Павел Гусев: Здравствуйте! Я Павел Гусев, и это «Клуб главных редакторов». Ну что, пора подводить итоги года. 2024-й нас во многом удивил, все события были, как говорится, размазаны по месяцам, но если обсудить это концентрированно, то в последние дни года будет о чем задуматься. Оглянувшись, проанализируем главное в 2024-м. У меня в гостях: Игорь Шатров, журналист, политолог, руководитель экспертного совета Фонда стратегического развития; Алексей Леонков, военный аналитик, редактор журнала «Арсенал Отечества»; и Владимир Карачаровский, кандидат экономических наук, доцент Департамента прикладной экономики Высшей школы экономики. Начать разговор, как ни крути, придется с СВО. Действительно ли можно говорить, что прошедший год стал переломным в этом военном конфликте? С одной стороны, пропустили удар в Курской области, с другой – только за последние два-три месяца освободили больше территорий, чем в прошлом году. То есть стратегически переиграли, так? Алексей Леонков: Да, действительно так. Если вспомнить начало года, то у нас было тогда освобождено в 10 раз меньше территории, чем к концу 2024 года. Если мы говорим по составу вооружений, по работе нашего оборонно-промышленного комплекса, то я просто приведу некоторые цифры. Например, производство снарядов было увеличено в 20 раз, танков – в 7 раз, беспилотников – в 30 раз. Если мы посмотрим наших т. н. оппонентов, 50 государств, которые помогали Украине и помогают воевать, то производство снарядов они увеличили в 3 раза, бронетехнику они вообще не производят, и многие виды вооружения находятся под большим вопросом, т. е. массовое их производство. И тот самый ленд-лиз, который они обещали в начале специальной военной операции, что как раз к исходу 2024 года вся экономика НАТО военная будет переведена на военные рельсы и они завалят Украину вооружением, – мы этого не увидели. Также мы увидели с нашей стороны, что добровольный контракт подписало свыше 460 тысяч человек, т. е. те самые добровольцы, которые пошли защищать интересы нашей страны, прежде всего интересы национальной безопасности, в зоне специальной военной операции, а у противника наблюдается печальная цифра: там свыше 1 миллиона потерь, это только т. н. погибшие на линии боевого соприкосновения, плюс есть еще невозвратные медицинские и другие потери... Павел Гусев: Да-да. Алексей Леонков: Цифра, конечно, масштабная, поэтому Украина к концу года пришла к тому, что она сейчас будет кидать, скорее всего, в бой последний резерв – самых молодых. Павел Гусев: То есть 18-летних пацанов, которые, в общем-то, как говорится, еще психологически вообще не готовы к такой ситуации? Алексей Леонков: Они считают, что они готовы, потому что они же выросли уже в майданной Украине, где внедряли эту нацистскую идеологию, которую исповедует украинская хунта, на основе которой она ведет с нами борьбу. Они считают, что это мотивированные, более интеллектуально развитые... Ну, военному делу как бы их подучат и все будет хорошо. На самом деле все не так, потому что с нашей стороны уже профессионалы, прошедшие не один год очень упорных, очень кровавых, очень сложных сражений за каждый населенный пункт, за каждую пядь нашей земли, освобождавшие население, выводившие... То есть у нас опыт на высоком уровне. У них наблюдается, что количество персонала уже снизилось до показателя 5%. Павел Гусев: Я так понимаю, что в Курской области они сосредоточили наиболее и элитные, и такие мощные силы, которые, в общем-то, имеют опыт, поэтому там такая достаточно сильная оборонительная у них линия получается. Алексей Леонков: Вы правы, они действительно в «курскую авантюру», или, как его еще называют, «курский гамбит»... Павел Гусев: Авантюра это, да. Алексей Леонков: ...