Павел Гусев: Наши слова соболезнования и поддержки пострадавшим в теракте в «Крокус Сити Холле» и их родственникам. Страна скорбит с вами. Тысячи человек сдают кровь, предлагают волонтерскую помощь, приносят цветы, чтобы показать: вы не одни. Но враги стремились не к нашему единению – им важно было нанести удар, который загонит в депрессию всю страну. Это очевидная цель: удар, который заставит нас забыть о важных вехах нашей жизни, о наших ценностях. Так уже было и в прошлом году, такими же методами пытались сорвать День Победы, так же пытались испортить Новый год, но деморализовать нас врагу не удавалось никогда, ни в годы войн и нашествий, ни в годы великих бедствий, – история не знает таких случаев. На этой неделе мы отмечали очень важную дату, десятилетие воссоединения Крыма с Россией, дату, которая показывает: Россия – сильная держава. Поэтому сегодня поговорим не о теракте, не о боли, а о том, что ни один наш враг не уйдет от возмездия, ни один наш гражданин не останется без поддержки. Крым, история возвращения вопреки нашим врагам. Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Десять лет назад воссоединение Крыма с Россией. Тогда, в марте 2014-го, был ли возможен какой-то иной сценарий? Могла ли Россия поступить как-то иначе? Давайте обсудим это с моими гостями. У меня в студии: Константин Кнырик, главный редактор информационного агентства «Новостной фронт» со штаб-квартирой в Крыму, Бахчисарае; политолог Игорь Шатров, руководитель Экспертного совета Фонда стратегического развития; и наш знаменитый шахматист, гроссмейстер, урожденный крымчанин Сергей Карякин. Ну и, конечно, будет включение из Крыма. Давайте подумаем, давайте обсудим. Прошло 10 лет – правильно ли мы с вами поступили, государство, Россия? Мы пришли на помощь крымчанам, мы пришли, чтобы помочь возродить Крым. Давайте обсудим, получилось это или нет и был ли какой-либо иной, другой вариант, кроме этого. Давайте обсудим. Кто начинает? Пожалуйста. Сергей Карякин: Я скажу как крымчанин: думаю, что получилось на ура – Крым присоединился без войн, без каких-то сложностей больших. Была замечательная спецоперация, можно так сказать, была проведена, и я как крымчанин благодарен Владимиру Владимировичу, благодарен Российской Федерации, всем тем, кто участвовал в воссоединении с Крымом. Павел Гусев: А скажи, вот в те дни ты был в Крыму или где? Сергей Карякин: Я турнир играл в Ханты-Мансийске, но все время был на связи. У меня родители голосовали, ходили на митинги за присоединение, поэтому я очень переживал как раз во время турнира, но тем не менее все время был на связи. Павел Гусев: Но я тебе должен сказать, если честно, что переживали мы все. Сергей Карякин: Ну да. Павел Гусев: Мы переживали все, вся страна, и для нас вот это голосование значило очень много: значило и величие России, доверие к нам наших россиян, граждан, которые проживали в Крыму. Это очень важно было. Сергей Карякин: Да, это было очень-очень важно. Я даже помню, что за 2 недели до воссоединения, до референдума, значит, я написал в социальной сети, что, может быть, Крым все-таки вернется в Россию? Огромное количество, значит, получил там недоброжелателей, мне высказали прямо... А в итоге я был абсолютно прав. Павел Гусев: А недоброжелатели откуда были? Я так думаю, это Украина, наверное, больше всего. Сергей Карякин: Ну, и Украина, и недружественные вообще, в принципе люди... Павел Гусев: А, понятно. Сергей Карякин: Главное, хоть бы кто извинился – нет, не извинились. Павел Гусев: Ну а вы что думаете? Константин Кнырик: Вы в подводке очень правильный вопрос задали: а что бы было, если бы были другие сценарии? Что было уготовано Крыму? Все помнят события 2006 года: Феодосия, первые попытки легитимизировать присутствие НАТО на территории Республики Крым, собственно говоря, когда крымчане тогда восстали, да, не допустили. Но какой был сценарий уготован? До 2014 года на протяжении очень длительного времени в Крыму раскачивали межнациональные отношения. Это была системная работа, в т. ч. запрещенные в России структуры, как «Хизб ут-Тахрир», курировались Службой безопасности Украины; им давали возможность развиться, способствовали этому. И сценарий, который предусматривался Западом: в какой-то момент развязать в Крыму межнациональную гражданскую войну и на каком-то этапе, чтобы всех как бы помирить, ввести туда миротворцев американских или европейских и сказать, вот, мол, мы пришли и всех помирили. Павел Гусев: Нашли бы, откуда... Константин Кнырик: И сценарии всех учений НАТО, в т. ч. и 2006 год, Sea Breeze, они и предусматривали такое развитие событий. Поэтому, помимо