Павел Гусев: Здравствуйте! Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Сегодня поведем речь про алкоголь. На фоне такого количества пострадавших и погибших от сидра в нескольких областях тема очень острая. Но не только о контрафакте будем говорить. Я посмотрел цифры о потреблении алкоголя в России вообще, и они противоречивые. Минздрав говорит, что пить у нас вроде бы стали меньше, а специалисты финэкспертиз утверждают, что меньше стали пить вина, а вот потребление крепкого алкоголя, наоборот, увеличилось. О том, что же мы пьем, поговорим с моими гостями. У меня в студии Игорь Косарев, президент Союза производителей алкогольной продукции. Игорь Косарев: Здравствуйте. Павел Гусев: Юрий Юдич, главный редактор интернет-портала «Алкоэксперт». И Александр Сидоров, заместитель главного редактора iz.ru, мультимедийного портала «Известий», и винный эксперт. Давайте начнем со свежей трагедии. Мы в большинстве своем всегда думали, что пресловутой паленой водкой травятся лишь люди опустившиеся, и вдруг такой ужас. Покупатели сидра – это же совсем не алкоголики. Получается, никто не застрахован, кроме трезвенников? Что скажете, уважаемые коллеги? Давайте поговорим на эту тему. Пожалуйста, кто хочет начать? Александр Сидоров: Ну, получается действительно так – никто не застрахован, кроме трезвенников. У трезвенников свои проблемы, но сейчас не об этом. Проблема в том, что по разным каналам в магазины попадает в т. ч. и контрафакт, в т. ч. сделанный с использованием ядовитых ингредиентов, проблема в этом, с одной стороны. С другой стороны, это проблема цены на такую продукцию, потому что все-таки фактор стоимости важен. Люди ищут то, что им по карману, то, что они могут приобрести. Они не ищут контрафакт, вот это важно отметить, – они все-таки ищут... Павел Гусев: Да они просто, наверное, не понимают, что такое... Александр Сидоров: Они ищут доступный для себя продукт, но покупают вот то, что покупают, иногда случаются трагедии. Павел Гусев: Хорошо. Если покупать только импортное, предположим, можем попасть на ситуацию с отравлением, или там уже более жесткая поэтапная проверка? Александр Сидоров: «Импортное» что значит? Павел Гусев: Ну, предположим, сейчас появилось на прилавках невероятное количество виски. Если раньше мы знали определенные страны, которые нам поставляли этот напиток, теперь это великое многообразие. Там непонятно, какие страны, что... Уже названия все эти неизвестны. Что здесь? Александр Сидоров: Виски – не очень хороший пример в данном случае, на мой взгляд... Павел Гусев: Так. Александр Сидоров: Почему? Потому что, как показывает анализ рынка, анализ ситуации, анализ параллельного импорта, все-таки виски в значительной степени – это виски, который поступает в Россию в т. ч. через Армению, через Китай, через Индию, но это все-таки виски, это зерновой дистиллят выдержанный и т. д., в отличие от других продуктов. Другое дело, что его здесь разливают и, так сказать, под какими-то другими этикетками... Но тем не менее это все-таки вот продукт, который подделывать пытаются меньше, чем какие-либо другие. Павел Гусев: И невыгодно, и невозможно зачастую, да? Ну, что главный специалист скажет? Игорь Косарев: Давайте я попытаюсь более системно разложить информацию... Павел Гусев: Да, пожалуйста. Игорь Косарев: Потому что я думаю, что для многих, кто сегодня смотрит эту передачу, будет это такой легкой памяткой, каким образом действовать и в каких случаях можно быть уверенным на 100% и гарантированным, что ты не отравишься, не прибегая к таким экстренным мерам, как полная трезвость. Значит, на сегодняшний день давайте разделим всю продукцию, которая у нас существует, на продукцию крепкоалкогольную и слабоалкогольную. Соответственно, крепкий алкоголь маркируется в рамках ЕГАИС, маркируется государственной маркой акцизного сбора, которая производится Гознаком, и т. д., и т. д. Это одна категория алкогольной продукции... Павел Гусев: Вот здесь я приостановлю, чтобы наши зрители понимали. Они маркируют – а могут они замаркировать, так скажем, ядовитый какой-то напиток? Они же не будут из каждой бутылки пробовать. Игорь Косарев: Это невозможно. Павел Гусев: Так. Почему? Игорь Косарев: Дело в том, что у нас существует система лицензируемых магазинов, которые все прекрасно знают, и есть магазины, которые не имеют лицензий. Есть алкогольная продукция, которую ты покупаешь, достаточно поднести смартфон к любой марке акцизного сбора, которую ты видишь, и там через приложение «АнтиКонтрафакт Алко» ты можешь понять, какой завод в какое время, когда произвел эту конкретную продукцию, какого наименования и т. д., и т. д. Поэтому самый простой способ не отравиться – это следующий способ: покупать алкогольную продукцию в лицензированных магазинах, а, купив эту продукцию (что практически на 100% уже будет являться легальным), соответственно, увидеть, какой завод в какое время произвел эту продукцию. Поэтому способ избавиться от опасности отравлений примерно в 80% случаев есть. Павел Гусев: Но посмотрите, насколько