Фильм "Жестокость", который показывает Общественное телевидение России, снят в 1959 году по одноименной повести Павла Нилина. Когда повесть была опубликована в оттепельные годы, это стало событием. Внезапно приоткрылась страшная реальность Гражданской войны и полнейшего беззакония, которое воцарилось на территории России после семнадцатого года.             Режиссер-постановщик фильма "Жестокость" Владимир  Скуйбин собрал очень хороших актеров. У него играют Георгий Юматов, Борис Андреев, Николай Крючков... Действие фильма происходит в начале двадцатых. Сибирь. В тайге действует банда. Сотрудники местного угрозыска должны ее ликвидировать.            И вот, что происходит. Схватили одного из бандитов. И начальник угрозыска приказывает его расстрелять без суда и следствия. А его молодой заместитель, комсомолец, — против. Надо не убивать, а перевоспитывать. На экране непривычный для тогдашнего советского кинематографа герой, которому ненавистна ложь, который видит, что громкие  революционные фразы произносят вовсе не искренне верующие в дело коммунизма люди, а откровенные карьеристы и демагоги...            Не буду рассказывать все неожиданные повороты сюжета, а то вам потом будет неинтересно. Но хочу обратить внимание о том, что все споры и искания героев фильма проходят под портретом Феликса Эдмундовича Дзержинского. В те оттепельные годы, очищаясь от сталинских преступлений, искали  фигуру идеалиста, на которого можно было бы опереться. Но  Дзержинский — ненадежная опора в морально-нравственных исканиях.             Я был в доме, где вырос будущий председатель ВЧК. Хороший дом, красивое место, дышится замечательно. На фотографиях милый юноша с тонкими чертами лица, натура открытая и благородная. Из хорошей дворянской  семьи, очень любил своих братьев и сестер. И вдруг этот милый мальчик превращается в палача, которого ненавидит половина России. И вот я думал: как идеалист и романтик, ненавидевший жандармов, провокаторов, фабрикацию дел, неоправданно суровые приговоры, пытки, тюрьмы, смертную казнь, как такой человек мог стать председателем ВЧК?              Учился в гимназии. Бросил. Работу искать не стал, вступил в социал-демократический кружок, потом в партию.  С того момента, как он пришел в  революционную  деятельность, на свободе он почти не был. Шесть лет провел на каторге и пять в ссылке. Жандармы предлагали ему свободу в обмен на сотрудничество. Отказывался.  Готов был к худшему. Явно не отрекся бы от своей веры и перед эшафотом.            Его единомышленников пороли розгами, приговаривали к смертной казни и вешали. Они умирали от туберкулеза или в порыве отчаяния кончали жизнь самоубийством. Разве мог он об этом забыть?  Или простить палачей.           "В ночной тиши я отчетливо слышу, как пилят, обтесывают доски, - записывал он в дневнике 7 мая 1908. -  "Это готовят виселицу", - мелькает в голове. Я ложусь, натягиваю одеяло на голову. Это уже не помогает. Сегодня кто-нибудь будет повешен. Он знает об этом. К нему приходят, набрасываются на него, вяжут, затыкают ему рот, чтобы не кричал. А может быть, он не сопротивляется, позволяет связать себе руки и надеть рубаху смерти. И ведут его и смотрят, как его хватает палач, смотрят на его предсмертные судороги и, может быть, циническими словами провожают его, когда зарывают труп, как зарывают падаль…"           Он полагал, что нет оснований  быть  снисходительным  к тем, кто держал его и его единомышленников на каторге. Тем более в годы Гражданской войны. В борьбе не на жизнь, а на смерть он не считал себя связанным какими-то нормами морали. Это одна из причин, объясняющих, почему на посту главы ведомства госбезопасности Дзержинский был жесток и беспощаден.             20 декабря 1917 года Дзержинский получает свое главное  задание  - сформировать и возглавить ВЧК. Почему выбрали именно его?         Наверное, товарищи исходили из того, что он человек надежный, неподкупный, равнодушный к материальным благам. Его считали аскетом, поражались его целеустремленности и принципиальности.   