Павел Гусев: Здравствуйте. Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Завершая неделю, поговорим о безопасности наших границ, границ нашей страны. У меня в студии сегодня Анатолий Матвийчук, главный редактор информационного агентства ANNA-News, ветеран боевых действий, полковник в отставке. Дмитрий Дрозденко, главный редактор интернет-портала «Арсенал Отечества». И Роман Ромачев, генеральный директор агентства «Р-Техно», специалист по кибербезопасности. И чуть позже будет онлайн-включение, к нам присоединится коллега из приграничного региона. 60 с лишним тысяч километров – общая протяженность государственной границы России. Кстати, вполне сопоставимо с границей Советского Союза, тогда было 62 с чем-то тысячи километров. Я помню из советских кинофильмов, которые мы все с упоением смотрели, погранзаставы, пограничники с собаками под каждым кустом. Но ведь понятно же, что граница – это не забор с колючей проволокой, ее можно даже случайно нарушить, по тем же фильмам помню. Как нам сегодня чувствовать себя в безопасности на приграничных территориях? Пожалуйста, Анатолий Андреевич, что скажете? Анатолий Матвийчук: Война идет, и враг пытается проникнуть на нашу территорию. Значит, мы должны были все как-то быть настороже, мы должны были повысить свое внимание, мы должны были бросить туда львиную долю своих сил и средств для обеспечения безопасности наших граждан. Павел Гусев: Но я хочу даже напомнить вот нам, коллегам, что на этой неделе прошедшей президент страны Владимир Владимирович Путин проводил совещание с ФСБ... Анатолий Матвийчук: Да. Павел Гусев: И с руководителями... Анатолий Матвийчук: И он ставил там задачу. Павел Гусев: И ставились задачи. Это было закрытое, естественно, совещание, но мы уверены, что задачи были прежде всего предотвратить любые агрессивные планы нашего потенциального противника. Анатолий Матвийчук: Против мирных людей. Павел Гусев: Совершенно верно. Анатолий Матвийчук: И смотрите, у нас есть, в общем-то, хороший пример. Дело в том, что, когда мы вошли в Афганистан, выполняя там задачи определенные политики того времени, эти душманы попытались проникнуть на территорию Советского Союза, они даже там несколько мин положили. Буквально через неделю была спланирована специальная операция КГБ СССР, пограничные заставы, мотоманевренные группы перешли границу, кто-то углубился на 50, кто-то на 70, но факт в том, что была создана мобильная граница, которые с пополнением войсками Министерства обороны осуществляли охрану, и больше ни одна мина не упала на территорию Советского Союза. То есть нужно думать, нужно комплексно подходить к этому вопросу. И собственно говоря, конечно же, тот факт, что они проникли на эту территорию, должен нас насторожить. Дело в том, что киевский режим перешел на методы политической борьбы в виде террора. Террор... Давайте вспомним: Шамиль Басаев, Салман Радуев – они пересекали границы дозволенного, они творили это нечеловеческое в отношении мирных жителей. Сирия, ИГИЛ (Запрещенная в России террористическая организация (ред.)), Ирак – что они творили? То же самое. А что творила «Аль-Каида» (Запрещенная в России террористическая организация (ред.))? То есть Киев сейчас, я их называю «укро-Аль-Каида», потому что кто сидит в Киеве? В Киеве сидят террористы, это однозначно. Мы отсюда должны строить дальнейшее свое отношение с этим преступным режимом. Павел Гусев: Дмитрий Витальевич? Дмитрий Дрозденко: Ну, давайте вспомним, раз уж разговор зашел про Басаева, Радуева, Хаттаба и прочую сволочь, и то, что они устраивали, вспомним «Норд-Ост», вспомним захваты детей, убийство детей... Анатолий Матвийчук: Беслан... Дмитрий Дрозденко: Переговоры Черномырдина, Хасавюрт, к чему привели? Только к бо́льшим жертвам, это было однозначно. Проблема была решена только тогда, когда один человек пришел и сказал: «Мы будем их мочить, в сортире найдем – и в сортире замочим». Павел Гусев: Этот человек сделал и выполнил эту задачу. Дмитрий Дрозденко: Да. Он дал армии право решить эту проблему, а армия, получив все-таки поддержку сверху, эту проблему решила. Потом, кто создал этих Радуева, Басаева, Хаттабов и многих-многих, «Аль-Каиду» (Запрещенная в России террористическая организация (ред.)), ИГИЛ (Запрещенная в России террористическая организация (ред.)), бен Ладена? Кто их создал? Бен Ладена создали США. Кто финансировал все террористические организации на нашей территории, вот которые были во времена Первой и Второй чеченских войн? Роман Ромачев: Американцы и британцы. Дмитрий Дрозденко: Не чеченский народ. Анатолий Матвийчук: Нет, конечно. Дмитрий Дрозденко: Это были западные спецслужбы, это был коллективный Запад, возглавляемый США. Кто создал ИГИЛ? ИГИЛ создали фактически американцы своим вторжением. Что произошло с Афганистаном, когда американцы вторглись в Афганистан? Увеличился выпуск наркотиков по всему миру кратно, увеличилось количество этих бандформирований и т. п. То есть