Павел Гусев: Здравствуйте. Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». В прошлой программе, когда мы говорили о перестройке российской экономики, мы сетовали на то, что у нас много чего нет, что мы так сильно зависим от импорта: покупаем за границей не только подшипники и картошку, но и гвозди и пуговицы. И еще стало любопытно – а что у нас есть? Ведь говорят, у нас много уникальных научных работ и разработок. Вот на этой неделе прошла большая конференция по искусственному интеллекту, и там выступил президент, и речь шла, в частности, о разрыве между наукой и бизнесом. Придумать мы способны многое, разработки наши невероятные совершенно, а вот с массовым внедрением бывают почему-то проблемы. Страна, которая делает ракеты, корабли, может ли обеспечить себя сама товарами народного потребления, которые будут лучше и дешевле импортных? Лекарствами, протезами, микросхемами и той же самой картошкой, наконец? Казалось, у нас много чего есть, но мы так привыкли не верить в себя, дескать, заграничное значительно лучше. Это из девяностых, наверное, идет. Давайте поговорим сегодня об этом. В студии со мной сегодня Дмитрий Курочкин, вице-президент Торгово-промышленной палаты Российской Федерации, и Евгений Супер, главный редактор интернет-проекта «Время – вперед!». Итак, я неслучайно заговорил про товары народного потребления и картошку, потому что есть такое мнение, что русскому человеку нужно замахиваться на что-то большое и великое: ракеты, самолеты, космос, оборона – а вот обеспечить себя товарами для жизни, здоровья и удобства мы, дескать, не умеем. Так умеем мы это делать или не умеем? Давайте поговорим и начнем именно с этого. Пожалуйста. Дмитрий Курочкин: Безусловно, умеем, и наше недавнее прошлое это все доказывает. Другое дело, что нужно определиться, мы говорим о производстве отдельных образцов либо именно о промышленном и серийном, быстроокупаемом производстве. И вот здесь, конечно, возникает очень много вопросов, потому что, безусловно, многие вещи несмотря на особенности климата, логистики и т. д. мы можем производить и, собственно, производим, но та модель экономики, в которой мы живем последние десятилетия, она вносит существенные коррективы. Очень многое действительно зависит от психологии, это действительно так, и я готов согласиться, что наш человек мобилизует всю свою волю, все свои способности прежде всего тогда, когда он видит либо какую-то серьезную угрозу либо своей стране, либо собственной семье, либо он видит какую-то очень серьезную перспективу, причем перспективу именно не для себя лично, а вот сразу для всего человечества. Павел Гусев: Евгений, вот вы в своем проекте собираете самое уникальное, интересное, неожиданное, а может быть, даже такое, что даже представить сложно, и вы где-то ухитряетесь, находите, и, самое главное, вы это показываете, что шаг за шагом все-таки у нас появляется очень многое. Скажите, вот что вас удивляет в последнее время и какие у нас перспективы? Евгений Супер: Ох, много чего удивляет. Действительно, у нас недостатка в позитивных новостях точно нет. Другое дело, что они не так часто, как хотелось бы, прорываются в большое информационное пространство, но все же на протяжении 10 лет каждое воскресенье мы находим о чем рассказать. Если говорить о том, что впечатляет больше всего, меня, например, впечатляет очень сильно темп освоения Арктики и северного региона. На этой неделе узнаете, что спущен на воду новейший атомный ледокол... Павел Гусев: Да, ледокол. В наше время это, кстати, очень уникальное событие, давно этого не было. Евгений Супер: Потому что никто больше этого не делает. Павел Гусев: Уникальное событие. А что еще вот, может быть, из более такого, знаете, человеческого? Все-таки скажут: ну ледокол – это да, это ледокол. А вот из того, что человеку интересно, который сидит у телевизора, и чтобы сегодня, когда мы говорим, он скажет: «Вот это да! А я и не знал, что мы это тоже умеем делать»? Евгений Супер: А помните, в