Дмитрий Кириллов: Поэт в России – больше, чем поэт. Их, творческих, ярких, талантливых, родная земля всегда щедро рожала. А вот поэтов, сочиняющих песни... Не тех авторов, которые зарифмовывают пустые и бессмысленные строки, что ежедневно вываливаются тоннами в наши несчастные уши, а настоящих художников слова, создающих песни-шедевры, песни про каждого из нас, те, кто сопровождают нас и в радости, и в горе, те, что все поют за столом с друзьями, – таких поэтов, создающих песни на всю жизнь, раз-два и обчелся. Поэт Александр Шаганов пишет так, что многие его песни воспринимаются как созданные народом: раз песня застольная, значит, сочиненная самой жизнью. И вот обидно как-то авторам, когда про них даже забывают упоминать исполнители. Люди, берегите своих поэтов, они у нас на вес золота. Александр, вы – мой герой «Моей истории»! Я просто счастлив! Знаете, это какой-то юношеский восторг у меня сейчас, знаете. Я иду по улице, пою: «По дороге да по кольцевой Я шагаю в этот час ночной...» В Люберцах это гимн практически в тот момент был. Александр Шаганов: Город Люберцы, он до сих пор в моем сердце, всегда с теплотой туда приезжаю. Надо сказать, там местный люд очень любит песни и охоч, то, что называется, до гуляний, и годы становления сразу зримо перед тобой встают... Хотя это, повторюсь, было уже более 35 лет назад. Дмитрий Кириллов: И в то же время включаю радио: «Побеседуй со мной, побеседуй...» Александр Шаганов: Это вот вы вспомнили песню, дуэтное исполнение... Дмитрий Кириллов: Это же Зыкина, королева! Александр Шаганов: Да, Людмила Зыкина и Коля Расторгуев, прекрасный дуэт, на музыку Матвиенко Игоря... Я никогда не думал, что эти стихи обрастут, то, что называется, мелодией, вот. Это огромный подарок, то, что в антологии нашей великой певицы есть и одна песня на стихи поэта Шаганова. Дмитрий Кириллов: От Зыкиной до Маликова и Шуфутинского – весь алфавит из фамилий самых популярных артистов, от а до я, задействован в работе у поэта Александра Шаганова, последнего романтика, затерявшегося во времени словно в улочках старой Москвы. Изменилась жизнь, изменилась сама Москва, а Шаганов так окончательно и не повзрослел. Может, потому, что в 20 лет, похоронив обоих родителей, он навсегда оставил в сердце островок детства, улетая в своих стихах туда, где живет счастье. Вот, казалось бы, вам 14 лет, вы начинаете писать стихи, и вы стесняетесь: «Это «Воскресение» группа!» – да? Александр Шаганов: Не мужское занятие для 14-летнего подростка, очень наивны мои строки, да, и я их то, что называется, шифровал, свое авторство шифровал. Дмитрий Кириллов: Почему? Думал, что это не мужское занятие, да? Александр Шаганов: Ну, отчасти, то, что вот какая-то такая наивная тема... Вы понимаете, сочинитель – ты всегда обнажаешь душу свою, обнажаешь свое сердце. Может, кто-то воспримет это с насмешкой... Я этого стеснялся, быть неуслышанным, непонятым. Но потом, спустя годы, я хочу сказать, что я проживаю счастливую жизнь, потому что я верен своей юношеской мечте, т. е. это то, чем я хотел и мечтал, я мечтал писать песни, и вот это сопровождает меня... И наверное, мой лирический герой, он тоже такого другого возраста, нежели по паспорту поэт Шаганов, это такой немножко послестуденческий возраст. И я очень берегу все воспоминания, я такой... Есть такая песня «Нам рано жить воспоминаниями...» Я считаю, что надо их, наоборот, коллекционировать, потому что вот эти теплые вечера... Дмитрий Кириллов: Это богатство, да. Александр Шаганов: ...