всего прочего, да, мы предотвратили реальную оккупацию Крыма. Что касается оценок, знаете, мы часто сводим историю с Крымом к рассуждениям, что стало лучше экономически, люди стали лучше жить, дороги... Не было у крымчан в 2014 году этой мотивации, потому что мы все сводим к каким-то коврижкам, простите... Павел Гусев: Я думаю, что они даже не думали, что такое может случиться через какой-то период времени. Константин Кнырик: Я больше вам скажу. Когда формировались отряды самообороны, мы отдавали себе отчет... Никто еще не понимал, что придут «вежливые люди», никто не понимал, когда зашли в здание Совета министров, Верховного Совета Крыма, кто это и т. д. Мы понимали, что могут быть разные сценарии, в т. ч. и кровопролитие... И вообще, старт событий «русской весны» в Крыму – это, к сожалению, трагичное мероприятие 23 февраля, когда ребята «Беркута» вернулись в гробах и мы их провожали всем Крымом. И тогда было понятно, что это начало гражданской войны, и мы были готовы сами себя защищать. Конечно, мы в восторге были оттого, что появились флаги российские, но у нас реально 26–27-го не было еще понимания, что это «вежливые люди», что это русские военные и с каким сценарием они пришли. Больше я вам скажу: у нас же были определенные сомнения в политической элите. Именно крымчане, в т. ч. ваши родители, когда были на улицах ежедневно, десятки, сотни тысяч крымчан, которые выходили на акции в разных городах, все-таки не дали крымской политической элите сомневающейся поменять вопрос, формулировку на референдум... Потому что были сценарии разные, был вопрос «Остаться в составе Украины с расширением полномочий и автономии?» и т. д. То есть наши политики тоже игрались, к сожалению, это факт. Павел Гусев: То есть игры были самые разные политические? Константин Кнырик: Знаете, я понимаю, что обстоятельства определенные меняют мышление определенных деятелей. Да, сейчас, изучая опыт Донецка, Луганска, Херсона, Запорожья, я понимаю, что здорово, что в Крыму все функционеры остались на местах, что нам удалось сохранить систему управления, из профессионалов состоящую. Павел Гусев: Это очень важный был момент, да? Константин Кнырик: Но их идеологические взгляды... Я знаю очень многих людей, которые держали меня за грудки 26-го на митинге и орали: «Ты сепаратист, ты будешь сидеть в тюрьме!» – а вот буквально в марте они стояли первой очередью в газетный киоск, чтобы приобрести портрет Владимира Владимировича, чтобы поменять у себя в кабинете и т. д. Я понимаю, что по прошествии 10 лет все эти люди осознали тоже в том числе, что выбор был наш правильный и что их сомнения тогда были не совсем оправданы. Павел Гусев: Пожалуйста. Игорь Шатров: Во-первых, история, конечно, не терпит сослагательного наклонения, не принимает его, но через 10 лет мы можем сказать, что бы было, если бы мы тогда не протянули руку помощи Крыму, – был бы Донбасс или еще хуже. Потому что Севастополь и Крым – это ментально русская земля, это ментально русские города, я сейчас об этом отдельно скажу. Потому что я это почувствовал 9 мая 2014 года (вот с этого момента я вообще очень внимательно наблюдаю за Крымом и Севастополем и бываю там регулярно), когда я оказался волею случая на параде Победы в Севастополе. Я думал, что такое, вот когда показывают, как русские освободители приходили в города Восточной Европы и их встречали цветами, – что такое может быть только в кино. Павел Гусев: Это в годы Великой Отечественной войны. Игорь Шатров: Да-да: такое может быть только в кино или вот как раз по итогам такой кровопролитной войны, какой была Великая Отечественная война и Вторая мировая война. Но я увидел точно такую же картину на улицах Севастополя: идут... А там же особенность, понимаете, площадь Нахимова – это не площадь для парадов, там негде проводить, поэтому парад проходит по улице. И вот идут эти бронетранспортеры, на них сидят молодые наши солдаты, им бросают цветы... Константин Кнырик: Потрясающе. Игорь Шатров: ...