Николай Александров: Эта глава – вполне логичное продолжение предыдущего разговора о книжных магазинах, поскольку и проблемы, между прочим, все те же самые. Говоря о ярмарках, мы также будем говорить о проблемах книжного распространения, в частности. Но начнем мы вот с чего. В чем особенности крупнейших западных книжных форумов? Попытаемся это определить. Владимир Григорьев: Их отличие в том, что это очень большой бизнес. Это в большей степени не для публики, а в большей степени для того, что называется business to business. Это форумы для агентов, для издателей, покупка прав, продажа прав, продвижение новых авторов. Николай Александров: Еще одно мнение, подтверждающее сказанное. Павел Подкосов делится своими впечатлениями и опытом пребывания на Франкфуртской книжной ярмарке. Павел Подкосов: Мы заранее планируем свое расписание. У нас каждый день примерно по 10 встреч. Это литературные агентства, это издательства напрямую, потенциальные партнеры. Именно деловая история. То есть там проводятся какие-то семинары, какие-то круглые столы. Но, опять же, это не для просто читателей. Конечно, там бывают читатели, которые действительно интересуются тем, что скоро выйдет, что станет бестселлером в следующем году. Они приходят скорее окунуться в эту атмосферу – посмотреть новые книжки или какие-то тренды. Но в основном это все-таки профессиональный рынок. Николай Александров: Понятно, что все сказанное не исчерпывает разнообразия западных книжных ярмарок. Однако важно другое. Четко прослеживается специфика, особенность того или иного книжного форума. Слово Александру Архангельскому. Александр Архангельский: Мы точно знаем, что Лондонская книжная ярмарка – это ярмарка агентов. Мы точно знаем, что Франкфуртская ярмарка – это ярмарка издателей. Мы точно знаем, что Лейпцигская книжная ярмарка – это ярмарка авторов. Это не значит, что там, там, там нет ни авторов, ни издателей… Но специализация такая. Николай Александров: Первое, что стоит отметить: ярмарки, которая посвящена исключительно книжному бизнесу, которая предназначена для специалистов книжного дела, в России не существует. Борис Куприянов: То, чего нет у нас (вдруг складывается сейчас) и что есть за границей – это классические ярмарки вроде Франкфурта или Лондона. Ярмарки, которые не подразумевают продажу книг, а которые подразумевают обмен мнениями между специалистами, между профессионалами. Так называемый b2b-формат (business to business). И таких ярмарок в России нет, потому что русский рынок очень маленький. Какие-то элементы появления таких ярмарок уже заметны. Например, на прошлой Московской международной книжной выставке-ярмарке ВДНХ в прошлом году издательство «Азбука» не продавало своих книг. То есть она демонстрировала свои книги, но не продавала. Она поиграла в такой Франкфурт или в Лондон. Это интересно. Потому что продажи на этой ярмарке не так актуальны для издательства, как именно бизнес-общение. Но это связано просто с объемом рынка. Наш объем рынка равен объему рынка Швеции в натуральном исчислении. Да, конечно, у нас книг больше, они дешевле, чем в Швеции. Но тем не менее. Там, по-моему, 1 млрд евро и у нас 1 млрд. Это достаточно смешно. Николай Александров: Если уж Борис Куприянов говорит об этом отдельном опыте участия в книжной ярмарке издательства «Азбука», то, наверное, стоит узнать, что думают по этому поводу сами издатели. Леонид Шкурович: Мы пытались немножко менять формат участия, мы пытались отказаться от продажи книг и превратить это только в общение с представителями профессиональной среды. Но, в общем, пришли, опять-таки, к выводу, что лучше это общение вести вне рамок этого пространства. Это более результативно и более комфортно. Николай Александров: Но в чем же все-таки дело? Может быть, дело в особенностях российского издательского бизнеса? Может быть, дело в самих специалистах и именно поэтому у нас не существует ярмарок, предназначенных для профессионалов? Ирина Прохорова. Ирина Прохорова: Вообще-то