потому что они принесли в жертву все свои группировки, которые стояли у них на Донбассе, т. е. бросили их без снабжения, без пополнения личного состава, для того чтобы реализовать этот сценарий, который они озвучивали по-разному: и улучшить положение в переговорном процессе, захватить Курскую АЭС и потом, как говорится, шантажировать нас... Ни одна из поставленных задач не была достигнута, кроме той задачи, которую они реализовали, почему-то их главком Сырский считает, что они там достигли успеха. Они там положили элиту, свыше 45 тысяч бойцов положено, результаты не достигнуты, и элиты, которую они там положили, не хватает в войсках по линии боевого соприкосновения. И это сказывается положительным образом для наших войск, которые продолжают наступление. Павел Гусев: Да, естественно. А что, если говорить, как СВО и все остальное повлияло в целом на экономику нашей страны, за этот год имеется в виду? Владимир Карачаровский: Если подводить экономические итоги года, я бы сказал, что основным достижением экономики в этот год является то, что мы смогли сохранить социально-экономическую стабильность. Потому что военные успехи и экономическая политика, которая направлена на их достижение, – это, безусловно, значительная нагрузка на экономику, прежде всего на ее гражданский сектор и на работников, которые работают на оборону, но это нагрузка и на гражданский персонал, который занят в гражданском секторе, потому что там наблюдается дефицит кадров. И в этих условиях важно смотреть не на показатели роста экономического, не сравнивать нашу экономику по объему валового внутреннего продукта с Европой или со всем миром – важно сейчас проводить такую политику, чтобы сохранять социально-экономическую стабильность, это самое главное, что сейчас нужно сделать, и это главное достижение 2024 года. И для того, чтобы эту стабильность сохранять, мы должны всегда помнить и понимать, что цена этого постепенно растет. Мы видим, что в финансовой сфере наблюдается в очередной раз уже виток инфляции, который изначально не был запрогнозирован, мы видим повышение ключевой ставки, которое, безусловно, подавляет рост в гражданском секторе экономики. Поэтому вот чтобы и далее сохранять социально-экономическую стабильность, надо об этой цене всегда помнить и предпринимать соответствующие усилия. Павел Гусев: А как считаете, вот ставка, о которой сейчас все говорят, и много говорят, в следующем году претерпит какие-то изменения? Или туда, или все-таки, так сказать, будет снижение? Владимир Карачаровский: Смотрите, на самом деле ключевая ставка – это во многом вопрос консенсуса между правительством и Центральным банком. Ключевая ставка – это во многом реакция на сложившуюся в экономике ситуацию. Сейчас ситуация такая, что при росте и действительно очень заметном, интенсивном развитии военно-промышленного комплекса гражданский сектор экономики не успевает формировать такое предложение, которое необходимо, для того чтобы все доходы военные, поступающие в экономику, обеспечить гражданской продукцией, потому что спрос-то идет именно на гражданскую продукцию. И поэтому ключевая ставка – это... Скажем так, я не вижу фундаментальных факторов, кроме, естественно, ситуации, когда будет одержана победа в СВО... Вот при сохранении специальной военной операции никаких фундаментальных факторов, которые повлияли бы на снижение ключевой ставки, в экономике нет. Но если Центральный банк и правительство достигнут некоторого консенсуса, в частности, с одной стороны, со стороны Центрального банка это означает не усиливать жесткость денежно-кредитной политики, но со стороны правительства, чтобы этого не случилось, потребуется некое сдерживание все-таки роста бюджетных расходов. Павел Гусев: Ну да. Владимир Карачаровский: Потому что это не может быть игрой в одни ворота: слишком высокая ключевая ставка приведет к тому, что у нас остановится гражданский рост, и это в итоге повлечет к разрушению стабильности, о которой я сказал в самом начале. Но политика дальнейшего наращивания бюджетных расходов – это тоже достаточно опасный фактор, потому что экономика находится все-таки в условиях санкций, когда мы отрезаны от технологических и финансовых рынков. Павел Гусев: Понятно. 2024-й стал годом выборов: в марте – президентские, в сентябре в рамках Единого дня голосования – выборы на местах. Как они прошли на территории наших новых субъектов, Донецкой и Луганской Народных Республик, Запорожской и Херсонской областей, нам рассказала глава российского Центризбиркома Элла Памфилова. Элла Памфилова, председатель ЦИК РФ: Там было сложно, и им было сложно тоже адаптироваться к нашим законам, к проведению выборов. Эти люди в основном проводили референдумы свои по воссоединению с Россией. Потом уже, в процессе, когда мы старались обучить, обучали, общались, формировали новые системы избирательных комиссий и у них многому учились, вот этой