В цикле Малые города – самый большой православный монастырь России. Он находится в Кириллове Вологодской области. Туда едут иностранные туристы. А местные жители делают для них фрески по технологиям 16 века. Спрашивать о достопримечательностях на улицах Кириллова – моветон. В шутку местные указывают на памятник Ленину – это единственный монумент в городе. Случайность это или нет, но именно Ильич задает верное направление – его взор обращен к главной святыне Кириллова – самому большому христианскому монастырю России – Кирилло-Белозерскому. Вот уже шесть веков он притягивает сюда тех, кто ищет себя: паломников, туристов и будущих кирилловцев. Андрей Валерьевич Цветков был школьным учителем за 400 километров отсюда. Приехал в эти в места, проникся, теперь водит экскурсии и просит называть его Вареньевичем. Иностранные туристы ценят чувство юмора и щедро одаривают чаевыми – из них складывается основной доход экскурсовода. Сдружился Вареньевич и с монахами – от каверзных вопросов гостей монастыря спешит в кельи. "Когда я первый раз зашел в эту келью, я мгновенно забыл вопрос, который хотел задать, потому что я в келье увидел большое осиное гнездо и много ос в округе. Я сказал: "Батюшка! Это ведь система! Она опасна и для вас! Они могут вылететь и закусать". И знаете, что он мне ответил? "Меня не трогают. Хорошего человека тоже не тронут, а на тебя очкарик сейчас посмотрим", – рассказывает Андрей Цветков. Сегодня здесь живут шестеро монахов. Основная территория принадлежит музею. Когда-то здесь располагались тюрьма, крепость, больница и университет. Монастырь был крупным землевладельцем и торговцем. Даже рыбу без благословления ловить в Сиверском озере не разрешалось. Историки рассказывают, что зимой, когда вода замерзала, сюда, на озеро Сиверское, приходили монахи за льдом. Они нарезали его большими кубами и относили в монастырь. Там он хранился до лета. А летом в монастырь приходили местные жители и покупали лед, чтобы хранить продукты. Религиозный писатель Андрей Муравьев назвал этот край Вологодской области – Русской Фиваидой, сравнивая его с египетской пустыней, где селились первые христианские отшельники. Ферапонтов монастырь – ровесник Кирилло-Белозерского. Сюда можно прийти с непокрытой головой, но обязательно в бахилах – теперь это музей. От пыли здесь берегут фрески Дионисия – главного русского художника 15 века. За пять столетий роспись не потеряла цвет и четкость. Секрет в минеральном составе красок. За состоянием фресок следит сложная система датчиков температуры и влажности, а от пыли реставраторы очищают их каучуковой смесью. "Внешне это похоже на изжеванную жевательную резинку, только больших размеров. Она очень мягкая. Пластичная. Она прикладывается к стене, катается, к ней прилипает загрязнение, но она не разрушает крашеные слои", – говорит Игорь Хоботов, заведующий отделом учета и хранения. Как фрески Дионисия, так и патриархальный уклад местные жители берегут от постороннего вмешательства. Ни многоэтажек, ни заводов, ни суеты. Все будто при Кирилле – шесть веков назад. Неподалеку от города в Куракине живет семья, которая возродила старинные традиции и вместе с ней целую деревню. Нина Мишинцева – художник-керамист, ее изразцы и прочая утварь украшает дома министров, артистов – всех тех, кто может позволить себе ручную работу. Глина готовится по старинному рецепту – в жидком виде ее заливают в ямы, где она, как хороший коньяк, вызревает два года. И стоит соответственно – есть изразцы и по 3 и по 10 тысяч рублей. Самые дорогие с остроумными подписями – так на Руси в богатых домах отделывали печи. "Бывают такие интересные надписи, когда присутствуют в росписи члены семьи заказчика. Не просто абстрактно "Забавы для нашей Дуни", а именно Дуни – старшей дочери. Или, например, "Мечтает Маша о многом" и все знают, что это именно о старшей дочери, именно в это время ей 18 лет было", – говорит Нина Мишинцева, художник по керамике. Мастерская Нины Мишинцевой открыта круглые сутки для посетителей – это и музей куракинской керамики и школа. Иногда по шесть часов сплошные мастер-классы. Художник подсчитала, если выставить все горшки, которые сошли с этого гончарного круга, то получится дорога длиной 30 километров. "Мясо запекаем в русской печке, сальники готовим, каша в глиняных мисочках – она такая вкусная, что ее и дети, и мужчины съедают только так. Вот видите, я срезала. Сухими ладошками я снимаю горшочек. Быстро и просто", – говорит Мишинцева. Возродить ремесло Нине Мишинцевой помог супруг. Он пригласил в умирающую деревню гончаров с Вологодчины, те купили дома за бесценок и превратили забытый рецепт в народный промысел. Сам Виктор Евгеньевич – заслуженный фермер России. Разводит овец, коров. Собирается открыть сеть кафе в Кириллове и новые мастерские по переработке шерсти – пока себе в убыток – говорит, зачтется на том свете, как молитва.