издательский мир в России давно очень профессиональный. Это началось с 1990-х годов, когда сначала мы начинали на коленке, наивно приезжали во Франкфурт и открывали рты. Сейчас все издатели работают на высоком уровне. Проблемы в самой индустрии, которые сами издатели решить не могут. Есть попытки объединений, альянсы независимых издательств, которые что-то пытаются делать. Но это все ситуация сложная. А так в принципе ничего такого, что нас отличало бы принципиально от других рынков, давно уже нет. И в этом смысле я помню, как важны были 1990-е годы, когда, скажем, приезжали французы, они рассказывали о том, как устроен их рынок, какое там законодательство. Это были действительно очень важные моменты профессионализации. Сейчас на всех международных ярмарках мы абсолютно на равных обсуждаем, ведем переговоры. Все, это давно стерлось. В этом смысле мы абсолютно включены в мировую книжную. Николай Александров: Ярмарка «Non/fiction». Это, пожалуй, один из тех книжных форумов, который вполне сопоставим с западными книжными ярмарками. Говорит Борис Куприянов. Борис Куприянов: Ярмарка «Non/fiction» - совершенно европейская ярмарка. Она отличается, конечно, визуально от ярмарки в Париже, но выполняет примерно ту же самую функцию. Они очень коррелируют между собой. Или тот же самый Лейпциг. Николай Александров: И все-таки если сопоставлять Парижский книжный салон и ярмарку «Non/fiction», то следует говорить о сходстве форматов. Но по масштабу Парижский салон, конечно же, во много раз превосходит ярмарку «Non/fiction». Тем не менее, «Non/fiction» - это особенный феномен. Ярмарка интеллектуальной литературы стала, во-первых, одной из самых популярных в России вообще, а, во-вторых, получила статус международной книжной ярмарки. Вот два мнения, два впечатления людей, которые считают, что в первую очередь «Non/fiction» лежит в сфере их интересов. Михаил Эдельштейн. Михаил Эдельштейн: Я много раз ловил себя, как и любой профессиональный посетитель «Non/fiction», что ты в течение 3-4 дней встречаешь всех людей, с которыми ты не встречался год-два. То есть это такой еще ежегодный смотр сил. На самом деле ты пересекаешься с большим количеством издателей, авторов, коллег, рождаются какие-то планы, идеи. Тебе предлагают участвовать в каком-то проекте. Ты кого-то вербуешь. То есть это еще такое «место встречи изменить нельзя». Мне кажется, что это на самом деле одна из основных функций «Non/fiction». Я думаю, что более или менее все, кто туда регулярно ходят, с этим согласятся. Николай Александров: Разговоры и встречи в кулуарах и коридорах ярмарки «Non/fiction» с заинтересованными людьми – чем вам не деловое общение? Что, кстати говоря, приближает «Non/fiction» к западным стандартам. Еще один верный посетитель ярмарки «Non/fiction» - Николай Богомолов. Николай Богомолов: Обе большие московские ярмарки я посещаю. Очень меня не радует то, что сентябрьская сокращается и становится все менее и менее интересной. Это и с точки зрения преподавательской мне обидно, потому что я своих студентов прошу сходить на эту ярмарку и написать небольшое эссе о том, что они там увидели. Иногда бывают довольно любопытные вещи. И, конечно, «Non/fiction». Я думаю, что здесь все согласятся, что это такая самая основательная в нашей сфере. И если вдруг она прекратится, это будет, конечно, такая… О чем ходили слухи. Это будет очень большая утрата. Дай бог, чтобы не прекращалась, а продолжала существовать. Там все-таки попадается довольно много того, что минует книжные магазины. Что-то привозят из других городов и даже из других стран. Что-то из тех издательств, которые не хотят напрямую с книжными магазинами работать, а распродают сами. Не все же знаешь. А тут ты составляешь представление о том, что приблизительно за год (может быть, за полгода) наработано… Николай Александров: Любопытно это сопоставление ярмарки «Non/fiction» с Московской международной осенней книжной ярмаркой, которая, к сожалению, постепенно теряет