Актриса Марина Зудина: Я больше не несу шлейфа жены худрука. Я прихожу как я и с нуля выстраиваю отношения, мне даже легче
Дмитрий Кириллов: Эта девчонка ворвалась на экраны советских кинотеатров, блистательно сыграв главную роль в фильме «Валентин и Валентина», и проснулась наутро знаменитой. Ей, молодой, жизнерадостной, талантливой и безумно обаятельной, тогда студентке 4-го курса мастерской Олега Табакова, было самой судьбой предначертано стать в будущем настоящей актрисой, а еще замечательной матерью и любимой женой великого Табакова. Марина Зудина, народная артистка России. И это ее история.
Марина, вы человек влюбчивый?
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: Говорят, что впервые вы полюбили еще в детском саду. Сколько вам лет тогда было?
Марина Зудина: Ну, не знаю. 4 года.
Дмитрий Кириллов: Но при этом вы уже в детстве боялись, что а вдруг выйдете замуж — и надо будет в магазин стоять в очереди.
Марина Зудина: Я помню, я училась в 9 классе. Я как-то да, подумала на тему: «Это что же? Выйду замуж, надо будет работать и еще каждый день в этих очередях стоять?»
Дмитрий Кириллов: Пришла юность. В Олега Кошевого были влюблены?
Марина Зудина: Конечно. Я и в Сергея Тюленина одновременно была влюблена.
Дмитрий Кириллов: А, и в того, и в другого.
Марина Зудина: Да. Вообще, кстати, роман «Молодая гвардия», я могу сказать, я слезами обливалась, когда читала. И, кстати, в детстве я читала рассказы о Ленине, пионеры-герои. Такое патриотическое воспитание было.
Дмитрий Кириллов: Сердце горело идти в Комсомол.
Марина Зудина: Безусловно. Мне очень хотелось в 7 классе вступить в Комсомол. По возрасту я не проходила. Я так переживала. Только в 8-ом я вступила. Я вообще такая патриотка была.
Дмитрий Кириллов: Это правда, что на свадьбу Олег Павлович вам подарил какой-то роскошный подарок?
Марина Зудина: Мы расписались. Он мне подарил какую-то… Я не знаю, то ли он по дороге купил. На палочке такая надувная мордочка Микки-Мауса, по-моему. Или Кота Леопольда.
Дмитрий Кириллов: Играть в «Табакерке» по 20 спектаклей в месяц – это галера или счастье?
Марина Зудина: Это было счастье, радость, какой-то восторг, и ты не замечал каких-то сложностей.
Дмитрий Кириллов: Вы красили ресницы в пионерском лагере во время тихого часа?
Марина Зудина: Да, я красила. Была тушь «Ленинград» с воском. Надо было поплевать в нее, вот так вот кисточкой мазюкать. И она очень сильно наращивала ресницы.
Дмитрий Кириллов: Быть женой худрука – это сплошные плюсы. Можно же по блату роль получить.
Марина Зудина: Наверное, можно по блату, но не с Олегом Павловичем.
Дмитрий Кириллов: Вы хороший воспитатель для своих детей? Из вас Макаренко получился?
Марина Зудина: Нет, я скорее больше друг, чем воспитатель. Я больше друг.
Дмитрий Кириллов: А правда, что Олег Павлович лет 15 никак не мог запомнить, когда у вас день рождения?
Марина Зудина: Я думаю, не 15. Значительно больше. Он так осторожно называл. Он помнил день рождения Хрущева. Оно 2 сентября. Вот почему-то у него отправная точка – день рождения Хрущева.
Дмитрий Кириллов: Сто пакетов в правой руке, сто пакетов в левой руке. У водителя в зубах пакеты. Марина Зудина вышла из дома. Такая картина знакома?
Марина Зудина: Я беру сумку, какой-то пакет обязательно. Это от Олега Павловича. У него по многу пакетов было. Причем, много даже ненужного. Он брал, чтоб это было.
Дмитрий Кириллов: Вы как-то всю жизнь живете немножечко поодаль, так от тусовки. Не жалеете, что вы не нашли свою тусовку такую?
Марина Зудина: Тусовки или близкие подруги появляются, когда нет главного человека, с которым все хорошо. А сейчас я больше общаюсь, у меня больше контактов, поэтому, когда я иду, я не чувствую себя до такой степени одинокой в этом.
Дмитрий Кириллов: Но когда молодые подкатывают, телефончик просят, вообще вы не ставите их на место, не возмущает?
