Павел Гусев: Здравствуйте! Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Наш первый эфир в наступившем 2024-м. Предлагаю заняться делом неблагодарным, т. е. прогнозами на предстоящий год. Чего нам ждать всем миром? Прекратятся ли военные конфликты или разрастутся? Хватит ли денег, и хватит ли кандидатов в президенты? О политике и о жизни сегодня. В моей студии – авторитетные эксперты: главный редактор «Парламентской газеты» Александр Коренников; директор Института социально-экономических исследований Финансового университета при Правительстве России Алексей Зубец; и Александр Камкин, старший научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений РАН. Давайте для начала в виде блица от каждого короткий ответ: какое, по-вашему, самое ожидаемое событие этого года? Давайте начнем с вас. Александр Камкин: Ну конечно, президентские выборы сразу в нескольких сверхдержавах, если так можно выразиться. Безусловно, это выборы в России, это выборы в Соединенных Штатах, это Европарламент, это также политические процессы в других европейских странах, которые прямо или косвенно, но влияют на нашу страну... Павел Гусев: Я просил короткие ответы, блиц. Александр Камкин: А это коротенько. Алексей Зубец: Самое событие ожидаемое не ожидаемое, которое в наибольшей степени повлияет на вообще международные дела, в т. ч. российские дела, – это выборы в Соединенных Штатах, тут я согласен с коллегой, которые определят... Во-первых, состоятся ли они вообще, потому что есть риск, что их вообще не будет и там начнется гражданская война, в Соединенных Штатах. И... Павел Гусев: Об этом чуть позднее мы поговорим уже в развернутом виде. Алексей Зубец: Короче, самое ожидаемое событие – это американские выборы. Павел Гусев: Александр? Александр Коренников: Чтобы не повторять уважаемых коллег, я, может быть, соригинальничать постараюсь. Я бы назвал еще такое событие, как председательство России в БРИКС. В этом формате, я думаю, тоже мы в течение года увидим немало интересного. Павел Гусев: Давайте начнем с президентских выборов. Это все-таки, знаете, такой этап. Очень многие на сегодняшний день, в первую очередь, конечно, Соединенные Штаты, начинают уже кампанию, что выборы могут быть сфальсифицированы, что это не то, что мы должны там что-то в России другое... Они за нас, они за нас видят, что у нас что-то другое должно произойти, другие люди должны в политику прийти... Что может произойти? Что можно ожидать и что мы сами ожидаем, люди, народ ожидает? Пожалуйста. Алексей Зубец: Смотрите, они могут хотеть и ожидать чего угодно, главное, чего ожидает, вот как вы правильно сказали, российский народ. Российский народ ожидает положительных новостей из зоны спецоперации на Украине, российский народ ожидает развития экономики, увеличения уровня жизни, улучшения качества жизни россиян, т. е. развития страны. И я думаю, что вот эти результаты абсолютно достижимы. И вот если российская власть в широком смысле во главе с президентом Путиным покажет населению вот эти положительные сдвиги, то что бы там ни делали американцы, какие бы они там ни пытались запустить сюда какие-то бациллы из-за границы, которые они готовят, и, в общем, мы видели в последнее время новости о том, что они там собираются учить, готовить специалистов по срыву выборов... Павел Гусев: Кошмар. Алексей Зубец: Да-да. Ну, это не в первый раз и даже не в десятый, но тем не менее. Так вот все это будут пустые хлопоты, не приводящие к результату, если мы получим положительные итоги развития страны, а я думаю, что мы их получим. Александр Коренников: Я хочу сказать, Павел Николаевич, мне кажется, что сейчас особая ответственность в период подготовки к проведению выборов лежит на нас с вами как на руководителях традиционных средств массовой информации. Не блогеры каких-то там, которые исключительно в интернете, а вот именно традиционные СМИ в период подготовки к выборам должны стать таким барьером на пути той лживой информации, тех фейков, которые наверняка польются на наших читателей, зрителей, слушателей. И здесь мне кажется, что нужно всем журналистам, всем работникам традиционных СМИ с двойной, с тройной бдительностью в эти месяцы работать. А то, что будут выливать какие-то фейковые видео, тексты, компромат, в этом никто не сомневается... Павел Гусев: Вы знаете, кстати говоря, сейчас вот те, кто участвуют в Международном экономическом форуме, они как раз приводят очень много фактов, эксперты, по поводу того, что готовятся уже, целые направления работают, «специалисты» готовятся к тому, чтобы создать новые фейковые направления, создать совершенно гнусную дезинформацию, и