стойкости духа... Вот удивительно: люди, понимаете, члены комиссий – они просто героически себя вели. То есть даже был прилет там, увозили людей очень быстро, уводили людей в убежище; заканчивается прилет – все идут голосовать опять. Понимаете, это удивительно просто, это вот такое было желание, такая сила... То есть для них выборы, вот выражение своего мнения – для них это было... Даже мы настолько не понимали, как для них это было выстрадано, еще раз повторю. Для них это как залог дальнейшего развития, стабильности, определенности, возвращения действительно к родным истокам. Павел Гусев: Давайте в контексте разговора о выборах и итогах года вспомним и президентские выборы и наши, и американские. Вопрос к вам. Игорь Шатров: Американские еще как бы... Мы увидим их результат только, ведь несмотря на... Павел Гусев: Но уже результат есть, Трамп на троне, он на троне и такие вещи говорит, от которых, так сказать, у американцев уши вянут, европейцы в обморок падают, а Россия смотрит и анализирует. Пожалуйста. Игорь Шатров: Мир настолько непредсказуем, что в январе 2025 года все что угодно может случиться. Павел Гусев: Ну давайте с президентских наших выборов начнем. Игорь Шатров: Президентские выборы в России были, конечно, референдумом, референдумом о доверии политике российского президента и о доверии его команде. И страна показала, что в условиях специальной военной операции она еще больше даже доверяет российскому президенту, чем в мирное время, т. е. это было их доверие Верховному главнокомандующему. Это очень важно, потому что выборы, которые проходили в Единый день голосования, фактически уже были предопределены их результаты, а голосование весной – это было голосование и за президента, и за его команду. И вот то, о чем говорили коллеги, отвечая на предыдущий вопрос о специальной военной операции, – это очень серьезно повлияло на результаты выборов. Дело в том, что в 2024 году действительно случился перелом, перелом в специальной военной операции, и мы увидели результаты, мы видим их моментально, мы видим их в ежедневном онлайн-режиме, результаты деятельности российских войск, как российские войска освобождают нашу русскую землю. Понимаете, в обществе изменилось настроение. Знаете, я как обыватель попробую посмотреть на ситуацию на эту. Вот есть фильм о Великой Отечественной войне, и вот 1941-й и 1942-й годы – это очень тяжелые, трагические фильмы. А здесь первые 2 года специальной военной операции воспринимались, между прочим, нашим народом объективно, но несколько тоже искаженно, потому что казалось, и в этом есть суть: «На нас напали». Вот действительно, наши превентивные меры были правильно поняты... Павел Гусев: Правильно совершенно. Игорь Шатров: И было воспринято, что на нас напали, и была вот эта трагедия, она в умах витала, она в кабинетах, она в студиях – везде вот эта вот трагедия. А фильмы о Великой Отечественной войне, где рассказывают о событиях 1943–1945-х гг., они, как правило, уже другие, вы помните, да? Павел Гусев: Да, конечно. Игорь Шатров: Много-много фильмов, они такие довольно бравурные, может быть, там больше юмора, там происходят какие-то интересные события, там любовь возникает... Вот эта трагедия – она отошла на второй план: ожидание победы, ощущение победы. В 2024 году в обществе поселилось уверенно вот это ощущение скорой победы, и результаты этих выборов показали, что народ голосует за команду победителей. Павел Гусев: Согласны с такой позицией? Алексей Леонков: Да, действительно так, потому что то, что было в начале СВО, действительно можно сравнить с 1941–1942-ми гг., как-то перекликалась история. Павел Гусев: Да. Алексей Леонков: А то, что происходило в 2024-м, можно сравнить с 1943 годом. Тогда уже как бы понятно было, что враг был во многих местах разбит, можно сравнить, например, провал «контрнаступа», потом Авдеевка, с чего начался 2024 год. А потом уже пошло то, что то, что даже происходит, происходило в Курской области, воспринималось как результаты Курской битвы, ведь тогда она тоже закончилась в Курской области, мы получили возможность выйти в Сумскую, Черниговскую, и дальше там рукой подать до столицы, Киева. Павел Гусев: Да-да-да, совершенно верно. Можно говорить, что 2025 год можно сравнивать с 1945-м в какой-то степени и у всех есть надежда. Алексей