Марина Зудина: Когда я ему сказала, что у меня сын примерно ваш ровесник, было забавно. Правда, после «Содержанок» тоже такая тема пошла. Очень многие писали, молодые люди. И я объясняла, что вам бы к дочке моей уже в кавалеры, а не ко мне.
Дмитрий Кириллов: У вас началась новая жизнь. Страшно начинать многое с нуля?
Марина Зудина: Я делю жизнь… это было до встречи с Олегом Павловичем; с Олегом Павловичем; и после Олега Павловича. Я рада тому, что я не цепляюсь за старые связи, что я не цепляюсь за то, что в моей жизни было. Я сказала: «Ок, идем вперед».
Дмитрий Кириллов: Я про характер хочу поговорить. Как закалялась сталь? Детство. Я тут узнал, что чуть ли не в 13 лет какой-то мальчик пришел к вам в дом, вы стояли, на лестничной клетке разговаривали.
Марина Зудина: Он был года на два постарше меня. И мы что-то в подъезде или у подъезда говорили. И проходила моя мама и сказала: «Не пора ли домой?» Меня почему-то это так обидело. И я ушла и каталась на троллейбусе до часа ночи. Вообще ушла из дома, хлопнула дверью.
Дмитрий Кириллов: Пусть попереживает немножко, да?
Марина Зудина: Да, чтоб я попереживала и чтоб поняли, что могут меня лишиться.
Дмитрий Кириллов: Что я тоже личность.
Марина Зудина: Да, что я тоже личность. Ну и все. Потом пришла домой и спокойно заснула.
Дмитрий Кириллов: Вообще вас часто отправляли в детстве в пионерлагеря, так понимаю?
Марина Зудина: Да, с 5 лет. Понимаете, когда я была совсем маленькой, там работала бабушка. Она работала бухгалтером, это был пионерский лагерь от завода «Вулкан», на котором когда-то работал дедушка. А потом мама ездила пионервожатой, когда я была совсем маленькая. Но ее быстро оттуда убрали, потому что она говорила: «Нельзя ли…» Там, знаете, в лагерях хлеб нарезали. И вечером можно было хлеба с солью взять на ночь. И она сказала: «Нельзя детям побольше хлеба?» И после этого ей сказали типа «можете на следующую смену не приезжать». Она в принципе была музыкальным работником. В детском саду она моем подрабатывала.
Дмитрий Кириллов: Она же преподавала виолончель.
Марина Зудина: По классу виолончели.
Дмитрий Кириллов: Вот не было у вас желания: «Ой, сейчас я сяду и тоже возьму…»
Марина Зудина: Нет, на фортепиано она меня устроила фактически по блату в Сокольническую музыкальную школу, которую я закончила, о чем, в общем, не жалею.
Дмитрий Кириллов: Ну вот тогда, когда вы учились там в музыкальной школе, потом по-моему, был какой-то хореографический коллектив.
Марина Зудина: Да, кружок. И танцами я занималась. Я вообще такая упорная была. Потому что меня не брали в кружки. Мне так обидно было. Во-первых, началось все с детского сада, когда меня то грибом, каким-то мухомором наряжали под елкой, либо снежинкой. А я хотела Снегурочкой быть. Не давали мне быть Снегурочкой. У меня даже фотография. Я под елкой стою, почему-то руки вот так, как у зайчика, в шапке, как мухомор, и что-то, видимо, стих какой-то читаю.
И потом, когда в школе, знаете, тоже раньше ходили из коллективов и отбирали в какие-то кружки… Я даже не могла подскоки под музыку делать. У меня не получалось. Я не понимала, как подскок делать. И потом я долго и упорно занималась сама. Получилось у меня. Уже к школе я умела подскоки под музыку делать. Нормально все было.
Дмитрий Кириллов: То есть упертая?
Марина Зудина: Упертая была, да. В смысле пения, танцев – прям вот… Потом занималась голосом, потому что у меня не было низов. В основном верха были. И я ездила. Мне хорошего педагога дали. Она в хореографическом училище постановкой дыхания занималась.
Дмитрий Кириллов: А был другой голос?
Марина Зудина: Я все время говорила вот так вот. До ГИТИСа – да. И где-то я с 9 класса занималась. И тембрально мне, конечно, диапазон она развила. И обертона появились.
Дмитрий Кириллов: Представляете, вот интересно. Растет ребенок. Тут говорят: «Не подходишь, в ритм не попадаешь».
Марина Зудина: Слушайте, но у меня, видимо, самодостаточность какая-то присутствует, которая мне помогает.