куда эти «партнеры» заходят, везде возрастает терроризм. Теперь что касается нашей ситуации... Павел Гусев: Вот, вот давайте мы вернемся к нашему сегодняшнему дню. На этой неделе... Есть ли сегодня уверенность в безопасности наших границ? И возможно ли создать такую полную безопасность, для того чтобы оградить прежде всего мирное население от националистов, фашистов и бандитов? Дмитрий Дрозденко: Ну, еще добавьте туда слово «террористов»... Павел Гусев: Террористов. Дмитрий Дрозденко: Потому что те же самые спонсоры, что были в том, что я перечислял, они присутствуют и здесь. Причем тратят они денег кратно больше, т. е. уже на Украину потрачено больше, чем потратили на Афганистан. Мир изменился, изменились технологии: технологии террористов, технологии разведки, много-много что изменилось. Изменилось участие Запада, вовлеченность в эту историю. Что нам нужно делать, чтобы у нас было спокойно в стране? Победить этих террористов – это единственный путь. Да, мы можем закрыть границу, как вы правильно сказали, наша граница имеет невероятно огромную протяженность. Закрыть ее всю на замок – это невозможно ни с помощью наших погранвойск, ни с помощью... которые отвечают за все, от пропуска людей, охраны территорий, охраны наших водных ресурсов, они тоже огромны... Павел Гусев: Да, конечно. Дмитрий Дрозденко: То есть это просто невероятная задача, которую так же невероятно решить. Да, есть современные средства защиты, которые электронные, технические, много что есть, которые позволяют, скажем так, выполнять функцию защиты границы. Но, как мы понимаем, с той стороны современная техника, с этой стороны современная техника, все равно находится какой-то некий баланс. И чтобы мы спали спокойно, враг должен уйти, исчезнуть. Только эта ситуация, только эта ситуация решит все однозначно. Полумеры здесь, к сожалению, не помогут, это мое мнение. Павел Гусев: Ну вот если говорить о современных технологиях, о кибербезопасности и о многом-многом другом, и, конечно же, о беспилотниках, которые вошли в наш быт, жизнь и военные действия так, что сегодня, наверное, больше о них говорят, чем о чем-либо другом. Что можно в этой ситуации вот решать? Решаем ли мы эти задачи? И как против нас это сегодня... ? Вот, знаете, наступление идет против нас именно с современными технологическими средствами. Роман Ромачев: Вот вы абсолютно правы, что у нас границы протяженные есть, но интернет, он безграничен, там нет видимой границы, понимаете. И современные технологии, как коллега сказал, они активно внедрились в современную войну, да, и они настолько быстро развиваются, что наши специальные службы, Министерство обороны не успевают реагировать. То есть для того, чтобы как-то реагировать на вновь появившиеся беспилотники, для этого нужен опыт как минимум. Я вам хочу привести интересный пример, который произошел с моей подругой полгода назад. Она живет, ее поселок находится прямо на границе с войсковой частью, это Владимирская область, войсковая часть – это «Арсенал», это не просто там какой-то объект, это «Арсенал». Она звонит мне днем, говорит: «Роман, такая ситуация, что делать не знаю, летает беспилотник, летит в сторону «Арсенала». Что делать, куда звонить?» То есть обычный человек, он даже не знает, как реагировать на это. И террористы так же поступают: они пустили... Они проводили разведку, чтобы проникнуть на нашу территорию, они проводили разведку в т. ч. с помощью беспилотников, т. е. летали в воздушном пространстве определенные воздушные средства... Павел Гусев: А засечь их можно или нет современными методами? Вот маленькие вот эти вот разведчики. Роман Ромачев: Маленький квадрокоптер – это 200 грамм, это мобильник. Засечь его какими-то средствами практически невозможно. То есть это необходимо опять же строить такие комплексы, которые будут охватывать, стоять через каждые 100 метров. Это нереально. Что здесь можно сделать? Опять же, возвращаясь к работе с населением: люди должны знать, куда звонить. Дайте телефон, если увидели беспилотник, дайте телефон. Люди должны знать, что сейчас идет специальная военная операция, особенно на границе, то, что их жизнь в опасности. Они должны знать, какие, так сказать, средства разведки применяет противник и как на это реагировать. То есть мы привели пример беспилотника. Разведка может производиться в т. ч. и втемную, когда засылается определенный человек, он ходил вроде как бы под видом журналиста, общается, собирает информацию, а потом так же возвращается либо с помощью технических средств передает информацию... Павел Гусев: Вы знаете, я вот... Вы сейчас затронули тоже очень важную тему, но, если взять даже Советский Союз, я это точно помню, в Советском Союзе пограничники, они работали с населением в самом тесном контакте. Роман Ромачев: Вот. Павел Гусев: Именно с местными жителями. Если появлялся хоть на мгновение чужак – тут же... Роман Ромачев: Противодействие терроризму – в первую очередь это