я знаю и помню, у нас всего осталось три таких крупных компании государственных, которые... по-моему, Росспирт, в Татарии и в Башкирии... где государство, в общем-то, участвует полностью, все остальное – это частное... Игорь Косарев: Это вообще в этом конкретном разрезе не играет никакой роли. Почему? Потому что то, о чем вы говорите, Татспиртпром, Башспирт – это просто компании, которые на сегодняшний день производят спирт и частично алкогольную продукцию, производят. А мы с вами говорим о тех, кто продает алкогольную продукцию. Павел Гусев: А, вот в чем дело. Игорь Косарев: Продавцы алкогольной продукции, т. е. магазины, обладают лицензией, ты можешь это совершенно спокойно установить, есть ли у этого магазина лицензия, в современных условиях это абсолютно просто через интернет, и, посмотрев на продукцию, которая там есть, установить уже, кто конкретно эту продукцию произвел. Павел Гусев: Ну хорошо. Но очень многие ведь ходят вот в такие, как называются они, «наливайки»... Игорь Косарев: Опять же, опять же ты совершенно спокойно взял бутылку и, увидев на ней марку, можешь совершенно спокойно навести на QR-код и обнаружить, это легальная продукция или не легальная. Павел Гусев: А на сидре на этом было что-то, код какой-нибудь? Игорь Косарев: Значит, с этим сидром история довольно детективная, потому что эта продукция имеет отношение не к крепкой алкогольной продукции, а к слабоалкогольной продукции. Павел Гусев: Крафтовое, да, вот это вот? Игорь Косарев: Здесь даже вопрос не в крафтовости. Вопрос заключается в том, что это слабоалкогольная продукция, которая маркируется в рамках другой системы координат. Другая система координат называется «Честный ЗНАК», руководит этой системой Центр развития перспективных технологий, или ЦРПТ, они маркируют всю слабоалкогольную продукцию. У них тоже есть свои собственные QR-коды и т. д., и т. д. Но если говорить об этом конкретном случае, то он был примерно такой: предприятие, которое зарегистрировано и имеет лицензию, рядом с собой имело другое предприятие, которое производило точь-в-точь такую же продукцию, но из неучтенного спирта. То есть одно предприятие, залицензированное, имеющее ссылки в ЕГАИС и получающее марки ЦРПТ, и одновременно с этим на этой же территории другое предприятие, которое закупает... Павел Гусев: Но это чистое преступление уже? Игорь Косарев: Да, чистое преступление. [Другое предприятие] закупает спирт где его купит... Но эти предприятия взаимосвязаны, потому что снижение себестоимости первого предприятия, работающего легально, и его возможность продавать продукцию в более широком ареале, впрямую упирается в деятельность второго предприятия, которое снижает себестоимость первого. Павел Гусев: То есть это не случайность, это... ? Игорь Косарев: Это не случайность, это абсолютно жесткая экономическая закономерность. И она определяется тем, что на сегодняшний день у нас на рынке фигурирует примерно в 4 раза больше медицинского спирта, чем нужно для нужд медицинской промышленности. Павел Гусев: Кошмар, кошмар... Ну, Юрий? Юрий Юдич: Я хотел бы дополнить коллегу. Здесь совершенно я согласен с тем, что там экономическая модель, которая как бы пропустила проблему вот эту. Они случайно купили спирт другой, я не думаю, что там был злой умысел. Но первым делом, с самого начала вашего выступления, Павел Николаевич, при всем уважении, отравились не сидром – отравились неким суррогатом, который в кавычках назывался «Мистер Сидр». Игорь Косарев: Они называли эту продукцию. Юрий Юдич: Да, это было имя собственное. Конечно, и слово «крафтовый» тоже неуместно, потому что под крафтом мы подразумеваем что-то домашнее, такого малого приготовления. И конечно, я вот давно в отрасли работаю, помню вот эти собрания, когда энтузиасты настоящего, натурального сидра пробивали какие-то ему льготы, потому что в России много яблок, больше, чем винограда, и мы можем производить свой сидр, он будет не хуже нормандского и т. д. И сейчас такой репутационный удар нанесен... Лучше не говорить «сидр», просто говорить «алкогольный суррогат». Понятно, что смешивалось... Павел Гусев: «Мистер Сидр». Юрий Юдич: Еще и «Мистер Сидр», да. Игорь Косарев: Это имя собственное, это вопрос Роспатента, это вопрос запрета на такие названия, которые смешивают виды продуктов. Юрий Юдич: Смешивают категории, да. Павел Гусев: Юрий, а вот сейчас прошла информация на этой неделе, что, возможно, это будет расследоваться как диверсия какая-то. Юрий Юдич: Как угодно может быть, это вопрос милиции, вопрос расследования... Павел Гусев: Полиции. Юрий Юдич: Прошу прощения, все по-старому... Игорь Косарев: Не выдавайте возраст. Юрий Юдич: Да-да-да. Так вот, погибли люди, здесь на самом деле мы тоже все приносим соболезнования большие, очень много людей... Это действительно преступление, и это должен расследовать конкретный человек, который за это отвечает. Но все равно каждый раз все упирается, конечно, в местные власти, в местного участкового, который крышевал... Ну, я не хочу утверждать ничего... Павел Гусев: Ну да. Юрий Юдич: ...