Дмитрий Кириллов: Кто-то говорит: «Голоса у тебя нет».
Марина Зудина: Ничего нету вообще.
Дмитрий Кириллов: Способностей никаких нет.
Марина Зудина: А когда поступала в школу-студию, моя мама пошла, по блату договорились с педагогом… была такая профессор Ольга Фрид, была очень такой большой педагог хороший. Ну как-то то ли я не глянулась. Она сказала моей маме… Мне уж мама так не говорила. Потом она уже сказала, что сказали: «Ну куда уж с ее внешними данными? Кого она играть будет?»
Дмитрий Кириллов: Вот только мнение мальчиков абсолютно не совпадало с мнением гениального педагога школы-студии МХАТ Ольги Фрид. Ольга Юрьевна, похоже, впервые ошиблась. У Марины не было отбоя от поклонников, да и с ролями все сложилось неплохо.
Марина Зудина: Где-то в 7 классе я стала нравиться мальчикам. У меня много поклонников было. Поэтому в принципе… Да, в 10 классе я поправилась. Но оттого, что все равно был период вот этих влюбленностей мальчиков в меня, у меня какая-то женская самооценка уже была, несмотря на то, что я в тот период плохо выглядела, наверное.
Дмитрий Кириллов: «Ну, говорите, говорите».
Марина Зудина: Да пусть говорят. Я же знаю про себя. Я знаю, что у меня получится. Я знаю, я знаю. И вот с этим ощущением я шла к Олегу Павловичу. И не посмотрел он на мои пухлые щеки и на зеленые тени, и на рыжий какой-то хвост на боку. Он суть увидел. Потому что энергетически, конечно, я была переполнена.
Дмитрий Кириллов: Вы помните тот день, когда вы поступали в ГИТИС?
Марина Зудина: Да. Я пришла на конкурс, сразу без документов. И мне поставили две пятерки за собеседование и за конкурс. Я думала: «Я сейчас проснусь». Я ехала в метро. И думала: «Наверное, это сон».
Дмитрий Кириллов: Еще школу не окончила.
Марина Зудина: Да, я еще экзамены не сдала выпускные. И мне говорят: «Вот еще один экзамен». У меня был пятибалльный аттестат. Я понимала, что один экзамен я точно сдам.
Дмитрий Кириллов: Вот вы поступили, мечта сбылась. То вы Табакова слушали по радио, и вдруг вот он реальный. И еще и занимается. И этюды, и первые какие-то эти. Когда стало меняться, когда появилось ощущение, что будет какое-то особое продолжение?
Марина Зудина: Да это в один день. Ничего не было. Все мы были в него влюблены. Абсолютно. И мальчики, и девочки. Это какая-то глобальная влюбленность была.
Дмитрий Кириллов: Но выбрал то он вас из сотен девочек.
Марина Зудина: Во-первых, я веселая была. Я была самой веселой.
Дмитрий Кириллов: Совпадает. Раз.
Марина Зудина: Это все-таки да. Кстати, тогда я не могла говорить, может быть, о чувстве юмора. Но во мне оказалось развито достаточно чувство юмора. И в том мы тоже совпали. В этот момент, когда влюбляешься, люди про эти качества, кстати, не думают. Это химия. Просто я жила в ощущении безумного счастья, я парила над землей.
Дмитрий Кириллов: Кто сказал, что любовь мешает учебе? Такое вполне возможно, но только не в случае со студенткой Зудиной. На курсе Марина была в первых рядах, училась прекрасно и еще в кино успевала сниматься. Режиссер Георгий Натансон, открывший звезду кино Татьяну Доронину, искал героиню для новой своей картины и, пересмотрев сотни фотографий, остановился на карточке юной Марины Зудиной.
Марина Зудина: Олег Павлович был уверен во мне как в студентке. Я стала сниматься. Это уже к нему отношения не имело. Как к педагогу имели отношение.
Дмитрий Кириллов: Ученица же все-таки.
Марина Зудина: Но я имею в виду, когда в этой среде меня признали, то есть дальше уже глупо было бы говорить… Я единственная, кто в тот момент снимался на курсе, играла главные роли.
Дмитрий Кириллов: Как произошла встреча с Натансоном?
Марина Зудина: Я шла по улице. Гляжу – какой-то мужчина. «А хотите сниматься в кино?» Думаю: «Банальщина. Бред какой-то». Еще предлагает мне массовку в фильме «Валентин и Валентина». Типа вот там же молодые люди нужны будут в массовке. «Вы не хотите?» Я так гордо посмотрела на него, говорю: «Нет, не хочу».