советское время была такая мечта, что будет вкалывать робот, а не человек? А я вам скажу... Павел Гусев: Так. Кстати говоря, на этой неделе Владимир Владимирович Путин прямо дал такое указание: надо заниматься робототехникой. Надо заниматься роботами, для того чтобы они сегодня вошли в нашу жизнь как обычное явление. Пожалуйста. Евгений Супер: Да. И у нас есть один из примеров, прекрасная российская компания, не буду называть название, которая делает системы автономного вождения для сельскохозяйственной техники, для комбайнов. Я сам видел, снимал, катался на этом комбайне – просто фантастика! Механизатор нажимает кнопку, и пошел по рядку комбайн молотить. Он не дотрагивается руками даже до руля. Павел Гусев: Вообще, только... ? Евгений Супер: Вообще, одной рукой кофе пьет, а другой присматривает, чтобы, значит, по приборам все было нормально. Вот это же, по-моему, прекрасный прибор технологий... Павел Гусев: Но это уже искусственный интеллект, по сути дела, внедренный в механику, в машину. Евгений Супер: По сути да. Дмитрий Курочкин: Раз уж заговорили об Арктике, Павел Николаевич, не могу не упомянуть, буквально на прошлой неделе... Во-первых, Арктика не сводится к ледоколам. Я на прошлой неделе был в Мурманской области сразу в трех городах, Кировск, Апатиты, Полярные Зори, и был поражен. Ну, мы проводили, мы традиционно проводим конференцию горной промышленности, евроарктический регион, Баренцево море. Но та выставка предприятий именно малых, инновационных нас просто поразила в этот раз. Может быть, меньше было международной составляющей, но гораздо больше появилось малых и средних предприятий инновационных, которые показывали совершенно удивительные разработки, причем именно для совершенно конкретных отраслей, даже для конкретных продуктов. И мы подписали соглашение с Кольским научным центром Российской академии наук именно о коммерциализации научных разработок. Это очень сильные научные кадры, очень серьезный потенциал. Были на Кольской атомной станции, которая во многих отношениях вообще уникальная, наиболее экологичная, наиболее эффективно работающая... Павел Гусев: То есть существует определенная безопасность там. Дмитрий Курочкин: Да-да. И что касается высоких технологий, то мы были поражены, что буквально в каждом случае, каждый день на каждом предприятии мы обнаруживали вещи, которые ну просто поражали воображение. Они простые, никто не делал из этого какой-то сенсации, но таких вещей было очень много. Павел Гусев: Вот, знаете, мы сейчас с вами говорим, и ледокол, высокие технологии, атомная электростанция. Но у меня есть такой любимый образ собирательный Марьиванны, которая сейчас сидит смотрит и говорит: «А картошка-то, оказывается, я совсем недавно узнала, у нас, во-первых, ее мало, не хватает, а плюс для того, чтобы сажать, мы должны закупать где-то за границей то, чего в землю, вот туда втыкают». И что делать? Картошка-то у нас сегодня из Египта, из других стран, а всегда Россия славилась все-таки... Но мясо мы зато научились делать, т. е. мы его продаем и во Вьетнам, и в другие страны, куда только мы ни продаем свое мясо, курятина... А что для Марьиванны-то сегодня нового, то, что мы можем сказать: «Марьиванна, не волнуйтесь, завтра все будет в порядке»? Например, по новым технологиям, по технике для дома есть что-то такое, о чем мы можем говорить, гордиться и опережать, так скажем, импортные товары? Евгений Супер: Ну, я такую вставлю ремарку в самом начале. На самом деле многие товары бытовые, бытового потребления, техника бытовая и т. д., которые мы считаем иностранной, на самом деле выпускается в России под иностранными названиями. Дмитрий Курочкин: Да. Евгений Супер: Таковы реалии, потому что продается лучше, когда название иностранное, к сожалению, так сложилось. Вот мне кажется, что сейчас как раз такой момент, когда потихонечку сознание начинает переворачиваться, и мы видим даже в рекламе, что многие производители подчеркивают «Сделано в России». Павел