но, скорее всего, было какое-то... Они получали сертификаты. Магазин тоже, принимая этот продукт, были ряд нарушений: почему-то было написано «пивной напиток», хотя это явно не было там брожения никакого и т. д. Павел Гусев: Вот я хотел, чтобы вы здесь еще объяснили. Ну вот среди погибших есть 16-летняя девушка. Юрий Юдич: Нарушение. Павел Гусев: Мы знаем возраст, кому можно и как продавать. Игорь Косарев: Это же нелегальная продукция, она в нелегальном магазине продавалась, там не работает ни одно правило. Павел Гусев: А-а-а, т. е. это вообще, все это нелегально? Юрий Юдич: Конечно. Игорь Косарев: Это все параллельное. Павел Гусев: А как защитить нам детей? Игорь Косарев: Об ответственности участковых я скажу немножко глубже. Значит, смотрите, у нас на сегодняшний день существует две системы распределения акцизов. По крепкому алкоголю акцизы распределяются в регионы по месту легальных продаж. Допустим, если конкретный регион продал алкогольной продукции через кассы на такую-то сумму, он получает 80% акциза из федерального бюджета. Таким образом, регион заинтересован в том, чтобы на его территории продавали крепости алкоголь легальный, в т. ч. и финансово. А вот в случаях, касающихся слабоалкогольной продукции, 100% регион получает от места производства. То есть, если конкретно, в Самарской области, в Ульяновске они произведут пиво, или слабоалкогольный коктейль, или что-то еще, они в бюджет получат 100% денег от этого акциза. От этого возникает не только крышевание участковых, но и возникает крышевание людей, которые отвечают за местный бюджет. Поэтому они их защищают, а в рамках вот этой защиты возникают вот такие как раз проблемы, которые позволяют двум предприятиям на одной территории существовать. И это не просто участковый – это вопрос получения денег, акциза в бюджет. Павел Гусев: Понятно, понятно. А скажите, пожалуйста, вот по статистике мы уже говорили в начале о том, что данные говорят, что пить стали меньше, – это действительно так? Или это какие-то надуманные цифры? При этом говорят, что больше стали крепкого алкоголя пить, меньше вина стали пить... Это как-то соответствует тому, что происходит сегодня на алкогольном рынке? Юрий Юдич: Я думаю, фраза «пить стали меньше», она очень такая большая, емкая, и мы можем сейчас так углубиться в эти нюансы рынка... Но в целом, по сути, на самом деле все константно примерно... Павел Гусев: Приблизительно один уровень? Юрий Юдич: Колеблется... Игорь Косарев: Есть другое представление по этому поводу. Я считаю, что за время, которое мы прошли, ну вот за последние 30 лет, потребление алкоголя стало значительно меньше. Вы это можете видеть просто в соответствии с социальной жизнью. Условно говоря, когда люди имеют место работы, имеют карьеру, имеют детей и т. д., и т. д., у них просто банально нет времени... И даже по городу, где есть спортивные, художественные школы хорошие и т. д., в этом городе людям гораздо [больше] есть чем заняться, в отличие от деревни, которая, например, гораздо больше пьет, потому что просто заняться нечем. Это банальное человеческое качество: если есть чем заняться, я не буду пить; если мне больше делать нечего... Исходя из этого я просто хочу привести один очень простой пример. Вот эти разговоры, больше или менять стали пить, на 2% больше или на 2% меньше, – они упираются в банальную штуку. Минздрав учитывает легальное потребление алкоголя, а существует 27% нелегального потребления... И это перетягивание каната, что больше. Павел Гусев: Это да, это точно. Скажите, вот все-таки очень много говорят о том, что молодежь стала пить меньше, что пьют алкоголь больше взрослые. Правда, молодежь сейчас стала приучаться ко всяким вот этим вот... Игорь Косарев: ...вейпам. Павел Гусев: Да, гадости, которая, если честно, я считаю, она хуже, чем алкоголь, в чем-то, но это субъективное. Пожалуйста. Юрий Юдич: Отмечают так или иначе переход на слабоалкогольные напитки, это точно. Молодежь уходит в более низкий градус, вот как мы видим. Я читаю статистику, конечно, это ужасно: две девочки купили 4 литра, это просто волосы шевелятся... Павел Гусев: Четыре литра чего? Юрий Юдич: Вот этой вот сивухи... Павел Гусев: А, гадости этой... Юрий Юдич: Да, вот которую... И одна выпила 2,5 литра, другая 1,5, и, значит, та, которая 2,5, попала в реанимацию, да... То есть ну вот теперь известна, да, «норма»... Поэтому на самом деле переходят на низкоалкогольные напитки, но не на вино, т. е., конечно, все-таки вино – это напиток более зрелых людей. И вино во всем мире на самом деле примерно сохраняет потребление. Говорят, что растет, на самом деле оно то растет, то снижается, и так это и остается напитком зрелых, осознанных людей, осознанного потребления. Крепкие напитки... Александр Сидоров: Можно я все-таки чуть-чуть позволю себе скорректировать то, что говорили коллеги? Павел Гусев: Да, пожалуйста, конечно. Александр Сидоров: Я согласен с Юрой полностью, что все-таки общая тенденция среди молодежи – это тенденция к употреблению