В цикле "Малые города России" сегодня – Нерль Тверской области. Там есть свой остров Буян, названный в честь сказок Пушкина. Правда, жизнь в тех краях далека от сказочной. Фразеологизм "вылететь в трубу", то есть потратить средства, прогореть, для жителя Нерли имеет конкретное денежное выражение. За сезон в печи каждого дома прогорают, вылетая в трубу, два самосвала дров, это примерно 50-60 тысяч рублей. Деньги по сельским меркам несусветные, откладывают которые целый год, и, выходит, что эти заготовленные на зиму аккуратные поленницы – наглядное воплощение разумной прижимистости каждого местного жителя, его удивительного умения выкрутиться. Дрова в Нерли попадаются всюду: во дворах, сараях, сенях домов, даже на полу в абонементном зале библиотеки. По опыту Ирины Юрьевны Кондратьевой, такой кучи поленьев хватит до вечера. "Перед тем, как идти на работу, дома встаешь, топишь, чтоб прийти и более-менее тепло было…", – говорит Ирина Кондратьева. Библиотеку отапливают так с тех пор, как в начале девяностых закрылась центральная котельная, и теперь даже в местную школу завозят дрова. В читальном зале тепло, а вот до комнат, где размещены основные фонды библиотеки, жар не доходит. Читателю, зашедшему в зал прямо в одежде, чтоб не замерзнуть, библиотекарь Александр Константинов показывает недавно прибывшие новинки. Но из двух полных коробок выбрать-то оказалось и нечего. Ценность таких сельских библиотек не в новинках, а именно в старых фондах, пополнявшихся в советский период специализированной литературой и собраниями сочинений, которые ныне уже не переиздаются. В магазине не купить имеющиеся здесь воспоминания Ираклия Андронникова, книгу Виктора Шкловского о Льве Толстом или "Одноэтажную Америку" Ильфа и Петрова. Иначе как начитанностью жителей Нерли и не объяснишь появление здесь своего "Острова Буяна". Так прозвали это место, которое превращается весной в остров из-за разливающейся вокруг реки Нерль. "Он получается как полуостров. Он с трех сторон окружен водой. Ну, может, как-то из сказки: "На острове Буяне!", – говорит Виктория Трубина. Именование так прочно вошло в обиход, что на почтовых ящиках теперь так и пишут: Буян и номер дома. Жителей на Буяне немного, и Тамаре Елизаровне Матвеевой сразу любопытно, если кто приехал. Тамара Елизаровна занимает первый этаж большого старинного дома на берегу Нерли, который издали обращает на себя внимание своими башнями. "Дом весь течет, крышу уж почти всю раскрывает, как ветер, так железо собираешь", – говорит Тамара Матвеева. В нескольких комнатах Тамара Елизаровна обитает одна, четыре ее дочери и сын разъехались. Дети, конечно, иногда навещают, но так ее семья, считай, это коты, которые разлеглись в кресле и на шкафу. Тамара Елизаровна бодрится, мол, одной жить спокойнее. Но становится не по себе, когда вспоминает, как в одиночестве умерла ее сваха. "Одна газета по пятницам лежит, и другую принесли, а та еще не взята. Ну, стали стучаться, а она не открывает. Побежали вон в Калабриево, к зятю, сломали, открыли дверь, а она мертвая лежит", – говорит Тамара Матвеева. Односельчане Тамары Елизаровны, супруги Горчаковы, хотя и постарше ее, но далеки от таких невеселых мыслей. В составе тридцать седьмого корпуса ВДВ Владимир Яковлевич прошел Карельский, а также Второй и Третий Украинский фронты. Надежда Васильевна в годы войны работала в колхозе, за что получила "Знак почета" и медаль "За трудовую доблесть". Владимир Яковлевич и Надежда Васильевна вместе потихоньку ведут свои домашние дела: стирают, готовят еду. Из окон дома супругов Горчаковых видна старая булыжная дорога, по которой раньше ездили на Сергиев Посад. "Это "каменка", каменная дорога, покрытая булыжным камнем. Не гравий, ничего, а только камень", – говорит Владимир Яковлевич. Старая дорога выглядит так, как будто ее уложили только вчера. На полотне из плотно подогнанных булыжников нет ни одной выбоины, словно укладывавшие ее в конце девятнадцатого столетия мастера и не сомневались, что Нерль будет стоять долго и абы как делать нельзя. И по-своему оказались правы, хотя на Сергиев Посад ездят уже другой дорогой, но и эта не заброшена: по ней под вечер валят гурьбой возвращающиеся домой школьники. В 17 веке на том месте стоял Троицкий монастырь, а при нем появилась целая слобода – Троица-Нерльская. Однако позже и храм, и постройки вокруг сожгли поляки. Но жители отстроили село заново. Со временем оно превратилось в крупный торговый центр, со своими ярмарками, трактирами и постоялыми дворами.