Гусев: Вот это важно. Евгений Супер: Поэтому Марьиванна скоро-скоро узнает о том, что на самом деле ее там кофеварка и чайник сделаны, может быть, пока что еще с какими-то китайскими комплектующими, но все же собраны в России. Павел Гусев: Ну вы представляете, вот мы имеем сегодня новость, предположим, с гордостью говорим, что мы запустили вновь производство своих холодильников, они называются «Мир», и это замечательно. А до этого только были, страны не перечислишь, пол-Востока, Европы к нам завозили холодильники. Мы разучились делать холодильники? Дмитрий Курочкин: Нет. У нас выпускают очень хорошие холодильники. Павел Гусев: Почему, почему? Дмитрий Курочкин: На самом деле постоянно сталкиваемся с такими ситуациями, когда продукт, произведенный у нас, доходит до нашего потребителя уже под зарубежными брендами, это действительно очень распространено. Производителей не так много, а вот финансовые, логистические и прочие потоки устроены таким образом, что гораздо удобнее рыбу, условно говоря, с Дальнего Востока через Дубай везти в Европу... Павел Гусев: Совершенно верно. Дмитрий Курочкин: ...несмотря на то что мы таких примеров тоже знаем немало. Повторяю, здесь речь идет о том, что если мы выбираем модель встраивания в мировую экономику и подстраиваемся под те условия и под те правила, в выработке которых мы с вами не участвовали, то, конечно, так или иначе мы приходим в каждом конкретном случае к ситуациям, когда даже наши произведенные товары все равно уходят под иностранными брендами. Павел Гусев: А не кажется ли вам, что... Может быть, это парадокс, но мне кажется, что что-то в этом есть. Дело в том, что наши с вами олигархи, которые, так скажем, владеют очень крупными массивами экономическими в России, они, в общем-то, особо не заинтересованы в том, чтобы человек получал вот эту вот мелочь всю, о которой мы говорим, что это наша жизнь на кухню, на дачу, в дом, на работе, для производства. У них высшие интересы: это (недавно это все публиковалось) огромный процент средств уходит из России от олигархов в другие страны, яхты, виллы и все остальное. А здесь – ну закупайте, живите, а мы будем уголь, дерево и т. д. и т. п. Как вы считаете, здесь есть проблема или нет? Дмитрий Курочкин: Безусловно, есть. Мы должны гораздо в большей степени заниматься собственной страной, заниматься вопросами стратегического планирования, вопросами пространственного развития. Президент и правительство и ставили эти вопросы, и достаточно жестко контролировали выполнение. Тем не менее, как мы видим, пока вопросов остается очень много, недостаточно межотраслевой, межрегиональной кооперации. Здесь мы вот как Торгово-промышленная палата, как одно из крупнейших деловых объединений стараемся многое делать, потому что, в частности, по субконтрактации, по поиску новых поставщиков, выстраиванию новых логистических цепочек многие наши региональные палаты ищут партнеров, оказывают большое количество услуг, и, как говорится, дорога ложка к обеду. Павел Гусев: Правильно, правильно. Дмитрий Курочкин: Мы стараемся, таких примеров очень много, мы буквально в режиме нон-стоп этим занимаемся. Павел Гусев: А вот давайте мы с вами коснемся темы, которая, я думаю, интересна всем, – это медицина. Это новые технологии в медицине, это новые лекарства, это современное оборудование, для того чтобы человек действительно излечился, может быть, даже от самых сложнейших... Подумайте, ведь мы очень часто говорим: вот поехал на операцию туда-то, в Германию или в какую-то другую страну; лекарства окружным путем доставляются из других стран. А что на самом деле-то у нас происходит как раз в той отрасли, которая, наверное, важнее всего именно для человека, для продления его жизни, для здоровья? Вы знаете, мы сейчас продолжим, я это как раз подвожу к чему? У нас с вами по Skype Дмитрий Кудлай, доктор медицинских наук, вице-президент по внедрению новых медицинских технологий компании-разработчика биотехнологических препаратов. Дмитрий