которые случались в моей жизни, в моей памяти... Она так устроена: она фокусируется на чем-то всегда очень теплом, душевном, хотя она помнит все, безусловно... И вот эти теплые вечера спустя время, они находят тебя через твои строки. Я иногда сам удивляюсь, что я их сочинил, потому что это всегда наитие, улыбка небес в сторону автора, если у тебя получились те или иные строки. Я надеюсь, что мои строки, они все-таки пригодились людям, я вот так вот отстраненно говорю. Почему? Потому что вот песня, скажем, «Батяня-комбат» или «Там, за туманами» – эти песни уже имеют историю более четверти века, но они до сих пор востребованы. Дмитрий Кириллов: В 7 лет Саша Шаганов нашел свидетельство о смерти мамы: просто пошел в школу, научился читать. Отец все объяснил: она умерла молодой от рака, когда Саше было 1,5 года. Вторая мама, Юля, была самой что ни на есть родной, а потому Саша всегда чувствовал себя счастливым шалопаем с рабочей окраины Москвы. Футбол – главное дело жизни, мечтал стать великим спортсменом, футболистом. Но в 14 лет мечта рухнула: Саша попадает в больницу с серьезной травмой. Александр Шаганов: У меня случилось вот это, то, что называется, неприятная травма футбольная, ущемление мениска, и я, так сказать, ходил подхрамывая... И вот этот слом моих ожиданий юношеских стать спортсменом... Дмитрий Кириллов: А видел себя футболистом, да, в принципе? Александр Шаганов: Да, вот я хотел быть спортсменом, и тут вот, да, такая травма... И я оказался в некоем таком одиночестве... И вот этот слом каких-то юношеских ожиданий, он оброс новой мечтой вот пригодиться людям, вот именно писать песни. Это очень романтическая история в том плане, что я когда смотрел первый раз выступление, группа была «Песняры», я помню, в 14 лет я попал на их прекрасный концерт, я увидел это... Дмитрий Кириллов: Это космос, да, «Песняры»? Александр Шаганов: Да-да-да. Я был настолько вдохновлен, думаю: как же пригодиться этому миру, вот этому яркому эстрадному миру? Значит, петь я не умею, на гитарах я не умею играть... Думаю: ах, буду-ка я писать для них слова! Вот эта юношеская совершенно мечта совершенно из ниоткуда. Вот я люблю литературу, я попробую... Вот с этой мечтой я начал постепенно. Дмитрий Кириллов: Вот человек из рабочей окраины. Вы же где-то между Рязанкой и Кузьминками? Александр Шаганов: Да-да. Дмитрий Кириллов: Тусовка где проходила? Александр Шаганов: Я всегда горжусь, то, что называется, тогда это были городские окраины, 1-я Новокузьминская улица, где я стал школьником, потом студентом. И альма-матер моя, Московский электротехнический институт связи, как он тогда именовался, и мои студенческие годы, однокашники – они до сих пор в моем сердце, мы встречаемся. И конечно, преподавательский состав. Я получал техническую профессию, хотя уже моя мечта стать поэтом, она была со мной... Дмитрий Кириллов: А зачем пошел в техническую область, если уже мечтал писать? Зачем? Александр Шаганов: Объясню. Дело в том, что в те годы не было такого количества гуманитарных вузов. Ну, стать... Мальчик-библиотекарь – это несерьезно, условно говоря, в те годы. Дмитрий Кириллов: Пойти в литературный институт можно было. Александр Шаганов: В литературный институт, естественно, меня не приняли, потому что еще я, так сказать, не созрел, ну мне 17 лет. И я, сносно обучаясь в школе, без троек, поступил в технический вуз и очень рад этому обстоятельству, потому что стал бы я студентом литературного или какого-нибудь гуманитарного института, может быть, мою мечту, то, что называется, замылили, вот, знаете, замылили... Дмитрий Кириллов: Ну да, или крылышки бы обломали. Александр Шаганов: А тут... Все-таки поэзия для меня была моментом самообразования, и рост моей личности сопровождался