И потом ассистенты ходят по институтам всегда, ищут там новые молодые лица – девочек, мальчиков. Фотопробы были. Фотопробы я прошла. Потом встретилась с режиссером. Ему понравились мои фотопробы. И у меня какая-то была почему-то уверенность, что я буду сниматься и что все получится. Тем более, я так влюблена была уже в этот период. Я так этим жила, что, наверное, это, конечно, сыграло определенную роль, потому что я светилась.
Дмитрий Кириллов: И вы попали на съемочную площадку. Там же такие звезды кругом. Это же можно с ума сойти.
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: Как играть с Дорониной? К Доронине прикоснуться страшно. А тут рядом…
Марина Зудина: Вы знаете, что? Во-первых, у нас очень хорошо сложились отношения. Я как-то к ней уважительно относилась так, потом Олег Павлович восхищался ее красотой, рассказывал, как она училась и что в нее все влюблены были. И у меня тоже очень уважительное отношение к ней было. Я видела просто, что она профессионал. И что все требования к гримерам, к костюмерам – они правомочны, потому что она так же требовательно относится к себе.
Я могу оценить только профессионализм, доброжелательное отношение ко мне. И со стороны Ларисы Удовиченко тоже, безусловно. Мы приехали в Севастополь на съемки. И нас почему-то решили поселить (она уже тогда была заслуженной артисткой) в одном номере. Правда, люкс. Она этому очень удивилась и сказала: «А как это мы будем жить в одном номере?» И нам предоставили еще один номер. Обычный номер. И она сказала: «Нет, ты оставайся в этом номере». И ушла в тот номер. Она сказала: «Ты играешь главную роль».
Дмитрий Кириллов: «Тебе положен люкс».
Марина Зудина: Она как-то так сказала очень… А потом, когда я где-то вспоминала на передаче, мы писали какую-то передачу, она сказала: «Я? Я бы не отказалась». Она, мне кажется, уже просто шутила и кокетничала. Потому что она как к молодой актрисе отнеслась ко мне с симпатией, и она даже советы какие-то… Чтоб молочком грим стирать, она мне говорила, внимательно… И они с Борисом Щербаковым куда-то меня даже в ресторан приглашали ужинать. И мне так интересно было. Они обо всем этом мире как-то говорили, о чем-то своем. Она рассказывала, как ее с Вертинской путали иногда. И мне так было интересно.
Дмитрий Кириллов: Как хорошо, что вроде старшая коллега, да, отнеслась как к близкому какому-то человеку. Обычно знаете, как у актрис бывает? «Ничего я тебе не скажу, молодая». Часто так бывает же.
Марина Зудина: Чаще всего ревность возникает, потому что кто дальше за тобой идет, и типа кто там уже на пятки наступает. А я думаю: «Нет, когда мне будет лет 40, я не хочу так на молодых смотреть». Потому что молодые все считывают. И думаю: «Это же глупо».
Дмитрий Кириллов: «Вот я не буду такой злюкой», да?
Марина Зудина: Я не хочу. Да, да, да. Я помню, еще не вышел фильм (он, по-моему, весной вышел). И я в каких-то переживаниях поехала почему-то на Тверскую. Гуляю, вдруг мне навстречу компания молодых людей. И падает снег. И я в таком же каком-то шапко-шарфе.
Дмитрий Кириллов: А модные такие были.
Марина Зудина: Такая чулок. Кстати, после «Валентина и Валентины» прям мода на такую шапку была.
Дмитрий Кириллов: Все девушки, по-моему, стали вязать.
Марина Зудина: И я иду. И ко мне вдруг подходят, говорят: «А вы снимались в фильме «Валентин и Валентина»?» Я так думаю: «Откуда они знают?» Говорят: «А мы были на закрытом показе». И, вы знаете, у меня в этот момент ощущение, что вся Тверская озарилась, и появилась какая-то грандиозная подсветка. И все вообще. И я такой счастливой себя ощутила, несмотря на какие-то грустные мысли. Все озарилось каким-то волшебным светом. Я поняла: «Я актриса, и меня уже кто-то знает. И какое же это счастье». А потом это огромное количество писем, когда просто мешками приходили.
Дмитрий Кириллов: Что писали? В любви признавались? Жениться предлагали.
Марина Зудина: Да, «я из армии». Из колоний огромное количество. «Вот я отсижу срок, вернусь, мы встретимся».
Дмитрий Кириллов: «Я тебя найду».
