Павел Гусев: Здравствуйте, я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Когда наши западные так называемые друзья решили задушить нас санкциями, они исходили из того (я почти цитирую), что Россия – страна-бензоколонка, не способна ничего производить, кроме нефти и газа. Что чипы для своих ракет мы достаем из стиральных машин, полностью зависим от импорта. Насколько эти утверждения справедливы? Ведь у нас действительно много чего нет. Вот на этой неделе прошел международный форум под названием «Сделано в России» и целый конгресс по промышленному суверенитету, и деловой форум БРИКС. И как мы могли слышать из новостей с этих мероприятий, у нас, оказывается, многое есть, мы многое способны импортозаместить. Надеюсь, мои гости сегодня помогут все-таки разобраться в том, что у нас есть, чего нет, а что нам и вовсе не нужно. У меня в студии вице-президент Торгово-промышленной палаты Дмитрий Курочкин. Дмитрий Курочкин: Добрый день! Павел Гусев: Олег Сухарев, доктор экономических наук, профессор и главный научный сотрудник Института экономики РАН. Олег Сухарев: Добрый день! Павел Гусев: И журналист Евгений Супер, главный редактор интернет-проекта «Время – вперед!». Давайте начнем с гвоздей. Я хорошо помню, как весной 2022 года, после введения западных санкций, глава Совета Федерации Валентина Матвиенко громко удивилась, что у нас, оказывается, нет даже своих гвоздей. Одни импортные. Тогда производители ответили, что заместить импорт продукции отечественного производства – раз плюнуть, но это экономически нецелесообразно. Так что же, по-прежнему завозить гвозди и многое другое из Китая дешевле, чем делать самим? Вот давайте с этого и начнем. Дмитрий Курочкин: Я могу сказать, что справедливости ради все-таки три четверти наших гвоздей отечественного производства, а та четверть, которая импортная, это в основном белорусские в подавляющем большинстве либо китайские. И здесь, действительно, больших проблем вроде бы нет. Другое дело, что есть еще такое понятие, как оцинкованные гвозди, которые нужны при определенных производствах. И там действительно гораздо более сложные технологии. И вот вполне возможно, что речь идет именно о них. Но я бы так вообще не заужал тему с гвоздями, потому что… Павел Гусев: Ну это так, для примера. Это как, знаете, для того чтобы оттолкнуться от этой темы. Дмитрий Курочкин: Да. Но есть международное разделение труда. На самом деле ни одна экономика не выдержит производства всех товаров и, так сказать, всех технологий. Но все-таки, конечно же, нам необходим баланс. С учетом того, сколько отраслей, технологий и компетенций мы потеряли за последние 30 лет, то, конечно же, нам необходимо сейчас всячески поддерживать отечественного производителя, что, собственно, правительство и делает. Павел Гусев: Вот вы очень мудрую вещь сейчас сказали. Сколько мы потеряли за 30 лет? А кто виноват в том, что мы это потеряли? Чубайс или Ельцин, или кто-то другой? Почему мы неожиданно, имея достаточно мощную страну под названием Советский Союз, начали жить и работать под диктовку, так скажем, структур бизнеса и западных экономистов? Почему это произошло-то? Своих не было? Дмитрий Курочкин: Да, все помнят настроения 1980-х годов, когда все хотели вписаться в мировую экономику. Можно вот конкретный пример привести, например, с гусеничными экскаваторами. На момент развала Советского Союза в 1990 году у нас было 5 заводов, которые производили примерно 6,5 тысяч гусеничных гидравлических экскаваторов. И этого вполне хватало, это как раз покрывало 99% потребностей Советского Союза. Павел Гусев: Потребностей Советского Союза, но и могло бы и России. Дмитрий Курочкин: Да. Кстати, в Китае в то время не было еще ни одного. Вообще ни одного. Павел Гусев: Вот так вот! Дмитрий Курочкин: На тот момент. Что произошло? Когда мы все эти двери открыли, практически все заводы по понятным причинам обанкротились, кроме, по-моему, ивановского КРАНЭКСа. Вот, собственно, мы сейчас, в 2022 году, помогли реализовать проект, где ивановское предприятие (которое по производству экскаваторов) запускает новый инвестиционный проект и готово производить, скажем, тысячу экскаваторов в год. Но на пути этого производства, действительно, огромное количество препятствий. В виде того, что китайские экскаваторы по объективным причинам – у них металлопрокат дешевле, они субсидируют свой экспорт, у них масса льгот… и в конечном итоге по цене наши экскаваторы в большинстве