агентурная работа, это 90% успеха. Как только мы научимся работать с людьми, как только люди будут сами понимать, что они нужны, а тем более в условиях военного конфликта они нужны, и необходимо наладить контакт, коммуникацию, чтобы люди не просто боялись, «а куда звонить, а как звонить, а вдруг меня не поймут, а вдруг еще дураком представят... Поэтому необходимо наладить коммуникацию. Павел Гусев: Ну вот, вы знаете, вот мы сейчас, вы говорите о новых технологических и технических способах ведения и разведки, и военных действий. Но вот я видел картинки по телевизору совсем недавно, и на этой неделе тоже видел, когда, как рассказывают специалисты, существуют способы посадить вот этот маленький даже дрон, т. е. его полностью уничтожают, там внутреннее его существо, с помощью интернет- или каких-то других [технологий], и он просто садится, а дальше его обезвреживают. Такое ведь можно сегодня? Роман Ромачев: Такое возможно, конечно же. Мы знаем, как и гранату можно прицепить, да, к беспилотнику... Павел Гусев: Да. Роман Ромачев: Он так же долетит куда угодно. То есть современные технологии настолько интересны и опасны... Простой опять же пример. У нас Министерство обороны, специальные службы, они настолько замкнуты в себе, что те риски и угрозы, которые сейчас могут быть, они только пытаются обработать сами. Обратитесь к бизнесу. У бизнеса есть уникальная услуга, как аудит рисков, да, это оценка угроз. Можно провести специальные, так сказать, совместные учения, на которых проработать все возможные риски, у бизнеса этого богатый опыт. Соответственно, надо просчитать, проанализировать, каким рискам подвержен тот или иной объект, да, если это мы говорим о войсковой части, о самолетах, и... Павел Гусев: Ну вот смотрите, в парке «Патриот», я знаю, ежегодно проводится гигантская совершенно выставка новых технологических методов ведения боевых действий, представлено огромное количество самой разнообразной техники, и руководство Минобороны и специалисты там всегда присутствуют. Разве этого нет у нас, полностью отсутствует? Вы говорите, надо больше с бизнесом работать. Роман Ромачев: Вы правильно говорите, что присутствует техника, новая техника для ведения боевых действий, но не о противодействии... Павел Гусев: А, вот вы что имели в виду... Роман Ромачев: Не для анализа рисков и угроз. Это немножко другая аналитическая работа, понимаете. Здесь не только техническими средствами все решается, но в т. ч. и оперативными какими-то методиками, да. Например, когда можно сымитировать, у хакеров это называется пентестинг, это анализ уязвимости, проникновения, когда можно смоделировать и направить оперативника, скажем, в войсковую часть, якобы он под видом журналиста собирает опять же сведения, а потом передает. Это тоже анализ рисков, это попытка проникнуть на объект охраняемый. Вот эту работу никто не ведет. Павел Гусев: Понятно. Вы с чем-то не согласны, по-моему? Дмитрий Дрозденко: Да. Просто вы говорите про выставку «Армия», это хорошая, мощная выставка, где действительно большое количество различных производителей. Если мы говорим даже про беспилотники, современные технологии, это вообще огромное количество наших, не буду говорить слово Кулибиных, умных инженеров, талантливых, которые предлагают действительно большое количество различных изделий. Там есть все, от амуниции, связи, заканчивая... Павел Гусев: Я видел, да. Дмитрий Дрозденко: Что бы ни говорили, что у нас в войсках все есть, чем тогда волонтеры занимаются, простите. Роман Ромачев: Вот-вот-вот. Дмитрий Дрозденко: Чем занимаются губернаторы? То есть этого нет. Причина? Я просто коротко скажу, это давняя история, несколько лет назад... В общем, совещание было открытое, и задавался... Сидели военные, сидели представители, скажем так, одного из подразделений нашего холдинга, входящего в «Ростех». И задавался вопрос: «Вот у нас есть изделие, которое вы берете, эти ребята (вот они сидят) делают для этого изделия определенный компонент, это малый бизнес. По вашим требованиям мы должны их сертифицировать, как секретный допуск, для этого они должны иметь секретную комнату, то-то-то, секретчика... А они малый бизнес, их пять человек». Роман Ромачев: Да-да-да. Дмитрий Дрозденко: «Мы им предоставили... Вы помогите нам это решить, потому что мы как холдинг готовы предоставить им и комнату, и секретчика, и все что нужно, и даже на нашу территорию завезти. Дайте разрешение». Вот эти препоны, препоны, которые существуют в гособоронзаказе, которые вот эту вот неповоротливость Министерства обороны... Анатолий Матвийчук: Бюрократизм. Дмитрий Дрозденко: И не только Министерства обороны это касается, многих наших ведомств касается, многих министерств, скажем так, – вот что стоит главным, скажем так, препоном. Надо упростить условия, создать, дать путь этим людям. Они напридумывают такого, что Америка вздрогнет, вот реально. Павел Гусев: Подождите, а вот мы сейчас говорим о маленьких дронах