готовят... Вот вы правильно сказали, традиционные СМИ и вот эта вот блогерская шушера. Так вот, готовят, чтобы оттуда потоком лились, потоком шла дезинформация. Александр Коренников: Ну так гранты-то никто не переставал выдавать, люди получают и получают... Павел Гусев: Ах, вот... Вот, гранты. Правильно-правильно, деньжата пока у них где-то там еще есть. Пожалуйста. Александр Камкин: Позвольте процитировать Петра Аркадьевича Столыпина в контексте выборов в России и мировых событий: «Им нужны великие потрясения, а нам нужна великая Россия». Действительно, готовятся, но, простите, готовятся еще чуть ли не с 50-х гг. XX века. Действие закона о «порабощенных народах», принятое американским Конгрессом, по-моему, в 1954-м или 1956 году, Public Law 86-90, о расчленении Советского Союза на несколько десятков подконтрольных Западу территорий, – его никто не отменял. И внешняя политика и Соединенных Штатов, и их европейских сателлитов направлена именно на расчленение нашего государства. Ну а попытки сорвать выборы, дискредитировать выборы, признать их нелегитимными – это тактические шаги по более масштабному, по более глобальному. Сейчас перед нами выбор: либо мы сохраняем и укрепляем свою государственность, свой суверенитет и даем решительный отпор не Керзону, а, соответственно, «Бидону» [Джозефу Байдену, Joseph Biden], либо же мы действительно сходим с исторической арены как субъект, как суверенное государство. Я думаю, подавляющее большинство граждан России выберут вариант сохранения сильной державы. Ну а те беглецы, которые на гранты западных спецслужб либо различных псевдофилантропов пытаются проводить свои какие-то действия, я думаю, ни за что не получат какого-то пространства действий, будут сидеть там, в своих закуточках... Павел Гусев: Но все-таки, как вы видите пути? Мы вот сейчас говорим «укреплять», мы все-таки сейчас рассуждаем... Год сложный... Александр Камкин: Год сложный. Павел Гусев: ...трудный, тут даже не надо других точек зрения. Как укреплять-то? Вот что должно стать в основе? Военной мощью или дипломатией? Алексей Зубец: Экономика – это первоочередная история, совершенно очевидно, и результатом вот такого роста экономического должно стать увеличение качества жизни людей во всех ее составляющих. Качество жизни – комплексное понятие, куда входит не только доход, но и социальные, культурные и т. д. блага, которые получает человек. Для того чтобы разогнать российскую экономику, нужны инвестиции, дополнительные инвестиции в развитие страны. И кроме этого, необходима система госзаказа на высокотехнологичную продукцию, нужно повышение МРОТ, потому что пока мы не запретили дешевый труд в России, пока мы не подняли нижнюю планку МРОТ, экономическое развитие это будет сложно. Надо сделать так, чтобы в России не было дешевого труда. Ну и третья история – это стимулирование и внедрение новых технологий в развитие нашей страны, в деятельность госорганов, в экономику и т. д. Вот такая история, состоящая из инвестиций и поддержки внедрения этих инвестиций, – вот это то, что нам надо. К сожалению, пока что мы не видим большой активности нашего родного правительства в этом направлении (оно есть, но оно недостаточно), и я надеюсь, что вот наступивший год станет годом прорыва в части стимулирования экономического роста нашей страны. Павел Гусев: Хорошо. Давайте мы с вами еще одну вещь не будем забывать. Вот смотрите, вы говорите о том, что стимулируется промышленность, открываются новые предприятия, это, это, это. Но здесь есть еще один момент очень важный: вы посмотрите, намечены очень большие программы по социальному, в общем-то, обеспечению и пожилых, и молодых семей, и увеличение пенсий, и маткапитала, и многое-многое другое. Где деньги на это взять, как вы считаете? Печатать, включать печатный станок? Или же, так сказать, все-таки те реформы, которые сегодня делает правительство, что-то решают? Алексей Зубец: Смотрите, история там довольно простая. В этом году, в начавшемся году расходная часть бюджета увеличивается на 5 триллионов рублей (было 30, станет 35), при этом дефицит бюджета будет менее 1%; для сравнения, у американцев больше 5%, по-моему, 5,5%. То есть у нас все гораздо лучше, чем в Америке. Таким образом, увеличение вот этих вот бюджетных расходов будет финансироваться за счет внутренних источников, без дефицита и без заимствований на рынке, за счет увеличения налогов. То есть экономика российская здоровая, она развивается и денег на социальные программы у России достаточно. И в прошлом году мы видели рост реальных зарплат на 5%, в некоторые кварталы чуть ли не до 10%, по итогам года... Вот пока данные