случаев не могут с ними конкурировать. И тем не менее, несмотря на это, как я уже сказал, например, данное предприятие готово отвоевать, скажем, 10% нашего рынка. И такие проекты запускаются. Павел Гусев: Ну хорошо, а почему… Вот вы сейчас опять сказали очень важную вещь: китайский металлопрокат или там китайские гусеницы, или китайские машины дешевле наших. Почему? По объективным причинам – при этом добавили. Что за объективные причины-то? Что это такое может быть такое? Что, они 24 часа могут работать без перерыва? Или зарплата у них меньше, или они кушают один только рис без подливки, а мы, так сказать, любим другое. Что это такое? Дмитрий Курочкин: Ну, честно признаем, в 1990-е годы китайская промышленная политика была прямо противоположна нашей: они, наоборот, создавали все условия для развития производства. В итоге за эти десятилетия превратились в мировую фабрику, как известно. Павел Гусев: Да. Дмитрий Курочкин: И здесь просто эффект масштаба – они готовы обеспечить своей продукцией практически весь мир. Нам такого количества не нужно, нам экономически невыгодно и нецелесообразно производить некоторые виды продукции. Павел Гусев: Хорошо, а вы как думаете? Олег Сухарев: Вы знаете, я с гвоздей начну. Вы абсолютно правы, что гвозди – это просто пример. Проблема шире, проблема в элементной базе вообще. В метизе. Элементная база – ну и метиз тоже, конечно, – но это и трансформаторы, редукторы, электродвигатели разных типоразмеров и назначений. Мы до недавнего времени покупали отдельные виды трансформаторов в не любящей нас Польше. Понимаете? Да, их просто не производилось. Я не говорю уже о шарикоподшипниковых заводах. Их было три в черте Москвы, приватизация оставила голое поле. И вроде бы на одном из них снимался фильм «Брестская крепость». Павел Гусев: Ну да, он в развалинах. Олег Сухарев: Да-да-да. На развалинах, да. Ну, какие-то фрагменты или какие-то зарисовки. По крайней мере, была такая информация. Это результат. Поэтому проблему Валентина Ивановна поставила просто на примере гвоздей – создать базу, базу промышленности, базу средств производства. Это и метизы, элементная база машиностроения, и микроэлектроники, электронной промышленности. Это какие отрасли? Электротехника, электроника, металлургия, конечно, да, шарикоподшипниковое производство. Ну и так далее. Павел Гусев: Ну вот после замечания Валентины Ивановны мы смогли что-то изменить за два с половиной года? Не только с гвоздями, но и с чем-то другим. Олег Сухарев: Мы немного продвинулись, но это продвижение, я бы так его оценил, пробуксовывающее. Павел Гусев: То есть базы нету? Олег Сухарев: Почему? Она создается, но полноценной пока нет. Она в стадии создания. Но, на мой взгляд, не хватает системного подхода именно для многоотраслевого развертывания, понимаете. Чтобы создать внутренний рынок вот этих перечисленных мною компонентов и спрос на него со стороны других предприятий. Чтобы система работала, вы понимаете. Вот что нужно. Павел Гусев: Ага, вот что, да. Евгений, вы на своем портале хотите одно новое показывать, другое – как все будет у нас хорошо. И у вас… собираете изобретения там, много всего. Ну и что? Что у нас есть? Евгений Супер: У нас много чего есть на самом деле. Но дело в том, что, как вначале было правильно сказано, мы живем в такое время, когда нам очень много всего надо. Если б мы жили 100 лет назад, в 1920-30-е годы, мы могли бы себя полностью обеспечить. А сейчас нам нужно все: от трусов, носков до новых автомобилей, гаджетов последней модели. Еще каждые полгода это меняется. Павел Гусев: Насчет гаджетов мы поговорим еще. Евгений Супер: Да. И ни одна страна, конечно, не может вытянуть – даже Соединенные Штаты Америки, держава номер один якобы – не может сделать весь объем, ассортимент товаров, которые потребляет. Айфон. Нам часто говорят: «Вот вы в России даже айфон не можете произвести, а Америка может». Павел Гусев: Да, а почему? Чубайс ведь что у нас обещал там? Не айфоны, а, по-моему, так сказать, школьные какие-то компьютеры, которые он создал, или там что-то еще. Он сделал их там три штуки, каждый из которых стоил как, ну, одна из самых дорогих машин в мире. И что? Евгений Супер: И один из них он показал президенту. Павел Гусев: Да, один из них показал президенту и после этого смылся в Абу-Даби, или куда он там? Евгений Супер: Тем не менее в России производятся и планшеты, и сотовые телефоны (мобильные телефоны). Есть, как минимум, два завода, которые