просто заваливают цветами. По улице идет волна такая вот голосов «Россия, Путин!», и это искренне, и это по-настоящему. Я вот сейчас говорю, вот вы мне поверьте, по мне прошла дрожь – вот представляете, какая дрожь была там, хоть я увидел: вот так вот, это значит, вот такой Крым на самом деле?.. Эти люди, вот здесь я к коллеге присоединюсь: понятно, что мы впервые увидели, как люди вершат мировую историю. Да, именно эти люди не дали политикам вершить историю, просто политики посмотрели и думают: нет, мы все-таки ничего не сможем другого сделать, эти люди хотят в Россию. Поэтому, конечно, если бы мы не протянули руку помощи, я боюсь, что было бы страшнее даже Донбасса там, потому что это настолько пропитана русским духом земля, что эти бы люди не смогли отреагировать иначе, как началась бы гражданская... Хотя какая гражданская война – война с нацизмом. Павел Гусев: Вы знаете что? Я бы хотел все-таки вернуться в более дальние времена, в другие. Посмотрите, 1956 год, по-моему... Константин Кнырик: 1954-й. Павел Гусев: Хрущев, как говорят историки, за стаканом крымского коньячка спокойно совершенно, нехотя, без всяких референдумов, без всяких советов... Он такой делает вброс, подарочек своей властью, без всяких конституционных, никаких, ничего не применяя, отдать Украине Крым. Было же такое? Игорь Шатров: Было такое, и было гораздо более худшее даже. Павел Гусев: Вот я хочу, чтобы мы вспомнили ужас вот этот. Игорь Шатров: Ужас. Как к этому ужасу пришли? Давайте вспомним еще дальше, как к этому ужасу пришли. Закончилась Великая Отечественная война, Вторая мировая в целом; эти бандеровцы по лесам бегали и уничтожали мирное население, мы с ними боролись-боролись-боролись... Умер Сталин, пришел новый лидер. Мало того что амнистия для всех тех, кто уже сидел в тюрьмах, мало того, что амнистия, просто их из тюрем выпустили, – им дали право заниматься идеологией советской Украины. Кук, который сменил на посту Бандеру во всех его должностях, стал очень видным деятелем Академии наук Украинской ССР, к которому ездили различные его поклонники туда. А он им, думаете, там рассказывал про советскую власть?.. Вот это все зрело, зрело, зрело, дозрело до передачи Крыма... До чего бы еще дальше дозрело, мы не знаем, немножко изменился ветер, пришли другие лидеры в Советском Союзе, но это было подготовлено уже тогда. К сожалению, мы тогда не добили эту гадину, а вот этим выкормышам дали возможность дальше расплодиться на Украине. Павел Гусев: Но согласитесь, в начале 1990-х гг. за застольем, это уже всем известно, сидят другие лидеры, Ельцин, другие. И что делают эти ребята? Им скорее хотелось разделить все, не думая ни о законодательных [вопросах], ни о том, где кто живет, кто чего исторически и кому чего принадлежало. Они опять за стаканом спиртного начинают делить территории, не задумываясь о людях, не задумываясь о населении. Было же такое? Мог же в то время Ельцин сказать: «Ребята, Крым всегда был наш!» Константин Кнырик: Мог и позже сказать. Тут вопрос в том, что вообще в исторических оценках, в юридических оценках важно разобраться во всех вехах истории Крыма, в т. ч. и в результатах голосования 1991 года, т. е. за сохранение страны единой, собственно говоря, в результатах голосования на референдуме 1992 года, когда мы принимали, собственно говоря, крымскую Конституцию, и вообще про оккупацию, знаете. Это деталь, о которой мало кто говорит, но в 1994 году Крым обладал своим президентом, собственно говоря, русский язык, русский рубль, и мы практически были независимой территорией, ну это факт. И именно Служба безопасности Украины во главе с Марчуком тогда, спецподразделение «Альфа» под дулами автоматов заставило перепуганных крымских депутатов принять эту куцую, идиотскую Конституцию автономной Республики Крым, в которой от полномочий автономии было только слово в названии «автономия», собственно говоря, больше там не было ничего. Именно спецслужбы украинские отравили президента Мешкова, который был доставлен практически при смерти в Москву, и здесь его спасли... Именно они уничтожили институт президентства... А при всем при том Мешков выступал за юридическое объединение Крыма с Россией, и он получил 93%, собственно говоря, голосов и поддержки. Павел Гусев: Да. Константин Кнырик: И исходя из этой логичной цепочки Украина в 1994–1995 году оккупировала Крым, и, собственно говоря, только в 2014 году, в т. ч. при поддержке России, нам от этой оккупации удалось избавиться, потому что мы неоднократно через выборы, референдумы и т. д. подтверждали... И я вам скажу, что у нас есть позиция, это все произошло не в 2014 году. Огромное количество людей, рискуя в т. ч. жизнью, находясь под постоянным преследованием СБУ, других спецслужб, правоохранительных органов, сохраняли все эти 24 года вот этот русский дух в Крыму. Павел Гусев: Да, это очень важный момент. Константин Кнырик: Это было, поверьте, достаточно сложно, потому что как только ты становился пророссийским активистом (причем не в годы Ющенко, как казалось бы, а именно в годы Януковича нам было сложнее всего), ты автоматически был обречен на то, что ты будешь маргиналом, ты обреченно становился нищим, потому что уничтожался бизнес, уничтожались любые другие процессы... Павел Гусев: Да-да-да, делали все. Константин Кнырик: Стимулировали все возможное... Януковича же убедили его советники, что «ты самый пророссийский, зачем тебе какие-то другие партии русские и т. д., давай их все зачистим, а ты будешь самый-самый пророссийский». И именно при Януковиче был самый большой накат на русские движения, русские организации; именно при Януковиче была уничтожена единственная всеукраинская партия пророссийская «Русский блок»; именно при Януковиче начались репрессии и преследования, которые в 2014 году, конечно же, активизировались уже после госпереворота. Павел Гусев: А в это время, Сергей, ты там жил, да, в Крыму? Сергей Карякин: Я, получается, переехал в Москву в 2009 году, уже т. е. тут у меня было чем заняться, в турнирах участвовал, занимался с тренерами, и понятно, что уже не до политических тонкостей. Но конечно, я всегда считал Крым русским, это однозначно. Павел Гусев: Понятно. Ну вот давайте вспомним еще один очень важный момент. Мы сейчас все время говорим: Крым, Крым, Крым... Правильно. Но в Крыму есть очень важный стратегический участок – это Севастополь. Севастополь – это мощнейшая военная российская была база, порт, где находились, так скажем, исторически наши корабли, подводные лодки и многое-многое другое. И вспомните, как в начале 1990-х гг. вцепились все в Севастополь, потому что уже тогда американцы имели идею сделать там свою военную базу, американскую военную базу, которая бы контролировала уже и Черное море, и контролировала бы огромный участок, прямо будем говорить, Российской Федерации. Было такое? Игорь Шатров: Это было, и это понимали, вот счастье, что это понимали все люди. Вот я еще раз повторю: мы увидели, как люди творили историю, и, видимо, какие-то особенные, ну действительно, особенные люди в Крыму живут, потому что они смогли, все-таки смогли взять инициативу в свои руки. Эти же люди выходили на митинги... Ведь действительно, коллега прав, база могла уже начать создаваться раньше, т. е. были для этого все условия, для того чтобы там американцы просто поселились и начали потихонечку... Вначале у них был бы учебный центр, потом бы они своих жен перевезли и мужей, условно говоря, собак и кошек, а потом Севастополь просто бы превратился в закрытый американский город. Но не дали этого, во-первых, горожане, а во-вторых, весь Крым этого не дал. Это они понимали еще и потому, что это люди, настолько вот тонко чувствующие ситуацию... Они действительно не за корочкой хлеба в Россию-то пришли, вот это важный момент. Павел Гусев: Да, совершенно верно, вот это вы очень точно сказали. Сейчас, ребята, у нас включение из Крыма, из Симферополя. У нас на связи Олег Зайковский, корреспондент ОТР. Олег, приветствую, здравствуйте. Я бы хотел вам задать очень важный вопрос для нас всех – как отпраздновали десятилетие в Крыму крымчане? Что было? Олег Зайковский: Вы знаете, отпраздновали скромно. Хотя запрос на празднование был, конечно, огромный, но меры безопасности, все знают и про ракетную угрозу, и про угрозу дронов... То есть массовых мероприятий, салютов и фейерверков, концертов не было. Был концерт в музыкальном театре на главной площади, так скажем, под крышей, а остальное... Ну, в центре города сделали несколько фотовыставок, на которых были кадры десятилетней давности, чтобы крымчане могли вспомнить, как это было. Вот 18-го числа в центре было очень много людей, просто пришли погулять. Очень много людей пришли к памятнику... Павел Гусев: Вот нас это интересует, потому что мы по телевизору в различных программах это видели. А вот как внутри-то люди праздновали? Была ли радость? Как гуляли, как они... ? Вообще, какая обстановка была в городе? Олег Зайковский: Обстановка была очень праздничная. Вот реально сотни людей пришли вот сюда, на то место, где сейчас я стою, к памятнику «вежливым людям». Он и сейчас (может быть, видно) завален цветами, сотни цветов. Люди ходили с флагами, флаги были на машинах... В общем, настроение в городе реально было праздничным. Павел Гусев: Ну вот враги, в частности, так скажем, которые недалеко находятся от Крыма, утверждают, что якобы людей туда сгоняли чуть ли не, знаете, обещали аресты, если не придешь, и население сгоняли на эту площадь. Было такое? Олег Зайковский: Ну, «под дулами автоматов» голосовали и в 2014 году, и в 2018-м, и сейчас... И вот сзади меня сейчас «стоит» человек с автоматом, просто вы его не видите. Павел Гусев: Да, т. е. мы вас поняли, что, так сказать, каждый год и каждое такое событие, выдумки были самые-самые такие, знаете, стандартные: автомат, патрон и иди голосуй. Это вот пытаются и до сих пор это вранье, это