Анатольевич, ну вот мы сейчас начали разговор, что медицина – это очень важная отрасль, медицина, фармацевтика очень важны для человека. И любой человек сегодня, сидя у телеэкрана, наверняка какую-то таблеточку вспоминает, что должен выпить, завтра пойти к врачу или кого-то записать... Что нового в новых технологиях, в новом ракурсе того, что происходит сегодня в медицине? Дмитрий Кудлай: Добрый день, коллеги, слушатели... Павел Гусев: Чем похвастаться можно? Вот давайте, похвастайтесь нам, что вот сегодня не надо смотреть в сторону только Германии, Нью-Йорка или Голландии, а у нас есть кое-что и свое. Дмитрий Кудлай: Спасибо за такой анонс. Насчет похвастаться, здесь просто, может быть, даже лучше сухо факты привести. Павел Гусев: Пожалуйста. Дмитрий Кудлай: В медицине как минимум три направления базовых: это диагностика, терапия и профилактика. Могу сказать, что как хороший и нехороший одновременно пример, нехороший с точки зрения пандемии всем понятен, а с точки зрения, что хорошего... Первое: когда нужны были диагностические системы, в нашей стране эти диагностические системы появились как совершенно стандартные прямые и непрямые методы. В том числе, скажем, все уже знают, что такое полимеразная цепная реакция (ПЦР), но и сразу же, моментально появились более продвинутые системы, которые тоже появились всего в трех-пяти странах, – это, допустим, как пример назову обратную петлевую изотермальную амплификацию, некий такой формат ПЦР, но без одного из этапов, без этапа обратной транскрипции, что в 3 раза увеличивало, собственно, проходимость, эффективность этих тестов. Это относительно диагностики, диагностических биотехнологий, и эти платформы сейчас работают. Я могу сказать следующее... Павел Гусев: Но это российские платформы? Дмитрий Кудлай: Ну конечно, конечно. Павел Гусев: Ну вот, это очень важно подчеркнуть. Дмитрий Кудлай: Я буду говорить только про российские без исключения и без этапности, т. е. это полноцикловые проекты все, о чем я буду рассказывать. Своего рода COVID явился тем мотором в любом случае, который завел много процессов, можно так сказать. Допустим, вот эта платформа ПЦР, что происходит дальше? Я могу сказать, что целых два огромных перспективных направления, допустим, открыто. Одно направление – когда в нашей стране с 1 января запланировали, что будут расширять неонатальный скрининг... Вопросы демографии всегда являются вопросами для любой страны, приоритет №1, и относительно того, насколько здоровое или не здоровое родившееся поколение и дальше каким образом мы его восстанавливаем, каким образом лишаем последующей инвалидизации, по этим критериям оценивается, собственно, вся эффективность системы здравоохранения. Так вот... Павел Гусев: Скажите, пожалуйста, но все-таки, насколько я знаю, не так легко попадают новые технологии, продукция на рынок, она идет, можно сказать, окольными путями, а не напрямую. Что здесь мешает? Кто мешает? Дмитрий Кудлай: А вот я продолжу все-таки, извиняюсь, тему, потому что, когда задача была понять все-таки демографическую проблему именно с новорожденными и неонатальный скрининг был расширен, то платформа, сразу же, моментально появились платформы на базе той же технологии ПЦР, которые определяют наследственные иммунодефициты, т. н. TREC and KREC, т. е. функциональность и количество Т- и В-лимфоцитов, в т. ч., получается, это вот кровь когда из пяточки берется на вторые-третьи сутки после рождения. Второй момент: нужно было тоже определить заболевание такое, как спинальнаямышечная атрофия, и это тоже по дефекту одного из генов определяется диагностической системой отечественной. Эта система была зарегистрирована уже, дай бог, месяца 4–5 назад, т. е. это полностью... Павел Гусев: Дмитрий Анатольевич, у нас все-таки программа такая, знаете, по времени сжатая, поэтому все мы не сможем услышать, узнать про технологии. Но все-таки вот скажите, какие средства, лекарства, которые могли бы мы сегодня говорить, что мы