и вот этих вот аппаратах. Но есть беспилотники, которые, знаете, тонны весят, как я знаю, сотни килограммов... Дмитрий Дрозденко: Они тоже делают. Анатолий Матвийчук: Они серийные, это мощные... Павел Гусев: Да. Они-то что? Их как, отследить тоже нельзя? Анатолий Матвийчук: Нет, их можно. Павел Гусев: То есть они разве не попадают на наши приборы, радары и т. д.? Дмитрий Дрозденко: Смотрите, на радары, да, попадают. Если мы говорим про беспилотники класса MALE, это наш «Орион», Bayraktar, вот где-то такого класса, т. е. самолеты, которые, скажем так, по пояс примерно. Они, конечно же, отслеживаются системой ПВО, с ними прекрасно борются и «Торы», и «Панцири», т. е. нормальные системы ПВО легко, ну если они есть, с ними работают. Все, что становится меньше, мы с таким можем работать. Я приведу как пример, еще когда была наша авиация на авиабазе Хмеймим, была проведена неоднократная атака с помощью кустарных дронов небольшого размера... Анатолий Матвийчук: И «Панцири» их... Дмитрий Дрозденко: ...которые волнами летели на наши самолеты, которые стояли без ангаров, и в принципе малюсенький дрон мог уничтожить, допустим, Су-30, стоимость которого ай-яй-яй какая. Выяснилось что? Первое: «Панцирь» плохо работает по этим целям, тот «Панцирь», «Тор» работает хорошо. Потом «Панцирь» доработали, сейчас у нас обе системы хорошо работают по таким малоразмерным целям. Почему их плохо ловить? Во-первых, там мало металла, то есть РЛС плохо работает... Павел Гусев: Там пластик в основном? Дмитрий Дрозденко: Там пластик, фанера, без разницы, т. е. мало. Второе – он медленно летит. Медленно летит, это значит, сложная селекция цели для РЛС. И третий важный фактор – сколько стоит такой дрон? Анатолий Матвийчук: Копейки. Дмитрий Дрозденко: Он стоит несколько сот долларов максимум. Роман Ромачев: Ага. Расходы... Дмитрий Дрозденко: Вот. Сколько стоит зенитная ракета? Павел Гусев: Да. Дмитрий Дрозденко: Разница в цене не просто кратная, на несколько порядков разная. Поэтому, кстати, у нас были разработаны специальные небольшие ракеты, более дешевые, как раз чтобы эти цели поражать. Роман Ромачев: Коллега сказал про секретность, то-то и то-то. Я хочу привести пример, как работают американцы, наши, так сказать, «партнеры». Павел Гусев: Уже давно в кавычках. Роман Ромачев: Давно, да. Есть частная разведывательная компания, которая наняла буквально-таки пару лет назад 30 аутистов, и эти аутисты... То есть они настолько зациклены на одной задаче, поэтому они могут ее достаточно эффектно выполнять, эффективно. Они сидят и обучают искусственный интеллект на распознавание военных объектов. Потом эта программа внедряется в беспилотники, и, когда он летит, он точно понимает, что под ним находится. Вот как раз эффективное использование, эффективное взаимодействие с частным сектором у американцев поставлено просто на ура. Анатолий Матвийчук: Я хотел бы знаете, что дополнить? Вот коллеги здесь сказали, но хочу сказать, что наша мысль техническая работает. Самое интересное то, что те забытые средства, которые мы давно уже сдали в утиль, ЗУ-23-2, ЗУ-23-4, «Тунгуска» с новыми прицелами и с новыми средствами (кстати, разработала коммерческая структура), которые позволяют вот эти маленькие отслеживать. Они дешевые и, собственно говоря, капитально выполняют свои задачи по борьбе с этим. И вот я хотел бы еще к Роману добавить. Вы знаете, вот зона пограничная, она же очень интересная. Это же, ну сколько, ну 30 лет как граница, а до этого там люди жили веками, они друг друга знают, туда 100 километров, сюда 100 километров. Любое перемещение – это настолько интересно... Я думаю, что и наши имеют своих марш-агентов на той территории, которые... Павел Гусев: Ну конечно, конечно. Анатолий Матвийчук: ...и они имеют на этой территории. То есть это, действительно, 90% успеха нашей разведки. Павел Гусев: Ну понятно. Анатолий Матвийчук: Обезвреживать вот этих всех негодяев. Павел Гусев: Сейчас мы продолжим, коллеги. Все чаще в СМИ появляется сообщение, что украинских диверсантов готовят и на территории бывших прибалтийских республик, стран Балтии, как они теперь просят себя называть. И понятно, что и в нашей Псковской области, пограничной с Латвией и Эстонией, граница под особым контролем, и в Калининградской области, где по одну сторону Польша, а по другую – Литва. У нас с вами на связи Калининград и корреспондент ОТР Александра Медведенко. Расскажите, пожалуйста, Александра, как у вас дела обстоят в Калининградской области по безопасности, по ощущению этой безопасности, как население себя ощущает? Но прежде всего здравствуйте. Александра Медведенко: Здравствуйте, коллега, здравствуйте, уважаемые эксперты, рада вас приветствовать. Что касается Калининградской области, я могу описать состояние жителей, калининградцев, свое собственное состояние – это такое состояние перманентной тревоги, которое, понятно, началось год назад, и периодически оно «возгорается», так