негодяйство по отношению к России сделать, распространить. Что еще хорошего вы сейчас можете сказать по Крыму? Вот что происходит на ваших глазах? Изменилась ситуация за 10 лет, появилось что-то новое? Мы знаем, что появилось, но я хочу от вас услышать. Олег Зайковский: Ну конечно, за 10 лет, может быть, это с годами накапливалось, но если сейчас посмотреть на то, что было 10 лет назад, и то, что есть сейчас, – это просто две разных страны. То есть была разруха, было разбито все, а теперь у нас есть все. Я уже не говорю про мост, про аэропорт, про трассу «Таврида», про новую республиканскую больницу, выстроенную в чистом поле, про 5 тысяч километров отремонтированных дорог... То есть здесь в каждой сфере можно найти такой рывок, который вообще сложно себе представить. Построили почти сотню новых отелей и гостиниц, за 10 лет приехали 60 миллионов туристов, высадили 9 тысяч гектаров новых виноградников... В общем, абсолютное, коренное изменение всего. И самое главное, еще изменение в сознании людей, т. е. раньше крымчане жили в депрессивном регионе, который на советском багаже как-то вот жил, как-то карабкался, а сейчас крымчане живут в одном из передовых регионов страны, ну и, в общем-то, сюда едут люди со всей страны. Павел Гусев: Правильно, правильно. Олег Зайковский: Им хочется здесь жить, хочется работать, и все идет вперед. Павел Гусев: А скажите, вот у людей, как раз туристов, кто приезжает, вопросы такие, что есть ли банкоматы, есть ли поменять деньги, есть ли банковские учреждения. Как все это происходит для туристов? Были же проблемы какие-то когда-то. Олег Зайковский: Вы знаете, проблемы с банкоматами были актуальны в 2014–2015-м, может быть, в 2016 году. Сейчас уже настолько это все решено... У нас же уже работает Сбербанк полноценно, уже больше 200 банкоматов Сбербанка, по-моему, в Крыму, множество отделений. Вообще банкоматов и крымских банков большое множество. Продовольственные сети, которых, допустим, нет в Крыму, у нас есть замена, не хуже «Пятерочки», так скажем, у нас есть свой «ПУД», «Продукты у дома»... То есть никаких проблем нет. Практически все продавцы даже на рынках принимают оплату картами... То есть вот этот вот миф о том, что здесь вот дикая земля, где надо приезжать только с горой налички, – ну это уже давным-давно не так. Павел Гусев: Олег, я надеюсь, что вам вот этот текст никто не писал, что это, так сказать, знаете, не из правительства пришли: «Будешь говорить вот так по телевизору». Это ведь реалии, вот чтобы наша... Знаете, у нас есть такой общий образ, Марьиванна, которая сидит сейчас у телевизора и думает: «Ну правда ли это? Что, такое может быть в Крыму?» Олег Зайковский: Я могу сказать, что недавно в центре города мы встретили молодого человека, который по работе приехал с материка, и он с удивлением сказал, что «я вот думал, что то, что рассказывают про Крым, – это пропаганда, а теперь я приехал – и правда». Ну, мы выразили удивление тому, что он не верил, но, конечно, чтобы полностью в это поверить, надо посмотреть, ну это правда. Павел Гусев: Так, ну вот давайте, есть вопросы, ребята? Игорь Шатров: Какие вопросы, если мы просто сами бываем в Крыму постоянно... Сергей Карякин: Я только оттуда почти. Игорь Шатров: …и убеждаемся в этом? Я просто хочу, может быть, коллеге будет тоже интересно, маленькую историю рассказать. Я Новый год встречал в Севастополе в этом году, и, вы знаете, я вот считаю себя немножко винным гурманом и не поклонником российских вин, ну простите, раньше, раньше. Павел Гусев: Раньше. Игорь Шатров: Было так, я пил вина Нового Света, это имеется в виду не нашего «нового света», а Южной Америки. И вот я приезжаю на одну из виноделен под Севастополем и вижу, что там не традиционный наш виноград, а вот тот виноград, который растет в Южной Америке. Я думаю: ну ладно, дайте попробую... Слушайте, коллеги, если бы я не знал, что это сделано здесь, я бы подумал, что это Южная Америка. То есть там просто расцвет виноградарства, расцвет виноделия, расцвет энотуризма. То есть это другая страна. Вот когда сказал Олег, что две разных страны, – так действительно, две разных страны: 10 лет назад это была Украина, а это Россия. Павел Гусев: Совершенно верно, правильно. Я должен сказать, что я тоже стал поклонником крымских вин, особенно белых. Это очень прекрасный напиток, легкий, душистый, ароматный. И конечно же, желаю вам успехов, хорошей погоды и чтобы солнце всегда-всегда было над Крымом и со всеми нами. Успехов вам, спасибо! До свидания! Олег Зайковский: Спасибо. Павел Гусев: Ну что, коллеги, вот меня поражает, что столько лет Крым был под Украиной, а