорь Корнелюк: Если честно, я всегда себя позиционировал всё-таки как композитор, артист – это уже как бы во вторую очередь, и, конечно, облик мой вешний никогда не соответствовал образу героя-любовника, то есть тому образу, который мог бы нравиться девчонкам так сильно, есть красавчики на эстраде, которые выходят – ему петь не надо, собственно говоря, он такой красивый, что, в общем, девочки уже все его, у меня такого нет, никогда не было и поэтому хочется верить, что просто песни мои нравились, вот просто хочется верить в это. Мария Карпова: Хорошо, помимо популярности, есть же всегда ещё финансовый вопрос: почему вам, уже будучи известным композитором-исполнителем пришлось работать, например, на свадьбах, было же такое? Игорь Корнелюк: Нет, это было до того, как я выпрыгнул и стал известным, сейчас я вам расскажу эту историю: дело в том, что когда мы с Мариной поженились, мы поехали к моим родным в Брест, и приехал мой старый друг, говорит: «Слышишь, у тебя семья молодая, ты, – говорит, – студент консерватории, стипендия – 40 рублей, тебе, наверно, деньги будут нужны – страшное дело». Я говорю: «Наверное». Он говорит: «А хочешь поехать – сыграть свадьбу?». Короче, было несколько лет в моей жизни, когда я учился в консерватории, и периодически, раз в полгода или раз в несколько месяцев, я уезжал туда в Белоруссию, в Брест, и играл свадьбы, потому что там нужно было играть всё на свете трое суток, обычно я играл так: я брал барабанщика с собой, брал кучу синтезаторов – это был на самом деле, помимо того, что музыка, это был ещё аттракцион, потому что у меня так ловко это получалось, я играл один, а было ощущение, что играет целый оркестр, и при этом я пел всё, то знал, и поэтому я барабанщику делал так: «Раз-два-три-четыре…», – и погнали, и я там 40 минут, не прекращая, играю что-то такое, потом короткая пауза и дальше, короче, я вот так зарабатывал деньги. И уже год был 86-й, играю я свадьбу, и подходим ко мне кто-то из гостей и говорит: «Слышишь, парень, а ты знаешь такую песню: «Милый, мне очень грустно было…»?». «Вообще-то, знаю», – грустно сказал я. Говорит: «Сыграй». И потом в этот же вечер попросили спеть «Билет на балет»: «Ты знаешь, – говорит, – такую песню?». Я говорю: «Знаю», – спел им «Билет на балет» и понял, что, в общем, это уже кризис жанра, что пора прекращать с этой работой – это была последняя свадьба, которую я сыграл. ФРАГМЕНТ ВЫСТУПЛЕНИЯ ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Игорь Корнелюк: А ещё, когда я учился в консерватории, я зарабатывал тем, что делал оркестровки тем композиторам, которые не могли это сами делать, то есть я писал партитуру для оркестра и мне за один такт платили 40 копеек, то есть представляете: это 30-строчная партитурная бумага огромная, я вооружался лупой, остро отточенным карандашом с резинкой, линейкой и чертил нотки, то есть я чертил по вертикали каждому музыканту оркестра, что он должен сыграть, представляете работу, да? Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Я очень любил вальсы, потому что… смотрите: «Бам-бам-бам-бам». Максим Митченков: Уже 4 такта. Мария Карпова: Это уже можно было очень хорошо заработать, да. Игорь Корнелюк: Это уже рубль шестьдесят, да. Мария Карпова: Да-да. Игорь Корнелюк: Потом тоже как бы наступил такой момент: я понял, что делать оркестровки другим музыкантам нельзя, потому что, делая оркестровку, я отдаю свои идеи какие-то музыкальные чужим людям и поэтому это тоже, в общем, в скором времени прекратил делать. Максим Митченков: Про Марину не можем не спросить: вы вместе уже много-много лет, для российской эстрады – это вообще… скажем так, это редкий случай… Игорь Корнелюк: 38 лет. Максим Митченков: Да, 38 лет, как вам удаётся всё это время оставаться вместе? Как она переживала вашу популярность, вашу известность? Мария Карпова: Причём приезжала – радовалась за популярность. Максим Митченков: Знаешь, все по-разному переживают. Мария Карпова: Ну да. Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Я уверен, что в семейном благополучии 99% зависит от мудрости супруги, неслучайно именно её называют хранительницей домашнего очага, и когда мужики, мы думаем, что от нас в семейной жизни что-либо зависит, то это гордыня – ничего от нас не зависит, всё зависит только от неё, от мудрости женщины. Если женщина захочет разбежаться – разбежимся, если у женщины хватит мудрости, такта, тонкости, то семья всегда сохранится, и я очень благодарен судьбе, что, будучи в бессознательном возрасте, нам было по 19 лет… Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: И я, в общем, женился, родители, я помню, плакали: «Куда ж ты так рано?» – но меня Господь наградил мудрой и хорошей женой, и я знаю, что бы в жизни ни случилось, а в жизни бывает всякое, у меня крепкий надёжный тыл – это моя семья и моя супруга. ФРАГМЕНТ ВИДЕОКЛИПА ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Мария Карпова: А супруга – всегда первый слушателей ваших произведений? Игорь Корнелюк: Иногда последний. Мария Карпова: Серьёзно? Игорь Корнелюк: Да, я говорю: «Марина, не хочешь пойти в студию послушать?». «Подожди-подожди, мне сейчас не до тебя, подожди, мне сейчас некогда!». А я – «девушка тоже гордая», я один раз позвал, второй раз не позову. Мария Карпова: Да-да-да. Максим Митченков: Игорь, интересно, а вот песню «Возвращайся» вы уже написали, когда уже с Мариной были знакомы или уже поженились? Вообще она какая-то автобиографичная или нет? Игорь Корнелюк: Я все песни написал, уже когда были с Мариной знакомы. Максим Митченков: Просто песня про расставание, а тут вы в счастливой браке, или она не Марине была посвящена? Игорь Корнелюк: Почему каждая песня обязательно должна быть кому-то посвящена? Максим Митченков: Ну, вдруг, мы поэтому и узнаём. Мария Карпова: Мы как слушатели всегда думаем и всегда перекладываем то, что в песне, на жизнь композиторов, на жизнь исполнителей. Игорь Корнелюк: Я вам открою страшную тайну… Мария Карпова: Давайте. Игорь Корнелюк: У нас методика сочинения песен следующая: я пишу мелодию, а потом Регина пытается подобрать точное слово, которое бы фонетически соответствовало бы этой мелодии, и поэтому когда в мелодии бывает: «Тарам-тарам, пара-ра-па-рам», – она написала: «Возвращайся, холодным утром…», – и дальше это уже дело техники. Максим Митченков: Игорь, мы не просто так сказали про песню «Возвращайся» – у нас просто есть эксклюзивное видео, я не побоюсь этого слова, правда эксклюзивное, это клип, который у вас вышел на эту песню, его почему-то не показывали, по-моему, пару раз только его показали по телевидению, его даже в интернете сейчас в хорошем качестве нет, но у нас есть. Мария Карпова: У нас есть. Игорь Корнелюк: Да, был, был такой клип… ой, Боже, как это давно было! Был такой клип, я, кстати, с удовольствием его посмотрел бы ещё раз, я уже просто забыл о нём. ФРАГМЕНТ ВИДЕОКЛИПА ИГОРЯ КОРНЕЛЮКА Максим Митченков: Игорь, если перейти уже к концу 90-х годов, получается, что вы как-то внезапно пропали со сцены, но потом вернулись, благодаря фильму «Бандитский Петербург» и песне «Город, которого нет» – вот эта песня, как она создавалась? Насколько я а понимаю, что вы не рассчитывали вообще, что она станет настолько популярной и станет чуть не одной из главных ваших песен? Игорь Корнелюк: Вы знаете, мне всегда хотелось работать в кино, всегда, даже в юности, и у меня, кстати, в юности было несколько таких… ну, не будем об этом, но было несколько работ в кино, но мне всегда хотелось, потому что мне казалось, что у меня как бы есть для этого какие-то возможности и у меня может получиться, но меня не приглашали, потому что, как правило, что такое Корнелюк? Это «Билет на балет», это «Подожди-дожди-дожди» и всякое такое – всё, и я уже был там и меня уже не воспринимали, меня уже не приглашали, и я очень благодарен Володе Бортко за то, что он всё-таки как-то отметает эти стереотипы, и он набрался всё-таки храбрости и пригласил меня. Кстати сказать, когда он пригласил меня на «Бандитский Петербург», московские продюсеры категорически восстали против этого… Мария Карпова: Почему? Максим Митченков: Да, они же отговаривали его, да? Мария Карпова: А почему? Игорь Корнелюк: По этой же причине, они говорили: «Володя, ты же снимешь такую бандитскую мощную сагу, а тут – Корнелюк, а Корнелюк – это же что? Это же «Билет на балет» – это ж несерьёзно, ну что ты!». Володя настоял, он сказал: «Значит так: либо Корнелюк пишет музыку, либо снимайте кино сами», – я ему за это очень-очень благодарен. Ещё я ему благодарен за то, что вот на этой картине мне пришлось пройти экстренно школу молодого бойца, что называется, всё, что касается киномузыки – мне приходилось очень быстро учиться, потому что во многом мои, мои уже стереотипы и мои представления о киномузыке были разрушены. Я всегда, грубо говоря, до этого, допустим, чтобы создать какое-то напряжение, я понимал, что нужно использовать огромный оркестр, чтоб грохотали литавры, чтоб было мощно, оказывается, чтобы сделать страшно, достаточно одного инструмента – он будет тонкий, пронзительный, но от этого будет гораздо страшнее и так далее, в общем, я