не подведены; я думаю, что итоги будут порядка 5% рост реальных зарплат и чуть меньше 5% рост реальных доходов. Я думаю, что в начавшемся году рост реальных зарплат и доходов продолжится за счет вот тех ресурсов, которые есть у экономики. Печатать деньги не надо. Александр Камкин: Очень важный момент, и, скажем так, санкционное давление на Россию – это, наверное, своего рода даже необходимое благо, потому что бо́льшая часть финансов сейчас, в нынешних условиях, остается внутри страны. Если в 1990-е и 2000-е гг. у нас вывоз капитала исчислялся миллиардами долларов, то сейчас больше тенденция именно на запуск финансовых средств в экономику внутри своей страны. Это двигатель и роста зарплат, и роста рабочих мест; соответственно, человек, получивший зарплату здесь, ее в российскую же экономику и вкладывает, не только наемный работник, но и предприниматель. И безусловно, расходы на тот же ВПК сильно выросли из-за спецоперации, но опять же, ВПК – это полностью замкнутый цикл производства всех составляющих внутри российской экономики. Это рост реальных доходов, это рост добавленной стоимости. ВПК тянет за собой, естественно, гражданские отрасли... Да, этот процесс небыстрый, вот так просто, по щелчку пальцев или по президентскому указу, мы экономику полностью не изменим. Но уже тенденции на долгий срок заметны, и я думаю, что это очень позитивный момент, что наконец-то Россия сосредотачивается в плане именно, если хотите, автохтонности, т. е. своей внутренней независимости от каких-то внешних влияний. Павел Гусев: Вот смотрите, ввели против нас – цифра, только вдуматься – больше 18 тысяч санкций всяких, на различные [сферы], а мы все равно идем вперед, а все равно идут новые разработки, открываются новые предприятия. Более того, мы говорим: мы столько всего можем сейчас сделать, людей даже уже не хватает нам... Это, кстати, одна из проблем... Александр Камкин: В условиях роста экономики всегда дефицит кадров. Павел Гусев: И научная, и рабочая, и другая сила. Как здесь, как? Александр Коренников: Нет худа без добра, как говорится, в этой ситуации. Вы знаете, пару лет назад мы изучали в редакции вопрос импортозамещения. Была такая программа импортозамещения (может, она и сейчас существует у Минпромторга), где по разным отраслям было расписано, что на сколько процентов нам необходимо импортозаместить. Меня шокировала цифра: 0% производства туалетов для авиалайнеров в России, т. е. мы туалеты для авиалайнеров не могли сами производить, стекла кабин пилотов и т. д., и т. д., и т. д. Понятно, что вот эти вот «лихие девяностые», они наложили свой отпечаток: мы надеялись на интеграцию, на партнерство экономическое с Западом... Павел Гусев: Партнерство, как все страны. Александр Коренников: Получили по носу, и это хорошо, это хорошо, потому что наконец туалеты для самолетов, как и все самолеты целиком, я очень надеюсь, мы будем производить сами, как и автомобили, компьютеры и многое-многое другое. А что касается бюджета, Павел Николаевич, вот я не стал бы здесь беспокоиться, потому что, мне кажется, вопрос, хватит или не хватит денег на социалку, на пенсии, на то-се, сейчас просто не стоит. Потому что вот я в силу работы наблюдал за тем, как скрупулезно кроился бюджет на наступивший 2024 год. Силуанов, министры кабмина – они просто, можно сказать, ночевали в Госдуме и в Совете Федерации, с депутатами высчитывали каждую строчку, каждую копейку... Я вот могу гарантированно сказать, что все расходные статьи бюджета гарантированно подтверждены. Павел Гусев: Вот мы только что упомянули БРИКС. Я думаю, что следующий год – это год, когда БРИКС заиграет новыми красками и новыми возможностями, выйдет на сцену уже во всем своем величии. Так это или нет, как вы считаете? Алексей Зубец: Смотрите, БРИКС – организация политическая, не экономическая. Расширение БРИКС... Некоторые эксперты сомневаются в том, что, например, вступление в БРИКС такой страны, как Эфиопия, которая просто несостоявшееся государство в состоянии гражданской войны и голода, как-то сильно поможет БРИКС состояться как единому экономическому пространству. Поэтому... Александр Коренников: Я прошу прощения, Евросоюз тоже неоднороден, тем не менее... Алексей Зубец: Да, хорошо. Смотрите, т. е. расширение БРИКС вот на том этапе, который произошел в этом году, – это вещь, в общем, довольно спорная. Та же самая Аргентина, которая отказалась вступать в БРИКС, пока по крайней мере, и которая тоже, в общем, в состоянии... Экономическое состояние Аргентины – это руины. С одной стороны. С другой стороны, надо понимать, что это процесс, который не остановится на нынешнем расширении