свой вес в книжном сообществе. Однако важно не это. Ярмарка «Non/fiction» скорее исключение из общего правила. Но в чем же, собственно, особенность российской ярмарочной ситуации. Слово Владимиру Григорьеву. Владимир Григорьев: Если взять любую программу важного книжного форума в Москве, в Питере или в другом месте, он, наверное, на 80-85% состоит из программ, адресованных читателю. Вот это главное отличие. Николай Александров: Александр Архангельский также пытается определить особенности российских книжных форумов. Александр Архангельский: Какова специализация российских книжных ярмарок, мы в точности сказать не можем. Так вроде бы начинает складываться, что Московская книжная международная – это ярмарка издателей. Авторы там, как вишенки на торте. Но, в общем, торт едят другие. Что ни хорошо, ни плохо. Просто медицинский факт. А вот есть народная, читательская сложившаяся ярмарка – это Красная площадь. Как бы мы ни относились к некоторой такой государственной мощной теме, которую эта ярмарка отбрасывает, правда остается правдой. Она переиграла тот книжный фестиваль, который был на Крымском валу. Она тем хороша. Она в таком открытом пространстве, куда могут приходить люди, не знающие, что они читают книги. Вот они бредут, бредут, вдруг забредают, а там огромное количество рядов. Они впервые эти книги увидели. Они в магазины не ходят. Кроме того, там маленькие издатели, которые не могут добраться до полки. И вдруг они начинают покупать, покупать, покупать. И «Non/fiction». Две читательские. Народная Красная площадь. Это более узкая, но не значит, что менее важная, «Non/fiction», которая давно уже не нон-фикшн, а и фикшн, и все-все-все. Это индустриальная ярмарка МКВЯ. По стране ведь довольно много региональных книжных… КРЯК – это грандиозная. Красноярск – чудесный город, читающий, желающий этих встреч. Это же умно выстроенная ярмарка. Туда перебрасываются центробежным… Вот у нас страна центростремительная. А это хоть что-то центробежное. Центробежным образом перебрасываются такие проекты, как премия «Нос» с дискуссией. Столь мощных, конечно, мало, но даже небольшие. В Иваново, в Ростове Великом летом бывают ярмарки. Много чего я знаю. Но система пока не складывается. Николай Александров: Характерно, что речь зашла, во-первых, о ярмарках и фестивалях, а, во-вторых, о ярмарках в регионах. В российской ситуации ярмарка и фестиваль как будто сливаются в единое целое, поскольку фестивальная составляющая существует на ярмарках, а книжные продажи характеризуют как фестиваль, так и ярмарки. Действительно, между ними довольно много общего. Иногда это различие как будто пропадает. Говорит Борис Куприянов. Борис Куприянов: У нас, слава богу, сейчас происходит большое количество ярмарок в небольших и больших городах. Та же самая ярмарка в Иркутске, ярмарка в Красноярске, ярмарка в Новосибирске. Замечательная ярмарка в Казани, которая только что была. Я надеюсь, и в городах поменьше, с населением в 0.5 млн человек, такие ярмарки появятся. Это для России очень важно, потому что издатель должен выйти напрямую к своему читателю, автор должен выйти напрямую к своему читателю. Мы так устроены, что у нас очень мало независимых магазинов. В России всего числится от 1500 до 2500 магазинов. В городе Париж в пределах… 700 магазинов. То есть в Париже, где живет 3 млн человек, магазинов в 2 раза меньше, чем в Российской Федерации, где живет 145 млн. И это в основном несетевые магазины. Это магазины независимые. И это очень важно. Поэтому ярмарочное движение в принципе нам кажется (и мне, и моим коллегам) правильным, для того чтобы выйти, для того чтобы разбить эту ситуацию как-то, для того чтобы люди начали читать заново, люди вернулись к пониманию, что в книгах что-то написано, что книги – не только развлечение. Я говорю только про ярмарки, не говорю про фестивали, потому что для меня это одно и то же. Я торгаш. И горжусь этим. И мне кажется, что единственным успешным критерием фестивальной ярмарки