скажем, с определенными событиями. Потому что понятно, что мы регион, такой отдельно стоящий от России, и, естественно, нам периодически бывает волнительно. Поэтому это состояние перманентное, я вам так скажу, т. е. мы уже в принципе с ним свыклись. Те, кто слишком панически воспринимал какие-либо новости, они уже предпочли уехать в другие регионы России или переехать в другие страны. То есть что касается нашего состояния, то оно вот так. Прочитала как раз новости, да, что касается беспилотников, я знаю, что в Калининграде планировали ввести запрет на летательные аппараты такого типа. То есть я так понимаю, что как раз это касалось в т. ч. видеосъемок любительских, когда видеооператоры любят снимать и свадьбы, и какие-то события, т. е. полный запрет на такие летательные аппараты. Так вот не нашла информации, что утвердили не утвердили этот закон, но вот такая информация была. Иногда у нас случаются кое-какие хакерские атаки. Вот совсем недавно, буквально неделю назад, случилась хакерская атака у нас на радиостанции, когда было сообщено, что всем жителям Калининградской области необходимо пройти в убежища. Благо власть Калининградской области... Павел Гусев: Но это было, Александра, вранье, это была... ? Александра Медведенко: Да-да-да, это фейк был абсолютный, благо наши власти Калининградской области оперативно отреагировали на эту информацию и сразу же распространили официальный свой ответ, что это фейковый, так скажем, перехват хакерский, и в принципе никакой паники не прозвучало. Я могу сказать, что я сама, лично не слышала этот перехват, но, находясь среди людей, я не услышала никакой ни паники, ничего. То есть у нас все-таки в этом плане очень хорошо срабатывает официальная информация от главных лиц нашего региона и они оперативно оповещают население о таких случаях. Павел Гусев: Александра, а как вот приграничная зона, ну, скажем, с Литвой, обеспечивается? Коса ваша знаменитая... Как-то это заметно, или есть ощущение безопасности, потому что наши специальные службы работают уверенно и хорошо? Александра Медведенко: Слушайте, ну, наверное, специальные службы, они на то и специальные службы, чтобы делать это еще и незаметно для нас... Павел Гусев: Это точно, это точно. Александра Медведенко: Да, потому что я могу сказать, опять же возвращаясь к тому, что у нас регион особенный, здесь можно сказать, что у каждого второго в семье есть военный или связанный с военной промышленностью, и это люди, которые непосредственно защищают нас здесь вокруг. Поэтому в принципе я могу сказать, что я сама проживаю между двух военных частей, т. е. рядом со мной постоянно находятся военные люди, т. е. люди при погонах. Павел Гусев: То есть вы под защитой и спокойны в этом отношении? Александра Медведенко: Ну, можно сказать и так, да. То есть сказать, что каких-то реакций мы не замечаем. То есть если мы будем говорить о тренировках Су, да, которые проводятся в небе, т. е. это в принципе было и до специальной военной операции, не сказать, что это как-то нас удивило, так скажем. Понятно, существуют определенные события в мире, да, в т. ч. в России, которые нас задевают, которые заставляют нас тревожиться, да, но сказать... Ну, мы постоянно живем, в принципе мы должны были быть готовы к тому, что мы живем в таком регионе, в котором нужно быть начеку, так скажем. Павел Гусев: Да, да, вы окружены, если это можно сказать, полностью. Александра Медведенко: Ага. Павел Гусев: Спасибо большое, Александра! То есть мы увидели, ощутили и услышали, что вы живете достаточно уверенно, спокойно, и это очень хорошо. Александра Медведенко: Ну да. Павел Гусев: Радуемся за вас... Александра Медведенко: Да, спасибо. Павел Гусев: ...и за все население Калининградской области. Всем привет! Спасибо! Александра Медведенко: Спасибо большое! Павел Гусев: А вот теперь давайте мы с вами вернемся знаете, к какому вопросу? Очень интересный вопрос. Существует ведь еще и граница с Украиной, там, где идут боевые действия. Она достаточно живая, подвижная. Как там сохранить все то, о чем мы говорим, безопасность наших граждан, возможность прохода или прорыва террористов через эти зоны? Дмитрий Дрозденко: Честно говоря, в данной ситуации, если мы говорим про линию соприкосновения, то никак, это зона ответственности Минобороны, наших бойцов. Тут боевая обстановка, и тут уже не работают обычные принципы границы. Мира, как я повторюсь, достичь и на наших новых территориях, и в России, и вообще на самом деле в мире можно только одним путем – победив врага. И вполне возможно, что этот враг не только Украина. Украина – это, скажем так, вытянутая рука этого врага, которую он готовил, снабжает, он это не скрывает, как бы тут все маски сброшены, все видно. Поэтому надо думать, что делать с тем оборзевшим врагом за океаном. Павел Гусев: Вот это правильно... А вот я бы хотел вернуться чуть-чуть к историческому прошлому – ведь мы сумели, и Советский Союз, затем, в общем-то, и