и будет расширяться дальше. И вполне возможно, на каком-то этапе очередном БРИКС станет политическим клубом коллективного Юга и незападных стран, который составит ему реальную альтернативу, альтернативу по всем параметрам, экономике, политике и т. д. То есть сегодня БРИКС, надо сказать прямо, точно не конкурент коллективному Западу, но перспектива очень хорошая. Павел Гусев: Да. Вот вы упомянули, что экономики тоже, т. е. ведь где-то в экономику так или иначе политика БРИКС будет вторгаться, правильно ведь? Какие-то изменения экономического курса, так скажем, во взаимоотношении все-таки должны появиться? Алексей Зубец: Конечно. Есть единый банк БРИКС, который, к сожалению, пока не очень развит, но тем не менее это такой зачаток единой финансовой инфраструктуры в рамках БРИКС. Во-вторых, есть готовность тех же самых китайцев инвестировать в развитие различных проектов, включая тот самый «Пояс и путь», и т. д. Есть там российские интересы, связанные с безопасностью вот этого сообщества, и т. д. Но вот я бы все-таки тут как бы в эйфорию не впадал. Пройдет еще много лет, лет 10, 15, 20, прежде чем БРИКС станет реальным конкурентом коллективного Запада. Но действительно, длинный путь, дальняя дорога начинается с первого шага. Павел Гусев: Ну вот мы сейчас говорили о выборах нашего президента, и я так понял, что мы прекрасно понимаем, что у нас это будет процесс, где народ будет активно принимать участие, и это не скандальный процесс для внутригосударственной политики, это процесс развития нашей страны. А теперь давайте перенесемся в Соединенные Штаты Америки. Вы посмотрите, вы посмотрите, что там сейчас творится! Вы даже сейчас выдвинули идею, что они вообще могут не состояться. Алексей Зубец: Такой риск существует, да. Павел Гусев: Да. Что там происходит? Боже мой, это смотришь на те программы, не наши даже программы, а то, что от них это видно, то, что куски мы цитируем, смотрим, показываем, – это ужас. Что творится-то? Александр Камкин: Ситуация в Соединенных Штатах мне очень сильно напоминает годы непосредственно перед началом войны Севера и Юга. Павел Гусев: О как. Александр Камкин: Идет размежевание, идет размежевание общества. Собственно говоря, и конфедерация была не едина в своих политических и экономических целях. Но да, соглашусь с коллегой, что выборы могут не состояться по причине, например, физического устранения Трампа, полностью исключать такой вариант нельзя, либо по причине попытки сорвать либо признать нелегитимными... Гражданская война в Штатах может начаться как раз-таки вследствие, например, массовых подтасовок результатов... Как Рузвельт говорил: «Демократия – это власть демократов». Павел Гусев: Именно гражданская война? Александр Камкин: Массовые протесты вплоть до вооруженных. Все-таки американское общество весьма сильно вооруженное. Павел Гусев: Да, кстати говоря, вот вы сейчас точно совершенно сказали: более вооруженной страны, где легально и нелегально присутствует любое оружие... Александр Камкин: И за свои права владельцы легального оружия в Америке борются, они умеют отстаивать свои права, и на 80–90% они выбирают именно республиканцев, они пойдут голосовать за Трампа. Павел Гусев: С такой перспективой как вы смотрите по американским выборам? Согласны или нет? Александр Коренников: Честно говоря, я сейчас без интереса наблюдаю за тем, что происходит в процессе подготовки выборов в Штатах. Потому что, во-первых, выборы в Америке – это всегда большой спектакль. Нужно понимать, что то, что мы видим по телевизору, – это просто картинка, это хайп, который кандидаты, большинство из кандидатов пытаются донести до своего потенциального избирателя, так было во все времена. Что касается гражданской войны, я не думаю, что до этого дело дойдет в Соединенных Штатах... Александр Камкин: Это один из сценариев, негативных сценариев. Александр Коренников: Да. Все-таки там правоохранительная система работает более-менее нормально, и мы видели это как раз, когда были протесты после того, как Трамп проиграл выборы, якобы проиграл: там это все очень быстро свинтили и свинтят, я уверен. Но наблюдать за этим интересно, посмотрим. Павел Гусев: А ваша позиция? Алексей Зубец: Ну смотрите, вероятность начала гражданской войны в Соединенных Штатах оценивается примерно в 20% сегодня, т. е. это точно меньше 50%, но это риск, который весьма значителен вот в глобальном раскладе. Началом, сигналом к началу внутреннего конфликта может стать непризнание итогов президентских выборов либо праймериз, предварительного голосования, либо в какой-то группе штатов, либо в одном штате. И потом, как совершенно правильно