Марина Зудина: «Я тебя найду».
Дмитрий Кириллов: «По главной улице с оркестром» - ну это тоже потрясающая история.
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: Это же Петр Ефимович Тодоровский.
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: Это же не кто-нибудь.
Марина Зудина: Он удивительной нежности человек, музыкальный, влюбленный в профессию. С такой любовью относится к артистам, с которыми он работает. Я совершенно была влюблена в его фильм «Военно-полевой роман», много раз его пересматривала.
Просто когда прочитала сценарий, я как-то думаю: «Не очень мне близка героиня». И я сначала думаю: «Что я пойду туда?»
Дмитрий Кириллов: Но тут вовремя вмешался Олег Павлович Табаков. Он объяснил Марине, что значит молодой начинающей актрисе сниматься у самого Тодоровского – выдающегося режиссера, сценариста, оператора, музыканта, просто невероятного человека, прошедшего войну.
Марина Зудина: Благодаря Олегу Павловичу встреча наша состоялась. У нас были какие-то поездки с фильмами. И я не могу про многих так сказать, но он из таких человеческих открытий для меня и человеческих влюбленностей. Вот именно человеческих. Не режиссерских, не актерских. Удивительный человек. Это человек, смотрящий какими-то наивными детскими глазами на мир.
Дмитрий Кириллов: Олег Павлович радовался тому, что такая звезда родилась в семье? Что появилась новая кинозвезда.
Марина Зудина: Вы знаете, мне кажется, что очень радовался за меня. А потом ему это было важно. Да, ему было важно. Во-первых, он мой педагог и учитель. Ну как? Ты (да, не знаю) как Галатея. То есть как твое создание.
Дмитрий Кириллов: Лепит Пигмалион.
А вскоре в жизни Марины Зудиной появилась «Табакерка» - театр, организованный Олегом Павловичем Табаковым, куда пришли работать его самые талантливые ученики. «Табакерка» затянула Марину в свой театральный водоворот. И уже как-то стало не до кино. Хотя несколько интересных работ все-таки случилось.
Кто-то пустил слух, что Зудина целиком увлечена театром и больше не снимается в кино. Режиссеры перестали ее приглашать. Но это было неудивительно. Ведь у Марины появился в жизни главный театр и главный человек.
Марина Зудина: Возник Театр Табакова. Поэтому, конечно, я жила этим в основном.
Дмитрий Кириллов: Театр стал очень быстро популярным. Но бренд…
Марина Зудина: Он был лучшим. В какой-то момент он был лучшим. У нас гастроли были, мировые фестивали были. И когда студентам школы-студии предлагали МХАТ или «Табакерку», конечно, выбирали «Табакерку». До тех пор, пока Олег Павлович сюда не пришел, я считаю, что «Табакерка» была фактически лучшим театром в стране. Живым, в смысле энергичным.
Дмитрий Кириллов: В тот момент, когда вы работали в «Табакерке», вы уже были вместе с Олегом Павловичем, естественно… Но не были расписаны еще, по-моему?
Марина Зудина: Мы были со студенчества с Олегом Павловичем. Просто как бы, если так формально говорить, узаконили мы отношения уже перед рождением Павла, собственно. Мы почти 10 лет были вместе. Поэтому это ну так – узаконили и узаконили.
Дмитрий Кириллов: Ничего не поменялось в принципе?
Марина Зудина: Если так сказать, то для меня эта дата начала нашего романа… Я ее помнила всегда. А вот дата, когда мы расписались, я в принципе ее помнила, но иногда я забывала. Но она не являлась такой определяющей. Это было 17 марта. Я тогда, по-моему, уже на 6 месяце беременности была, ждала Павлика. И все это было после репетиции спектакля с Адольфом Шапиро «Последние». Мы так забежали в грибоедовский загс. Как символично. Первый раз я села в машину к Олегу Павловичу именно у грибоедовского загса. Вот первый раз. И, видите, там мы опять встретились через большое количество лет. И, собственно, там зарегистрировали наши отношения.
Дмитрий Кириллов: Пройдет 11 лет – и на свет появится Марья Олеговна Табакова, позднее папино счастье и утешение. Перед рождением Маши в жизни Олега Павловича и Марины произошло еще два знаковых события – крещение и венчание.
Вы жили вне церкви какое-то время. Ну не то что вне церкви, но не были крещенной.