вот этой мечтой. Дмитрий Кириллов: Мне разведка донесла, что Шаганов телефонами занимался, но если сейчас спросить вас, как устроен телефон... Александр Шаганов: Да, я не смогу сносно объяснить, не смогу. Объясняю почему. Дело в том, что мне очень легко давались теоретические предметы, то, что называется, физика, математика, а вот уже само устройство, это уже некая такая прикладная история, и тут... Это был уже III курс, тут я, что называется, поплыл, потому что рифмосложение занимало в моей голове... Дмитрий Кириллов: Надо идти на лекцию, а куда шел? В библиотеку. Александр Шаганов: Потому что нельзя было найти в периодике библиотечной или в магазинах по сравнению с сегодняшними те книги Цветаевой, Пастернака, Мандельштама, Маяковского, и я их читал в читальном зале. Это были мои такие университеты литературные. Дмитрий Кириллов: Взрощенный на Пастернаке Шаганов. Александр Шаганов: Да. «Вокзал, несгораемый ящик Разлук моих, встреч и разлук Испытанный друг и указчик, Начать – не исчислить заслуг. Бывало, вся жизнь моя – в шарфе, Лишь подан к перрону состав, И пышут намордники гарпий, Парами глаза нам застлав...» А вот, смотрите, у Пастернака эти строки: «Никого не будет дома, Кроме сумерек. Один...» Книжные его стихи тем не менее стали любимыми и по-настоящему тоже растворились в народном сознании благодаря кинофильму, и это тоже стала величайшая песня. Дмитрий Кириллов: А свою большую первую песню Саша Шаганов пристроит только в 17 лет. Три года он обивал пороги концертных залов, артистических гримерок, студий звукозаписи и везде оставлял свои стихи. Певцы их читали, некоторые даже давали советы, хвалили и растворялись как туман. А потом случилась долгожданная встреча. Лидер самой модной рок-группы «Черный кофе» Дмитрий Варшавский записывает песню на стихи Саши Шаганова. Когда пластинка вышла, Саша принес ее к родителям на могилу, чтобы поделиться этим счастьем с ними. Александр Шаганов: Так случилось, что вот мои родители, они не успели вот увидеть мои свершения. Мне было лет 20, я был студентом, сестренка еще училась в школе, когда не стало моих родителей. Ну, дети войны, поэтому... Это, наверное, наши самые главные ангелы-хранители, потому что они в моем сердце. И вот я уже возрастно стал старше своего отца, но никогда не стану мудрее его, великодушнее. Это огромный для меня пример и огромное мое личное счастье, что у меня был такой отец. У него было шесть классов образования, годы войны, что-то еще такое, но вот эта мудрость... Как я говорю, у нас никто не сможет отнять улыбку, которую нам подарили родители благодаря Господу. Я никогда не забываю, что я крестьянский внук, и по московским меркам моя большая семья, мой старший брат, моя младшая сестренка, которой я посвятил песню «Младшая моя сестренка»... В детстве никогда не было скучно, потому что у меня всегда было с кем играть, вот я не знаю, мне лет 7–10. Во-вторых, это рабоче-крестьянская, то, что называется, семья, у нас были обязанности: уборка квартиры, что-то еще такое, старшие помогают младшим... Дмитрий Кириллов: Выручка, взаимовыручка, да? Александр Шаганов: Взаимовыручка. Мы и в праздники, и в горе, вот когда семья вся в сборе... Прямо уже рифмами я начинаю говорить... Дмитрий Кириллов: Ага, правда, да. Александр Шаганов: Вот это огромное счастье. Эти выходные, где мой отец встречался со своими братьями, тоже у моего деда большая семья, пятеро детей было... Это неотступно вот формировало меня вот именно в ситуации теплоты душевной. Дмитрий Кириллов: И за столом собирались все, да? Александр Шаганов: За столом собирались, да. Жили, так сказать, небогато, но вот