Леонков: К тому же он юбилейный. Павел Гусев: Да, 80 лет. Алексей Леонков: Восемьдесят лет. Владимир Карачаровский: Я согласен с коллегами. Я бы еще добавил, что на выборах президента люди голосовали за историческую Россию, потому что впервые за многие годы именно историческая Россия оказалась под угрозой, Россия как великая страна, несущая великую мировую культуру, подверглась угрозе вот эта сама идея России в том виде, в котором нам ее оставили старшие поколения. Поэтому, мне кажется, иного исхода голосования быть и не могло, и в этом смысле это очень важный и символический жест. Но я бы обратил внимание: вот это доверие опять же с экономической точки зрения – это большая ответственность в каком смысле? Что сейчас вот те социальные беды, те опасности, которые есть сейчас, народ переносит как обязательство вот на то будущее после победы. Павел Гусев: Ну да. Владимир Карачаровский: И вот будущее России (сейчас важно это понимать, чтобы сохранить стабильность) оказывается отягощенным вот этими завышенными ожиданиями и переносом сегодняшних бед на это завтра, в котором их не должно быть. И вот это светлое будущее, но которое нагружено слишком большими надеждами людей, – это, безусловно, вызов завтрашнего дня. Нужно будет создать такую экономику, которая смогла бы на этот вызов ответить. Павел Гусев: Ну да. Но все-таки давайте мы вернемся к Трампу. Параллельно шла подготовка и российская пресса, российские политики, дипломатические круги были в ожидании. И смотрите, наши президентские выборы, они были, вот, знаете, люди шли, действительно, процент, показатель, сколько проголосовали и сколько пришло на выборы, и люди шли. А в Америке в первое же начало выборов что делают? Стреляют в Трампа. То есть это выборы по-американски, ковбойские, кто первый выстрелит. Игорь Шатров: Америка все-таки уже не та или та в том плане, что она вернулась туда, вот на Дикий Запад, с которого начиналась Америка, и мы увидели нутро американское вот на этих выборах. Тем не менее, если говорить не об избирательной системе архаичной, ну страшно архаичной, т. е. как раз той самой системе, когда те, кто хотят, те, кто желают управлять этой страной, не доверяют своему избирателю – они выбирают специальных людей, которые потом уже и выбирают президента. Это же именно по той простой причине, что доверить какому-то ковбою голосовать за президента – да вы что, велика честь. Это первое, архаичная система, даже об этом не будем говорить. Все-таки давайте попроецируем эти результаты на российскую повестку. Очень много ожиданий. Слушайте, вот здесь я не согласен категорически с теми ожиданиями, которые, может быть, под влиянием тех же наших медиа мы почему-то возлагаем или наши граждане возлагают на американские выборы, на то, что придет Трамп и все рассудит. Павел Гусев: Вот, вот я это и хочу, чтобы вы сейчас хоть как-то проанализировали. Потому что, действительно, у людей у многих, вот у общества, такое впечатление, что Трамп придет, значит, Байден в забытьи, и вдруг дружба, братство, социализм, или что там еще будет, мне кажется. Теперь вы скажите, что вам кажется. Алексей Леонков: Вы знаете, когда был первый приход Трампа, тоже возлагались [надежды], некоторые даже бокалы шампанского подымали по этому поводу. Второе пришествие его гораздо хуже, потому что Трамп приходит, конечно, делать с великим лозунгом «Сделать Америку вновь великой». Павел Гусев: Всего у него 4 года, давайте прямо скажем. Алексей Леонков: Да. Но он будет ее делать за счет других, это нужно точно понимать. Когда он говорит «Я буду миротворцем», то нужно понимать, что это миротворец с точки зрения Америки, т. е. то, что будет выгодно Америке, а не тем, кто являются участниками конфликта. Павел Гусев: Ну конечно. Он уже предложил Панамский канал забрать, Гренландию забрать, Канаду штатом сделать... Алексей Леонков: Да. Но самое главное, что он делает, – это с блоком НАТО. Он же сказал, что будут повышены расходы и блок НАТО будет нести полную ответственность за конфликт, который идет на Украине. Но это не значит, что там будут какие-то послабления, – это будет жесткая игра, и ту игру, которую предложит Трамп, он будет давить на нас в Арктике, он будет давить в украинском конфликте, он будет давить на Ближнем Востоке, он будет стараться разобщить нашу дружбу с Китаем, с