алкогольных напитков с пониженным градусом. Это не только пиво и не только условный сидр, но это и коктейли, не забывайте об этом. Игорь Косарев: Алкоголь в коктейлях. Александр Сидоров: Коктейльная культура набирает обороты, она очень популярна, и как раз бары – это те инструменты продаж крепкого алкоголя в т. ч., о которых мы сегодня говорим, это первый момент. И второй момент, по поводу вина уточню еще одну вещь. Молодежь тоже пьет вино, хотя сильно меньше, и все-таки она предпочитает вина слабоалкогольные. Вот это тоже такая тенденция, этот тренд заметен в мире, он заметен в меньшей степени у нас, т. н. вина глу-глу, например, красные, которые легкие такие, элегантные, с относительно невысоким спиртом и т. д. Поэтому если говорить об общей тенденции применительно к молодежи, то это так. Что касается крепкого алкоголя, то, действительно, аудитория – это все-таки условно старшее [поколение], видимо, 30+ или даже 35+, я бы так сказал. Павел Гусев: Скажите, пожалуйста, ну вот санкции ввели, казалось бы, все должно быть закрыто-перекрыто... А вот я буквально на этих днях был в супермаркете, там винный отдел, смотрю, а выбор стал, по-моему, даже больше... Игорь Косарев: Так и есть. Александр Сидоров: Так и есть. Павел Гусев: Невероятное количество французских, итальянских и иных вин... И все это стоит... Правда, цена немножко так, подпрыгнула, но чуть-чуть, а на много... Это откуда? Что это? Игорь Косарев: Это очень простая вещь. Санкции ввели по отношению к нам. Мы не вводили санкции. Если Европа [посредством] эмбарго запретила поставки российского алкоголя, Европа, Соединенные Штаты, Канада, Австралия, Япония, мы просто не можем в принципе поставлять туда алкоголь свой, это законодательный запрет... Павел Гусев: Свой, понятно. Игорь Косарев: ...то в отношении производителей европейских такого запрета не существует. Европейские производители сами могут решать, поставляют они алкоголь или нет. Павел Гусев: То есть война войной, спецоперация спецоперацией, а... Игорь Косарев: Да. И несколько мультинациональных компаний крупных, которые находятся в публичном поле и которые как бы заинтересованы своим имиджем, они действительно приостановили поставки, такие как Diageo, такие как Brown-Forman и т. д. Но они занимали это место, потому что у них были высокие бюджеты и т. д. На их место пришли более маленькие производители, у которых сейчас есть возможность поставлять свой товар на ранее «забетонированное» место мультинациональными компаниями. Поэтому мы видим с вами 30%-е увеличение поставок вина в 2023 году, резкое увеличение после июля прошлого года, потому что одни производители, которые «забетонировали» рынок и не пускали тех, кто находится в этих же регионах, уступили место, и вместо них пошли те, кто до них поставлять не мог. Юрий Юдич: На вино санкции наложены только на luxury-сегмент, свыше 300 евро которое, а остальное вино ввозится, и очень большой ассортимент. Сети напрямую импортируют, таким образом снижается себестоимость, цены становятся доступнее. Что касается больших брендов, я согласен с Игорем, здесь притащили на место ушедших новые бренды, а старые бренды протащили параллельным импортом... Павел Гусев: Понятно. Юрий Юдич: Теперь и те есть, и другие есть. Павел Гусев: Все увеличилось! Юрий Юдич: Да, все увеличилось. Жить стало лучше, жить стало веселее. Павел Гусев: Коллеги, я бы хотел, чтобы к нам сейчас по видеосвязи присоединился винодел и ответил на вопрос, действительно ли потребление вина у нас падает, или, может, падает потребление вина импортного и теперь все пьют только наши вина? На связи Краснодарский край и винодел Ирина Яковенко. Здравствуйте, Ирина, здравствуйте. Ирина Яковенко: Здравствуйте. Павел Гусев: Так, ну что, как вы там справляетесь с производством, а главное, питием вина? Хорошее у нас вино или нет? Ирина Яковенко: Вино хорошее. На самом деле рынок российских вин сейчас растет вверх, т. е. качество российского вина за последние годы значительно улучшилось и, на мой взгляд, вполне себе составляет конкуренцию иностранным винам. Павел Гусев: А вот чего не хватает все-таки для того, чтобы вино было действительно уровня и качества, скажем, если лидеров, может быть, Старый Свет, Новый Свет, может быть, какие-то другие винодельческие, а может быть, итальянские вина или что-то еще? Пожалуйста. Ирина Яковенко: Я думаю, что здесь вопрос больше не в качестве, а в отношении к российскому вину. Российский потребитель привык пить иностранные вина, и еще с тех времен, когда российское виноделие было менее качественное, более массовое, оно считалось, соответственно, оно не котировалось российским потребителем. Поэтому сейчас российское вино все больше и больше продвигается на рынке, все больше и больше заинтересованных потребителей, которые пьют российское вино, которые спрашивают именно о российском вине. И вот, кстати, ввиду того, что были ограничены границы, т. е. был немножко прикрыт туризм иностранный, многие туристы российские поехали именно на юг, очень у нас развит