я сам видел в Тверской области. Павел Гусев: Чего, мобильные телефоны? Евгений Супер: Да, мобильные телефоны и планшеты. Почему мы их не видим и не замечаем? Павел Гусев: Почему? Евгений Супер: Во-первых, потому что они называются на иностранном языке, и мы часто думаем, что это иностранные бренды. Во-вторых, весь объем произведенной продукции в основном отгружается в госструктуры. Почему? Если мы там еще полгода назад могли насчет этого иронизировать и говорить, что это все чего-то там для чиновников делают, а зачем, да, когда простому народу это все пойдет. После того, как произошли известные события недавно в Ливане, когда разом взорвались тысячи пейджеров, неизвестно где произведенных, как бы мы уже начали немного, я думаю, по-другому думать. Да, известно кем начиненных. И, соответственно, я просто хочу сказать – ну, если мы заговорили про планшеты, про сотовые телефоны – у нас производятся. Они оснащаются российскими операционными системами, они собираются… дизайн производится в России, монтаж на печатную плату производится в России. Павел Гусев: А цена? Евгений Супер: Цена вполне приемлемая, вполне конкурентоспособная. Но, конечно, некоторые компоненты (например, чипы и модули памяти) мы в принципе в России не производим. Поэтому мы их закупаем… ну, раньше в Тайване закупали, сейчас где можем закупаем. Но тем не менее под контролем, на нашей территории собирается. Это значит, там нет закладок, там нет взрывчатки – это уже хорошо. А если говорить про айфон – я просто договорю, я это начал неспроста. Ведь в айфоне нет ни одной детали, которая произведена в Америке непосредственно. Там все произведено в Тайване, в Южной Корее, в Германии и так далее. Американский только маркетинг и патенты. В 2019 году, если не ошибаюсь, Трамп на волне популизма сказал: «Все, мы возвращаем в Америку все наши производства и будем производить в Америке, потому что это наше…» Павел Гусев: Но вы сами сказали, патент у них. Значит, они придумали этот айфон все-таки? Евгений Супер: Да-да-да. Павел Гусев: А дальше уже из деталей, которые производятся во всем мире, так я понимаю? Евгений Супер: Да. Они попытались… Павел Гусев: А мы почему не можем придумать? Евгений Супер: Потому что это уже придумано до нас, все уже придумано до нас. Но кое-что мы придумываем такого, что никто кроме нас делать не может. Например, атомные технологии, некоторые космические технологии. Не говоря уже про военные там и некоторые другие специальные, так их назовем. Там наши патенты. Павел Гусев: А ширпотреб мы не можем придумать? У нас же, смотрите, какая погода. Сегодня здесь плюс, а где-то там, знаете, на Дальнем Востоке или в Сибири, там -20 сейчас, условно. И что? И что? Вот мы не можем придумать, чтобы вот я сел в самолет, и моя обувь сразу же превратилась на морозе, предположим, в теплую из летней? Дмитрий Курочкин: Можем, у нас много таких предприятий. Кстати, возвращаясь к IT, по статистике за прошлый год больше трети российских предприятий существенно увеличили долю российских компонентов, российских технологий, российского сырья в своем производстве. И как раз отрасль номер один – это как раз информационные технологии. Павел Гусев: Ну вот был форум на этих днях, проходил форум «Сделано в России» такой, да. Вот скажите мне, вот этот форум, он что показал? Если у вас есть данные такие. Что он показал? Мы идем, стоим или топчемся на месте? Олег Сухарев: Ну, он не дал статистики точной, он дал образцы по разным направлениям того, что мы можем изготовить и делаем сами. И где высока доля комплектующих отечественных… импортных. Вы задавали вопрос, почему мы не можем что-то разработать. Ответ в среднем такой. Вот я беру предприятие среднее наукоемкое, которое было создано в 1965 году, микроэлектронное. Там было 5000 человек занято. КБ было 500 человек – 10% от общего состава. Сейчас примерно там 300-400 человек и два инженера. Некому придумывать. А за 2000-е годы, если бы кто-то проанализировал конструкторскую документацию (ну, за 1990-е и за 2000-е), то там заложены в конструкции изделий европейские импортные комплектующие. Вот что наделала приватизация. Мы, по существу, с секирой прошлись по нашей промышленности в 1990-е и в начале 2000-х рейдерскими захватами. Почему-то не любят это вспоминать – начало 2000-х. До 2008-2010 года все это происходило: перезахваты, дележи там и так далее. Вы понимаете, не любят называть эти годы почему-то, а эти процессы шли. И привело