Павел Гусев: Здравствуйте! Я – Павел Гусев. Это «Клуб главных редакторов». Мы становимся свидетелями новой истории. В состав России вошли новые территории – это Луганская народная республика, это Донецкая народная республика, Запорожская и Херсонская области. Мы стали обрастать новыми нашими землями. И как сказал президент Путин, подписав указ, – навсегда. Навсегда. Тут же последовала, конечно, реакция Запада: «Мы никогда этого не признаем. Тут же выскочил президент-комик, который тут же подхватил, мол: «Немедленно меня в НАТО! Защищайте! Я боюсь!» Там ему ответили очень уклончиво: «Подожди, парень. Подожди. Не до тебя сейчас». Мы свидетели начала процесса нового мироустройства. Какое именно оно будет? Что будет происходить? Мы поговорим сегодня в нашем клубе. Он немножко сегодня отличается от обычного, но, прежде чем начать разговор, я бы хотел вспомнить главное, самое главное – это выступление нашего президента. СЮЖЕТ Голос за кадром: В Георгиевском зале Большого Кремлевского дворца – все высшее руководство страны: президент, министры, сенаторы, депутаты и главы республик. В новейшей истории России они собираются второй раз. Аналогичная церемония состоялась 18 марта 2014 года – во время воссоединения с Крымом. Теперь в состав Российской Федерации принимают еще четыре региона. Владимир Путин, президент Российской Федерации: В Донецкой и Луганской народных республиках, в Запорожской и Херсонской областях состоялись референдумы. Их итоги подведены, результаты известны. Люди свой выбор сделали, однозначный выбор. Голос за кадром: Владимир Путин подчеркнул, что референдумы прошли в соответствии с Уставом ООН на самоопределение, все процедуры были прозрачными и соответствовали международным нормам. Владимир Путин: Хочу, чтобы меня услышали киевские власти и их реальные хозяева на Западе, чтобы это запомнили все: люди, живущие в Луганске и Донецке, Херсоне и Запорожье, становятся нашими гражданами навсегда. Мы призываем киевский режим немедленно прекратить огонь, все боевые действия, ту войну, которую он развязал еще в 2014 году, и вернуться за стол переговоров. Мы к этому готовы. Голос за кадром: По словам президента, Россия возглавила революционную трансформацию мира – это уход от однополярной гегемонии Запада, его представлений о собственной исключительности и тройных стандартах. Путин заявил, что США и их союзникам хочется разграбить нашу страну, чтобы заткнуть дыры в своих бюджетах. Владимир Путин: Англосаксам уже мало санкций, они перешли к диверсиям – невероятно, но факт, – организовав взрывы на международных газовых магистралях «Северного потока», которые проходят по дну Балтийского моря, фактически приступили к уничтожению общеевропейской энергетической инфраструктуры. Всем же очевидно, кому это выгодно. Кому выгодно – тот и сделал, конечно. Голос за кадром: Жителям республик Донбасса, Запорожской и Херсонской областей Путин пообещал поддержку и защиту. Владимир Путин: Обязательно отстроим разрушенные города и поселки, жилье, школы, больницы, театры и музеи, восстановим и будем развивать промышленные предприятия, заводы, инфраструктуру, системы социального и пенсионного обеспечения, здравоохранения и образования. Конечно, будем работать над повышением уровня безопасности. Вместе сделаем так, чтобы граждане в новых регионах чувствовали поддержку всего народа России, всей страны. Голос за кадром: После подписания соглашений с главами ЛНР, ДНР, Херсонской и Запорожской областей в Большом Кремлевском дворце включили гимн России. Новый союз скрепили общим рукопожатием. За трансляцией из Кремля следила вся страна, и особенно новоявленные россияне. Жители Донецка с бело-сине-красными флагами смотрели выступление на большом экране. – Мы возвращаемся домой. Донбасс возвращается домой. Это самое главное. У нас русская кровь. – Мы все надеемся, что все изменится в лучшую сторону, конечно. – Этого долго ждали. Я лично очень долго ждал. – Я не просто положительно к этому отношусь. Это для меня будет самым большим праздником, наверное, за всю мою жизнь. – Я точно заплачу. Это праздник для нас, мы ждали его долго. Спасибо, что Россия нас принимает. И мы вместе с ней будем идти дальше в наше будущее наших детей и внуков. – Сбывшаяся мечта. Это радость непередаваемая. – Новые возможности. Это много значит. Мы этого ждали. Весь народ Луганской народной республики ждал этого. Голос за кадром: Председатель Совета Федерации Валентина Матвиенко сказала, что послание Путина было адресовано не только народу России, но и всему мировому сообществу. Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации ФС РФ: Это, конечно же, убедительное доказательство неизбежности возвращения Донецка, Луганска, Новороссии в состав России. И второе – мне кажется, что очень важно, чтобы послание нашего президента услышали там, не только в России, услышали, прочли и задумались над тем, что происходит. Голос за кадром: Евросоюз и США посыл нашего президента поняли по-своему и ввели новые санкции. В новый пакет вошли ограничения на торговлю, запрет на въезд и заморозка активов россиян. Павел Гусев: Итак, у нас клуб сегодня не в совсем обычном формате. И я хочу представить наших гостей: Константин Сивков – заместитель президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук по информационной политике, доктор военных наук; Андрей Бакланов – заместитель председателя Ассоциации русских дипломатов, профессор Высшей школы экономики; Владимир Мамонтов – генеральный директор радиостанции «Говорит Москва»; Кирилл Коктыш – доцент кафедры политической теории МГИМО, доктор политических наук. Итак, давайте все-таки сегодня поговорим, разберемся, что же нас ожидает в ближайшем будущем, а может быть, поговорим и о перспективах. Что это случилось? Что случилось сегодня в международной политике, во внутренней политике? И к чему это может привести? Пожалуйста. Константин Сивков: Сегодня можно констатировать, что в рамках Третьей мировой войны Россия одержала победу, как это ни покажется парадоксально. Победу, которая заставляет противника переходить к новому, следующему этапу, более жесткому – и это тоже очевидно. Победу благодаря героическим усилиям армии и народа и вопреки воле определенной части экономической элиты России. Об этом тоже нельзя забывать. В мире сформировалась новая геополитическая биполярность. Эта биполярность определяется тем, что в мире существуют только две основных модели мирового устройства, за которые идет борьба. Одна модель предполагает провозглашенную Клаусом Швабом модель, за интересы которой бьется Запад, модель мондиального мира, единого мира, предполагающую устранение государств как суверенных субъектов и превращение их просто в провинции некоего единого планетарного государства во главе с мировой транснациональной элитой, с одной стороны. С другой стороны, это провозглашенная нашим президентом еще на Давоском клубе, на Давоском форуме 2021 года цель России – строительство многополярного мира. Это собственно и есть центральный, краеугольный камень, после которого началась непосредственная подготовка уже к развязыванию Третьей мировой войны по полной программе. Если вы хорошенько вспомните, то после этого выступления уже в апреле, в марте-апреле ожидалось, что Украина может напасть на Донецкую республику. Потом это дело оттянулось. Ну и потом мы дождались этого момента. Победа России будет означать уничтожение глобалистов и Западного мира в том виде, в каком мы его знаем. Поэтому борьба идет не на жизнь, а на смерть. Павел Гусев: Вот скажите, пожалуйста… В выступлении президента тоже затрагивался этот вопрос. По сути дела, Соединенные Штаты Америки сегодня превратили Европу в колониальную часть своего, знаете, властного могущества, как они это считают. И европейцы, которые совсем недавно еще исторически владели колониями – англичане, голландцы, французы, – они правили миром, а здесь они сами превратились в ту челядь, которая прислушивается и выполняет все указания. Это же видно. Пожалуйста. Кирилл Коктыш: Ну, здесь ситуация тоже достаточно понятная и достаточно давно готовящаяся. Ведь все-таки проамериканские элиты в Европе выращивались, начали