агротуризм, туризм на винодельческие предприятия. Соответственно, конечно же, это помогло немножко популяризовать российское виноделие, и действительно есть тенденция такая, что люди хотят больше знать про российское вино, хотят больше потреблять его, и уже есть определенный спрос. Павел Гусев: Скажите, пожалуйста, ну вот ассортимент вин, я имею в виду не по названиям, а по категориям, там рислинг, кагор, там сладкие, сухие, полусухие... Мы на сегодняшний день расширяем эти позиции, есть такие возможности? Или все-таки мы вот однотипно из одной бочки гоним и гоним, что получится? Игорь Косарев: Естественно, у нас расширяются и посадки виноградников, и расширяется ассортимент сортов. То есть на сегодняшний день уже очень много сортов в реестре селекционных достижений Российской Федерации, а это значит, что российские производители могут выпускать вина из этих сортов. Если раньше это был такой ограниченный список и именно из-за этого, может быть, не было такого широкого ассортимента, то сейчас расширяется, как я уже сказала, и список сортов... И самое главное, что виноделы следят за трендами, они следят за рынком, и они знают, что сейчас в моде, и стараются следовать нынешним трендам. Павел Гусев: Скажите, пожалуйста, Ирина, а вот все-таки вы уверены, что население нашей страны будет переходить на потребление вина, так скажем? Это станет хорошей традицией, выпить российского вина? Понимаете, сейчас все-таки, когда люди подходят к полке, я часто тоже наблюдал, они идут все-таки к винам, так скажем, итальянским, французским, еще каким-то, и там начинают свой выбор. Российское все-таки меньше покупают по крайней мере в Москве, это я замечал такую тенденцию. У вас какие здесь есть возможности, для того чтобы диктовать свой тренд, предположим, нашего российского вина на рынке? Ирина Яковенко: Необходимо, естественно, развивать культуру вина в массах... Павел Гусев: Как, как развивать культуру? Ирина Яковенко: Рассказывать, часто проводить различные мероприятия, участвовать в различных мероприятиях. В соцсетях, Telegram, «ВКонтакте» вести странички, максимально подробно рассказывать российскому потребителю о том, что такое российское вино. И вот вы говорите, что да, потребитель идет к иностранному вину на полке. Ну потому что потребитель привык, что раньше иностранное вино, грубо говоря, сейчас это 700 рублей, было лучше, чем российское вино за эти же деньги. Но в настоящее время уровень вин российских подрос очень сильно. Я считаю, что сейчас за одну и ту же цену российское вино лучше. Павел Гусев: Понятно. А вот у меня коллеги что-то так... Игорь Косарев: Иронично, иронично переглядываются. Юрий Юдич: Нет, не иронично... Павел Гусев: Да, коллеги немножко, так сказать, в чем-то сомневались. Пожалуйста. Юрий Юдич: Мы просто хотели сказать, что вот мы как пресса с Александром, мы как раз должны отвечать за продвижение культуры пития и все такое прочее... Александр Сидоров: И отвечаем уже лет 25. Юрий Юдич: Да, и отвечаем уже давно, занимаемся как раз продвижением в т. ч. русского вина, я с 2007 года, с Сашей мы еще работали вместе даже по этому вопросу. И русское вино все больше и больше приходит в нашу жизнь, это такая развивающаяся категория, все больше и больше вкладывается инвестиций. И наверное, надо немножко даже, чуть-чуть прессе, большой прессе федеральной, не такой вот, как мой портал отраслевой, а федеральной прессе больше и больше обращаться к этому. Павел Гусев: Подождите, но у нас реклама алкоголя в СМИ запрещена... Юрий Юдич: Информация не запрещена, Павел Николаевич. Павел Гусев: Информация – нет. То есть мы можем говорить, что в России производятся, предположим, прекрасные белые вина, так можем ведь говорить? Юрий Юдич: Можем. Павел Гусев: Это не реклама. А вот рекламировать мы... Если это конкретная бутылка, мы бы сейчас крутили ее здесь, это была бы реклама. Александр Сидоров: Кроме того, есть послабление в отношении российских вин, о них можно писать, в отличие от импортных... Игорь Косарев: Да, конечно. Юрий Юдич: Просто не на первой странице. Павел Гусев: А, вот как, даже это есть. Скажите, пожалуйста, Ирина, ну а у вас существуют какие-то вот, предположим, ярмарки по продаже вин? Или, предположим, вы дегустацию для населения проводите или какие-то... ? Вот что вы знакомите со своей продукцией, не только вы, а в целом в Краснодарском крае? Ирина Яковенко: Конечно, мы регулярно проводим различные мероприятия, для того чтобы человек мог попробовать вино. Это как ярмарки продаж, на которых проводится дегустация... Ну вот, например, недавно была в Анапе, в течение 10 дней длилась ярмарка, называлась «А.