это все к тому, что теперь нам нужно создавать кадры, создавать базу средств производства, проводить НИОКРы и еще освобождаться от ненужных институциональных наслоений в виде ФЗ-44, который имитирует рынок и выхолащивает многие сделки по созданию наукоемкой продукции. Павел Гусев: Скажите, вот сидят у нас сейчас телезрители наши уважаемые и с ужасом задают друг другу вопрос: а сколько лет, месяцев на это понадобится, чтобы воссоздать все это? Олег Сухарев: Ну, планировать нужно. Аналитическое планирование. Должна быть… пятилетний план, создание нецелевых установок, обоснование ресурсов. Павел Гусев: Нет, ну подождите, нам нужны специалисты. Олег Сухарев: А специалист будет не через 5 лет, через 5 лет вы выпустите из вуза. Павел Гусев: Да. Олег Сухарев: А пока он от деталировки научится разрабатывать полное изделие – еще 5 лет. Вы понимаете? Павел Гусев: Понимаете, то есть при нашей жизни так очень сложно что-то представить себе. Олег Сухарев: Ну нет, есть кадры, создаются уже кадры. И Физтех, и Бауманка… Павел Гусев: Ну хорошо, а есть у нас области, где мы все-таки достаточно впереди? Олег Сухарев: Ну конечно. Павел Гусев: Ну например? Олег Сухарев: Ну, космос, атомная промышленность, транспортное машиностроение. Павел Гусев: Транспортное машиностроение какое? Олег Сухарев: Ну, я имею ввиду железнодорожное, например. Павел Гусев: А, железнодорожное – да. Олег Сухарев: Энергетическое машиностроение – ну неплохо. Потом газотрубопроводный транспорт. Павел Гусев: Трубопроводы, да. Олег Сухарев: И для «Газпрома» изделия делаем сами… Павел Гусев: Ну да, есть-есть. Но вот железную дорогу, действительно… мы и вагоны сами делаем, и локомотивы, и пути прокладываем. Дмитрий Курочкин: Кстати говоря, вот я на прошлой неделе был на Международном газовом форуме. Там была, соответственно, выставка «Импортозамещение в газовой отрасли». Я вам скажу, мы ознакомились с рядом серьезных разработок, кстати, наших предприятий членских (организаций, которые мы хорошо знаем). Это очень серьезно. Это локализованные газовые турбины, это очень серьезные прорывные разработки. Это компрессорные установки. Это действительно сложнейшее высокотехнологичное производство, которое требует годы и годы. И вот этот путь, который действительно раньше мы, может быть, проходили за десятилетия, сейчас мы проходим за 2-3 года, потому что обстановка требует. Поэтому на самом деле очень много делается вот за эти 10 лет, с времени принятия Закона о промышленной политике. Как раз вот, собственно, что нужно предприятиям? Предприятиям нужны длинные и дешевые деньги. Вот в этом году, например, Фонд развития промышленности, с которым мы активно работаем, он отметил свое 10-летие. Это касательно итогов, результатов и времени. Вот что сделано за 10 лет? За 10 лет профинансировано порядка 1700 проектов серьезных, во многом высокотехнологичных. Павел Гусев: Но это серьезные проекты? Дмитрий Курочкин: Это серьезные проекты, да. Я каждый из них… поскольку я член экспертного совета, и все эти проекты проходили через нас. Запущено 850 новых производств, на общую сумму проинвестировано, скажем так, 550 миллиардов рублей. Очень серьезно. И, кстати говоря, если говорить об отдаче за это время (хотя это только начало процесса), получено уже порядка 220 миллиардов рублей налогов всех уровней. Федеральных и так далее. То есть отдача есть, и она идет очень серьезно. Павел Гусев: Есть, хорошо. А давайте мы… Вот есть сектор такой очень интересный, где, казалось бы, мы достаточно мощно выглядим, и более того, даже очень убедительно выглядим. Это аграрный сектор. Дело в том, что, ну, по последним данным, мы и себя научились и обеспечивать, и более того, мы продаем столько продукции, что ой-ой-ой. Ну, у нас бананов нету, кокосовых орехов пока нету еще, с кофе там проблемы. Но я думаю, что все это придет: меняется климат, и рано или поздно у нас кокосы начнут расти где-то, так сказать, на Тверском бульваре. Ну, как вы думаете, кто может? Пожалуйста. Евгений Супер: Ну да, как раз таки одно из последствий санкций 2014 года, введенных в первую очередь в продуктовом секторе против России, это расцвет нашей аграрной промышленности. Я хорошо помню, как также в 2014 году собирались в студии, эксперты говорили (ну, некоторые эксперты), что вот нам запретили пармезан, и вы никогда больше в жизни его не увидите. Вам запретили там бельгийский шоколад – все, конец России. Павел Гусев: Да сейчас такой пармезан продают, такие