заметили коллеги, это люди с оружием... И в общем, надо понимать, что Америка – страна достаточно децентрализованная, т. е. полиция и Национальная гвардия подчиняются руководству тех или иных штатов, т. е. полномочия президента относительно территории Соединенных Штатах, в общем, достаточно ограничены. Поэтому да, это риск совершенно не нулевой, 20% – это очень много, он есть, и он растет, потому что, не сумев отстранить Трампа легальными способами, они тем самым повышают шансы его на избрание, а это для них катастрофа. Это некая экзистенциальная точка выбора, и там может произойти все что угодно, поэтому... Павел Гусев: А для нас? Алексей Зубец: Для нас это тоже плохо, потому что коллапс, некие неприятности внутри Соединенных Штатов будут означать очень большие неприятности для международной финансовой системы, а мы в нее включены прямо, косвенно, как хотите. Это будет плохо для всех, и для России в том числе, поэтому лучше бы они разобрались как-то вот мирно. Но, к сожалению, с каждым днем, с каждым судебным решением, выдвинутым против Трампа обвинением шансы на мирное урегулирование проблемы, к сожалению, снижаются. Павел Гусев: А приход к власти Трампа что-то изменить может и по украинскому конфликту, и по в целом ситуации в мире? Алексей Зубец: Наверное, да, потому что... Павел Гусев: Он же говорил об этом. Алексей Зубец: Трамп говорил. Но опять же, надо понимать, что он был уже у власти и его предыдущий приход не привел к прекращению конфликта на Украине. И здесь для нас, в общем... Разные представители российской власти говорят, что нам, по большому счету, все равно, кто там победит, Песков, по-моему, об этом говорил, это с одной стороны. С другой стороны, для нас гораздо важнее вот то, что происходит внутри Соединенных Штатов, и когда Путин говорил... Тут недавно президент Путин сказал, что они на нас навалились, пытались нас задушить, но, похоже, мы с ними справимся раньше, чем они с нами, сказал президент Путин, близко к тексту цитирую. И я думаю, что он имел в виду ровно эту историю, когда внутренний коллапс политической системы Соединенных Штатов уже виден сегодня невооруженным взглядом, а если он произойдет, то это, да, коллапс Запада. И я думаю, что президент Путин имел в виду именно такой сценарий развития событий. Павел Гусев: Да. Возвращаясь к теме Украины: вот эксперты Всемирного экономического форума говорят о том, что украинские события могут продлиться еще 2 года... Александр Камкин: С Украиной, я думаю, если быть реалистом и если подходить с точки зрения сохранения и жизней мирного населения на Украине, и жизней российских солдат, то лучше немножечко процесс затянуть, в том плане что не торопиться. Нам предстоит таким или иным образом брать города-миллионники, форсировать Днепр... Эти операции общевойсковые требуют большого привлечения сил и средств. Для нас лучше, чтобы украинское государство просто погрязло во внутренней махновщине, чтобы Зеленского, условно говоря, съели свои конкуренты за власть, и уже выживший, наиболее, может быть, благоразумный, принял бы условия капитуляции на наших условиях. Это позволит сохранить жизни и мирного населения, и российских солдат, и решить вопрос спецоперации, это полное уничтожение угрозы для российской безопасности, которую представляла собой Украина как анти-Россия, как фактически такая цепная собака НАТО. Ну и, безусловно, обозначены цели нашим президентом, что Одесса – это русский город, что Причерноморье – это, собственно говоря, российские регионы, это однозначно. Как будут выглядеть географически очертания новых регионов, пока что вопрос очень и очень открытый, но... Павел Гусев: А ваши прогнозы? Александр Коренников: Вы знаете, судя по тем темпам, которые мы сейчас наблюдаем, я имею в виду темпы набора контрактников в Вооруженные силы, да плюс добровольцы, темпы, которые за эти 2 года набрал военно-промышленный комплекс по производству новых образцов оружия, по финансированию... Мы помним, мы говорили о бюджете: примерно треть бюджета сегодня на эти цели расходуется. Просто эти темпы говорят о том, что, мне кажется, Россия не настроена на затяжной характер конфликта на Украине, а все-таки мы будем стремиться максимально быстро достичь тех целей СВО, которые были поставлены изначально. Павел Гусев: Но переговоры, вы думаете, возможны в этом году? Александр Коренников: Мне кажется, что... Мы на переговорах точно настаивать не будем. Позиция Зеленского известна и зафиксирована в законе, принятом Украиной... Поэтому здесь мне кажется, что только можно рассчитывать на решительный перелом в пользу России. Я думаю, что вот как раз лето 2024 года – это как раз тот этап, на котором перелом может наступить. Павел Гусев: Но западные СМИ и западные политики, выступая в средствах массовой информации, теперь, так скажем, говорят прямо хором о том, что нужны переговоры, мирное решение и пр., пр. Это что, они увидели, что Украина выдохлась, и хоть как-то приостановить всю эту операцию? Александр Коренников: Я думаю, это попытка, что называется, соломки подстелить в преддверии поражения Зеленского. Павел Гусев: Понятно. Алексей Зубец: Смотрите, они опоздали на 1,5 года. Россия была готова договариваться в Стамбуле... Павел Гусев: Да, да! Алексей Зубец: Они не захотели договариваться. Теперь они вдруг захотели. Время ушло. Что касается потенциальных действий России в конфликте, на самом деле я не военный эксперт, поэтому пусть военные об этом рассуждают. Я хочу сказать, что то, что сейчас мы видим на Украине, – это прямая копия того, что было в России, в Российской империи в феврале 1917 года, вот ровно один в один: внутренний разброд, шатания, и при этом война идет, там идет мобилизация на фронт и т. д. Но при этом идет разложение армии, бегство людей с фронта в тылы, ну и т. д. по списку. Как будет действовать Россия, не знаю, потому что сейчас форсировать наступательные действия, скорее всего, российское руководство не будет, тем более что у нас появилось кратное превосходство в высокотехнологичных этих самых средствах поражения. Поэтому... Александр Коренников: Самое главное, навыки еще. Алексей Зубец: Да, навыки использования. Поэтому я думаю, что вот форсировать форсирование Днепра Россия не будет. А то, что мы увидим в этом году, – это постоянное давление с использованием вот того самого... Павел Гусев: ...высокотехнологичного... Алексей Зубец: ...высокотехнологичного вооружения. А дальше, в конце 2024 года, мы посмотрим; может быть, произойдет перелом. Павел Гусев: Ну вот скажите, пожалуйста, не видите ли вы вот такую угрозу? Предположим, через полгода мы берем то, что мы хотели, все заканчивается якобы... А что потом? Не получится ли бандеровщины, когда на Западной Украине российскому человеку войти нельзя было, да еще сколько диверсий было... ? Что в этом плане ожидается в этом году и может ожидаться? Могут ли такие быть вещи, что мы вроде бы закончили и в то же время там начинается вот такое столкновение? Алексей Зубец: Смотрите, президент Путин определил условия победы, как победа выглядит для России... Павел Гусев: Вот. Алексей Зубец: Это выход на административные границы тех новых российских регионов, т. е. форсирование Днепра не предполагается, за исключением вот Херсона. То есть выход на административные границы, раз. Второе – признание нейтрального статуса Украины. Третье – это денацификация, разоружение... То есть Россия согласна на дальнейшее существование Украины как внеблокового мирного государства, и эти требования никто не изменял. И вот предположение о том, что Одесса – русский город, вовсе не означает, что Одесса завтра будет присоединена... Павел Гусев: Ну да, совершенно верно. Александр Камкин: Ну, может быть, послезавтра. Алексей Зубец: Ну, послезавтра – посмотрим. Павел Гусев: А как в этой ситуации вы смотрите? Развиваются события на Украине, все понятно, в Соединенных Штатах тоже что-то там происходит совершенно чудовищное, и выборы, и всякая борьба, воровство... А как же в этой ситуации мы должны смотреть на отношения с Европой? Все-таки это ближайшие были, главные наши партнеры, очень много было всяких точек соприкосновения, и политических, и экономических, и культурных, и т. д. и т. п. Как с Европой-то дальше будет происходить? Будет противостояние, или противостояние будет исчезать? Алексей Зубец: Я думаю, что будет исчезать. У Европы нет ресурса для противостояния России, ни экономического, ни политического. Мы видим сейчас конфликт внутри Европы между фермерами, перевозчиками, кем угодно, борьбу за субсидии. Фермеры не хотят, чтобы субсидии уменьшались, а это очень серьезный вопрос, потому что немецкое правительство собирается эти субсидии обрезать. Это один из таких ключевых моментов внутренней борьбы, которая на ближайшие годы затмит все остальные сюжеты политической жизни в Европе. И в общем, у меня есть ощущение, что Европе будет не до нас. Павел Гусев: А вы как считаете по перспективам развития? Александр Камкин: Европа слабеет, теряет экономическую мощь, идет деиндустриализация Германии, и вот эти протесты фермеров, абсолютно соглашусь, действительно... Там пытались урезать субсидии из расчета, на одно крестьянское хозяйство они теряли до 10 тысяч евро в год. И это тоже немалые деньги с учетом достаточно низкой маржинальности