за 10 лет там произошли такие свершения, о которых... Ну это, понимаете, как старик Хоттабыч какой-то. Никто не верил в Крымский мост... Сергей Карякин: Никто об этом и не думал, как правильно было замечено. Павел Гусев: И не думал, и не верил. За 2 года сделали и построили самый большой в Европе мост. Игорь Шатров: И самый надежный, потому что он построен в сложных гидрогеологических условиях, он выдержал уже атаку, мощную атаку выдержал... Сергей Карякин: Две. Игорь Шатров: Две атаки выдержал. И мы прекрасно понимаем, что там запас прочности на века. Это использованы современные технологии. Сергей Карякин: Кстати, я хотел еще добавить вот по поводу банковской сферы. Я как-то гулял по Симферополю и смотрю, там в самом центре, напротив цирка (для тех, кто знает) здание, смотрю –реконструкция. Думаю: дай подойду посмотрю, что там, что это будет. Смотрю, написано: «Реконструкция здания Центробанка». И огромнейшая идет стройка, просто колоссальнейшая. Константин Кнырик: Вы знаете, по поводу изменений, и вот правильно коллега говорит... У меня вот все время... Мне на период присоединения Крыма было 24 года, и у меня было ощущение, что мы пользуемся чем-то не своим. Вот школа (я о простых вещах, которые Марьиванне будут понятны), в которой я учился, ее построили в 1958 году, и там вот эти мраморные ступеньки первые три были стертые, ну потому что ими больше всего пользовались, там были выемки. Сейчас она полностью отремонтированная, современная, диджитал-процессы все, компьютерные классы... У нас при Украине на муниципальных выборах, на местных, единственное, что нужно было сказать кандидату в депутаты, чтобы победить, что он установит детскую площадку, – ну вот правда же, так было? Сергей Карякин: Да. Константин Кнырик: «Я поставлю вам детскую площадку». А, как выясняется, при России они стоят в каждом дворе и это норма, это абсолютно спокойно. И больше я вам скажу: за время украинской оккупации Крыма там была построена одна дорога – это дорога от аэропорта Бельбек до дачи Януковича. Почему она была построена? Потому что он хотел с комфортом к себе на дачу ездить, это был единственный мотиватор. Павел Гусев: Негодяй. Константин Кнырик: И я вам больше скажу: за 24 года своей жизни я никогда не видел, как дороги строятся. Я видел, как их латают, как закидывают какие-то кусочки асфальта в ямки, замазывают, но как строится технология от начала до конца... И знаете, в 2014–2015 году ну правда, это была гордость, когда ты утром едешь на работу, новые «КамАЗы», новая строительная техника, все это движение, и ты понимаешь, что ты в т. ч. причастен к созданию чего-то, не эксплуатации того, что твои предки создали... Просто мы вот доуничтожали то, что было создано не нами. Павел Гусев: Сергей, я знаю, что ваш папа возглавляет школу как раз в Крыму. Сергей Карякин: Да. Павел Гусев: Это о школах, о том, что происходит. Расскажите, пожалуйста. Сергей Карякин: Получается, школу, имеется в виду ДЮСШ, детско-юношескую спортивную шахматно-шашечную школу. Павел Гусев: Да. Сергей Карякин: Там довольно много детей, 500 с чем-то детей. Функционирует школа, основное, получается, здание в Симферополе, как раз мы его в прошлом году открыли после реконструкции с Сергеем Валерьевичем Аксеновым. Особняк в центре города очень классный, потому что я там начинал играть в шахматы, можно сказать. Павел Гусев: Когда-то давно. Сергей Карякин: Да-да-да. И вот сейчас Россия восстановила. Павел Гусев: Но это дети из ближайших мест, все приезжают туда заниматься, так я понимаю? Сергей Карякин: Ну, это в основном дети, конечно, Симферополя, но филиалы этой школы действуют и в других городах. Павел Гусев: А, так есть еще и филиалы. Сергей Карякин: Да, поэтому, собственно, шахматное движение... Там еще есть вопросы, есть проблемы, но где их нет. Павел Гусев: А где нет, да. Главное, что есть кому решать. Сергей Карякин: Сто процентов. Павел Гусев: А сам приезжаешь туда? Так сказать, ты же все-таки у нас... Сергей Карякин: Я приезжаю, каждый год приезжаю в Крым, особенно, конечно, летом, но и в другое время тоже, и с детьми там общаюсь, сеансы одновременной игры даю, так что стараюсь поддерживать обязательно. Павел Гусев: Давайте вернемся еще к дорогам. Насколько я знаю, Крым сегодня – это не только одна вот трасса, которая была построена. Там же на сегодняшний день столько дорожного строительства идет... По сути дела, если раньше, в старые времена, приезжаешь в Крым и непонятно, что нужно делать, то ли на тачке ехать, потому что там одни ямы, или с собой шесть запасных колес брать. Сейчас что с дорогами в Крыму в целом? Игорь Шатров: По крайней