Море Вина», там винодельни представляли свою продукцию и также предоставляли возможность продегустировать. Многие винодельни принимают экскурсии, показывают производства, виноградники, чтобы было видно, что это действительно продукт от винограда идет, и рассказывают о своем вине, предоставляя возможность попробовать. Павел Гусев: Понятно, понятно. Игорь Косарев: Павел Николаевич, да что там ярмарки! – у нас эксперимент с «Почтой России», которая будет через интернет принимать заказы и поставлять по всей стране российское вино... Ирина Яковенко: Да. Павел Гусев: А-а-а... Ну все, все, тогда увеличение вина гарантировано нам, если у нас такие будут методики. Спасибо вам большое за наш разговор, спасибо, Ирина, спасибо! Ирина Яковенко: Спасибо вам! Игорь Косарев: Постольку-поскольку я не отвечаю за продвижение вина, я все-таки хочу сказать несколько, так скажем, соображений более критического свойства в этой части. Павел Гусев: Так. Игорь Косарев: Смотрите, примерно 3 года назад мы приняли закон о виноделии, в котором было очень много положений. Одним из положений мы запретили ввоз балком, т. е. цистернами, иностранного виноматериала. Павел Гусев: Еще раз, повторите? Игорь Косарев: Мы запретили ввоз на территорию России иностранных виноматериалов, ввоз балком, т. е. цистернами. Павел Гусев: А, цистернами. Игорь Косарев: Что из-за этого произошло? Объяснение было максимально простое: если мы не будем ввозить, соответственно, российского вина будет продаваться больше. Что в итоге получилось? В итоге получилось, что 2 года подряд российское вино теряло в объемах по 7%. Почему? Потому что как только мы запретили ввоз балком иностранных виноматериалов, а российских виноматериалов недостаточно, на сегодняшний день обеспечиваем мы максимум свои потребности процентов на 50 (коллеги поправят, я думаю, они знают более точную цифру). В итоге российские виноделы, потому что нет конкуренции с более дешевым вином в балках, подняли цены. Для населения (а мы не говорили пока об этом) потребление вина во многом определяется тем, какая цена на вино. Павел Гусев: Цена. Игорь Косарев: Если цена на российское вино поднялась, 2 года подряд мы снижали по 7% потребление российского вина, потому что имеющиеся производители в отсутствие конкуренции совершенно спокойно подняли цены, в результате население стало меньше пить вино. Павел Гусев: Так-так-так. Александр Сидоров: Давайте все-таки я тоже уточню этот момент, это важная штука. В чем была проблема балка? Балк ввозился и разливался как русское вино. Игорь Косарев: Не факт. Александр Сидоров: Очень часто это было ровно так, и это была проблема. Собственно, эта норма была как раз призвана вот здесь поставить рубеж и сделать акцент на производстве русских вин, российских вин из российского винограда, из российского сырья. Я полностью согласен с вопросом цены, потому что действительно цены выросли. Но здесь масса факторов, здесь не только фактор отсутствия конкуренции. Здесь фактор увеличения себестоимости, и здесь фактор всяких событий на политическом, так сказать, периметре, которые происходили последние 1,5 года и происходят 1,5 года. Игорь Косарев: Это было раньше, это было не 1,5 года назад. То есть очень ясный и четкий был тренд: как только конкуренция сократилась, сразу цены поднялись. Это еще не было логистики, не было курса, не было специальной военной операции... Павел Гусев: То есть это не качество поднимало цену? Юрий Юдич: Я здесь соглашусь с вами, что отсутствие конкуренции – это повод для повышения цен, с одной стороны. С другой стороны, это статистическая погрешность. Дело в том, что когда перестали называть российским вином привезенное из балка, конечно, сразу рынок рухнул вниз просто по измерению. Александр Сидоров: Может быть. Игорь Косарев: Разумеется. Александр Сидоров: Потому что осталось только вино, которое делают из российского винограда, а его еще недавно, считалось, только четверть. И там и так оно должно было рухнуть на 75%, по сути... Игорь Косарев: Я соглашусь с этим. Александр Сидоров: Здесь статистическая произошла [погрешность]. Потом произошла в прошлом году, в феврале мы знаем, что случилось, санкции, санкции, санкции, увеличились комплектующие, увеличилось то-то... На самом деле российские виноделы тоже, как и все бизнесмены, хотят продавать свое вино, они не злые люди, которые поставили большую цену и довольствуются видом своего вина на полке, – они также хотят, чтобы был оборот. Но они подымают зачастую цены, во-первых, потому, что пошел запрос со стороны ретейла, пошел запрос на российское вино. Работает гид российского Роскачества, винный гид, работает Минпромторг с Неделей российских вин... То есть есть ряд мероприятий, которые проводит правительство, государство в виде правительства, которые стимулируют продажи русского вина. Соответственно, пошел запрос. Запрос пошел – вина перестало хватать, вот вся история. Павел Гусев: Вот и пошло ценообразование вверх. Юрий Юдич: Пошло вверх, да. Конечно, это не работает на пользу российскому вину сейчас. Оно и так как бы было такое, знаете, оксюморон еще был совсем недавно, как горячий снег: российское вино – вы что, ребята, что это такое? Мы-то вот с Сашей прекрасно это помним. Потом мы всем доказали, получили золотые медали, серебряные, сорвали все призы всего мира... и встали на полку на высокой цене. Павел Гусев: Хорошо. Ну вот скажите, сейчас появились русские виски, российские, российский джин я видел, еще какие-то чисто, так скажем, вот оттуда, из недружеских стран эти напитки когда-то только поставлялись. Это опасно пить или нет? И соответствует ли это тем реалиям, которые... ? Юрий Юдич: Это вопрос Игоря. Но я тоже разговорчивый парень, я вам скажу со стороны, скажем так, более такой народной, а он со стороны бизнеса... Павел Гусев: Говори. Юрий Юдич: Понимаете, джин действительно... Кстати, я хотел сказать о том, что рост большой джина, у нас очень сильно эта категория растет... Игорь Косарев: Самая быстрорастущая категория, да. Юрий Юдич: ...