Ираном, с Индией... То есть там будет большая, такая очень серьезная игра, серьезнейшее давление. При этом, конечно же, он не сможет дойти до ручки, связанной с открытым военным конфликтом, потому что когда первый раз приходил Трамп, состояние армии США, ее, как говорится, запасов было гораздо лучше, чем ему досталось после Байдена. Можно сказать, что Байден разбазарил весь, как говорится, военный потенциал, но завалил военно-промышленный комплекс деньгами. И об этом говорят цифры, что зависли заказы для тех же стран Европы на сумму свыше 2 триллионов долларов, и Европа еще ничего не получила. При этом Америка не может решить технологические, прорывные задачи, связанные, например, с гиперзвуком, связанные с другими технологиями, т. е. они существенно отстают. И говорить о том, что они даже, например, в обновлении ядерного арсенала, когда Россия продемонстрировала не только обновление ядерного арсенала, а продемонстрировала гиперзвуковое изделие второго поколения «Орешник», т. е. Америка на это не способна. Павел Гусев: Да. Алексей Леонков: Но при этом нужно понимать, что гегемон хочет власти, он хочет ее удержать любой ценой, поэтому он пойдет во все тяжкие. И верить его миротворческим ухищрениям не стоит – нужно прежде всего, как сказал наш президент, исходить из личных интересов, «нужно думать о доме». Павел Гусев: Совершенно верно. А мировая экономика как в этой ситуации будет себя вести? Владимир Карачаровский: Я бы все-таки относился к Трампу как президенту позитивно. Понятно, что Трамп, как бы он ни относился к России, каким бы он ни был лично, он является заложником неких системных императивов. Соединенные Штаты Америки – великая держава, и какой бы президент избран ни был, Трамп или кто-либо другой, его задача – подавить остальных и обеспечить доминирующее положение Соединенным Штатам в мире, он будет преследовать эту цель. Но чем Трамп хорош? Тем, что лидер республиканцев, в отличие от лидеров демократов, он бизнесмен. Вот основа Демократической партии – это идеология, т. е. они идеологи чистые, а в области идеологии у нас не может быть с американцами переговоров, наши идеологии практически не пересекаются. А вот с американцами как бизнесменами, а их репрезентирует, представляет Трамп, у нас много возможностей договориться. И в этом смысле приход Трампа интересен для нас не с точки зрения того, что он любит Россию или как-то иначе к нам относится, а в том, что он будет искать возможности договориться, обходя идеологию. Павел Гусев: Это очень важно. Владимир Карачаровский: А у нас много общих выгодных сделок может быть, и в этом смысле это хорошо. Что касается мировой экономики, то да, нас ожидает война Соединенных Штатов с Китаем, и в некотором смысле это... Павел Гусев: Война в прямом смысле? Владимир Карачаровский: Нет, экономическая война, конечно. И это нам на руку, поскольку Китай будет в нас искать союзника больше, чем сейчас. Сейчас он, например, нам поставляет товары, но не строит у нас производства и не поставляет технологии; возможно, он будет более сговорчив, если на него начнет давить Америка. Мы здесь, безусловно, сможем выиграть. Вот это, пожалуй, главное. Для нас чем раньше Трамп начнет реализовывать эту свою заявленную политику, тем лучше, потому что, подчеркиваю, цена, которую экономика платит за стабильность в этих условиях, достаточно высокая. Павел Гусев: Ясно. Одно из важнейших событий этого года – саммит БРИКС в Казани. О том, что сегодня представляет из себя это объединение и почему оно так важно для России, рассказал глава Торгово-промышленной палаты, председатель Делового совета БРИКС в 2024 году Сергей Катырин. Сергей Катырин, президент Торгово-промышленной палаты РФ: БРИКС сегодня – это 45% населения земного шара, это 25% мирового экспорта, это 37% мирового ВВП. Это наши партнеры, куда мы свои товары продаем, откуда мы потребляем товары. Это рабочие места, раз мы туда продаем, понятное дело, это экономика наша. Это решение вопросов, которые на сегодняшний день актуальны для всех стран, это независимая финансовая система. Это тема, которая важна ведь не только для России: санкции-то ввели против России, а коснулось-то это всего мира, всей мировой торговли. Павел Гусев: По итогам саммита БРИКС, когда столько стран изъявили желание стать партнерами объединения, можно