выращиваться еще с Плана Маршалла. Собственно говоря… Павел Гусев: То есть с той самой поры и эпохи? Кирилл Коктыш: Конечно, конечно, еще с той эпохи, когда было увязано финансирование идеологии с возможностью прохода во власть именно проамерикански настроенных элит, которые не мыслят другого мира, другого мироустройства. Выращены «зеленые». По сути, если брать идеологию «зеленых», то, извините, это тот же самый неотроцкизм, но в другом приложении, когда просто меняем обертку, но суть-то остается ровно та же самая. И, собственно говоря, экономический конфликт. Ведь на самом деле политика – это выражение экономики. Ведь на сегодня главная ставка Соединенных Штатов сводится к чему? Им нужно как минимум подложить под напечатанную денежную массу какие-то реальные активы, иначе модель «плывет», иначе система может посыпаться, даже еще до войны, даже до перехода до каких-то существенных вещей, существенных мероприятий. И в этом плане сегодняшняя ситуация с «Северным потоком», с газоснабжением создает абсолютно нетерпимую ситуацию для существования германской промышленности. Вместе с тем исчезают основания для существования Евросоюза. А без экономического ресурса возникает вопрос: а что такое Евросоюз? Но самая главная вещь, что Германия – это страна с самой развитой промышленностью в мире, с самой большой добавленной стоимостью. Павел Гусев: Да, да, да. Кирилл Коктыш: Соответственно, если такая промышленность опережает США на более дешевых энергоресурсах, то на какое-то время – короткое, на несколько лет – это выправляет ситуацию. А там уже можно будет что-то придумать. А прокормить бедное население… Ведь возникает вопрос: а где будет зарабатывать голодающее население? В том числе и сдачей вооруженных сил в наем. То есть это как раз может стать основанием для последующей мобилизации и для последующей дестабилизации, если иметь в виду цель – превращение Европы не просто в аграрный придаток, а еще и в воинственный аграрный придаток, надолго дестабилизированный и надолго входящий в «серую» зону. Поэтому у нас надежда только на эту зиму: либо найдутся политики, которые отмобилизуют европейское население и, собственно говоря, Европа станет более национальной, ориентированной на собственные интересы, как это начинает происходить, например, в той же Италии; или это утеря субъектности всерьез и надолго, превращение уже в объект, достаточно легко манипулируемый, к сожалению. Павел Гусев: Вот скажите, пожалуйста, неужели европейцы не понимают, в какой они ситуации оказались? Потому что, судя по высказываниям некоторых политических, так скажем, персоналий, это не заметно. Андрей Бакланов: По нашим наблюдениям дипломатическим, кадровую политику ведут по двум параллельным направлениям. Первое – это политики, которые готовы делать все, что им говорят, не особо высказывая какие-то дополнительные, ненужные какие-то свои собственные мнения. И тут мы видим весь этот набор людей странных. С другой стороны, они опираются на серьезных аналитиков, которых просто нанимают на работу, которые на самом деле все хорошо понимают. Вот мы ведем с американцами… У нас, кстати говоря, продолжаются экспертные переговоры с европейцами, с американцами. Это серьезные люди. Но они просто всем своим поведением показывают, что иначе они не могут, им надо содержать семьи и так далее. Их очень жестко сейчас обставили флажками. И они вынуждены даже, если они так и не считают, выполнять ту роль, на которую их направляют, с тем чтобы служить интересам этих финансовых элит. А в чем интересы заключаются? Вот смотрите. Вы ставите вопрос о том, что по целому ряду направлений видны недочеты, видны финансовые, экономические негативы. Это есть, это есть, но это не самое главное. Все-таки самое главное в другом: почему они идут на эти потери, совершенно явные? Почему им будет тяжело жить без нашего газа? Они на это идут совершенно сознательно. Почему? Потому что ставка общая, западная ставка очень высока! Ставка заключается в сохранении двух преимуществ, которые они в течение веков набрали. Первое преимущество заключается в