на 30–40%. Это как раз связано с тем, о чем говорил Саша, – это коктейльная культура растет: джин-тоники пьют, виски... Павел Гусев: А, правильно, да-да-да. Юрий Юдич: Молодежь приходит, покупает джин, покупает тоник. В какой-то момент им перестало быть важным, какой у них джин, потому что он в тонике смешан, поэтому зачем им Beefeater, который стоит в 3 раза дороже? Дальше: у нас высокая культура производства горьких настоек всегда была. В советское время мы делали старку и т. д., то есть любые настойки делали. Нам сделать джин на наших заводах вообще ничего не стоит, делают прекрасные российские джины. Все проходят качество. Есть джин, который смешивается... Павел Гусев: А виски? Юрий Юдич: Виски сложнее, потому что это дистиллят, а джин можно делать на ректификате, там есть... Не буду углубляться в технологию, но так и есть. Виски сделать сложнее, 80% виски пока что привозят в той самой цистерне и бутилируют здесь. Ну, поправит меня Игорь. Павел Гусев: Давай. Игорь Косарев: Значит, вопрос заключается в том, что любой продукт, который растет такими темпами, как растут вот эти виды продукции, ром, джин, виски, безусловно, он привлекает большое внимание тех людей, которые хотят инвестировать. Поэтому за прошлый год у нас изменилось соотношение потребления виски примерно на 30%. О чем я говорю? Если, например, в 2021 году у нас потреблялось 80% импортного виска и 20% произведенного в России, то по итогам 2022 года уже 46% виски были местного производства. Павел Гусев: То есть практически половина. Игорь Косарев: Да, практически половина. Такой большой рост определялся в первую очередь какими вещами? Популярностью этого продукта, и второе – это... Павел Гусев: Цена? Игорь Косарев: ...вниманием производителей к этому продукту. То есть что произошло? Они наладили прямые контакты с теми, кто производит дистилляты в Шотландии, в Ирландии и т. д., организовали завоз этих дистиллятов достаточно качественных и на своих производствах стали разливать этот виски. Оно стало гораздо дешевле. Учитывая тренд, не только коктейли, я абсолютно согласен, но еще и то, что люди меньше стали ездить за границу, и, соответственно, вот эта вот формула отпуска, когда ты выезжаешь и пьешь виски, она в значительной степени как бы переместилась в Россию, люди стали больше пить такого рода напитков здесь... В результате этот продукт растет, предприниматели больше обращают на это внимания. И я считаю, что никакого риска в потреблении... Павел Гусев: Ну хорошо, а что вы скажете... ? Александр Сидоров: И все-таки виски ввозятся в основном, а не производятся внутри, в отличие от джина. Игорь Косарев: Дистилляты. Александр Сидоров: Дистилляты. Юрий Юдич: Игорь, наши люди в ту страну, где пьют виски, в отпуск не ездят, понимаете, или только отдельно взятые люди. Игорь Косарев: Ну, в Турции можно спокойно пить. Юрий Юдич: В Турции пили некоторые, это плохо кончилось... Павел Гусев: Коллеги, а вот скажите, пожалуйста, как вы относитесь к тому, что существует куча магазинов в крупных даже таких центрах торговых, прилавки, полные вот этих самогонных устройств, которые можно закупать? Юрий Юдич: Ради бога. У нас в домашних условиях можно дистиллировать. Александр Сидоров: Это не запрещено. Продавать аппараты не запрещено. Павел Гусев: Не запрещено покупать эти автоматы, но запрещено продавать этот самогон? Александр Сидоров: Да, совершенно верно. Юрий Юдич: Они для себя делают, 5 тысяч литров для себя. Александр Сидоров: Для себя делать можно. Игорь Косарев: У меня есть хорошая статистика по этому поводу. Значит, когда был Советский Союз, условно говоря, у нас был тотальный запрет на производство самогона, на производство, на продажу, на все что угодно, неважно. Потом мы как страна, которая идет от стенки до стенки всегда, все сразу отменили, т. е. раньше был полный запрет, теперь полное разрешение. На сегодняшний день, если вы посмотрите на ситуацию, у нас самогонные аппараты можно продавать детям, т. е. мы не смотрим, взрывоопасны эти самогонные аппараты, огнеопасны или нет... То есть сертификации никакой самогонных аппаратов нет. У нас вообще, в принципе... Мы специально проанализировали 30 развитых стран на предмет, какие запреты существуют в основных странах с точки зрения работы самогонных аппаратов. Мы обнаружили, что регламентации там довольно-таки много, потому что самогонный аппарат, установленный в многоквартирном доме, – это источник возможного пожара и т. д. Плохо отрегулированный