ли говорить о том, что в 2024 году мы действительно начали менять мировой порядок, создавая такие коалиции? Не просто же так Дональд Трамп уже пригрозил странам БРИКС самыми суровыми мерами, если они откажутся от расчета в американской валюте. Значит, опасается? Как считаете? Игорь Шатров: Однополярный мир закончился теперь уже точно. Я не думаю, что вообще эту тему однополярного мира кто-то будет в 2025 году обсуждать. Саммит БРИКС показал, во-первых, что однополярного мира уже нет, это первое. Второе, что Россия не изгой, об этом смешно говорить, конечно, вообще не стоит обсуждать тоже этот вопрос, но Россия мало того, что не изгой, – Россия лидер, лидер мировой, лидер высочайшего уровня. Собрать в условиях специальной военной операции (все-таки эти факторы очень важны), в тот период, когда Запад давит на участников мировой повестки, которые взаимодействуют с Россией, собрать в Казани более 50 лидеров мировых государств, не только членов БРИКС, не только новых членов и старых членов БРИКС, а и тех, кто желает стать партнером БРИКС и кто приехал просто посмотреть, а что такое БРИКС, – это надо быть величайшим мастером, гроссмейстером политическим современности, которым Путин и является. То есть в настоящий момент что мы увидели? Мы увидели, что мир изменился, что в мире появляются новые правила. Самое главное, что эти правила не стесняются, не боятся, не опасаются какой-то реакции Запада произносить вот эти все новые правила другие государства, и не только государства великие, не только Китай и Индия, например, но и малые страны, уже посматривая на Россию, Китай, Индию и другие государства, понимают, что их интересы можно будет отстоять... Павел Гусев: Ну да. Игорь Шатров: ...что не все решается на Западе. Поэтому я, конечно, считаю величайшим событием 2024 года саммит БРИКС, и именно то, что он проходил в России в тот период, когда на Западе по поводу России посмеивались и похихикивали. Павел Гусев: А возможно появление общей валюты, предположим, общих расчетов, или это, так сказать, далеко-далеко еще впереди? Владимир Карачаровский: Я думаю, что нет, невозможно. Я абсолютно приветствую, собственно, это была инициатива России, действительно великая инициатива, это... Если считать новыми двумя полюсами, с одной стороны вот атлантические структуры, с другой стороны БРИКС, то именно Россия инициировала его создание. Но здесь есть и проблема. При всем том, что БРИКС – это очень важно, 60% по всем экономическим показателям БРИКС – это Китай, и я не думаю, что, в отличие от нас, Китай, говоря о многополярном мире, не думает, не подразумевает на самом деле, что на самом-то деле мир биполярный и второй полюс – это он. И вот я вижу целый ряд проблем в том, чтобы создать единую валюту. Но, я думаю, мы вряд ли сможем договориться с Китаем, и Китай вряд ли пойдет нам на уступки, например, в какой стране, в каком городе, в какой столице будет расположен банк, который будет печатать эту единую валюту. Павел Гусев: Ну да. Владимир Карачаровский: Мы что, отдадим это Китайской Народной Республике? Павел Гусев: Тогда до свидания. Владимир Карачаровский: Просто мы не договоримся. Во-вторых, нужно четко понимать, что сейчас сильнейшая валюта в БРИКС – это валюта Китая, и мы-то в юанях теперь держим свои резервы. И поэтому даже если гипотетически валюта была бы создана, она тотчас же стала [бы] привязана к курсу юаня, а значит, к политике Народного банка Китая. Павел Гусев: Ну да. Владимир Карачаровский: И мы тоже на это не можем пойти. Мне кажется, вот этих двух факторов достаточно, чтобы спрогнозировать, что в ближайшее время точно не будет единой валюты. Павел Гусев: Да-да-да. А вот израильский конфликт, Ближний Восток – это как-то может повлиять на создание БРИКС, продвижение его? Или, так сказать, наоборот, именно БРИКС может сегодня быть одним из тех послов, так скажем, мира на вот этих территориях? Алексей Леонков: Я думаю, что БРИКС станет предтечей новой системы международной безопасности. Павел Гусев: Очень хорошо. Алексей Леонков: Дело в том, что однополярный мир, который у нас сформировался в 1991 году, не дал ту систему международной безопасности, которая была равна для всех, – она была сформирована в интересах одного государства. При этом гегемон мировой, он затеял несколько войн якобы с террористическими