том, что они себя чувствуют политической элитой мира и навязывают всем свои стандарты. И второе – они создали нечестную, эксплуататорскую, как правильно это какой-то период называлось, неоколониалистскую финансово-экономическую систему мира. Ну, например, кофе, который в Танзании в настоящее время трудящиеся делают, продают там кооперативы, потом идет, идет, идет – и в 16 раз дороже продается на рынках. Вот эту всю маржу присваивают себе финансово-экономические элиты западных стран. Это система, и за нее нужно бороться. Вот они и борются как могут. Павел Гусев: Понятно. Володя… Владимир Мамонтов: За маржу. Борются за маржу. Андрей Бакланов: Да. Владимир Мамонтов: Есть за что. Павел Гусев: Володя, Володя, в выступлении президента было, на мой взгляд, впервые очень жестко отмечена такая историческая, знаете, несправедливость, что ли, а может быть, ошибка, а может быть, просто преступление в какой-то степени – это то, как подписывался вот этот договор между бывшими советскими социалистическими республиками, когда дербанили страну, каждый отрывал. Но все это делалось как? Я знаю это, я был в разговорах с теми, кто был, стоял за столом, когда подписывали. Они пили, поднимали бокалы, но каждый из них уже хотел подскочить и мчаться уже в свою захваченную им, подписанную им страну, где он становился правителем. И после этого появились «чубайсы». Появилось все то, на что народ просто оторопело смотрел и не понимал: «Ради чего мы вообще ушли от советской системы и оказались в нищете?» У Большого театра, помните, стояли вот эти бабушки и дедушки, торговали? Что это было? Пожалуйста. Владимир Мамонтов: Я думаю… Ну, во-первых, это была, конечно, трагедия, безусловно. И много написано, как это произошло, кто виноват. Ну, там такая комплексная, большая, на мой взгляд, проблема. Павел Гусев: Но Путин подчеркнул этот момент. Владимир Мамонтов: Но Путин очень важно подчеркнул, он очень… Для него что было важно, как мне представляется? Это мое мнение. Для него было важно подчеркнуть, что на этой трагедии нажились, конечно, не бабушки с дедушками, которые стояли и торговали огурцами солеными возле Большого театра. Для них все было кончено. А нажился кто? Да те же ребята-глобалисты, те же ребята, глобальная экономика, которая… И по сей день. Что там греха таить? И по сей день или до недавнего времени кормили их довольно серьезными ресурсами за не сказать чтобы уж такие большие деньги. Но им и этих денег было жалко, им и это казалось невозможным, потому что ресурсы все тут: чистая вода в Байкале, титан в недрах и так далее, и так далее. Нефть и газ – понятное дело. «Нет, теперь надо это прибрать полностью к рукам, потому что, таким образом, мы платим зеленые бумажки, резаную бумагу, которую сами поднимаем на щит и делаем главной опорой в мире. И эти русские проклятые, черти собачьи, они как-то образом это ущучили и на эти зеленые бумажки, собственно говоря, и покупают у нас технологии, с нами работают. Мы не можем этого допустить!» – дошли они. Но Путин, помимо того, что ты говорил, очень точно сказал и о другом. Он сказал: они внезапно могут понять (и они уже это понимают), что резаная зеленая бумага со штампиками и с президентами – это, конечно, мило, и можно из этого построить огромный пузырь, и он много лет и даже десятилетий будет править миром, но в какой-то момент станет ясно (это то, что сказал Кирилл), нужна пшеничка, удобрения, кушать надо что-то и так далее. Ресурсы оказались, могут оказаться сейчас намного важнее. И это залог нашей возможной победы в будущем. Павел Гусев: Совершенно верно, совершенно верно. Давайте мы сейчас перейдем к Skype. У нас по Skype политолог Александр Асафов. Александр, здравствуйте, прежде всего. Александр Асафов: Добрый вечер. Павел Гусев: Что, мы идем к империи? Или что? Мы собираемся строить какое-то, знаете, такое государство диктаторского типа, как некоторые вдруг начинают утверждать? Ваша позиция по этому поводу. Александр Асафов: Вы знаете, честно говоря, мы живем некоторыми шаблонами, которые еще в XX веке стали неактуальными, а многие из