мере вот я по своим путешествиям могу сказать, что ездил как по московским дорогам реально, а московские дороги все-таки отличаются тем, что за ними следят больше, в регионах не всегда бывает так хорошо... Но вот в Крыму я столкнулся с тем, что можно, извините, стакан кофе поставить в автомобиле и спокойно он будет стоять, ты его попиваешь и ставишь и не боишься, что тебя кипятком обольет. По крайней мере это в районе Севастополя и вокруг. Я ездил и в Симферополь в этот раз, тоже немножко попутешествовал – я не видел плохих дорог, хотя уверен, что они еще есть, уверен. Но вот по крайней мере связь между основными центрами – она идеальная. Павел Гусев: Ну вот скажите, вот мы говорим о дорогах, о том, что идет строительство, строятся новые гостиницы, строятся дома отдыха, санатории и все. Боятся люди ехать сегодня в Крым? Боятся они там отдыхать? Или, знаете, психологически они все-таки ощущают, что за ними Россия? Игорь Шатров: Мне как туристу можно первому сказать, а потом вы, коллеги? Во-первых, вот я поехал, решил посмотреть, как обычный человек едет, не на автомобиле все-таки, поехал на поезде, раз сейчас нет авиасообщения. Поезд забит битком, просто поезд битком, билеты надо брать за 90 дней, за 90 дней... Сергей Карякин: А летом вообще невозможно. Павел Гусев: Летом вообще, да? Сергей Карякин: Ну вот уже сейчас надо покупать на лето. Павел Гусев: Интересно. Игорь Шатров: Едем, беседуем, разговариваем – никто об этой теме угрозы какой-то не говорит. Хотя, признаюсь, Севастополь встретил меня сиреной, конечно... Но люди... Вы понимаете, все правила соблюдаются, т. е. сразу останавливается общественный транспорт, люди выходят из этого общественного транспорта, просто так положено, но они не боятся, они не прячутся по углам. Они уже выучили, они уже знают, когда куда прилетит, они понимают, что надо отработать так: вышли, подождали где-то там и все. И никакого вот этого страха... Я разговаривал со своими друзьями, и не политиками, а просто обычными людьми, и скажу вам так: их не запугаешь, нет. Павел Гусев: А вот Сергей, вы на чем ездите в Крым, как попадаете? Сергей Карякин: Я почти всегда на машине приезжаю, люблю ездить... Павел Гусев: Через Крымский мост? Сергей Карякин: Раньше вообще всегда через Крымский мост, сейчас уже начал и через новые освобожденные территории тоже. И там в принципе тоже дороги на самом деле хорошие и достаточно безопасные. А так... Я помню, что единственный раз в жизни как раз я в прошлом году, у меня были съемки в Севастополе, я заночевал в гостинице и ночью проснулся от удара, как раз был очень сильный тогда прилет в районе порта, причем даже видно было. Но, к сожалению... Павел Гусев: А вы, Костя? Константин Кнырик: Несмотря на отсутствие авиасообщения, логистических путей попадания в Крым предостаточно. Во-первых, для того чтобы понять состояние дорог в Крыму и оценить их, нужно просто с вот этой трассы, которую сейчас сделали идеальную по новым территориям, просто съехать в любой населенный пункт, который находился раньше под контролем Украины, например, Геническ, Новая Каховка... Вот просто посмотрите, и вы поймете, что было в Крыму с дорогами, будете иметь возможность сравнить. У нас, конечно, есть некоторая зависть к возвращенным территориям в части того, что наша джанкойская трасса еще не отремонтирована... Павел Гусев: Не отремонтирована? Константин Кнырик: Почему? Потому что она не была востребована до начала специальной военной операции... Павел Гусев: Сейчас все будет сделано, все будет. Константин Кнырик: А с той стороны уже хорошая трасса, и ты заезжаешь, и как бы есть некоторая ностальгия, которая у нас... Но я лично еду через мост до Ставрополя, а оттуда лечу самолетом, собственно говоря, еду машиной, это мой единственный путь. Но он самый быстрый и оптимальный с точки зрения... На поезд билеты и сейчас не достать. Павел Гусев: Вот смотрите, есть еще одна тема очень интересная, она непростая тема, но очень важная для людей. Десятилетиями мусульманское население Крыма просило, чтобы им построили новую мечеть, когда в Украине были, – ни-че-го, ни-че-го. Да, там среди них создавались экстремистские некоторые даже группировки, мы знаем, потом они, так сказать, исчезли, ушли туда, на Украину. Но сейчас-то что сделано? Построена потрясающая мечеть, именно Россией построена. А все говорят, что мы ущемляем то крымских татар, то мусульманское население, – построено сейчас! Игорь Шатров: Мало того что мечеть, у крымских татар же ведь еще была проблема характера вот этого, земельные наделы. Мы раньше приезжали, в украинские времена подъезжали к Симферополю и