Марина Зудина: Может, я была. Никто не знает. Потому что у меня папа работал в партийной жизни. По определению крестить, наверное… Но так как меня с 3 лет куда-то в Ессентуки отправляли. Я не помню ни города Ессентуки… Я помню, что меня туда отправляли маленькой девочкой. Я там подолгу жила. То, наверное, меня там крестили. Мне так кажется. Но так как я не была уверена 100%, то в зрелом возрасте…
И Олег Павлович не помнил, крестили его или нет. Поэтому мне сказали, что «если вы не помните, то ничего страшного, если вас покрестят еще раз».
Пашку мы потом крестили, естественно. А уже Машка родилась – мы уже обвенчаны были. Я долго к этому шла.
Когда мы ехали, был дождь. А когда возвращались после венчания, была двойная радуга. Одна радуга и еще радуга. Представляете?
Дмитрий Кириллов: Все, о чем можно было мечтать, сбылось. Есть рядом самый дорогой на свете человек, прекрасные дети и любимая работа. Много работы. С приходом Олега Табакова в Московский художественный театр работы прибавилось и у Марины. Она ведущая актриса «Табакерки» и МХАТа. Буквально разрывалась между двумя театрами.
В театре вы сыграли очень много ролей таких знаковых, да? То, что можно назвать счастьем для актрисы.
Марина Зудина: Да, у меня в какой-то момент, вы знаете… Был период – я даже уставала. Я одновременно играла Настасью Филипповну в «Идиоте», Мамаеву в «Мудреце», Дугину в «Последней жертве», Антигону. Я играла Елену Андреевну. Это совершенно роли мирового репертуара. Не говоря о других ролях еще. Я Теннесси Уильямса играла.
Дмитрий Кириллов: Мадам Бланш играла, да, да, да.
Марина Зудина: Джейн. Это прообраз Бланш. А, Бланш я позже сыграла. Вот тогда я играла те роли. Потом я и Бланш сыграла в «Трамвае «Желание»».
Дмитрий Кириллов: То есть самые такие, можно сказать, на чем держится репертуар.
Марина Зудина: Безусловно. И в определенный жизненный период, например, эти 5 ролей могли пересекаться. 5 прям таких ролей мирового репертуара. Это было достаточно сложно. Я уставала. Да, я много играла. Но в этот период я практически не снималась. Но я счастливо жила какой-то театральной жизнью. Мне это было интересно. И к тому времени как раз Константин Богомолов стал сотрудничать и с Театром Табакова, и с Московским художественным театром. И, наверное, последние работы, 6 спектаклей или даже если две версии «Чайки» было, то, наверное 7, мы делали с ним. Мне было очень интересно.
Дмитрий Кириллов: Быть женой Табакова – это роль посложнее многих уже сыгранных на сцене МХТ или «Табакерки». Но Марина прекрасно с ней справлялась. Сотня звонков в день, череда знакомых и незнакомых лиц, официальные приемы и деловые ужины. Табакова разрывали на части. И Марина делала все возможное, чтобы Олег Павлович успевал просто жить: дышать, отдыхать, быть в своей семье. Марина в Олеге Павловиче буквально растворилась. Все было подчинено ему.
А еще ей было сложно поддерживать отношения с людьми. Давил статус жены худрука.
Марина Зудина: Вот эта дистанция, которая была, когда я была женой Олега Павловича, все равно, притом что у меня очень хорошие отношения со многими были, но все равно это определенный статус, который накладывает отпечаток. Не потому что я не могла с кем-то болтать или кто-то не мог мне резко ответить. Нет. А просто, безусловно, ты приходишь – ты приносишь с собой, да? Все равно это учитывают.
Дмитрий Кириллов: Это сложно – жить с гениальным человеком?
Марина Зудина: Вы знаете, когда любишь, никогда не сложно. Если ты любишь. Это счастье. Другое дело, что я уверена, что люди большого масштаба или люди, которые занимают определенное, помимо таланта, положение в обществе, безусловно, роль женщин тоже нельзя преуменьшать. Во всяком случае, те женщины, с которыми я общалась и у которых мужья занимают определенное положение, но в них тоже есть определенные таланты. Не бывает так, что никакая женщина рядом с гениальным мужчиной. Понимаете, так не бывает. Если женщина обладает определенной энергетикой, которая привлекла такого мужчину, значит в этой женщине тоже что-то есть.
Меня иногда обижало, что оттого, что я жена, то, что я иногда какие-то идеи рождала, вызывало вначале неприятие, просто потому что я женщина, я жена, и зачем я лезу типа в театральные дела. Я не директор, я не кто-то. И он чаще всего интуитивно принимал правильные решения. Но ему все равно было интересно. Когда было интересно со мной посоветоваться по поводу пьесы какой-то или по поводу, например, какого-то режиссера, он мог спросить. И я всегда понимала, что он спрашивает, потому что он просто хочет что-то проверить на мне. Но не потому что это повлияет на какое-то решение. Абсолютно.