употребляемых шаблонов стали неактуальными еще в XIX веке, однако мы весь этот багаж политэкономический (назовем его так) тащим за собой. То, что сейчас происходит – это адекватный ответ на исторические вызовы, оформленный вот такими историческими событиями, свидетелями которых мы являемся. Что это? Как назвать эту формацию? Как назвать этот тип государства? Какое имя придет для этой модели? Скажут нам историки, которые будут жить далеко за пределами нашего физического существования. Поэтому то, что мы сейчас говорим, пытаясь старыми шаблонами объяснить происходящее, – ну, честно говоря, это не очень, скажем так, результативная работа, у которой не будет четкого пояснения, потому что мы для себя внутри эмоционально, смыслово ответ знаем. Ну а назовут это специальные ученые, которые будут это изучать. Тогда они наклеят нам и ярлыки подходящие, и дадут какие-то объяснительные идеологические модели, и даже покажут какой-нибудь наш путь, как мы шли, например, превозмогая наши беды, от Ельцина и до 30 сентября 2022 года, когда восстановилась частично (подчеркиваю – частично) историческая справедливость и земли России вернулись домой. Павел Гусев: Александр Николаевич, вот вы, насколько я знаю, присутствовали, когда проходил и референдум, голосование, именно там находились, в этих регионах. Ваше впечатление? Вот вы были свидетелем. Как свидетель что вы можете подчеркнуть самое важное и самое главное из этого события? Александр Асафов: Мне хотелось бы подчеркнуть, что это осознанный выбор людей. Его можно сколь угодно пытаться обесценить устами Байдена, Анналены Бербок, какой-нибудь фон дер Ляйен, но для людей это не важно. Они действительно шли к этому долгие годы. И у них этот миг – миг свободы – к ним пришел, и они сделали свой осознанный выбор. Много, конечно, эмоций, много впечатлений, но могу сказать, что все люди, с которыми мы это обсуждали и на избирательных участках, и в Центральной избирательной комиссии, и просто на улицах городов Запорожья (я находился в Запорожье), они однозначно это формулируют, они однозначно об этом говорят: они возвращаются домой. И тут не может быть никаких сомнений в том, что это выбор именно людей. И поэтому какую бы оценку ни дали западные лидеры или кто-нибудь еще, или какой-нибудь Столтенберг и так далее – это неважно. Люди выбрали свое будущее. Я занимаюсь общественным наблюдением за электоральными процессами достаточно давно. Безусловно, не только я, а еще из 45 стран международные наблюдатели присутствовали: и в Запорожье, и на Херсонщине, и в Донецке, и в Луганске. И они убедились сами. Это профессионалы. Люди, которые не один десяток выборов в разных странах – от Африки до Латинской Америки – видели. Они убедились сами, что и легальность и легитимность на высочайшем уровне. И, конечно, та позиция по отношению к референдумам, которую, например, транслирует немецкий МИД, – ну, это просто пропагандистская фигура для того, чтобы хоть что-то в публичном поле на эту тему сказать противоречащее. Она там придумала про какие-то изнасилования избирателей, если вы слышали. Это, конечно, обыкновенная чушь, которой они так или иначе пользуются и при обсуждении других каких-то важных исторических эпизодов, например, по итогам Великой Отечественной и Второй мировой войны. Для них это нормальная антироссийская риторика. Мы другую и не ждали. Павел Гусев: Спасибо, Александр Николаевич. Спасибо за участие в нашей беседе. Спасибо. До свидания. Коллеги, давайте несколько слов еще поговорим о легитимности и вообще о том, что происходит, о тех обвинениях, которые идут. Андрей Бакланов: Правовые нормы – это результат чего? Это результат развития жизни, развития человечества. Это обобщение того, что себя оправдывает. А что самое главное? Что себя оправдывает? Оправдывают такие нормы, которые соответствуют интересам людей. Если они соответствуют, то они и срабатывать дальше будут. Вот в том, что сейчас произошло, какой для нас самый главный критерий? Признание ли какими-то международными организациями (при всем уважении к ним) или со стороны Запада? Я