является количество проданных книг. Если книги покупают хорошо, значит фестиваль или ярмарка удалась. Если книжки покупают плохо, значит, это не очень получилось. Николай Александров: Благодаря ярмарке книга доходит туда, куда ее не могут доставить сети распространения. А также доходит та книга, которая в регионах вообще неизвестна, где ощущается дефицит того или иного рода книжной продукции. Павел Подкосов, который также говорит о продажах и этим определяет особенности российских книжных ярмарок. Павел Подкосов: Тот же «Non/fiction», тот же Красноярский фестиваль, Казанский книжный фестиваль, который 2 раза в год, фестивали в Новосибирске, Иркутске, куда мы еще ездили – это абсолютно другое. Это, скорее, прежде всего для читателей делается. То есть каждый издатель везет книжки, эти книжки продаются, продавцы рассказывают о новинках, рассказывают о том, что будет в издательстве, происходят какие-то лекции, круглые столы, но уже нацеленные именно на читателей, покупателей книг. То есть специфика абсолютно разная российских ярмарок и западных. Для нас важны, конечно, регионы, потому что это то, куда надо развиваться издательству. Потому что до какого-то последнего времени с регионами все было достаточно плохо: книжки достаточно дорогие, в регионах гораздо меньше денег, чем в Питере и Москве. Поэтому Москва и Петербург были главными точками продаж. Сейчас ситуация постепенно меняется. То есть в Сибири хорошие продажи, в той же Казани хорошие продажи. И я надеюсь, что это будет меняться и дальше, в том числе за счет этих ярмарок. Потому что многих книг читатели каких-то российских городов просто не видят в магазинах. Если там стоит один магазин в центре города какой-то большой сети, совсем не факт, что туда попадают какие-то книжки, так скажем, интеллектуальные. Там, конечно, есть Донцова. Конечно, есть Борис Акунин. Конечно, есть Улицкая. Но какого-то интеллектуального нон-фикшн, гуманитарного или естественнонаучного часто не доходит. Потому что магазины, понимая, что они продадут этих книг немного, просто их не заказывают. Но как раз выставки меняют ситуацию, потому что после этих выставок читатели приходят в магазины, спрашивают: «А где у вас Карл Саган? Где у вас Докинз? Где у вас Хокинг? Где у вас Митио Каку?» И магазины начинают это заказывать. То есть региональные ярмарки, конечно, влияют на рост читательского спроса и на рост бизнеса издательств, разумеется. И последнее время меня радует, что практически все, что мы привозим, у нас есть отдел вывозной торговли, который привозит книжки на эти ярмарки, он уже практически пустой. То есть книги, которые привозятся, они продаются все под ноль. Николай Александров: Таким образом ярмарки восполняют дефицит книг, а главное – информации о книгах в регионах. Об этом говорит Ирина Прохорова. Ирина Прохорова: В отсутствие системы распространения и информирования вообще очень трудно судить о реальности. Говорить о востребованности можно только на книжных ярмарках, когда люди физически приходят и покупают. Поскольку мы участвуем во всех трех крупнейших ярмарках – сентябрьской, Красноярской книжной ярмарке и «Non/fiction», здесь мы видим нашего покупателя, который закупает в огромных количествах наши книжки. И я прекрасно понимаю, что потенциально (особенно если это крупные города, связанные с образованием) наши тиражи могли быть раз в 5 больше по крайней мере, чем они на сегодняшний момент. Особенно если это делается книжная ярмарка в Красноярске, которая уже в 12 раз проходит, она, конечно, важнейший источник информации. И я знаю, что до сих пор люди копят целый год, чтоб прийти и потом уже в 2 руки каждый день приходить и таскать книги. Что для издателя, конечно, замечательно, но ярмарка создавалась фондом Михаила Прохорова, чтобы подтолкнуть развитие книжного мира, чтобы появились новые распространители, чтобы магазины брали на реализацию книги не только «АСТ» и «Эксмо», у которого, кстати, свои сети, а видели, что существуют другие