Дмитрий Кириллов: Встреча Олега Табакова и Марины Зудиной была предначертана судьбой. Похоже, что Табаков влюбился в юную студентку с первого взгляда. А для Марины же, мечтавшей о Табакове еще со школьной скамьи, этот сказочный сон стал реальностью. Они прожили вместе почти 35 лет. И все эти годы Марине приходилось слышать недвусмысленные намеки от бездарных завистников и талантливых недоброжелателей. Но эта влюбленная пара была где-то далеко и высоко и никогда не обращала внимания на сплетни. Марина Зудина и Олег Табаков стали единым целым.
Марина Зудина: Вы знаете, есть какое-то понятие – безусловная любовь. Когда ты настолько знаешь и уверен, что это просто безусловная вера. Это удивительно. Я даже объяснить не могу. Это единый взгляд на жизнь, это единый… Спорили по каким-то вопросам. Это не то, что всё… Нет. В чем-то мы разные были и в чем-то очень… Но это была…
Дмитрий Кириллов: Но глобально не было таких, да?
Марина Зудина: Просто если я начну на эту тему говорить, я плакать начну. Поэтому я стараюсь эту тему не затрагивать. Это та ситуация, когда ты готов за человека жизнь отдать. Это вот такая ситуация. Если знать, что у человека всё хорошо…
Дмитрий Кириллов: Новый 2018 год семья Табаковых встречала не за праздничным столом, а в больнице. Тревожная весть о болезни Олега Павловича мгновенно облетела всю страну. Началась борьба за его жизнь. И здесь Марина проявила себя как настоящий боец. Она провела в реанимации рядом с мужем 103 дня. С собой у нее было только два спортивных костюма: один стирала, а другой носила. Пережить потерю Олега Павловича помогли дети – Павел и Мария. Они – его продолжение.
Марина Зудина: То есть такие желанные. И вот такие, что ли… В такой какой-то прям любви рожденные. Поэтому, наверное, у нас такие отношения. Я прям растворяюсь в любви к ним. И они мои друзья большие.
Дмитрий Кириллов: И потом уже успехами можно какими-то гордиться. Вот Павел, допустим. Все-таки… Вот ситуация. Вы попадаете на съемочную площадку, где играете вместе с сыном.
Марина Зудина: Ой, я волновалась. У него главная роль. Это по Пелевину Ампир «В», снимает Виктор Гинзбург. Я играю небольшую роль. И у него огромное количество было съемочных дней. Там 100 с лишним. Думаю: «Ну какая у него энергетика в кадре!» У нас достаточно сложная сцена. Мы сыграли. Не знаю, как там сложится. Останется это в фильме, нет. Но я за него волновалась. Правда.
Дмитрий Кириллов: У вас бывают с ним такие серьезные разговоры по поводу того, что «Паша, теперь ты сам все должен делать, потому что тебе будут все время говорить: «Ну, твоя фамилия Табаков»».
Марина Зудина: Вы знаете, я недавно что-то просматривала и нашла интервью Олега Павловича, где он как раз говорил: «Я надеюсь, что Паша уже пережил тот период, когда этот груз фамилии…» Это было после фильма Ани Меликян «Звезда». Он сыграл главную мужскую роль. И как-то Аня смогла с ним эту работу сделать. Он там был убедителен. И Олегу Павловичу как-то было радостно.
Почему Олег Павлович столько талантливых артистов и режиссеров открыл? Он ценил индивидуальности. Поэтому Серебреников, Богомолов, Бутусов, братья Пресняковы (драматургия), Миндаугас Карбаускис. Он ценит в них это. Они совершенно разные. Ну, понятно, Адольф Шапиро, Темур Чхеидзе ставил. Прекрасный режиссер ставил Кама Гинкас. Поэтому он приглашает Хабенского, Пореченкова, Трухина, Толю Белого, Марину Голуб.
Вот если говорить о детях, то они сформированы им. И у них есть своя точка зрения на многое. И они привыкли выражать свое мнение, у них собственный взгляд на что-то, они внутренне свободные люди, я их уважаю за это.
Дмитрий Кириллов: Маша… Сколько ей сейчас? 14?
Марина Зудина: 14,5.
Дмитрий Кириллов: Она тоже будет актрисой?