думаю – нет. Нам надо за основу взять волеизлияние тех людей, которых это касается. Их выталкивали с территорий, они не ушли оттуда. И они пришли к нам вместе с территориями. Ну, опыт исторический разнообразный: иногда расходились, сходились и так далее. Нам надо сейчас проанализировать вообще историю последних 30 лет. Ну, тут, я думаю, необходимо нам все-таки самим с собой разобраться. Даже у нас, скажем, праздник – День России. А в какой день он произошел? В какой день? Это день, когда Верховный Совет РСФСР принял решение о суверенитете. Это довольно такое неоднозначное решение. Павел Гусев: Неоднозначное. Андрей Бакланов: Понимаете, нам надо посмотреть и по нашим датам пройтись, по событиям, которые с нами произошли. Вот сейчас надо пройтись и посмотреть. Я думаю, что там очень многое надо по-другому посмотреть, проанализировать, если мы хотим устремиться вперед. А что касается признания. Вы знаете, если мы будем успешными, если мы сейчас оперативно проведем и доведем до конца военную операцию – чего, кстати говоря, по моим контактам, арабы, африканцы, они ждут, когда это случится… Павел Гусев: Многие ждут, многие ждут. Андрей Бакланов: Потому что они хотят опереться не просто на благородного и правильного союзника, но и сильного союзника. Павел Гусев: Да, сильного. Андрей Бакланов: Если мы сильно себя проявим – значит, мы сильные. Павел Гусев: Константин Валентинович, вот здесь вопрос как раз к вам, практический. Как вы считаете по специальной военной операции? Вот дальнейший ее ход? И здесь же я хотел бы сразу, может быть, чтобы рядышком шел этот вопрос – это частичная мобилизация. И президент в этот же день высказался по поводу того, что в период этой мобилизации частичной допускаются ошибки, допускается негативное отношение тех или иных и государственных служащих, и военкоматах. И эти ошибки приводят к совсем другому результату. Константин Сивков: Я начал с того, что наша армия и народ победили на этом этапе вопреки воле определенных экономических элит. Это ключевые вещи. Сегодня мы провели мобилизацию. Эта мобилизация необходима. Павел Гусев: Частичная. Константин Сивков: Частичная мобилизация. Павел Гусев: Я просто хочу подчеркнуть. Константин Сивков: Для решения следующих задач. Сегодня наши теперь уже достаточно ограниченные силы, по сравнению с ВСУ, распределены для решения целого круга очень важных задач, таких как собственно наступление, таких как оборона рубежей захваченных, контролируемых, создание территориальной обороны для борьбы с теми же диверсантами. Причем нам нужно усиливать оборону еще и на старых, скажем так, границах Российской Федерации – в Белгородской и Курской областях. Сегодня нам важно эти силы освободить. А эти силы наиболее боеспособные и опытные. Дать возможность сформировать из них ударный кулак, который решит задачу пролома обороны врага, вероятного его окружения на одном из направлений. Не будем говорить – каких. Можно предположить лишь, какое это будет направление. Видимо, южное. А все задачи обороны – территориальной обороны, обороны на рубежах – возложить на эти войска, которые будут сейчас состоять из мобилизованных сил, мобилизованных ребят. Это не такая боевая задача, не такая горячая, как наступательные действия. Поэтому вероятность того, что там будут потери, она существенно ниже, чем среди тех частей, которые будут наступать, которые уже имеют боевой опыт. Сразу же хочу особо подчеркнуть: для армии категорически недопустимо призывать на службу неподготовленных людей или людей, которые по здоровью не годные. Представьте себе, что в ту же самую роту попадает группа таких людей. Значит, бойцам, имеющим опыт, им теперь придется заниматься их обучением. В ходе боевых действий вместо того, чтобы вести бой с врагом, он будет заниматься и следим за этим, чтобы он не полез под мину, не полез подо что-то. Если он погибнет, то это очередная трагедия и дестабилизация ситуации в тылу. Поэтому никто никогда их туда бросать не будет. И это надо четко зафиксировать. Те военкоматы, которые по тем или иным причинам призывают людей из тех