Шапша. Город на рукаве Оби

В рубрике «Малые города» мы отправимся в Шапшу Ханты-Мансийского автономного округа. Она стоит на берегу протоки Горной – одного из рукавов Оби. В переводе с языка хантов – коренного народа Сибири – означает «бугор, разделенный рекой». Сейчас там живет чуть больше 500 человек, но раз в год собирает до пяти тысяч жителей со всей Югры. Рассказывает Рустем Давыдов.

Как и в обычной семье, сладкое здесь сначала достается самым маленьким. Маленькие – это трехсоткилограммовые медведи Еремей и Тихон. За банку сгущенки они готовы продать свою медвежью душу.

Борис Шевченко, специалист: «Я их до сих пор называю медвежатами, так как когда их привезли. Степа был уже взрослый, а эти вот буквально вот такие. Перегоняли, заходили к ним в вольер. А к Степе уже никто не зайдет. Покрышка от уазика – он ее складывает в четыре раза, как блин хозяйка на кухне».

Сегодня каждый югорчанин знает эту трогательную историю: еще маленьким Степку нашли в тайге охотоведы. Его мать погибла от рук браконьеров. Степан стал первым питомцем Природного парка «Самаровский чугас». Теперь раз в год, в первую субботу апреля, на день рождения Степы собирается почти пять тысяч человек со всей Югры.

Евгений Калашников, директор бюджетного учреждения Природный парк «Самаровский Чугас»: «То есть это такое предзнаменование, что весна началась ! Медведь проснулся - весна началась! Степан ждет, это же угощение. Все идут угостить медведя».

Но несмотря на то, что Степан – символ края – в домашнего дрессированного мишку за 17 лет он так и не превратился.

Борис Шевченко, специалист отдела вольерного содержания: «Навыки он не растерял свои. Был случай такой, ему положили шишки. Одна шишка отлетела подальше. Он пока те ел, залетела кедровка через решетку. Он сорвался с берлоги, подбежал, она не успела ничего сделать, просто прихлопнул ее, пошел есть дальше шишки».

Знаменитый фильм "Выживший" с Леонардо ди Каприо охотоведы «Самаровского чугаса» смотрели сообща. И вынесли единодушный вердикт: режисссер Алехандро Гонсалес Иньяриту – настоящий профессионал. В медведях разбирается.

Борис Шевченко, специалист отдела вольерного содержания: «Я сцену помню, когда он рвал человека. Когда Степа разозлится на что- нибудь, он не зарычит, издаст какой-то гортанный звук - кровь холодеет в жилах».

Любу Головину привезли в Шапшу родители, когда ей было три года.

Любовь Головина, библиотекарь: «Это была глухая деревушка, где-то порядка 25 - 30 домов. Сообщения с городом практически не было - летом по воде, зимой по подгорью, на лошадях».

После школы Любовь Георгиевна уехала в Кемерово, всю жизнь проработала на комбинате шелковых тканей. А потом вернулась в Шапшу. Пошла в библиотекари:  в итоге из пятисот жителей деревни постоянными читателями стали больше двухсот.

Любовь Головина, библиотекарь: «Журнал Родина хорошо читают, женские журналы, «Сельская новь», «Лиза», «Караван историй», новый экземпляр книги «Память», где фамилии всех погибших, и он в единственном экземпляре, часто спрашивают домой взять : я пока не разрешаю, пока у нас один экземпляр».

Любовь Георгиевна решила восстановить историю села. Когда-то здесь стояли юрты остяков, так раньше называли коренные народы Сибири. В 1728 году они Отдали землю в уплату своего долга по налогу, в вечное владение солдату Зуеву и ямщикам Змановскому и Лыткину.

Любовь Головина, библиотекарь: «Лыткины как бы типа прозвища давали разным родам: Лыткины-Майоровские, Лыткины-Тихоновские, Лыткины-Васюткины, когда уже советская власть коллективизацию начала, у нас в деревне было трое раскулаченных, один из них вот Лыткин Андрей Алексеевич - из майоровских».

На место зажиточных крестян-кулаков пришли колхозники. Сначала здесь организовали коллективное хозяйство «13 лет Октября», потом его переименовали в колхоз имени Чапаева. Почтовую и земскую станции, постоялый двор, мельницу снесли за ненадобностью. Но вот церковь оставили, она простояла до конца 1950-х, несколько лет назад ее восстановили по сохранившимся чертежам и фотографиям. Сегодня на смену колхозникам пришли предприниматели.

«Это у нас кекс, кекс новый российский, он с изюмом. Это самый простой рецепт, и очень-очень вкусный. Печенье овсяное – это заготовка, еще тестовая заготовка, не отпеченное еще, не менее вкусное, шикарное, рассыпчатое печенье», - рассказывает Мария Золотавина.

Мария Золотавина занималась ресторанным бизнесом в Тюмени, а потом переехала в Югру и решила посвятить жизнь тому, что любит больше всего на свете.

Мария Золотавина, предприниматель: «Считаю, что, наверное, нужно заниматься тем, что ты любишь сам! А я люблю хлеб, булочки и так далее. И печенье!»

Из путешествий Мария привозит рецепты. Побывав в Германии, узнала, что то, что у немцев называется брецель, на самом деле не что иное, как традиционные сибирские каральки, это такие крендельки из сдобного теста.

Мария Золотавина, предприниматель: «Брецели – это местная немецкая каралька, очень красивая».

За Уралом каральки стряпают издавна. Сибирские хозяйки, когда пекут пироги, специально ставят теста чуть побольше и из излишков пекут каральки: катают жгутики из теста, заплетают узелком, посыпают сверху сахаром, ставят в печь. В ближайших планах Марии – не только "брецели по-шапшински," но и хлеб с морской капустой " по-мансийски".

Тихая провинциальная Шапша провожала нас мелким моросящим дождем, треньканьем велосипедных звонков и колокольным звоном, тихо плывущим над протоками Оби: Горной, Шайтанкой и Неулевой. Говорят, дождь и колокольный звон – к удаче.

В субботу, 7 июля, жители Шапши отметили 290 лет со дня основания своего поселка. Им считается день, когда представители коренных народов вместо уплаты натурального налога подписали документ о передаче своей земли.