так вот в складчину: сегодня мы здесь, значит, у дяди Васи, старшего брата моего отца, которому я посвятил песню «Батяня-комбат», Василий Павлович... Дмитрий Кириллов: Он же воевал, дядя Вася? Александр Шаганов: Да, Василий Павлович Шаганов. Он был в осажденном Ленинграде, был награжден за оборону Ленинграда, вот такой героический у меня крестный. И в следующий выходной к дяде Вите едем... Все так по-домашнему... Я узнал такой любопытный исторический факт. Вот мой дедушка за год до того, до 1936-го, когда снесли храм Христа Спасителя, он, работая маляром, реставрировал, но не как реставратор, а вот как рабочий, который помогал... Дмитрий Кириллов: Малярные работы. Александр Шаганов: Да. Понимаете, его труд, так сказать, был... Я вот это никогда не забываю, что я из обычной семьи, крестьянский внук, сын рабочего, и это меня укрепляет по жизни. Дмитрий Кириллов: Шаганов – поистине русский поэт, в каждой его строчке слышна мелодика русской песни. И казалось бы, слова какие-то простые, порой наивные, а попадают в самое сердце. Недаром говорят, что все гениальное просто, только вот пойди напиши. Александр Шаганов: Я вот стараюсь продолжать эту линию, которая идет от Есенина через Фатьянова, через Дербенева... Вот мои строчки: Люблю тебя, Россия! Даль полей, Разливы рек, весенних зорь туманы! И вечера в январскую метель, И золотые осени поляны! Люблю тебя, Россия! Даль небес, Где нас в любви родили и крестили, И только здесь я счастлив, только здесь, Моя Россия. Дмитрий Кириллов: Я знаю точно, что вы были знакомы с Вознесенским. Александр Шаганов: Да, это событийная встреча. Мне 16 лет, случайно... Это кумир моего юношеского сознания, Андрей Андреевич Вознесенский выдающийся... Я посылал ему стихи, я перепутал адрес почтовый, и он меня просил перезвонить... И я спросил, он говорит: «Нет, письмо не приходило. Какой адрес?» – «Вот такой». – «Вы перепутали номер квартиры. Ну пошлите еще раз». И вот я посылаю второе это письмо и случайно на телеграфе встречаю его, да. Это просто... Дмитрий Кириллов: Фантастика. Александр Шаганов: Я подошел к нему и сказал: «Андрей Андреевич?» Он припомнил мои звонки эти бестолковые, прочитал мои стихи и сказал (это мне 16 лет): «Скажите, а как ваша фамилия?» – еще так деликатно, доброжелательно. Я говорю: «Шаганов, Саша Шаганов». Он говорит: «Саш, ну вот видите, у вас фамилия поэта. Стихи вы пока пишете подражательно, а фамилия у вас такая хорошая, поэтическая – постарайтесь ее оправдать!» – он мне сказал. Вот это мне запомнилось, и я стараюсь оправдывать. Дмитрий Кириллов: Нельзя было Вознесенского подводить! Александр Шаганов: Нельзя было подводить. А какая встреча, Николай Николаевич Старшинов! Старшинов – поэт-фронтовик. Нам 16 лет, мы пришли к нему, альманах «Поэзия», он главный редактор. С улицы пришли прямо вот, мы школьники, в его кабинет... Мы для него возрастно были внуки, он уделил нам время, значит, почитал наши стихи, покритиковал, напутствовал, так сказать, вдохновил, Николай Николаевич Старшинов. У меня вот книжка вон там, даже можно посмотреть, с автографом Танича Михаила Исаевича: «Саше Шаганову – как приветы в мою юность!» – вот такой лестный автограф. Дмитрий Кириллов: Ого! Александр Шаганов: И я хочу сказать, что Шаферан, Танич, Дербенев – это вершины нашей песенной поэзии. Давайте еще добавим Пляцковского... Дмитрий Кириллов: Пляцковский, Рябинин... Александр Шаганов: Рябинин... Понимаете, вот этот костяк... Дмитрий Кириллов: Антонов тоже знал, с кем работать. Александр Шаганов: Да. Дмитрий Кириллов: Как Матвиенко знает, с кем работать из поэтов, так и Антонов знает всегда. Александр