сыры. Евгений Супер: Да-да. Павел Гусев: Это просто можно одуреть. Вот смотришь, и как будто вот Франция плачет, когда… Дмитрий Курочкин: Кстати, итальянцы это признают, да, то есть это… Евгений Супер: Да, пожалуйста: пармезан, хамон – все что угодно есть в России, хорошего качества и, главное, разнообразное – хочешь такой, хочешь такой. Вот это одно из следствий. Нужно понимать, что… ну, есть… некоторые люди думают: ну что там аграрный сектор, это нечто такое тоже второстепенное, сырьевое. Но вы попробуйте поставить вот несколько рекордов подряд даже по зерновым. Там же просто… Павел Гусев: А рекорды мы поставили ведь, поставили? Евгений Супер: Конечно, мы их год за годом бьем. Там же это и технологии, и наука в этом агросекторе. Там и кадры большие, там и новые решения технологичные инновационные, и техника. Это, ну, серьезный повод для того чтоб гордиться. Павел Гусев: Правильно. Только вот вы говорите замечательно сейчас, а Мария Ивановна, которая смотрит наш телевизор сейчас, наш вот телезритель, она говорит: «Я только что ходила в магазин, а цены подросли как раз на пармезан, на, так сказать, хлеб, на яички и на все остальное». А про кокосовые орехи она даже не говорит, потому что она даже в ту сторону не смотрит. И что? Олег Сухарев: Но это уже другая проблема, проблема… Дмитрий Курочкин: Нет, есть производство, есть потребление, есть финансы, да. Олег Сухарев: Инфляции. Проблемы предложения, спроса, организации сетей, поставок, затрат, транспортных затрат, затрат на обслуживание (все это растет). Ну, топливных затрат. Павел Гусев: Ну хорошо, но если мы за границу продаем столько зерна, эти деньги же, так сказать, на что-то должны тратиться и в сфере сельского хозяйства? Олег Сухарев: Ну, они тратятся. Субсидируется сельское хозяйство, конечно, кредитуется под льготные ставки. Кстати, это один из примеров немногочисленных полностью успешного импортозамещения. Аграрный сектор, оборонный, ну, а остальные уже меньше доля там – 60-70% и так далее. Дмитрий Курочкин: И, кстати, да, поддержу Олега. У нас совсем недавно был Международный торгово-промышленный конгресс, проходил. Собирали предложения от промышленников. Вот лейтмотив был, чтоб сделать такую же систему поддержки, как вот с агролизингом. Если эту систему перенести на целый ряд отраслей промышленности, то мы и там увидим очень серьезные успехи. Павел Гусев: Я вот вспоминаю, как в советское время в тех же африканских странах ценилось все под маркировкой «Сделано в СССР». И здесь внутри страны мы рассуждали так: «О, это лучшая версия или модификация, ведь это идет на экспорт в Африку». Да, по сей день там пользуются еще советским транспортом. В той же Эфиопии, насколько я знаю, почти все такси – это наши старенькие «Москвичи». Я сейчас попрошу присоединиться к нам директора по гуманитарным проектам Ассоциации экономического сотрудничества со странами Африки Галли Монастыреву. Здравствуйте, Галли! Я знаю, что вы объехали почти три десятка африканских стран за последнее время. Расскажите, что там пользуется спросом из российских товаров? Что мы готовы туда поставлять? Галли Монастырева: Добрый день! Спасибо большое за приглашение, мне очень приятно. Что я вам, конечно, хочу рассказать о том, что… Конечно, в первую очередь вы абсолютно правы, что наш автопром, как с советских времен он туда зашел, он никуда и не выходил. Он там так и присутствует, и в очень большом количестве. И на самом деле в той же самой Эфиопии все такси – просто они перекрашены в синий цвет – это наши вот… Я не очень разбираюсь в моделях «Жигулей»: там пятая модель, шестая, седьмая модель, но вот они именно все эти модели. Конечно же, очень большим спросом пользуются наши грузовики, именно вот просто грузовики. Пользуются наши КАМАЗы и наши трактора (именно российские). То есть не какие-то очень, я бы так сказала, мудреные инновационные, которые сейчас управляются со спутника, со сложными инновационными системами искусственного интеллекта. Это не потому, что Африка отсталая и потому что они этого не понимают, но просто на самом деле в Африке, как мы с вами понимаем, 54 страны. И они все очень разные, все по-разному развиты. Инновационные, так скажем, системы и искусственный интеллект у них тоже развит по-разному, интернет достаточно дорогой и очень неустойчивый в разных странах. Поэтому, в принципе, все, что сделано в России, вот честно (как и раньше было все, что сделано в СССР), это пользуется огромным