дегуманистическими тиранами, при этом результатом этих войн было его личное обогащение и обнищание тех, кто участвовал в этих войнах. Павел Гусев: Совершенно верно. Алексей Леонков: БРИКС дает совершенно другую модель. Он говорит, что безопасность должна строиться из суверенных интересов каждого государства и никто не должен строить ее за счет других, т. е. это равные возможности. Поэтому не раз заявлялось, что БРИКС не против кого-то создается, не ради кого-то создается, а это просто совпадение интересов. Но так как однополярный мир говорит, что «мы будем вам угрожать», поэтому вопрос национальной безопасности станет, я думаю, ключевой темой обсуждения в 2025 году. И как раз события, которые происходят на Ближнем Востоке, это сектор Газа, Ливан и Сирия, они будут тем самым триггером. Павел Гусев: Ну вот Сирия, так сказать, последнее звено. Алексей Леонков: Сирия – это результат того, когда мир основан на правилах, которые постоянно меняются, вот это результат, Сирия. Весь мир сейчас видит, что это происходит, т. е. не существует никакого международного законодательства, никакие соглашения не действуют, «просто я хочу есть и отдайте мне вот эту территорию, я возьму ее силой либо как угодно». БРИКС такого не демонстрирует. Как раз специальная военная операция показала, что понятие суверенитета существует, начинается оно с языка, как говорил наш президент, и заканчивается армией и флотом, что как бы вы ни строили дружественные связи, если есть недружественная страна, все равно она попытается что-то у вас отнять. Павел Гусев: Совершенно верно. Алексей Леонков: Поэтому уже есть предпосылка, вот страны СНГ, например, создают единую систему противовоздушной обороны, а это один из важных факторов, потому что как раз средства воздушного нападения являются одним из основных видов вооружений, которые активно применяются в зоне специальной военной операции, от которого страдают как военные, которые ведут боевые действия, так и гражданские... Павел Гусев: И мирное население. Алексей Леонков: И инфраструктура, экономическая инфраструктура. Поэтому если вы хотите выстроить безопасность, вам нужно на чем-то ее основывать. Я думаю, что БРИКС станет этой платформой, когда договорятся как раз об этом. Павел Гусев: Что-то хотите добавить? Игорь Шатров: Я хочу добавить, что БРИКС – это все-таки модель, вот именно модель взаимоотношений между государствами. Когда коллега говорит про новую систему безопасности, я, конечно, не хочу сказать, что она себя изжила, но тем не менее вот модель отношений, когда государством не навязывают политическую систему, не навязывают экономическую систему, позволяют вести диалог по любому поводу, именно диалог, а не требование выстроиться в ряд и подчиниться какой-то единой команде, – вот это та модель, которая казалась бы простой, что тут нового, но она не применялась в мире десятилетия. Да она вообще, наверное, никогда не применялась... Павел Гусев: Никогда. Игорь Шатров: И вот сейчас мы это применяем. И когда говорят о безопасности, ну посмотрите, Индия и Китай, которые имеют свои противоречия определенные, они именно в Казани договорились, например, о совместном патрулировании спорного участка границы. Павел Гусев: Совершенно верно. Игорь Шатров: Это конкретный пример, и таких примеров будет больше и больше, я думаю. И поэтому мы не будем повторять чужие ошибки, не будем создавать новую ООН, новый Европейский союз, но это какой-то союз, основанный на новых принципах, он в любом случае будет, и он займет ведущие позиции в мире. Павел Гусев: Смотрите, сейчас практически каждый месяц появляются сообщения, что такая-то страна принята партнером, и это очень важно, потому что она, по сути дела, становится участником полноправным БРИКС. Игорь Шатров: Семьи БРИКС такой. Павел Гусев: Семьи БРИКС, да. 2024-й в России был еще и Годом семьи. О том, что было сделано, нам рассказала зампредседателя Госдумы Анна Кузнецова. Анна Кузнецова, заместитель председателя Государственной Думы РФ: На мой взгляд, важно решение стратегических таких задач, т. е. Год семьи не закончится благодаря тем решениям, которые приняты именно за этот период. Указ 809-й – это указ об основах государственной политики в сфере защиты наших ценностей, о том, что семья – это папа, мама, не нумерованные люди бесполые некие, а это