категорий, о которых я сказал, не годных, – это надо расценивать как преступление. И, может, даже привлекать к уголовной ответственности за подобные деяния. Что будет дальше? Я ожидаю, что наш президент наконец снимет эти самые проклятые «красные линии», которые сковывают нашу армию. Я ожидаю, что наши Вооруженные силы проведут воздушную наступательную операцию как минимум на оперативную глубину построения группировок Вооруженных сил Украины с целью полного уничтожения коммуникационной железнодорожной системы – раз; что наши войска уничтожат наконец офис Зеленского, уничтожат Генштаб Украины с квалифицированными специалистами, уничтожат штаб-квартиру СБУ, уничтожат военкоматы областей, которые отвечают за организацию и мобилизацию противника в тылу. И после этого – после массированных огневых ударов – решат задачу уничтожения этой группировки не путем проламывания в лобовую этой обороны, а путем осуществления глубокого прорыва для окружения этой группировки с последующим ее, естественно, уничтожением. Павел Гусев: Коллеги, вы согласны? Это достаточно жестко, но внутри очень вызывает, знаете, чувство патриотизма, что именно таким путем… Владимир Мамонтов: Вот так бы и надо, да? Павел Гусев: Да. Тем не менее, ваша позиция? Может быть, есть какой-то другой сценарий у кого-то? Кирилл Коктыш: Нет, сценарий нужно доверять профессионалам. Павел Гусев: Да, это правильно. Кирилл Коктыш: То есть в этом плане, когда речь идет о том, кто будет лечить больного – тот, кто просто переживает, либо тот, кто знает, – всегда нужно выбирать того, кто знает. Павел Гусев: Очень хороший пример! Кирилл Коктыш: Потому что это очень понятные вещи, они единственно возможные. Это самый краткий путь, чтобы решить. И в этом плане на самом деле снять ограничения на атаку по инфраструктуре – это то, что давным-давно назрело, это то, что требуется для того, чтобы все-таки как-то локализовать театр военных действий и вести дело с минимальными потерями для достижения максимальных результатов. Павел Гусев: Володя, вот сейчас очень много говорят о том, что мы проигрываем в чем-то, ну, в пропаганде от тех ребят, которые из-за океана, в Европе, их братья. И информационная война оказывается… Та скажем, мы не в лучшем положении сейчас. Вот в чем ты видишь ошибки? И, может быть, в чем нужно пойти вперед? Может быть, сделать какие-то абсолютно новые ходы? Может быть, создать какие-то новые структуры? А может быть, привлечь новых людей? Владимир Мамонтов: Все это возможно, и надо смотреть. Мы же знаем с тобой, что там работают сейчас наши средства массовой информации, которые выпускают спецвыпуски, работают на этих территориях новых. Они станут теперь российскими. Таким образом, мы туда свое влияние продвинем. Все это так. Сказать, что мы можем серьезно поправить дело, как говорится, в мировом масштабе – не уверен, потому что здесь очень серьезный перевес у наших противников по пропагандистским ресурсам и так далее. Ну, тем не менее, все, что возможно, мы делаем, да, мне кажется. Мне кажется, что хоть в пропагандистском плане, что хоть в каком угодно главное дело – нам завязать со странными элементами этой войны. Коллега, военный эксперт, очень хорошо их обрисовал. Но там есть еще. Там есть такие интересные моменты, которые до сих пор у аналитика любого… Я очень хорошо отношусь, понятное дело, к тому, что присоединились эти республики, Крым и так далее, и так далее. Все это так. Но я все равно не могу понять при этом, все равно у меня остается вопрос: а почему у нас идет война с Украиной, а транспортировка жизненно важных вещей продолжается? Торговля… Павел Гусев: Ну, у нас специальная военная операция, подожди, у нас не война. Владимир Мамонтов: Ну, позволь не согласиться. Когда присоединяют территории, когда Херсон и Донецк входят под крики «Россия! Россия!» в Кремле, то это уже не специальная военная операция. Надо забыть об этой истории. Это прямо экзистенциальный вызов, выбор, про который мы здесь говорили. Поэтому вот это надо убрать. Значит, никакого им титана, никаких удобрений, никакой им нефти, газа