книги, которые, оказывается, пользуются спросом. Это потихонечку развивается, но значительно медленнее, чем, может быть, хотелось. Николай Александров: Информация о книгах, распространение этих книг, обширная рамочная, фестивальная программа – все это делает книжную ярмарку значимым для региона событием, на что обращает внимание Павел Басинский. Павел Басинский: Мне очень нравится, что сегодня растут, как грибы, книжные ярмарки в областных центрах, в регионах. И они, конечно, выполняют очень важную функцию. Совсем недавно был в Казани на книжном летнем фестивале, который второй год там проводится. Вроде бы не бог весть что, там небольшое пространство, но центр города, туда приезжают некрупные московские и питерские издательства, которые выставляют там свои лучшие книги. Они раскупаются, они читаются. То есть там движуха такая культурная, реально ее чувствуешь. И это очень важный момент. Николай Александров: Может быть, вообще фестивальный формат вытесняет традиционную ярмарку, а деловая, бизнес-часть уходит на второй план? Об этом размышляет Александр Гаврилов. Александр Гаврилов: Ярмарки как место, на которое все съезжаются, для того чтобы людей посмотреть и себя показать, по-видимому, уходят с каждым годом все быстрее. Фестивали в этом смысле оказываются несколько более приемлемой для сегодняшнего книжного пространства формой. В этом смысле мы видим недавно появившийся Иркутский книжный фестиваль, блистательный Тульский фестиваль детской книги «ЛитераТула» с симпатичным картавлением таким. Надо бы, конечно, его было назвать «ЛителаТула», чтобы ни одной «Р» не было. Но и так очень хорошо. Мы видим появляющиеся новые и новые фестивали. Фестиваль устроен не так, как ярмарка. Это привоз какого-то количества писателей, прямой контакт с читателями, создание пространства, присутствие книги в городе, как правило, именно фестивального. Такой палаточный городок. Сегодня возник – завтра исчез. Цирк «Шапито» с дрессированными буквами и фантастическими кувырками под куполом человеческого сознания. Насколько они влиятельны на книготорговлю, книжный, культурный и литературный процесс, мы пока твердо не знаем. Николай Александров: По мнению Ирины Прохоровой, к традиционной книжной ярмарке не стоит относиться скептически. Этот формат еще далеко себя не исчерпал. Ирина Прохорова: Ярмарка – это такая концентрированная площадка новых смыслов, где люди, приходя, могут услышать, увидеть и познакомиться с теми книгами, которые никогда не найдут в интернете. Они просто искать это не будут. Они не знают, что это существует. Это важно для издателя, потому что мы на своем стенде раскладываем книжки по сериям, по какой-то логике. Потому что иначе вы книжку увидите в магазине среди огромного количества других книг. А здесь можно считать стратегию. - «Смотрите, у нас была такая серия». - «Ах, неужели это вы эту книжку издали. А я не знала». И люди покупают и узнают намного больше, чем если бы они просто пришли в магазин. Но еще раз хочу сказать. Одно цепляется за другое. Тогда люди начинают искать в магазинах эту серию, эти книги, этого автора. И это такая аккумуляция какой-то информации, которая потом распространяется все шире. Поэтому книжные ярмарки существуют с незапамятных времен. Не забудем, что Франкфуртская книжная ярмарка существует, кажется, с века XI или XII. И недаром она и продолжает существовать. Значит, эта форма не устаревает, как не устаревает и, простите, бумажная книга. Николай Александров: Ну что ж, согласимся с этим и в заключение скажем. Российская книжная ярмарка в первую очередь ориентирована на читателя. Именно поэтому для нее важны книжные продажи. Так же как и для книжного фестиваля, между прочим. Книжная ярмарка и книжный фестиваль восполняют лакуны и прорехи в российском книжном рынке. Они ставят перед собой целью задачи распространения книги, информации о книге. А следующая глава будет посвящена литературным премиям, и, кстати говоря, в ней тоже пойдет речь о продвижении книги.