опередили зарубежные страны и сегодня отказались от многих зарубежных медикаментов или исследований, технологий, потому что это есть у нас? Дмитрий Кудлай: Могу такие примеры привести проектов, на которые, собственно, обратила внимание мировая общественность, поэтому я назову их конкретно. Павел Гусев: Да, конкретно прямо. Дмитрий Кудлай: При той же вирусной инфекции, допустим, вы сегодня «МИР» аббревиатуру упомянули, и, если расшифровать «МИР», малые интерферирующая РНК, пожалуйста, это НИИ иммунологии МФБА разработал и зарегистрировал препарат, который, собственно, задумайтесь, в 10 тысяч раз уменьшает вирусную нагрузку в ткани, ингибируя, соответственно, ферменты, которые связаны с определенным геном... Павел Гусев: Оно уже доступно, это лекарство? Дмитрий Кудлай: Абсолютно, абсолютно, зарегистрирован, доступен, и в Санкт-Петербурге на предприятии это выпускается. Павел Гусев: Что еще можете сказать на примерах? Дмитрий Кудлай: Пожалуйста – клеточная терапия, первая в России сейчас клеточная терапия при сложных повреждениях хрящевых поверхностей крупных суставов, это проект «Хондросферы», тот, который завершилфинальную третью фазу. Это проект, который на уровне трех мировых лабораторий, это у нас тканевая инженерия появилась в нашей жизни. Это вот совершенно конкретные вещи. То есть вместо операций... Павел Гусев: Скажите, вот я еще хотел бы уточнить, а то по времени мы уже прямо так... Скажите, пожалуйста, вот это и мне интересно, видите, вот я очкарик, – говорят, у нас новые технологии с хрусталиками, какие-то совершенно в офтальмологии новые процессы медицинские, которые, в общем-то, дают человеку не ослепнуть, а прозреть и увидеть то, чего... И лучше импортных хрусталики. Это так? Дмитрий Кудлай: Я скажу из того, что я знаю, потому что, находясь сейчас в командировке, параллельно в МГУ идет конгресс по регенеративной медицине. Шикарный доклад был Центра им. С. Н. Федорова относительно проекта с лимбальными клетками – это клетки... То есть, получается, дефект клеток исправляется тоже путем, по сути дела, генной инженерии, и это совершенно уникальные вещи, которые к нам пришли. Это вот относительно офтальмологии. Павел Гусев: Спасибо большое! Вы дали нам такой заряд бодрости, что мы уже намного выше того, чего мы думали. Мы можем уже свысока смотреть на многие медицинские исследования. Спасибо вам большое за ценную информацию! Дмитрий Курочкин: Павел Николаевич, не могу не добавить, поскольку я неоднократно был в компании «Генериум», они сделали очень многое для возвращения наших ученых, которые работали в Европе, в Америке: они строят коттеджи, они создают прекрасные условия. Я был потрясен тем комплексным подходом. И нужно подчеркнуть, что этот центр биотехнологический «Генериум» полностью развивается на частные инвестиции. Павел Гусев: Но, Евгений, а вот вы про хрусталики что-нибудь слышали? Потому что, я думаю, сейчас все насторожились около телеэкранов. Или что-то о новых медицинских совершенно неожиданных исследованиях? Евгений Супер: Про хрусталики, признаюсь, не слышал, сам с удивлением этот факт открыл, почитаю поподробнее. Но одну ремарку только вставлю, с чего вы начали, подводку к этой теме, – то, что мы привыкли, что люди уезжают на медицинский туризм куда-то в Германию, в Израиль. Но совершенно точно была тенденция до этого года и до известных событий, что из-за границы люди приезжали к нам на тот же самый медицинский туризм, потому что у нас зачастую дешевле и нисколько не хуже по качеству. В том числе это касается и всего того, что связано с офтальмологией, коррекцией зрения и т. п. Павел Гусев: Да, это очень интересно. Действительно, я тоже знаю, что сегодня есть медицинский туризм в Россию, и многие зарубежные люди, гости России, которые, там посчитав, сколько это им обходится, на калькуляторе, долларов, евро или какой-нибудь другой валюты, едут в Россию, и надежность обслуживания и надежность лечения их восхищают. Это очень важно. Вы знаете, мне бы хотелось