успехом. И надо понимать еще одну такую простую вещь, что для всех 54-х африканских стран сейчас абсолютный лидер, вообще просто мировой… Как вы помните, у нас было в учебниках истории там за четвертый класс, бог Ра, бог Солнца – вот это Владимир Владимирович Путин, во всех странах. То есть они считают его абсолютным лидером, который сделал то, что никто не мог сделать. Поэтому все, что делает Россия, это считается у них… ну, просто понимаете, да, это качество гарантии, качество успеха в любом случае. Павел Гусев: Понятно. Ну вот скажите, пожалуйста, мы как сейчас: наращиваем экспорт в Африку? Что мы можем туда экспортировать такого, что для Африки это будет очень важно, полезно, и они будут ориентироваться на Россию? И чтоб нам было выгодно. Галли Монастырева: Я понимаю. Они по-любому ориентируются на Россию, несмотря на то, что сейчас очень активно, естественно, в Африке… ну, это уже оскомину, наверное, всем набило, что там Китай, конечно, очень активен. Надо не забывать о том, что сейчас Китай обогнали по своим инвестициям Саудовская Аравия и Арабские Эмираты (Китай уже ушел на третье место). Надо понимать, что Турция туда вошла очень активно, вошла очень активно Бразилия. То есть мы не такие, ну, так скажем, не в первых рядах, что называется. То есть там исторически существует Индия (я имею в виду это Восточную Африку). Но от России они ждут, как мы и говорили на нашем втором саммите, наших инноваций – имеется в виду IT-технологий (тех, которые мы им можем предлагать). Это то, о чем сейчас говорили коллеги до меня – это как раз космос. Потому что то, что мы можем предложить, не может им предложить ни одна страна. Хотя китайцы, конечно же, пытаются строить у них свои космические станции – я имею в виду аэродромы. И они пытаются… Павел Гусев: Ну а что еще-то мы можем из тех новых технологий? Вот кроме автомобилей, станков, предположим, трактор там ездит. Галли Монастырева: Они от нас ждут… смотрите, то, что мы говорим. Они от нас ждут образование. Вот опять же, то, о чем мы говорили. Павел Гусев: Образование, так? Галли Монастырева: Смотрите, вот то, что мы можем дать… в хорошем смысле, что мы можем дать, и то, что они от нас ждут. У них… я прям вкратце, в двух словах. Что сделали колонизаторы? Они убили в них полностью все образование. Конечно, за последние 30 лет выросло поколение людей (африканцев), которые учились во Франции, в Англии, в Америке, в Швейцарии. Они получили хорошее образование. У них не хватает инженеров, у них не хватает технологов, у них не хватает… Почему считается, что… ну и вообще в мире считается наше техническое инженерное образование – геодезическое, нефтегазовое – оно лучшее в мире. Оно реально лучшее в мире. А это то, что сейчас… это именно за тем, зачем идет весь мир в Африку. И мы понимаем то, что… Почему сейчас весь мир идет в Африку? Еще в 1980-х годах прошлого столетия наши советские ученые говорили, что Африка – это континент XXI века. Почему? Потому что в Африке, если грубо сказать, вся таблица Менделеева. Павел Гусев: Ну да. Там да, там много. Вот скажите, пожалуйста, а у… Галли Монастырева: Нет, подождите секунду. Павел Гусев: Да, пожалуйста-пожалуйста. Галли Монастырева: Извините, что я вас перебиваю. Павел Гусев: Нет-нет, у нас дискуссия идет, пожалуйста! Галли Монастырева: Да, понимаете. То есть если еще… То есть понятно, и у нас в России тоже практически вся таблица Менделеева есть, но ее просто очень сложно и технологически сложно добывать. То есть это требует огромных затрат. В Африке это намного проще. Ну, условно говоря, я так утрирую, конечно, можно лопатой там добывать золото. Что и делают и в Мали, и в Буркина-Фасо, и в других странах. Реально делают. Но в Африке есть те редкоземельные металлы, без которых 20-30 лет назад мир существовал, и они были не нужны. Я имею в виду те металлы, из которых сейчас делают компьютеры, делают истребители. Павел Гусев: Понятно-понятно. Галли Монастырева: Делают то, без чего мир не может существовать. Поэтому весь мир пошел туда. Потому что, чтобы там это добывать легко, просто. Правильно, да? Павел Гусев: Да. Галли Монастырева: И не затрачивая на это деньги. Но они от нас хотят что? Чтобы мы им помогли возродить Африку, понимаете. Не просто чтобы мы с ними торговали и привозили им условно… Ну, понятно, что мы их очень спасаем, привозя им пшено, удобрения. Безусловно, это очень важно для них. В том числе там в условиях засухи или там, наоборот, наводнений. Но