учился адаптировать музыку точно к картинке кадра, потому что в киномузыке есть только один критерий – это кадр, работает музыка в кадре или не работает? Знаете, вы, может быть, даже обращали внимание, в современном кино очень часто бывает: ты смотришь, там звучит киномузыка, а такое впечатление, что кто из соседей включил магнитофон, и он просто мешает смотреть кино… Максим Митченков: Бывает, да, бывает такое. Игорь Корнелюк: Бывает-бывает и, кстати, очень часто бывает. Короче, когда меня Бортко пригласил на эту картину, и он сказал, что в картине должны быть 2 песни: одну песни будет петь артистка, ресторанная певица, это в истории с Домогаровым, когда герой Домогарова приходит в ресторан, ему плохо… Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: И выходит артистка ресторанная поёт, и он понимает, что то, о чём она поёт, это созвучно его внутреннему миру, его внутреннему состоянию – это была Таня Буланова, которая пела песню: «Ты для меня чужой, как этот мир большой». «А вторая песня, – он сказал, – когда героиня Дроздовой сидит на Босфоре»… Максим Митченков: Да, и ждёт, пока вернутся… ждёт мужчин, скажем так. Игорь Корнелюк: Ждёт мужчин, она сидит за столиком, перед ней – бутылка водки, рюмочки, она ждёт ребят… но мы-то знаем, что ребята не придут, потому что они погибли… Мария Карпова: У меня до сих пор… вот даже сейчас слёзы наворачиваются. Игорь Корнелюк: И тут должна звучать песня. Мария Карпова: Да. Игорь Корнелюк: И я, конечно… честно могу вам сказать, что я сразу понял, как бы почувствовал, какую эмоцию должна эту музыка с собой нести, потому что музыка – всегда это эмоция, да? Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Более того, это букет эмоций и, знаете, как вот: чуть-чуть больше фиалок, чуть-чуть больше тюльпанов – и уже от этого что-то меняется, чуть-чуть больше соли, чуть-чуть больше перца, и поэтому тут нужно было очень точно соблюсти, чтобы, во-первых, не слишком уйти в лирику и не слишком уйти в драму, а должно быть вот это щемящее настроение, которое должно быть как-то… ну, словами это тяжело сказать. Мария Карпова: Но мы все это почувствовали правда. Максим Митченков: Да. Игорь Корнелюк: Да, я интуитивно это понимал, но по закону подлости сочинялось всё, что угодно, только не то, что надо, я 2 месяца искал эту песню, 2 месяца я каждое утро вставал, чистил зубы и шёл к роялю, целый день я играл, искал-искал – музыки сочинил вагон и маленькую тележку, но сочинялось всегда… Максим Митченков: Но всё не то, да? Игорь Корнелюк: Всё не то. Потом буквально какие-то 3 ноты, и я почувствовал, что искра между ними какая-то пробежала, я её вдруг ощутил: «Да, по-моему, это то, по-моему, это так, – я играл-играл-играл-играл, – по-моему, да, вот это правильное настроение», – а дальше уже – дело техники, это уже превратилось в мелодию и в песню. И я её отвёз Регине, Регина написала вот этот текст: «Ночь и тишина, данная на век…», – и появилась песня. ФРАГМЕНТ Т/С «БАНДИТСКИЙ ПЕТЕРБУРГ» Мария Карпова: А сегодня вы также мучительно работаете над музыкой для фильмов? Потому что мы знаем, что вы и сейчас… мы вас буквально оторвали от работы. Игорь Корнелюк: Вообще бывает по-разному, но чаще да, чаще мучительно, наверно, это правильно, потому что надо трудится, надо трудится. Знаете, как иногда говорят про музыкантов, что вот дескать в молодости он писал, было всё классно, а потом исписался – этого не бывает, слова «исписался» не существует, потому что талант у человека – это цифра, это 1:0, либо есть, либо нет. Просто когда ты в юности начинаешь этим заниматься, это всё очень легко, это носит характер игры, как бы оно всё само, оно само всё получается – это просто тебе дают оттуда понять, что у тебя это есть, ты берёшь просто инструмент и это как чудо: «Ой, неужели это придумал? Боже мой, как здорово, как классно!» – и человек думает, что так будет всю жизнь – ни фига, потому что дальше за это надо отработать. И дальше начинается то, что является муками творчества, потому что никакой победы творческой без мук не бывает – это утопия, обязательно – муки, и они должны уравновешиваться вот этой радостью творчества, ну, диалектика, и вместе это составляет радость жизни и радость творчества. Максим Митченков: Игорь, тогда хотим вам пожелать, чтобы этой радости было еще больше и этих творческих побед, несмотря на настоящие муки творчества, нам очень приятно, что вы вышли с нами на связь, вы – безмерно талантливый человек, мы обожаем ваши песни, спасибо вам огромное! Мария Карпова: Спасибо! Игорь Корнелюк: Спасибо вам, спасибо вам!