и нормы прибыли в европейских странах. Европе будет явно не до нас. Потому что мы видим ситуацию во Франции, где назначили совершенно некомпетентного премьер-министра. Из всех его достижений разве что запрет на ношение женских платков мусульманками в школах, но это пощечина исламской диаспоре во Франции, я думаю, ему это не простят. Мы видим каких-то вырождающихся политиков типа Жозепа Борреля либо того же Шольца, который боится выйти к протестующим и поговорить, узнать, каковы же все-таки чаяния своего собственного населения. Павел Гусев: Но они что, все дураки или продажные? Почему те же политические партии, политики допустили вот такое безобразие? Александр Камкин: Нет, Шольц, конечно, не дурак, все-таки это бывший министр финансов, бургомистр Гамбурга. Он выполняет четко поставленную перед ним задачу. Вот складывается ощущение, что он не федеральный канцлер суверенной страны, а руководитель ликвидационной комиссии, которая медленно, но планомерно разрушает экономику своей собственной страны. К чему это все приведет? К гражданскому противостоянию. Вот Сара Вагенкнехт, например, собирается штурмовать Бундестаг, оформила свою политическую партию, и аналитики ей предрекают где-то 14–15% голосов на выборах 2025 года. А в 2024 году в Германии в четырех землях будут проводиться выборы, посмотрим на результаты. Европа будет погрязать в своих собственных проблемах. Нам до Европы, конечно, какое-то дело есть, потому что все-таки были действительно экономические связи. Пускай приезжают в Россию, строят бизнес здесь. Павел Гусев: Александр, ваш прогноз? Александр Коренников: Нет, нам Европа, естественно, небезразлична. Не знаю, насколько можно надеяться на восстановление былых связей, наверное, на 100% нет, но, собственно говоря, наша энергетическая система, продажа углеводородов была в большей степени ориентирована все-таки на Европу. Сейчас мы перенаправили какую-то часть в Азию, в Китай, но все равно это не 100%, это не заместит, а продажа углеводородов для нас важна, потому что это доходы бюджета. Но я согласен с тем, что Европу ждут непростые времена, потому что есть еще проблема миграции, которую никто не отменял. Павел Гусев: Да. Александр Коренников: И мы не можем предсказать, как будут развиваться события на Ближнем Востоке, чем закончится противостояние Израиля с арабским миром, не начнется ли новый наплыв мигрантов... Павел Гусев: Вот я как раз хотел сейчас перейти к этой теме, о том, что же нам ждать от Ближнего Востока и от всей ситуации, Израиль, Палестина, все страны Ближнего Востока, где кипят самые различные страсти. Что ожидать-то, что будет? Алексей Зубец: Скорее всего, конфликт действительно будет локализован, он не будет расползаться по Ближнему Востоку, с одной стороны. С другой стороны, ущерб мировой экономике уже нанесен: вот прямо на наших глазах какое-то небольшое племя этих хуситов, вооруженных непонятно чем, заблокировали Красное море и Суэцкий канал. Плюс ко всему прочему, у нас пересыхает Панамский канал, там из-за изменения климата уровень воды в озере, которое снабжает Панамский канал водой, снижается, пропускная способность Панамского канала уже упала... И таким образом, вся глобальная система логистики сильно страдает, более того, перестраивается на глазах. И вот такие вот вторичные, непрямые экономические последствия конфликта на Ближнем Востоке, безусловно, будут, и они будут только нарастать, потому что вот за прошедшие 4 месяца, октябрь, ноябрь, декабрь, январь, Израиль не сумел справиться с этой проблемой. Страдает экономика самого Израиля, но бог с ним, это их личное дело, это нас мало волнует... Но то, что глобальная напряженность растет и выхода не видно, – вот это есть большая проблема. Павел Гусев: Но вот провидец и такой человек, который многое предугадывал, – это Жириновский. Он говорил о том, что на Ближнем Востоке все равно вспыхнет локальная ядерная война. Вы в это верите или нет? Алексей Зубец: Смотрите, напрямую... Ядерная война? Павел Гусев: Иран – Израиль, Израиль – Иран. Алексей Зубец: Да-да-да, Израиль и Иран – два ядерных государства, причем у Ирана не подтверждено наличие ядерного оружия. Павел Гусев: Да. Алексей Зубец: Поэтому ядерная война как ядерная война – скорее нет, чем да, там просто некому воевать. А то, что конфликт вспыхнет, – ну так он уже вспыхнул. И действительно, вот эта история с ХАМАС и Газой действительно коренным образом меняет всю конфигурацию Ближнего Востока, которая складывалась последние десятилетия. Начинается новый этап, и каким он будет, мы пока не знаем. Александр Камкин: Израильтяне, конечно, начали очень рискованную операцию в Газе, которая рискует действительно превратиться в крупномасштабную войну... Но посмотрите на риторику. Когда началась операция Израиля, когда были террористические атаки ХАМАС, кто громче всего кричал «это не мы, это не мы»? – Иран. Когда произошел теракт на кладбище, где похоронен генерал Касем Сулеймани... Павел Гусев: Да, несколько недель назад. Александр Камкин: ...