они как раз хотят, чтобы мы им принесли наши научные знания, именно инженерные знания. Павел Гусев: Значит, нам необходимо готовить специалистов, помогать им. Так вы хотите? Галли Монастырева: Да-да-да. И завозить. Не только готовить. Потому что готовить, вот как только что сказали, это 5 лет, да, чтобы специалиста подготовить. Мы их готовим, у нас 34 тысячи африканских студентов учится в России. Павел Гусев: Ну, это прилично-прилично. Галли Монастырева: Да-да-да, это по квотам. А без квот еще, да, еще большее количество. Это нормально, да. Ну, там другой разговор, что многие учатся на медицинских факультетах, но это я уж так… Но тем не менее учатся многие, и как раз многие именно на инженерных специализациях. И они уезжают в свои страны. То есть, знаете, весь смысл в чем? Мы им объясняем, что вы приезжаете в Россию для того чтобы стать лучше и потом вернуться в свою страну и сделать… Павел Гусев: Все, спасибо-спасибо, Галли! Значит, все упирается в кадры. Спасибо вам большое! Ну что, коллеги? Дмитрий Курочкин: Кстати, вот Галли упомянула трактора. Я не могу не упомянуть это, отвечая на вопрос, сколько времени понадобится, и утрата наших компетенций. Буквально полгода назад, в начале марта, в Ростове открылся – запустили новое производство – полный, полноценный тракторный завод. «Ростсельмаш» открыл. И это событие – как-то на него не обратили особо внимания – но это первый тракторный завод, открытый – внимание – за 52 года. Павел Гусев: Браво! Дмитрий Курочкин: И открыт он всего за два года. В 2022 году мы в том числе через Фонд развития промышленности 4 миллиарда получили инвестиций льготного финансирования, 13 миллиардов собственных инвестиций. И вот через 2 года… Павел Гусев: Но это что, с помощью государства открыт или это чисто частный бизнес? Дмитрий Курочкин: Нет, безусловно, это частная инициатива, но помощь государства была весомая. Тем не менее 13 миллиардов это собственных средств. И большая система поддержки по субсидированиям, по… Очень важно стимулировать спрос. Тоже мы подготовили целую систему предложений. Мы совместно с государством готовы продвигать спрос на нашу продукцию. Это крайне важно. Павел Гусев: Понятно. Но вот Мишустин, премьер-министр, он сказал, что страны Глобального Юга, страны БРИКС, они, в общем-то, представляют для нас большой интерес, потому что мы можем переориентироваться именно туда во многом. Что дело-то не в санкциях, а просто рынок надо расширять, искать и работать с этим рынком. Олег Сухарев: Вот интересный момент связан с образованием. Дело в том, что мы привели примеры успешных импортозамещающих проектов – и в промышленности, и аграрный сектор. А вот, на мой взгляд (я почти 30 лет работаю в образовании и науке), и Африка требует от нас образования и науки, которая традиционно у нас сильная, да, но она же очень пострадала. И импортозамещение в этих сферах почти около нуля. Вы понимаете? И вот это проблема серьезная, и нам надо на это обратить внимание. Кое-кто обращает внимание, но нужны соответствующие решения и изменения в системе образования и системе организации научной деятельности. Евгений Супер: И в завершение, наверное, темы Африки свое мнение тоже скажу… Павел Гусев: Да, Евгений, пожалуйста. Евгений Супер: Мне кажется, еще я возьму на себя смелость, что и Африка, и многие другие страны Азии от нас ждет не только железки, образование, но еще ждет культуру, а также некий набор идей и смыслов, которые помогут им противостоять с этим глобальным Западом, с глобальным нашим врагом, опираясь на некую нашу русскую концепцию. Я думаю, что в этом плане нам тоже нужно провести очень серьезное импортозамещение. Это, может, даже потяжелее трактора. Павел Гусев: Ну, это правильно, это абсолютно правильно. Вот мы слушали мнение специалиста, и там все-таки, видите, упор как бы конечный – кадры, кадры и еще кадры. То есть они ищут тоже вот это направление пути. А у нас? Евгений Супер: Мы тоже ищем. Олег Сухарев: Да мы тоже ищем кадры. Павел Гусев: И что? И как в этом плане мы работаем? Дмитрий Курочкин: Жесточайший кадровый голод. Павел Гусев: Где эти кадры сейчас найти-то? Олег Сухарев: Их надо готовить. Евгений Супер: Можно сказать такую вещь. Мы каждую почти неделю посещаем разные предприятия по России (ну, длительное время) и видим, как меняется немного динамика. Значит, все в голос, все предприятия из разных сфер, говорят, что у нас не хватает кадров. Абсолютно все. Но при этом мы видим, что