в российское время на Кавказе, достаточно жестко решить вопросы безопасности мирного населения, граждан, которые проживают в регионах, которые были достаточно сложные по своей обстановке, правильно? Анатолий Матвийчук: Да. Павел Гусев: Ведь смогли, смогли. Вот, пожалуйста. Анатолий Матвийчук: Значит, смотрите, здесь такое положение для всех военных, особенно для генералов, которые командуют огромными, большими соединениями, объединениями, что в предполагаемой зоне боевых действий местное население отселяется. Это прописано во всех наших документах. Для них создаются временные лагеря пребывания, где они обеспечиваются медициной, питанием, всеми возможными... Следующий вопрос. Я думаю, что мы должны на всех этапах, везде, повсюду говорить о том, что Киев – это недоговороспособное государство, которое нарушает все возможные международные законы. Есть такое право, международное называется, есть Женевская конвенция, есть требования по работе с местным населением. И самое главное, клубы, медицинские учреждения, кладбища, больницы – они стоят под защитой международного права. Мы должны это все фиксировать и передавать в международные органы, такие как Организация Объединенных Наций, как римский статус Международного суда, туда мы должны передавать эти документы. Следующий вопрос. Лучшая безопасность – это наша победа. Мы должны шаг за шагом отодвигать границу вглубь территории противника. Чем дальше мы отодвинем, тем больше безопасности для наших людей. Смотрите, средняя дальность стрельбы артиллерии и РСЗО – это где-то от 10 километров до 80 километров, значит, вот это наша зона интересов. В этой зоне интересов мы должны предпринимать все усилия, чтобы это все отодвинуть: применять огневые средства поражения, штурмовые группы, проводить разведывательно-диверсионные действия по выявлению этих террористов, по их уничтожению и локализации. И последнее, опять с чего я начал: мы должны делать многослойную систему разведки, от технических средств до людей, чтобы предупреждать их намерения и, самое главное, действия. Павел Гусев: Это возможно или нет сегодня? Вот мы говорили, что существуют и проблемы, и... Есть ли такие возможности сегодня создать вот такой конгломерат? Или он уже создан, а мы просто не знаем? Роман Ромачев: Такая возможность, конечно же, есть. Опять же, мы посмотрим опыт, более успешный опыт в некоторых капиталистических странах. Совсем недавно одна крупнейшая частная разведывательная компания выкупила поставщика услуг по радиоразведке. То есть там есть контракты, которые даются мелким организациям на радиоразведку, которые расположены в необходимых местах, т. е. нет необходимости там присутствовать спецслужбам, военнослужащим, и там работают частники. Это выгодно, это дешевле и эффективнее. Почему бы нам не использовать этот опыт? Потому что сейчас спокойно можно было опять же заключить контракты, специалистов в бизнесе много, и их отправить, которые бы обеспечивали в т. ч. и безопасность уже наших границ, новых территорий, собирали информацию. Но, к сожалению, у нас есть монополия, монополия на разведку, на контрразведку. Да, это оперативно-разыскная деятельность, но не обязательно отдавать полномочия ОРД частникам – достаточно их привлекать к сотрудничеству по сбору информации вполне законными методами, т. е. слушать радиоэфир в зоне боевых действий никто не запретит. Павел Гусев: Это правильно. А если этот радиоэфир будет специально еще и... Роман Ромачев: ...искажаться? Павел Гусев: Да, искажаться. Роман Ромачев: То есть это тоже услуга по дезинформированию. Опять же американцы в этом впереди планеты всей, т. е. у них огромные капиталоемкие компании, которые котируются на бирже, чьи акции продаются, т. е. у них это настолько эффективный бизнес, настолько эффективный механизм, что вот эта вот связка государство – спецслужбы – бизнес, она приносит свои плоды, благодаря чему, собственно говоря, мы догоняем, мы в роли догоняющего, мы не можем противодействовать новым угрозам. Павел Гусев: Ну вот скажите, вот сейчас мы говорим о том, что отодвинуть на 80 километров. Хорошо, мы отодвинули на 80 километров. Но они-то эти вот 80 километров со своей территории опять будут бомбить или что? Дмитрий Дрозденко: Так конечно будут. Потому что мы отодвинули, допустим, по дальности GMLRS ракеты, они дали ракету ATACMS, вот 300. Потом пойдет PrSM, которая 500 километров, потом пойдут Tomahawk, у которых стратегическая дальность 2,5 тысячи... Это бесполезное занятие. То есть вот это все отодвижение – это, в общем-то, риторика. На самом деле решение только одно. Вот Америка часто любит говорить, что «если вы сделаете это, вы заплатите высокую, неприемлемую цену». Но Америка сама никогда не платила эту цену, поэтому, возможно, нужно создать для коллективного Запада такие условия, реально такие, чтобы они поняли, что мертвым деньги не нужны, или цена будет настолько огромна, что не стоит, скажем так, продолжать такого рода конфронтацию. В принципе Китай, мне кажется, уже начинает подумывать об этом подходе. Но тут же подход не только военный, это подход должен быть геополитический, экономический, т. е. тут надо работать со всех сторон. Мы, естественно, со всех сторон работать не можем. Ну вот поддержать Романа, я хотел сказать интересную штуку. Кто передает разведывательные спутники? Частная компания Maxar. Роман Ромачев: Да. Анатолий Матвийчук: Да. Дмитрий Дрозденко: Как используется частный интернет Илона Маска уже как официальная резервная система передачи данных... Анатолий Матвийчук: ...