затронуть вопрос. Вот очень много в новых технологиях бывает плюсов и минусов, это в отношении экологии. Экология – это, наверно, все, что у нас есть, то, что было создано когда-то, и жить просто... Это, конечно, ужасно. И вот мне бы хотелось понять – вот вы знаете что-либо новое, или что-то где-то производится, или новые какие-то направления, по экологии, по тому миру, в котором мы с вами живем, чтобы он был лучше, чище? Пожалуйста, если есть какие-то... Дмитрий Курочкин: У нас огромное количество таких примеров. Во-первых, мне приходится практически в ежедневном режиме контактировать с промышленными предприятиями, которые реализовывают инвестиционные проекты. Могу сказать, что очень много появилось проектов с биоразлагаемой упаковкой, вообще с экологически чистыми продуктами, это даже в Фонде развития промышленности появилась в этом году новая программа «Экологические проекты», она набирает обороты. Это очень серьезно. Кроме того, очень серьезно сейчас вопрос стоит о переработке, о создании экономики замкнутого цикла, и вот то, что сейчас делают наши предприятия в рамках «зеленой» повестки... Да, иногда много спекуляций на эту тему, не всегда они продиктованы, скажем так, заботой об окружающей среде. Но тем не менее проблема для нас действительно острая, особенно для многих регионов, в той же Арктике, мы убедились... Павел Гусев: Да-да. Дмитрий Курочкин: ...во многих сибирских, дальневосточных регионах. И нужно сказать, что вот за последние 2–3 года было сделано в этой сфере очень много. Повторяю, примеров большое количество. Кстати, Павел Николаевич, вы сказали в самом начале, что иногда бизнесу и науке очень трудно найти общий язык. Действительно, существуют объективные сложности для этого, потому что это совершенно разные виды деятельности. Но вот помимо «Генериума» есть еще хороший пример частных инвестиций, когда частный капитал создал инновационный кластер радиоэлектронной промышленности. В Калининградской области есть город Гусев... Павел Гусев: Да-да, есть. Дмитрий Курочкин: Вот там есть замечательный инновационный кластер радиоэлектронной промышленности, который питерские предприниматели создавали. И там с точки зрения экологии тоже многие подходы совершенно потрясающе выстроены. Там тоже «зеленая» повестка в самом начале была в приоритете. Павел Гусев: Ну вот я хочу к началу вашего ответа и выступления. Вы затронули очень интересную тему, это биоразлагаемая посуда, пластик и все остальное. И вот когда та же самая Марьиванна берет ведерочко и идет к мусорному баку или еще куда-то, она выкидывает, у нее слезы на глазах, потому что она видит пластиковые мешочки там какие-то, и это останется, как говорят, тысяча лет, и не разлагается. Вот у нас сегодня с вами по Skype Тахмина Ашрапова, генеральный директор научно-производственной компании «Биопосуда». Тахмина? Тахмина Ашрапова: Добрый вечер. Павел Гусев: Добрый вечер. Ну, давайте, воодушевите нас, как вы достигли таких интересных результатов, что вы покушали на пластике, выкинули это куда-то, и через энное количество дней этого не стало, оно разлагается. Куда разлагается, куда все это уходит? В воздух, в землю? Или это все в человека опять возвращается? Что это за технологии? Тахмина Ашрапова: Это технология, разработанная нашими учеными, которые работали, ученые нашей лаборатории. Она заключается в том, что мы производим разные виды композитов из кукурузного крахмала, рисовой лузги и гречневой шелухи. На сегодняшний день... Павел Гусев: Так подождите, это кушать можно, прямо тарелку эту? Тахмина Ашрапова: Нежелательно, конечно, но если покушать, то, скорее всего, она просто переработается... Павел Гусев: Это наше изобретение, российская технология? Тахмина Ашрапова: Это наше российское изобретение, это наши три патента нашей компании. Наша компания объединяет в себя группу компаний, которые занимаются разработкой технологий, производством и реализацией, сбытом этой продукции на территории Российской Федерации и за