идет очень резкое и заметное омоложение кадров. Мы вот приезжали сейчас только с одного стратегического авиационного предприятия, но там уже почти как в войну стоят настолько молодые ребята за станками, и везде вообще, во всех отделах, что вот это тоже такая тенденция явная. Все больше и больше в реальное производство вовлекается молодежь. Может быть, вот коллеги с точки зрения статистики со мной поспорят, но это то, что мы видим объективно в этом году своими глазами. Олег Сухарев: Ну, примеры есть такие, безусловно. Статистика пока говорит о наличии проблемы, проблемы серьезной – и Росстат даже ее показывает – это кадровый голод. Но бояться не нужно этой проблемы. Дело в том… вы вспомните советскую власть. Ведь по существу у нас не было мощных инженерных школ. Были заделы, да, и по авиации (и группа Цандера там, изучение реактивного движения и так далее). Но соразмерно и одновременно с индустриализацией шла масштабная, системная, развернутая подготовка кадров высшей квалификации инженерных кадров. И уже к 1957 году был спутник, а в 1949 году ядерное оружие. И научных кадров в том числе. Павел Гусев: Ну да, да. Мы хотели еще про экспорт поговорить, про продвижение наших товаров. Вот недавно я прочитал, что один наш предприниматель собирается продавать в Дубае конфеты. Дмитрий Курочкин: Уже продают. Евгений Супер: Давно уже. Дмитрий Курочкин: Уже продают. Павел Гусев: Кондитерская фабрика в Подмосковье, она хочет экспортировать в Дубай вот свою сладкую продукцию. Это можно себе представить такое? Возможно или нет? Дмитрий Курочкин: Это уже есть. Олег Сухарев: Это происходит уже, да. Евгений Супер: Сплошь и рядом. И в Китае, и во многих странах. А в Китае очень любят наше мороженое и кондитерскую продукцию. Павел Гусев: А кстати говоря, в Китае просто с ума сходят от нашего мороженого. Евгений Супер: Поэтому… Олег Сухарев: А я вам приведу пример концерна реального «Энергомера». Он производил, по крайней мере до СВО, пшеницу на Ставрополье и одновременно создавал установки по выращиванию сапфиров. Дмитрий Курочкин: Технические сапфиры для планшетов. Олег Сухарев: Да, технические сапфиры. И продавал их в Южную Корею, в Юго-Восточную Азию. Почему? Они на внутреннем рынке не нужны были, потому что наша микроэлектроника сжата вся. Вот вам диверсификация. И для этого он создал у себя, сохранил и нарастил НИИ… Дмитрий Курочкин: И, кстати, используя российское оборудование. Олег Сухарев: Да, по обеспечению выращивания сапфиров на отечественном… Павел Гусев: Потрясающе, потрясающе! Дмитрий Курочкин: У них 40% мирового рынка, кстати, я был там. Павел Гусев: Потрясающе! Олег Сухарев: Это технология для микроэлектроники – так она должна быть нужна в России! Павел Гусев: Ну это уже есть. Скажите мне, а вот как продвигать новые так, чтобы мы стали заметными? Вот посмотрите… свои бренды, свои. Те, которые станут в мире узнаваемыми. Вот у нас сейчас… мы закончили свои отношения с таким продуктом, как кока-кола, предположим. Но появилась русскоязычная вот эта кола. Она все равно кола, понимаете, в чем дело. А где наше ситро или как там какой-нибудь сладкий напиток, условно говоря, в Северной Корее или, я не знаю, во Вьетнаме? Дмитрий Курочкин: Вот сейчас прошел форум «Деловая Россия», как раз наша дочерняя структура «СОЮЗЭКСПЕРТИЗА» заключила соглашение с РЭЦем (с Российским экспортным центром) как раз о добровольном сертифицировании. Речь идет о том, чтобы национальные бренды продвигать за рубежом. Сегодня уже порядка 400 предприятий получили своего рода вот такой знак качества. Павел Гусев: Это здорово! Дмитрий Курочкин: Свыше 8 тысяч товарных позиций. И сейчас эта работа будет поставлена на новый уровень, вот с тем, чтобы мы могли действительно быть узнаваемыми, продвигать наши бренды за рубежом. Это крайне важно. Евгений Супер: Да, добавить вот реплику как раз про то, как сделать так, чтобы во всем мире захотели русские товары, российские товары. Нам нужно закончить специальную военную операцию победой с выполнением всех главных целей. После этого популярность России и наших товаров по всему миру взлетит колоссально. Олег Сухарев: Но самое главное, Павел Николаевич, эти товары надо создавать, производить серийно и качественно. Павел Гусев: Вот, совершенно верно. Ну что ж, я вас всех благодарю! Интересный и познавательный получился разговор, думаю, через какое-то время мы его продолжим. Я главный редактор «МК» Павел Гусев прощаюсь на неделю. До встречи!