на поле боя. Дмитрий Дрозденко: ...Пентагона, да. Как они на это дело собрали деньги? Ну это же частная компания, «господа, давайте скидывайтесь», пошли акции, биржи... Роман Ромачев: Да-да-да. Дмитрий Дрозденко: То есть оборонный сегмент был оплачен частным капиталом, понимаете. То есть не государство из бюджета Пентагона брало... Павел Гусев: Это вот вы сейчас говорите то, что многие наши телезрители наверняка не знают об этом. Дмитрий Дрозденко: Да. И это очень хитрый ход, потому что мы говорим, самый большой оборонный бюджет в США – да господи, он в десятки раз больше вот за счет такого разрастания вокруг, когда это все частное, это все как бы акционерное, люди вкладываются, акции растут... Сейчас вот война, Lockheed Martin пошел вверх, сколько там, в 2 раза уже практически... Поверьте, весь этот малый бизнес и средний бизнес – это все тоже скакнуло вверх со страшной силой. Ничего личного, только деньги. Павел Гусев: Да, пожалуйста. Роман Ромачев: Только хочу добавить. Вот идут споры: если мы будем сбивать спутники, это будет война с НАТО? Нет, это не война с НАТО, это частные спутники какой-то компании, их можно спокойно сбить, и никакой ответственности по факту не будет, потому что это имущество частной корпорации. Дмитрий Дрозденко: Ну, тут есть один момент, я просто дополню коротко. Павел Гусев: Да-да-да, пожалуйста. Дмитрий Дрозденко: Прошу прощения... Павел Гусев: Нет-нет, наоборот, пожалуйста. Дмитрий Дрозденко: Дело в том, что если мы собьем низкоорбитальный спутник, это будет облако обломков... Анатолий Матвийчук: Да. Роман Ромачев: Да. Дмитрий Дрозденко: Все помнят фильм «Гравитация» с Сандрой Буллок и Клуни, где русские как бы сбивают по сюжету фильма спутник и весь космос вместе со всеми станциями разлетается, а героическая Буллок спасается на китайском корабле, потому что русский сломался. «Хороший» такой сюжет, только есть одно «но»: даже на момент съемок этого спутника мы ничего не сбивали. Да, мы провели испытания, сбили спутник, но мы были третьими, первыми были США, вторыми были Китай, и мы только потом уже, когда уже, сказали: «Мы тоже можем», – причем сбили на той орбите, которая не помешала никому. Так вот будут обломки. Но у нас есть возможность выводить эти спутники из строя частные. Роман Ромачев: Да. Дмитрий Дрозденко: Действительно есть, и это не является casus belli, эта ситуация. Тем более, учитывая историю с «Северными потоками», можно делать очень многое, тем более что компетенции в этой области... Анатолий Матвийчук: Я думаю, Дмитрий, это наш резерв на будущее. Павел Гусев: Кстати говоря, давайте, если уж мы заговорили о космосе, мы должны же подчеркнуть, что сегодня и Соединенные Штаты, и их сателлиты, они имеют значительный перевес по разведке с помощью спутников и различного сбора информации космической, в разы. Роман Ромачев: В разы. Павел Гусев: В разы, т. е. мы здесь отстали за последние несколько десятилетий, так я понимаю? Роман Ромачев: Опять же, потому что развитию спутниковой системы способствовал бизнес, это связь, это телевидение, это интернет. Вначале это было использовано для бизнеса, это были инвестиции, но в определенный момент этот рубильничек можно переключить и это будет для военных операций, для военных действий. Павел Гусев: И спокойно совершенно использовать для военных операций. Роман Ромачев: Да-да-да, совершенно точно. Дмитрий Дрозденко: Да. Но на самом деле вначале стартовый капитал всегда давало государство. Если мы возьмем того же Илона Маска, то Starlink пошел из-за того, что большое финансирование было на пуске его ракет. Роман Ромачев: Ну, это... Дмитрий Дрозденко: Об этом, кстати, Рогозин говорил постоянно. То есть это все тоже такие ситуации двойного назначения. Но вот, кстати, то, что у них спутников больше, группировка, это, с одной стороны, да, пока они работают, это преимущество. С точки зрения спутниковой войны это недостаток, потому что, если начнется условно спутниковая война, США потеряют 2 тысячи спутников, мы – 200. Вы понимаете, в чем разница? Павел Гусев: Это да. Дмитрий Дрозденко: И вовлеченность этих спутников опять-таки в систему не только военной, но и гражданской жизни, они без спутников жить не могут. То есть у них все перестанет работать, многое перестанет летать, это будет катастрофа. Павел Гусев: Давайте все-таки вернемся на землю. Давайте мы