Шаганов: Да, Юрий Михайлович с ними потрудился и Слава Добрынин... Прекрасные их соавторы-композиторы... Но вот эти песни, они вот через поколение, они до сих пор с нами, мы их все любим и т. д., и т. д. И конечно, вот Леонид Петрович, мы с ним тоже встречались... Дмитрий Кириллов: Ревновал? Как он относился? Александр Шаганов: Ну, он был строг, надо сказать. Поэт Дербенев Леонид Петрович, он, так сказать, не разбрасывался комплиментами. Ну, это очень личностная история. Уходя из жизни, мне Вера Ивановна, его вдова и жена, рассказала историю. «За неделю, – говорит, – до ухода Леонид Петрович говорит: «Вера, никто песни не сможет, вот меня не станет, нормальные сочинять. Есть только вот один из молодежь», – и назвал, Саша, вашу фамилию!» – мне Вера Ивановна говорит. Я такой стоял... Я опешил, потому что, знаете, я... Дмитрий Кириллов: Это сильно. Александр Шаганов: Я стоял такой и даже не мог ничего сказать, что-то такое... Дело не в этом. В чем суть-то? Дмитрий Кириллов: Это такое благословение. Александр Шаганов: Это определенно, да, благословение, безусловно, но дело не в этом. Уходя из жизни, он думал о песне: «Вот кто будет без меня, выдающегося Дербенева, кто будет сочинять?» Дмитрий Кириллов: Кто дальше будет. Александр Шаганов: Думал, кто. Понимаете, это дорогого стоит, вот так прожить жизнь со своей мечтой, со своей идеей. Дмитрий Кириллов: Дело жизни у человека. Александр Шаганов: Дело жизни, вот да, Дим, правильно, так вот относясь к делу жизни. Дмитрий Кириллов: Вообще, конечно, вам несказанно повезло, потому что у Паулса был Резник, у Антонова был Пляцковский, у Зацепина был Дербенев, а у вас появился Матвиенко. Это вообще, конечно, чудо чудесное. Александр Шаганов: Да, это событийное тоже наше знакомство с Игорем, уже больше 38 лет мы приятельствуем, сочиняем. Сейчас меньше, безусловно, в былые годы звонче. Но мы формировали друг друга, мы друг другу достались, то, что называется, в начале пути... Дмитрий Кириллов: Маститый поэт, у которого вышел альбом «Черного кофе»... Александр Шаганов: Пластинка миллионным тиражом! Дмитрий Кириллов: ...пластинка миллионным тиражом, встречается с начинающим композитором. Александр Шаганов: Это был репетиционный зал Дворца культуры АЗЛК, витражные стекла, и там на втором этаже репетиционная база была у Игоря, так сказать, его коллектива, звезд с неба не хватали... Ну, мы все молоды... Я приехал на эту встречу... Дмитрий Кириллов: Кто-то подсказал, навел, да, что есть композитор? Александр Шаганов: Кто-то мне, да, дал телефон Игоря: «Они сейчас заканчивают пластинку, покажи свои стихи, может быть, они тоже выйдут какими-то пластинками...» – что-то еще такое. Но вот я опять же говорю, импульс от меня, я никогда не стеснялся набрать телефон чей-то. Говорю: «Игорь, давайте встретимся?» – «Давайте». Вот я приезжаю... Дмитрий Кириллов: Приехал. Александр Шаганов: Да. Я ему читаю свои стихи: Осень-государыня, вам одной покаюсь, Светлыми дубравами я бреду, скитаюсь. Осень-государыня, болен я невольно, Песнями усталыми, звоном колокольным... – и там что-то такое дальше. Он говорит: «Прекрасные строки!» Я говорю: «Да, прекрасные. Но музыку на них будет писать другой композитор!» Он опешил, говорит: «А зачем ты мне их тогда показываешь?» Дмитрий Кириллов: Хорошее начало. Александр Шаганов: «Чтобы ты видел, в какой я форме нахожусь!» Дмитрий Кириллов: «Чтобы видел уровень», да? Александр Шаганов: «Чтобы ты видел уровень», да. Дмитрий Кириллов: Так. Александр Шаганов: Одним словом, мы категорически друг другу не понравились, потому что я в нем увидел некоего такого флегматичного субъекта... Дмитрий Кириллов: Бурчит чего-то, да? Александр Шаганов: …очень задумчивого... Вот я, наверное, произвел впечатление такого выпрыгивающего, значит, впереди поезда и вообще что-то такое еще такое. Но не зря говорят, что первая встреча всегда... Дмитрий Кириллов: ...