отец и мать, и у них есть дети, и это нормально. Далее указ 63-й о многодетных семьях, единый статус установлен. Во всех регионах это дало огромный стимул решения в поддержку многодетных семей на региональных уровнях. Студенческая семья – мы заговорили впервые в полный голос о поддержке молодой семьи. Не будет многодетной семьи без молодой семьи, а так случилось, что именно студенческая семья выпала из поля внимания нашей социальной семейной политики. Мы начали с того, что были изменены техзадания при строительстве и ремонте общежитий, и теперь в общежитиях есть семейные комнаты. Недавно была в Луганске, смотрела только-только вот отремонтированное общежитие, которое подготовлено для молодых студенческих семей, – прекрасная обстановка, замечательная, все с мебелью, готово, ждут первые студенческие семьи. Павел Гусев: Как думаете, все эти меры по защите института семьи дадут всходы только с годами, или уже по итогам этого года можно говорить о каких-то успехах? Игорь Шатров: Происходит все быстро, но, к сожалению, как говорят, быстро только кошки родятся. Ребенок должен родиться, его надо воспитать, и тогда демографическая проблема, которая заставила нас, даже боюсь сказать, к счастью или к несчастью, говорить о семье больше, она тогда будет только решена. А реально в стране, конечно, демографический кризис, он подпитывается еще и рядом других проблем, он как бы спонсируется ими. Условно, у нас и миграционная проблема возникла на фоне демографической и начала развиваться именно потому, что демографическая проблема существует. Павел Гусев: Совершенно верно. Игорь Шатров: И вот что важно? Важно, что, во-первых, мы это осознали. Важно, что у нас огромное количество спикеров, кстати, появилось, которые на эту тему говорят. Был период, когда о проблемах семьи говорили единицы какие-то; сейчас десятки ответственных лиц, которые не просто говорят, а что-то делают, говорят и делают действительно что-то в этом направлении. Видно, что теперь это все решается комплексно, т. е. мы говорим о демографии, говорим о миграции, говорим, как вы видите, об образовании и т. д., и т. д. То есть стало понятно, что те люди, которые занимаются этой проблематикой, они сверху оценили эту всю ситуацию и видят уже стратегию развития. Но, к сожалению, мы все-таки, коллеги, не получим моментальный результат, но движемся в верном направлении. Павел Гусев: Знаете, с Годом семьи, я думаю, все понятно, и здесь очень много уже сказано, и пресса, и телевидение – все об этом говорят и поддерживают это. Но у нас остается уже совсем немного времени, и я бы хотел одну тему очень важную [затронуть]. Восемьдесят лет победы Советского Союза над фашистской Германией, над страшной нечистью, и сегодня мы знаем, что к нам на 80-летие собираются очень-очень многие политические, государственные лидеры и европейские, и азиатские – какие только не приедут! Даже представители НАТО собираются ехать. Пожалуйста. Алексей Леонков: Такая годовщина – она важна, потому что если забываются уроки войны, уроки истории, война появляется в новом качестве, и мы видим возрождение вот этой нацистской идеологии, которая называет себя по-разному: то ли бандеровщиной, то ли УНА-УНСО, то ли где-то «Боко харамом»... Мы видим все эти разные террористические организации, которые как бы выглядят разными, но на самом деле они имеют одну и ту же суть. То есть мы, завершая войну, должны были добить вот эту гадость окончательно и бесповоротно. Павел Гусев: Гадину. Алексей Леонков: Гадину. Но наши союзники тогда поступили очень, как говорится, примитивно, посчитав, что некоторые, кто воевал на стороне фашистской Германии, на самом деле были не такими нацистами. Мы знаем про СС «Галичину», которая была эвакуирована в Канаду и там осела, и это осиное гнездо породило то, что мы сейчас сражаемся в специальной военной операции. Поэтому уроки войны должны помнить, мы должны отстаивать все человеческие ценности. И вот то, что Россия играла в этом ключевую роль как Советский Союз, – это очень важно. Павел Гусев: Очень важно. Ну что ж, спасибо вам всем за анализ происходящего в этом году! Делаем выдох, вдох и снова ныряем в пучину событий в году новом. И с этим наступающим годом я всех поздравляю и желаю мира и легкости! С вами был главный редактор «МК» Павел Гусев. Увидимся в новом году!