и так далее. Вот в чем штука! Вот сейчас мы приняли – тем самым мы как бы и себе отрезаем возможность быть трусами, возможность играть во что-то, лавировать, договариваться с кем-то. Лично я человек мирный, вообще московский, вообще уже вышел из всех мобилизационных возрастов, понятное дело, поэтому легко мне тут распинаться, это так, но ничего другого я сказать не могу – по своему жизненному опыту, житейскому и по тому, что я беседую с другими, гораздо более знающими экспертами. Павел Гусев: Вы понимаете, ведь что происходит сегодня? Мы с вами были свидетелями действительно исторического события, когда в состав России вошли новые территории. И это, еще раз, – с чего мы начали и то, что сказал президент, – навсегда, навсегда вошли. Но как говорят в Организации Объединенных Наций определенные страны, говорят в Европе, говорят за океаном: «Мы их не признаем. И никогда они не будут с вами». Как нам в этой ситуации? Плевать? Переплюнуть их? Или как они будут жить? Понимаете, здесь какая ситуация? Кирилл Коктыш: Ну, Прибалтика же не была признана никогда. Владимир Мамонтов: Кстати, абсолютно верно. Кирилл Коктыш: И это абсолютно не мешало ей существовать в Советском Союзе. То есть в этом плане признание/непризнание абсолютно не критично. Более того, признание и включение этих территорий в состав России – это уменьшение неопределенности. Если до этого была неопределенность и можно было гадать, какие исходы будут приемлемыми и неприемлемыми для России, то сейчас – после включения этих территорий в состав – понятно, что создается определенность, что Россия без этих территорий существовать не может. Это декларация. Это пункт. А дальше с этой определенностью остальные должны уже по отношению к ней определяться – воевать либо не воевать и отступать. Во всяком случае, возникают все-таки те линии, по которым можно хоть что-то считать и хоть как-то прогнозировать дальнейшие контакты, дальнейшее развитие ситуации. Павел Гусев: Как в этой ситуации дальше продолжать все международные контакты? Андрей Бакланов: Смотрите. Международные отношения имеют дипломатическую составляющую, и здесь определенная степень, конечно, есть… Мы выполняем указания нашего руководства, нашего центра, а дипломаты других стран ничего другого не могут сделать, кроме как выполнять… Нравятся им, не нравятся, но они выполняют. Они находятся на государственной службе. Но есть очень важный момент, который мы системно недоиспользуем, – это общественная дипломатия, это общества дружбы. За 30 лет мы растеряли весь огромный багаж. А американцы, которые все время нас критиковали, что на улице Кропоткинской есть здание, через которое подпитывает ЦК КПСС общественные организации… И это была правда. И правильно делали. Они нас критиковали. А теперь они взяли эту систему на вооружение, увеличили ее кратно – Госдепартамент, государство подпитывает. И не стесняются этого. Понимаете? Молодцы, молодцы! То есть они перенимают передовой опыт. Мы передовой опыт теряем. А теперь – непосредственно что касается идеологических проблем вот сегодняшнего дня. Теперь – по кампании. Мы в основном с их аргументами ведем борьбу на таких площадках. А почему мы о них знаем? Почему до сих пор работают радиостанции, телевидение, раз мы с этими людьми, с фашистами, как мы говорим, ведем войну? Надо немедленно этим вопросом заняться! Немедленно лишить эту гадину жала идеологического, которым она продолжает жалить! Павел Гусев: Вот здесь я с вами полностью согласен. Андрей Бакланов: Вы посмотрите, вся наша идеологическая работа… А она неплохая работа, много людей толковых работают, но она ведется вот такими пальцами: этот, этот, этот. Надо немедленно создавать единое ведомство – Министерство информации, системной национальной ориентации и исторической правды. Надо все это объединить воедино, а не отплевываться. И нужно наступать, а не только отплевываться, обороняться. Павел Гусев: Я думаю, что на вашей завершающей фразе «нужно наступать» мы будем завершать нашу встречу. Я – Павел Гусев. Оставайтесь на связи в новых реалиях. До новых встреч!