кто громче всего кричал «это не мы, это не мы»? – «Моссад». Соответственно, и в Иране, и в Израиле на самом деле здравомыслящие политики боятся прямого военного, возможно, ядерного, столкновения этих двух держав. Кто не боится – это американцы. Если дядюшка Трамп вернется в Белый дом, то риск большой войны на Ближнем Востоке возрастает, на мой взгляд, весьма серьезно, потому что... Павел Гусев: Вот это... А почему? Александр Камкин: Трамп в свои годы президентства показал себя как наиболее произраильски ориентированный, настроенный президент: перенос столицы, безоговорочная поддержка... Скорее всего, он эту тактику продолжит. Но одно дело продолжать подобную политику в мирное время, другое – в условиях так или иначе, но ведущегося военного конфликта, который уже на Ближнем Востоке идет на двух фронтах, это Газа и Йемен. Алексей Зубец: Еще Ливан третий. Александр Камкин: Да, кстати, Израиль сам провоцирует «Хезболлу» на полномасштабное участие в войне: недавно они нанесли удар, где был убит один из крупных командиров «Хезболлы», непосредственно по территории Ливана. Соответственно, здесь намечаются бои как минимум на трех фронтах: Ливан, Газа, Йемен. Безусловно, сектор Газа ЦАХАЛ рано или поздно полностью зачистит, 1,5 миллиона беженцев, скорее всего, пойдут в Европу, но на этом, боюсь, дело не закончится. Павел Гусев: Не закончится... Александр Коренников: Вы знаете, поскольку вы упомянули предсказания Владимира Жириновского, при всем уважении к Владимиру Вольфовичу, все-таки нужно воспринимать его предсказания, наверное, как предсказания Нострадамуса. Он много выступал за свою длительную политическую карьеру, много говорил, много предсказывал. Если какая-то там, десятые, сотые доли процента из его предсказаний сбываются, это совпадения. Ну а что касается конфликта на Ближнем Востоке, я считаю, что просто он может перейти в тлеющую фазу, но со временем от какой-то искры он может вспыхнуть с новой силой, что, собственно говоря, было на протяжении всего времени существования Израиля, мы это наблюдали. Собственно говоря, это, может быть, какая-то мина замедленного действия. Павел Гусев: Ну и, знаете, когда мы говорим о прогнозах на следующий год, я не могу не затронуть тему, меня она волнует, например, – это искусственный интеллект. Алексей Зубец: Я не верю в искусственный интеллект. Я не верю в опасность искусственного интеллекта. Павел Гусев: Вы не верите в это? Алексей Зубец: Нет. Почему, могу объяснить. Смотрите, искусственный интеллект – это некая компьютерная сущность, у которой нет своих органов чувств, руки, глаза, уши и т. д. Глаза и уши искусственного интеллекта – это уши и глаза людей. Поэтому искусственный интеллект будет умным ровно в той степени, в которой те люди, которые его обучают, сумеют его научить. То есть в любом случае возможности искусственного интеллекта всегда упираются в возможности конкретного человека предоставить ему ту информацию, которая ему нужна. Потом, я видел не единожды решения на базе искусственного интеллекта, которые оказались абсолютно провальными. Павел Гусев: Эксперты международные утверждают, что искусственный интеллект выйдет из-под контроля в этом году. Алексей Зубец: Он не может выйти из-под контроля ровно потому, что он всегда упирается в чувства человека и в ту информацию, которая в него загружается. Если бы у него были опять же, как я уже сказал, свои уши и глаза, да, действительно, это было бы возможно, но у него их нет. Поэтому ключевой человек в части искусственного интеллекта – это тот человек, который учит его и загружает в него информацию. Если взять рынок труда, и это обнаружилось пару лет назад: я вдруг обнаружил, что крупные айтишные компании, которые занимаются искусственным интеллектом, нанимают филологов, философов, искусствоведов, кого угодно, для того чтобы учить искусственный интеллект, потому что всегда эта задача упирается в ту информацию, которой он обладает. Павел Гусев: Хорошо, хорошо! Будем надеяться на лучшее. Об ожиданиях можно говорить бесконечно, но я вынужден заканчивать программу. Благодарю вас за участие. Несмотря ни на что, всех поздравляю со старым Новым годом. Входим в рабочий ритм и увидимся через неделю. С вами был я, главный редактор «МК» Павел Гусев. Счастливо.