Марина Зудина: Да, наверное, она мечтает. Какое-то время она вообще о театре не могла говорить, потому что ушел из жизни папа, ушел из театра брат. И театр с достаточно болезненными какими-то ощущениями у нее ассоциировался. Она долгое время вообще не ходила в театр, не хотела, не могла. Сейчас проходит время – наверное, да, у нее будет какой-то интерес. Но что загадывать?
Дмитрий Кириллов: Поживем – увидим.
Марина Зудина: Конечно.
Дмитрий Кириллов: Марина привыкает жить в новой реальности. Заново открывает людей, и люди узнают совсем иную Марину Зудину. Жизнь продолжается.
Марина Зудина: А на съемках мне приходилось затрачиваться на то, чтобы выстраивать заново как-то отношения и понимать вообще природу. Сейчас мне легче. Может съемочная площадка меняться, но сейчас мне легче, потому что все равно я уже я. И я живу в других предлагаемых обстоятельствах, поэтому я с нуля выстраиваю. Вот этого шлейфа жены худрука все равно в принципе я не несу с собой. Я прихожу как я. И мне сейчас проще выстраивать отношения.
Знаете, в какой-то момент, пережив глобальные перемены в своей жизни, я настолько внутренне работала над собой, что, знаете, обиды, сожаления ушли из моей жизни. Я счастлива от этого. У меня вообще ни на кого обид нет. Притом, что очень много людей, на которых я морально, человечески рассчитывала. Я никакую поддержку не получила. Но вы правильно сказали. Видимо, я с детства была сильным человеком при всей хрупкости. И я абсолютно счастлива. Я думаю, что Олег Павлович может только порадоваться, что и я, и Павел, и Мария – мы человечески если изменились, то, может, даже в лучшую сторону. И это все благодаря Олегу Павловичу. Потому что он научил этому.
Он научил тому, что профессия гарантий не дает. Иногда думаю: «Ну почему он в какой-то ситуации не может мне помочь?» А сейчас думаю: «А, наверное, он понимал, что мне придется потом рассчитывать только на себя».
Из моей жизни сейчас театр уходит. Я так скажу. Я никогда не могла этого предположить. Все люди, которые работали с Олегом Павловичем… Я имею в виду близкие к нему… Не актеров, я имею виду дирекцию, администрации… Этих людей фактически нет. И это пространство для меня, конечно, разрушено. Оно другое. Пришли другие люди – вот и все. Это ушло из моей жизни тоже.
Когда в один момент столько потерь, безусловно, надо тогда либо жаловаться начинать, чего я не люблю. Я сказала: «Всё, эта жизнь закончилась, другая жизнь началась».
Вы знаете, сегодня так, завтра по-другому. Я всегда открыта. И если я кому-то буду интересна, я с радостью буду работать. Поэтому я хочу быть с теми, кому я интересна.
А ходить и… Я избалована. Я слишком избалована, чтоб еще ходить и кого-то просить. Знаете, придут сами и предложат. Вот так.
Дмитрий Кириллов: И так будет обязательно.
Марина Зудина: Я думаю, что будет.
Дмитрий Кириллов: Впереди кино. Это 100%. Я по вашим глазам сияющим понимаю, что это сейчас такая отдушина, это интересно. Столько лет не сниматься по большому счету. Тем более вы в такой форме находитесь, что можете сыграть практически всё – от дочки до мамы. Ну а бабушку еще рано.
Вот я слушаю вас и понимаю, что самое главное слово, наверное, которое мне все время хочется вам сказать – это слово «любовь».
Марина Зудина: Да, да, да. Любовь как ощущение жизни в принципе. Я знаю людей, которые, наверное, никогда не любили. Поэтому они все время рассказывают о том, почему это, почему это, почему это. Потому что если ты никогда не любил, как ты вообще можешь верить в любовь?
И когда первый раз ко мне пришел сын и сказал: «Мама, я влюбился». Или когда Маше мальчик понравился, люди же расцветают в этом чувстве. Когда на одной волне, когда основное – любовь. Но еще вера и надежда.
Дмитрий Кириллов: Любовь – она глобальная.
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: И вне времени, вне пространства.
Марина Зудина: Да.
Дмитрий Кириллов: И пусть эта любовь всегда будет с вами.
Марина Зудина: Спасибо.
Дмитрий Кириллов: И она вас будет согревать и вдохновлять, и даст вам новые силы жить.
Марина Зудина: Спасибо вам большое. Мне очень приятно.
Дмитрий Кириллов: Спасибо.