ее пределами. Мы используем альтернативные виды сырья, такие как рисовая лузга и гречневая шелуха, которые являются, по сути, промышленными отходами от производства сельскохозяйственных культур, и кроме как в нашей биоразлагаемой посуде на сегодняшний день она используется еще как подстил для крупного рогатого скота, но это очень небольшие объемы. Павел Гусев: Но скажите, пожалуйста, вот эта вот тарелка или ложка, сделанная из биоразлагаемых продуктов, сколько по времени она исчезнет, через сколько времени она исчезнет и перестанет быть посудой? Тахмина Ашрапова: В устойчивом компосте наша продукция разлагается в течение 3-х лет, это при поддержании температурного режима, при присадке бактерий. То есть ее просто съедают бактерии. Наша технология построена таким образом, что устойчивая молекулярная матрица полипропилена, которого небольшое количество добавлено в нашу продукцию, разрывается, становится нестабильной, становится кормом для бактерий. Павел Гусев: Ах вот как... Тахмина Ашрапова: В зависимости от условий, в которые попадет наша продукция, и закладывается временно́й период разложения. Павел Гусев: Тахмина, а скажите, пожалуйста, но вот я или Марьиванна завтра может пойти в магазин и купить вашу тарелку? Тахмина Ашрапова: На сегодняшний день мы представлены в некоторых сетевых ретейлах, разные маркетплейсы... Павел Гусев: Это реклама, Тахмина, уже реклама. Мы работаем по-честному. Тахмина Ашрапова: Извините, это не реклама нашей компании, это реклама маркетплейса, к которому мы отношения не имеем. Павел Гусев: То есть можно уже найти, приобрести, да? Тахмина Ашрапова: Возможно, конечно, на рынке можно приобрести, есть сайты, есть открытые источники, в которых... Павел Гусев: Понятно. А скажите, вот эти разлагающиеся бактериями тарелки дороже китайских пластиковых одноразовых? Тахмина Ашрапова: Китайских пластиковых... Мы не сравниваем себя с китайским пластиком, мы сравниваем себя с российским производителем, и в зависимости от категории товарной продукции цена варьируется. Например, стаканчики и тарелочки будут дороже примерно на 20%, потому что вес их будет больше, а лотки и тара для упаковки конкурируют уже сейчас с пластиковыми лотками и тарой, которая представлена на российском рынке. Павел Гусев: Ну вот скажите, пожалуйста, у нас вот, например, ряд европейских стран, Норвегия, Финляндия, Швеция, Голландия, они помешаны на экологии, они просто с ума сходят, повизгивают при слове «экология», против пластика все. Вы не думали туда организовывать бизнес, экспорт, учить европейцев, что вот мы тоже кое-что умеем делать из гречки, риса и всего остального? Тахмина Ашрапова: Безусловно, безусловно, думали и работали над этим, даже уже провели первые экспортные операции в Германию. Мы прошли сертификацию в Германии и получили евростандарт на нашу продукцию, что, собственно, дает нам в принципе право реализовывать нашу продукцию по всему миру, не только в странах Европы, а еще и Азии, и Африки. Это основные страны, которые первыми задумались о законодательных ограничениях использования пластиковой посуды и пластиковой упаковки. Поэтому это тоже для нас очень хороший рынок. Павел Гусев: Но пустили вас туда, или санкции сейчас такие, что они не хотят даже слышать об экологически чистых тарелках? Тахмина Ашрапова: Пускают. Наша продукция не подпадает под разряд санкционных... Павел Гусев: Поздравляю вас, поздравляю. Тахмина Ашрапова: Спасибо большое! Более того, очень даже заинтересованы, и запросы у нас поступают даже из Соединенных Штатов Америки. Павел Гусев: Вот как. Значит, Тахмина, мы им нужны все-таки в чем-то, не только нефть и газ, но есть и вещи, которые мы производим экологически чистые, экологически уничтожаемые через определенное количество времени. Тахмина Ашрапова: Нужны, да. Павел Гусев: И пусть завидуют нам и тоже берут наши разработки, смотрят, как работают наши российские бизнесмены. Спасибо вам большое, спасибо за информацию. Тахмина Ашрапова: Спасибо