ложная, да-да-да. Александр Шаганов: И сегодняшний народный артист и мой по-прежнему товарищ Игорь Матвиенко жил тогда в одной остановке от меня. Он мне позвонил, по-соседски, что называется, незнакомый Игорь, т. е. одна наша встреча, и так вот мы с ним начали общаться, дружить и т. д., и т. д. Я хочу сказать, что в чем ведь феномен Матвиенко? Он формирует мир и формирует артистов, для них сочиняя, по своей, то, что называется, лыжне, он сам придумывает эти правила игры. Дмитрий Кириллов: У него есть своя система координат. Александр Шаганов: Да. Знаете, она на первый взгляд кажется какой-то странной, что это вообще, зачем это надо делать, а потом его правота становится ясной для всех. Поэтому Игорь – выдающийся человек, пускай вот он при жизни это услышит, я это с радостью могу как его товарищ и соавтор констатировать. Слушайте Матвиенко. Дмитрий Кириллов: У вас появился еще один проект с Игорем, это... Александр Шаганов: Да, группа «Иванушки» – это история такого хорошего настроения, подаренная теперь уже, получается, двум поколениям. Это Игорь вернулся из какого-то дальнего путешествия и говорит: «Слушай, надо делать молодежный коллектив». Я не то что не верил, но просто: «Давайте сделаем». Дмитрий Кириллов: А, т. е. спокойно: «Ну давайте»? Александр Шаганов: «Давайте, давайте сочиним песни». Дмитрий Кириллов: Но там появился Игорь Сорин, там он главный был стержень. Александр Шаганов: Да. Вот надо сказать, что Игорь их собрал... Он же продюсер, это ему назначено по его должности. Вот он отобрал, познакомил нас. Конечно же, все составы были хороши, но потрясающий Игорь Сорин в первом составе, да, и по сей день Андрей Григорьев-Апполонов, Кирюша Андреев... Дмитрий Кириллов: Но в Игоре Сорине какой-то нерв был, да? Он такой певец-поэт. Александр Шаганов: Вы знаете, он, конечно... Это артист какой-то новой формации на самом деле был, потому что в нем каким-то удивительным образом совмещалась такая пластика сцены, он был очень такой... Сцена любила его, да. Невысокого роста, а притягивал к себе огромное внимание огромных залов, стадионов. При этом он был сам сочинитель, очень со своим лицом, очень опять такой проникновенный, и какая-то боль в нем чувствовалась, хотя при этом невероятно улыбчивый. И вот в нашем общении я всегда поражался: вот все люди, которые с ним общались, они начинали улыбаться. Очень благожелательный такой Игорь Сорин. Трагедия, вот то, что, конечно же... Надо ему было остаться в группе «Иванушки», где его все любили, но он решил свой творческий путь начать... Вот если бы он продолжал жить в коллективе «Иванушки», мне кажется, трагедии бы не было, я глубоко в этом убежден. Игорь очень правильно сказал. Как-то мы собрались все вместе, Николай [Расторгуев], ребята «Иванушки», вот наш круг, и он говорит: «Друзья мои, у нас соборное творчество, вот как собор есть, каждый привносит что-то, и здание строится». Дмитрий Кириллов: Вершиной, куполом собора, ну а если проще, самым удачным и проверенным временем стал первый проект Игоря Матвиенко и Александра Шаганова «Любэ». Александр Шаганов: Благодаря Игорю, нашему знакомству с Колей, он нас познакомил, вот это все случилось. Меня окружали талантливые люди. Дмитрий Кириллов: Где он откопал Расторгуева? Александр Шаганов: Так они давно знакомы были. Дмитрий Кириллов: Так. Александр Шаганов: Они приятельствовали, у