видели вот эти все самозахваты. Сергей Карякин: Да. Игорь Шатров: То есть все эти 30 лет при Украине не могли решить юридически проблему земель для крымских татар, были самозахваты, и власть как-то смотрела так, сквозь пальцы, и одни нарушали закон, и власть на это плевала и ничего не шла навстречу. Эта проблема решена сразу же, практически, мне кажется, в течение 2-х лет решена. Таких вот проблем у крымских татар было много, кстати. Константин Кнырик: Вопрос крымских татар при Украине был политический, а не человеческий, и именно поэтому он и не решался. Чем больше он не решался, тем больше можно было эту ситуацию накручивать. Павел Гусев: Вот точно вы сейчас сказали. Константин Кнырик: Когда Крым вернулся в состав России, первым делом был принят закон о депортированных гражданах, где четко были прописаны все льготы, все возможности. При Украине 24 года от выборов до выборов рассказывали: «Мы однозначно примем этот закон!» – на это подкупались крымские татары, они голосовали за определенные политические силы, потом выражали им определенные симпатии, но потом это как-то все забывалось. А на самом деле все было просто: его можно принять, его можно реализовать, его можно использовать. И в этой части межнациональный вопрос в Крыму с приходом России снялся не из-за репрессивных каких-то механизмов и т. д., а он снялся просто потому, что пропала политическая актуальность: к этому отнеслись как к людской, человеческой проблеме, к определенным историческим ошибкам в прошлом, возможно. Собственно говоря, появился четко регламентированный процесс, позволяющий решать проблемы крымских татар, которые действительно у них были, накопились и т. д. При всем при этом у нас снялся вопрос бытовых конфликтов, потому что вот это политическое нагнетание провоцировало межнациональные бытовые конфликты. Сейчас этого нет абсолютно, от слова «совсем», и в этом, конечно, есть существенный плюс. Павел Гусев: Скажите, а вот как вы считаете, санкции западных стран, Соединенных Штатов и других, как-то влияют на развитие Крыма, на крымчан, или плевать мы хотели на все это? Сергей Карякин: В Крыму, мне кажется, смеются над санкциями, им вообще все равно. Павел Гусев: Серьезно, да? Сергей Карякин: Ну потому что Крым вообще под санкциями с 2014 года... Павел Гусев: ...и хоть бы что? Сергей Карякин: Да. Павел Гусев: Развивается, строится, ремонтируется и живет. Сергей Карякин: Нам не нужен Запад для развития Крыма, я так считаю. Игорь Шатров: Мне кажется, год-два и вообще тема санкций будет смешна в любом регионе России. Пока еще у нас есть какие-то моменты, где мы зависим от Запада, но это уже минимальная зависимость. А на уровне бытовом никто даже об этом не думает. Это вопрос директоров крупных компаний, владельцев, политиков, может быть, где-то, они понимают, что есть у нас определенная зависимость. Но на уровне бытовом мы уже везде на своем собственном обеспечении. Павел Гусев: Скажите, а вот такая тема, как экология в Крыму? Все-таки идет постоянное строительство, строятся дороги, строятся санатории и т. д. и т. п., жилые дома, массивы строятся. Экология как-то нарушается, или это все-таки предусмотрены определенные меры, чтобы сохранить уникальную крымскую природу? Игорь Шатров: Есть какие-то нормы, наверное, коллеги расскажут. Я просто на один момент обращу внимание. Во-первых, в украинские времена застраивалось побережье совершенно хамским образом... Павел Гусев: Да там, мне говорили, просто по побережью пройти невозможно, какие-то крысятники там. Игорь Шатров: Никто ни о какой экологии не думал. Конечно, хорошо вы сказали в самом начале нашей программы о том, что сохранилась система управления в Крыму прежняя, они смогли перестроиться. Но огромное количество мэров все-таки в итоге за эти 10 лет оказалось на нарах, это действительно, это у Аксенова такое было, мне кажется, развлечение: периодически, раз в несколько месяцев, какого-нибудь мэра арестовывали из прошлого как бы. Павел Гусев: Ну да, это из прошлого. Игорь Шатров: И это, наверное, та коррупция украинская, она отчасти муниципальную власть тоже поражала. И конечно, были случаи, по крайней мере я читал об этих случаях, когда и строилось в неположенных местах, и нарушалось какое-то законодательство. Но, мне кажется, за 10 лет эта система выстроилась. Может быть, коллеги расскажут. Павел Гусев: Друзья, знаете, в завершение нашей программы я хочу сказать, что я абсолютно уверен, что пройдут еще считанные годы максимум и мы забудем про вопрос, чей Крым. На этом попрощаемся сегодня. Я, главный редактор «МК» Павел Гусев, встречусь с вами снова через неделю. Всего хорошего.