вам. Павел Гусев: Ну что? Евгений Супер: Можно ремарочку добавить? Павел Гусев: Да, пожалуйста. Евгений Супер: Вот я подумал, сейчас рассказывали очень интересно про тарелки. Я подумал, что если с этой тарелки из лузги можно сначала покушать, а потом ею печку растопить, то это будет экспортный товар вот такой вот для той же Германии и стран Европы. Нужно передать эту идею производителям. Павел Гусев: Ну да. Понимаете, на мой взгляд, вот то, что пытаются с нами сделать европейские страны, в первую очередь Соединенные Штаты Америки, давление, вот те безрассудные совершенно запреты, которые вводятся, – мне кажется, что это подтолкнуло и российский бизнес, и российских ученых на то, чтобы по многим направлениям выйти вперед. Ну посмотрите, мы почти каждый день, опять же вернусь, вот на этой неделе было выступление президента по искусственному интеллекту, и там приводилась масса примеров, кто, чего и как делает именно из российских компаний. Давайте посмотрим, а что нам еще нужно, для того чтобы, я не говорю про конкретный холодильник или тарелки, я говорю, для того чтобы развивать вот эту сторону деятельности и ученых, и бизнесменов, куда бы государство в виде кредитов могло бы вкладывать деньги и получать от этого удовлетворение и как по развитию бизнеса, так же и от того, что население начинает получать нашу реальную продукцию. Пожалуйста, кто хотел бы? Дмитрий Курочкин: Ну, я могу сказать, что сегодня фактически создается крупная новая инвестиционная платформа, на которой будут реализованы сотни новых проектов, когда государство будет инвестировать не в то, что коммерчески только выгодно, а в то, что необходимо стране. Потому что многие виды продукции... Павел Гусев: Вот это сейчас вы очень важную вещь сказали, очень важную. Дмитрий Курочкин: Да, это абсолютно верно, потому что можно быть пионерами в каких-то отраслях, которые хорошо окупаются, но нужно думать о потребностях страны, о перспективах. Павел Гусев: Да. Дмитрий Курочкин: Есть вещи, которые не могут в принципе окупиться за 5 и даже за 10 лет. Поэтому горизонт планирования 15 лет, ставки не выше 5% годовых. И повторяю, сейчас эта система запускается, очень многое делается для того, чтобы государство играло гораздо более активную роль. Павел Гусев: Ну вот скажите, пожалуйста, вот мы имели пример энных лет назад, наш российский период, естественно, создали некую структуру, или организацию, или название, «Сколково». Ну и что мы имеем кроме того, что вложено невероятное количество денег, определенные руководители «Сколково» сейчас живут за рубежом, радуются, наверно, жизни, а может, не радуются жизни, но тем не менее это произошло. И что? Дмитрий Курочкин: Не могу согласиться, Павел Николаевич, поскольку нам приходится работать с фондом «Сколково»... Павел Гусев: Пожалуйста-пожалуйста, не соглашайтесь. Дмитрий Курочкин: Мы можем привести большое количество примеров. Вот говорилось о медицине, там замечательный есть медицинский кластер, есть целый ряд очень серьезных направлений, которые совершенно востребованы. А самое главное, ведь необходимо создать, если хотите, поколение инновационных предпринимателей. Ведь одна из проблем у нас в том, что недостаточный процент населения, и прежде всего молодежи, хотят заниматься собственным делом. Павел Гусев: Вы согласны с этим? Евгений Супер: Я полностью коллегу поддержу. Несмотря на такой несколько неоднозначный имидж «Сколково», все-таки там есть действительно классные проекты. Беда в том, что люди про них особо ничего не знают. Павел Гусев: Я хочу поблагодарить вас. У нас сегодня состоялся, на мой взгляд, очень интересный разговор, и те наши гости, которые были по Skype, которые тоже сумели найти совершенно уникальные примеры российских инициатив, российского бизнеса, российских новых продукций, которые, я уверен, так или иначе завоюют наш мир. Я благодарю наших гостей за интересный разговор. Со зрителями прощаюсь на неделю. С вами был главный редактор «МК» Павел Гусев. Увидимся.