них была совместная творческая юность, как то группа «Здравствуй, песня!», достаточно шумная в те года. Они знали, кто на что способен. А когда мы познакомились, ему [Николаю Расторгуеву] было 32 года и... Дмитрий Кириллов: Не поздновато ли начинать-то? Александр Шаганов: Не поздновато ли начинать, я тоже подумал... Дмитрий Кириллов: Как вот в кино, да? Александр Шаганов: Да. А я тогда подумал, я его спросил: «Коля, а сколько тебе лет?» Он говорит: «32». Я думаю так про себя, не стал ему говорить, конечно, я думаю: не поздновато ли... Но вот эта вера друг в друга... Мы даже не могли спрогнозировать то, что наши песни так полюбятся и пригодятся. Дмитрий Кириллов: Представляете, если бы он в 18 начал? Ему бы никто не поверил. Александр Шаганов: Да, это конечно же. И его жизненный опыт и его еще харизма, его внутренний мир... Коля – очень глубокий человек. Дмитрий Кириллов: Здесь сработало все: и видно, что опыт жизненный в глазах у человека и в голосе, в текстах, это тоже важно, и Матвиенко, который своей мелодикой, такой русской мелодикой... Александр Шаганов: Да. Дмитрий Кириллов: Угадывается здесь русская музыка. Александр Шаганов: Она имеет глубокие корни, она вот созвучна, что называется, и определяет. А это же опять идет от нашей страны, от нашей природы, от наших традиций, людей. Дмитрий Кириллов: Вообще, жизнь поэта... Вот если есть муза, есть, в кого влюбляешься, тогда как-то и легче пишется, правда? Александр Шаганов: Объяснить суть творчества как суть любви невозможно. Я, например, в браке 22 года, но это не значит, что... Мою жену спрашивают: «Он тебе что, не пишет любовных стихов?» Она говорит: «Они думают, что каждый вечер мы с тобой...» Семейная жизнь, особенно пройдя немалый промежуток времени, – это уже на уровне очень хороших друзей, очень хорошего такого приятельства, понимания жизни и т. д., и т. д. Дмитрий Кириллов: Ваша история, все равно она действительно настолько красивая, столько времени ждать... Пришла девочка 15-летняя... Она же была где-то, Катя, корреспонденткой, что-то такое, да? Александр Шаганов: Да, это вот, что называется, радио какое-то юношеское... Дмитрий Кириллов: «Смена», по-моему. Александр Шаганов: «Смена», по-моему, да. Ей 15 лет, мне 27, когда мы познакомились... Дмитрий Кириллов: А пришла с подружкой, я так понял. Александр Шаганов: С подружкой на каком-то вот закулисье, так сказать, концертного зала в «Олимпийском», какое-то задание у них там было от редакции... И только вдумчивый поэт Шаганов, да, сделал шаг навстречу, обратил внимание: «Давайте обменяемся телефонами». Это не с каким-то, так сказать, умыслом, что-то еще такое... Дмитрий Кириллов: Но что-то вот зацепило. Александр Шаганов: Я просто всегда вот уверен, что любой человек, который тебе встречается, он не случаен: всегда может быть момент какого-то еще соприкосновения и т. д., и т. д. И спустя лет 10, наше общение имело совершенно бесхитростное проявление... Дмитрий Кириллов: Еще школьница была, да? Александр Шаганов: Ну так, поздравить, что-то там, пригласить на какой-то концертик. Но спустя 10 лет мы стали мужем и женой, по сей день вместе, вот дай бог... Дмитрий Кириллов: Вы говорите, столько лет вместе, но появляется, вы уже взрослый совершенно, уже маститый поэт, и тут рождается маленькое... Александр Шаганов: ...чудо, моя дочь Лиза. Дмитрий Кириллов: ...