самогонный аппарат – это источник получения того же метанола и отравления. Павел Гусев: Да. Игорь Косарев: То есть в моем понимании, безусловно, никто не говорит о запрете продажи самогонных аппаратов, но некая регламентация, которая должна быть, например, запретить продать самогонный аппарат ребенку, а на сегодняшний день это можно, он может прийти и просто купить самогонный аппарат... Юрий Юдич: Да у него денег нет... Игорь Косарев: Я понимаю, что есть другие ограничения. Но смысл заключается в том, что разумные ограничения должны быть, потому что мы имеем дело с жидкостью, которая потенциально довольно-таки опасна. Павел Гусев: Коллеги, у нас совсем мало осталось времени, но я бы хотел... Юрий Юдич: Автомобиль тоже может взорваться. Игорь Косарев: Не дают права ребенку. Павел Гусев: Да. Я бы хотел в завершение, есть еще один популярный напиток, который пользуется большим спросом, – это крафтовое пиво, которого сейчас ну просто вот в этих «наливайках» невероятное количество. Столько различных их там названий, что запутаешься. Что вы можете сказать по этому поводу? Это опасно или нет? И вообще, опасно ли потреблять этот напиток? Юрий Юдич: Есть производства, которые прекрасное делают пиво, очень интересное, сорта, есть большой выбор. И эти малые производства заставляют шевелиться большие заводы, потому что когда нет малых, то и большие тоже почивают на лаврах и начинают усреднять, ухудшать вкус пива. Конечно, накладывается масса вот таких вот бадяжек, вот пример, которыми люди отравились, и они-то портят картину. Но все равно нельзя останавливать крафтовое производство, нельзя останавливать вот этот баланс большого и малого, понимаете, потому что вот представитель больших производств, и понятно, что они всегда будут все равно ориентироваться на какие-то вещи, которые задает кто-то более малый, тот, кто делает творчески интересный новый продукт. Александр Сидоров: Мне кажется, Юра очень романтично смотрит на эти процессы... Юрий Юдич: Ну, приятно... Александр Сидоров: Я бы с удовольствием так же попытался на них смотреть... Но все-таки, мне кажется, нет. Большие производства не смотрят на маленькие. У них большой рынок, у них отлаженные каналы и производства, и продаж. Крафт существует как явление, как феномен, это несомненная вещь, и слава богу, что он есть... Юрий Юдич: Ну хорошо, IPA вошло в моду? Александр Сидоров: У крафта есть своя аудитория, как она есть у «странных» вин, у «оранжей» и т. д., у петнатов и пр., пр., есть своя аудитория. Это аудитория людей, которые не хотят потреблять индустриальный продукт... Павел Гусев: А-а-а, вот в чем дело... Александр Сидоров: ...и которые ищут что-то специальное, что-то отдельное, особое... Юрий Юдич: Ну конечно. Павел Гусев: Это очень интересно. Александр Сидоров: Пусть это будет не вкуснее, но это будет просто другой вкус. Юрий Юдич: Да, но тем не менее ты уже можешь увидеть в больших сетях уголок фермера, который как бы крафтовый продукт делает. Александр Сидоров: Слава богу, слава богу, да. Юрий Юдич: То есть это задает все равно тенденцию. Игорь Косарев: Но при этом как представитель индустрии я просто хочу сказать: хорошо, когда все это происходит, но не когда в ущерб уплаты акциза. Когда ты конкурируешь за счет того, что ты не уплачиваешь акциз, а в пиве акцизы 50%, и за этот счет конкурируешь, я считаю, что взрывной рост популярности крафтового пива в «наливайках» определяется не ценителями, которые приходят в «наливайки» и пробуют крафтовые пива, а в силу того, что люди, которые производят его, не уплачивают акциз, имеют более низкую себестоимость. Александр Сидоров: Но крафт стоит обычно дороже, чем пиво, созданное на больших заводах, это такая себе история с точки зрения потребителя, понимаете. Он приходит за крафтом, а не за дешевым пивом, это разные вещи. Юрий Юдич: Но зато я прихожу в пивной ресторан, там есть сто сортов пива, из них только два наших, понимаете, – это нормально? Павел Гусев: Я очень рад, что на мое предложение обсудить пиво, крафтовое в частности, мы все оживились и все оказались достаточно активными... Игорь Косарев: А если бы водку мы обсудили, как мы оживились бы, вы себе не представляете. Юрий Юдич: А если бы нам еще российского вина выпить сейчас всем вместе... Павел Гусев: Да-да-да, мы оказались все... Но, к сожалению, мы должны констатировать, что мы помним отравление «Боярышником», каким-то напитком, было... Игорь Косарев: Иркутск, Оренбург, Поволжье... Павел Гусев: Да-да-да, это ужасно. Сейчас страна вся переживает за то, что произошло... К сожалению, такие случаи есть, и нужно быть очень внимательным прежде всего государственным чиновникам, которые контролируют, силовым структурам, которые должны контролировать. И мне кажется, что население ждет именно этого – не запретов, а именно контроля, контроля и еще раз контроля. Нам уже пора прощаться, время вышло. Спасибо нашим экспертам! Давайте сегодня обойдемся без тостов: завтра на работу. С вами был я, Павел Гусев, главный редактор «МК». Увидимся через неделю.