все-таки с вами подумаем, что можно сегодня и как решить просто быстрым путем, для того чтобы все-таки люди жили в безопасности? И вот давайте все-таки посмотрим, что можно сделать все-таки и на территориях, которые не имеют четкой границы. Вы говорите, там Минобороны зона, но там же можно тоже пройти, и там тоже люди живут в определенных километрах от этой зоны. Дмитрий Дрозденко: Это да. Но там особые условия, условия войны. Павел Гусев: Что гражданские власти должны делать тоже в этой ситуации, понимаете? Пожалуйста. Анатолий Матвийчук: Смотрите, гражданская власть, по нашим законам они несут ответственность за порученные им территории. У нас есть такое понятие, как территориальная оборона, которая находится в зачаточном положении, но вот как раз вот оно, время, когда ее развернуть. Мы можем типа военных... я даже не знаю... давайте к казакам обратимся. Это какое-то временное формирование... Ну, давайте по Советскому Союзу – это добровольная народная дружина, которая выполняет какие-то функции в приграничном районе. Может быть, им дать какие-то электромагнитные средства хотя бы для того, чтобы создать помехи тому же летающему дрону, который там появился. Возможно, им передавать какие-то воинские подразделения, я имею в виду, это оптическое, визуальное наблюдение за этой территорией, на которой они находятся. Конечно же, вот здесь коллеги говорили, мы должны вернуться и поставить вопрос о техническом насыщении этой территории. Это ленточка, ее не то что там человек должен просматривать, ее должно просматривать око инфракрасное, радиолокационное, звуковое, если хотите, и т. п., и т. п. И последнее – это, конечно же, взаимосвязь между администрацией этой области, района с впереди стоящим подразделением, ФСБ и Министерство обороны, обмен информацией и выход на помощь тех или других в проведении специальной военной операции. Павел Гусев: Но мы с вами должны прекрасно понимать, что эти задачи, о которых вы вот сейчас говорите, и проблемы, которые существуют, они не могут быть решены, к сожалению, в течение двух или трех дней после даже вот такого террористического акта... Анатолий Матвийчук: Конечно нет, об этом никто не говорит. Павел Гусев: У нас даже на детей с вами не хватило интернет-ресурсов, для того чтобы, когда был ковид, когда было сложно, в домашних условиях и студенты, и дети учились, не все было хорошо. Что здесь-то делать теперь? Анатолий Матвийчук: Смотрите, даже если мы закончим войну победоносно, граница с этими негодяями... Павел Гусев: Почему «даже»? Я уверен! Анатолий Матвийчук: Закончим войну победоносно! Павел Гусев: Ну что «даже»? Никаких «даже»! Анатолий Матвийчук: Эта граница останется. Те, которые нас ненавидят, будут жить по ту сторону линейки, и все равно они будут предпринимать эти действия против нас. Значит, мы на перспективу должны закладывать вот эти все пункты, которые я сказал. Дмитрий Дрозденко: Да, закладывать надо хотя бы потому, что американцы, они же готовят не только в Прибалтике... ну американцы готовят, что тут говорить... не только в Прибалтике будущих террористов: Сирия, Эт-Танф, вербовка сколько уже как бы вскрыта? Месяца как два, по-моему, СВР про это уже сказала, да? Роман Ромачев: Ага, да. Анатолий Матвийчук: Да-да-да. Дмитрий Дрозденко: То, что идет вербовка. Сирийцы про это говорили еще раньше. То есть все это будет засылаться к нам. То есть тут все понятно. Что касается территорий, вот которые близки к линии соприкосновения, понимаете, госслужащий – это человек процесса. То есть если бизнесмен, скажем так, это человек творческий, скажем так, который придумывает что-то, потом встраивается в процесс, то любой госслужащий – это человек, который работает из процесса в тех рамках, которые ему поставлены. Поэтому какие рамки мы поставим губернаторам на той территории, военно-гражданским администрациям, так и будет. Если там не будет, допустим, введена сейчас контртеррористическая операция, статус... То есть все зависит от статуса: вводится определенный статус – начинают действовать нормативные документы, чиновники, военные начинают действовать в рамках этих документов. Нет этих документов – он не может переходить границу дозволенного. Роман Ромачев: Я хочу еще добавить. Мы как раз говорили о работе спецслужб. Действительно, спецслужбы очень активно работают, и они уже целый год работают без выходных и без отпусков. То есть они были не готовы к такой нагрузке. Если бы они знали о том, что предстоит, т. е. нарастили кадровый аппарат, тогда, возможно, работа была эффективнее. Павел Гусев: Ну да... Роман Ромачев: Поэтому нам единственная рекомендация, опять же я возвращаюсь, – это работать с людьми. Люди должны знать, куда позвонить, что делать, к кому обратиться. Для этого как минимум [нужна] какая-то инструкция. Павел Гусев: Спасибо, спасибо, коллеги! На этом мы прервемся сегодня, а через неделю встретимся снова. С вами был я, Павел Гусев, главный редактор «МК». Увидимся.