Был у него очевидный интерес к следственной работе и испепеляющая ненависть к предателям. Еще в дореволюционные годы Дзержинскому товарищи по партии доверяли выявлять среди большевиков провокаторов, внедренных полицией.  Он  вел следствие методично и  почти профессионально.         Дзержинский говорил, что для революционера не существует вообще объективной честности: революция исключает всякий объективизм. То, что в одних условиях считается честным – нечестно в других, а для революционеров честно только то, что ведет к цели.           Пробыв одиннадцать  лет  в тюрьмах и на каторге,  Дзержинский лучше других знал,  как действует репрессивный аппарат.  С одной стороны, он брезговал опускаться до уровня царской охранки.  С другой,  хорошо помнил,  с какой легкостью ему и его товарищам удавалось  обманывать  царских полицейских и тюремщиков,  и не хотел повторять ошибок своих противников.           Дзержинский не был патологическим садистом, каким его изображают, кровопийцей, который наслаждался мучениями своих  узников. Не  получал удовольствия от уничтожения врагов,  но считал это необходимым. И очень быстро привык к тому, что  вправе лишать людей жизни. 2 августа 1921 года, уже после окончания Гражданской войны, Феликс Эдмундович приказал начальнику Всеукраинской ЧК Василию Манцеву:        "Необходимо арестованных петлюровцев-заговорщиков возможно скорее и больше уничтожить. Надо их расстрелять. А то время уйдет. Поднимутся разговоры об амнистии и так далее. Прошу Вас вопрос этот решить до Вашего  отпуска".          Иначе говоря, Дзержинский приказал казнить людей без суда и следствия. А ведь понимал, что этих людей могут амнистировать. Пример Дзержинского показывает, что самый субъективно честный человек не может заменять собой закон.           В начале 1922 года Дзержинского командировали в Сибирь выколачивать хлеб из крестьян. Хлебозаготовки, а в реальности ограбление крестьян, проводились самым варварским образом. С крестьянами, которые не желали отдавать хлеб, обращались как с преступниками. Дзержинский, недовольный слабонервными помощниками, писал заместителю  в Москву:  Красная Армия, видящая, как сажают раздетых  в подвал и в снег, как выгоняют из домов, как забирают всё, разложилась. Надо прислать сюда товарищей, которые понимают, что действовать надо так.                В Гражданскую многие обильно проливали кровь. Но служба в ЧК, расстрельные дела оказались тяжелым испытанием. Не у каждого психика выдерживала. После войны наступила расплата -  эпидемия самоубийств среди ответственных работников. Говорили о "физической изношенности старой гвардии".            Люди совестливые, люди с тонкой нервной организацией, те, кто не хотел карать, после Гражданской покинули ведомство госбезопасности. Скинули кожанки и с охотой вернулись к мирной жизни, считая, что после войны масштабы репрессий  должны закономерно сократиться. Остались те, кто нашел себя на этой работе.          Феликс Эдмундович  твердо был уверен, что уж он-то, прошедший через тюрьмы и ссылки,  справедлив и зря никого не накажет. И, наверное, не думал о том, что, присвоив себе право казнить и миловать и позволив другим чекистам выносить смертные приговоры, он создал систему полной несправедливости.           Режиссер фильма "Жестокость", который вы сейчас увидите, Владимир Николаевич Скуйбин очень многое не успел. Он умер молодым от неизлечимой болезни. До последних дней продолжал снимать, проявив редкое мужество... Его вдова вышла замуж за Эльдара Александровича Рязанова. Его сын Николай Владимирович Скуйбин тоже стал режиссером. Мы когда-то вместе работали, снимали короткометражные детективы. Сейчас он декан режиссерского факультета во ВГИКе.           Общественное телевидение России показывает ленту Владимира Скуйбина "Жестокость". 1959 год.  Это один из тех фильмов оттепельной эпохи, которые заставили общество задуматься над важнейшими вопросами нашей жизни.