чудо. Александр Шаганов: Я всегда говорю, что если Господь дочь вам пошлет, папа может расслабиться и получать удовольствие, потому что с тобой маленькая принцесса. Мальчик, все-таки он больше, мне кажется, будущий воин отчасти, а дочери надо просто как можно... Дмитрий Кириллов: Надо любить. Александр Шаганов: Надо любить, да, и баловать, какой еще мужчина ей встретится, будем надеяться, хороший... То есть чтобы у нее осталось восприятие мужского начала через отца как надежного. Дмитрий Кириллов: Папа всегда лучший. Александр Шаганов: Папа всегда лучший. Вообще, папа может расслабиться по отношению к дочери, только когда дочь выйдет на пенсию, понимаете, т. е. мы всегда для своих дочерей оплот, поддержка и т. д. Мы как-то с ней шли так, и я ее спросил: «Что самое важное, чему бы ты хотела научиться у папы?» Она говорит: «Мне нравится, что я тоже отношусь к вещам, типа «ничего страшного», как вот папа». А я всегда ей говорил, что нужно относиться к жизни, что все поправимо, что ничего страшного... Дмитрий Кириллов: Не делать трагедию. Александр Шаганов: Да, не делать эту бурю в стакане, потому что трагедии случатся, они тебя найдут, но вот жить с ожиданием чего-то, постоянно чтобы тебя трясло... – надо пройти с улыбкой свой жизненный путь. И я когда услышал из уст тогда еще совсем крохи, я, во-первых, порадовался, насколько она у нас смышленая, а во-вторых, для меня это было очень дорого. Папы не стало, через 2 месяца у меня вышла пластинка. Вот он бы порадовался нашей фамилии напечатанной, как в кинофильме «Весна на Заречной улице»: «И наша фамилия Савченко теперь прозвучит, что ли?» – «Да, прозвучит!» А тут бы наша фамилия Шаганова; наверное, порадовался бы... И вот понимая, что на сегодняшний день сколько бы можно было сделать, возможностей сегодняшнего моего дня, по отношению к ним тогда, когда я был совсем юн, я, конечно, жалею. Дмитрий Кириллов: И ваши истории, когда вы создавали в тот момент песни, они все какие-то были, грустные улыбки, та же «Кукла Маша», вот эти «Куклы». Александр Шаганов: Ну, это вообще, так сказать, ирония, и добрая самоирония, и с грустинкой... Дмитрий Кириллов: Да-да-да. Александр Шаганов: Это очень свойственно нашей стране, нашему климату, нашей природе. Дмитрий Кириллов: Ну, как у Есенина, это именно зачарованность. Александр Шаганов: А это же вообще огромный пример. Смотрите, как он сказал строчками, Сергей Есенин написал: «Я о своем таланте много знаю: Писать стихи – не очень сложные дела. Но больше всех любовь к родному краю Меня томила, мучила и жгла». Вот в этих глаголах, «томила, мучила и жгла», вот он чем жил, «к родному краю». Дмитрий Кириллов: И самое интересное, что все поэты проходили обязательно какие-то периоды, когда у них начинались какие-то творческие муки, и рюмка, и уход в какие-то... Александр Шаганов: Ну... Дмитрий Кириллов: Зеленый змий. Александр Шаганов: Да. Мир богемы тех лет, сегодняшний, то, что называется, мир подмостков имеет очень много соблазнов, огромное количество предложений разделить свой успех. Дмитрий Кириллов: Встречают, например, народного поэта – надо же обязательно накормить, напоить. Это же есть такое дело? Александр Шаганов: «По банкетам я с детства скитался, Не имея родного угла», – перефразируя эту песню гражданской войны... Нет, тут нужно просто самому себе сказать, что для тебя первично, опять же на данном временно́м промежутке. И то, что в юности проходит, в среднем возрасте бесследно, с годами приобретает уже не ту нужность и остроту. Просто иногда нужно... Дмитрий Кириллов: ...вовремя остановиться. Александр Шаганов: Нужно себя поберечь, условно говоря. И здесь спасение, на мой взгляд, в общении с природой, в общении с друзьями, близкими и в чтении книг, это момент такого насыщения. И потом ты начитаешься чего-то такого, что-то тебя опять вдохновит... Дмитрий Кириллов: Наполнится душа... Александр Шаганов: ...и к новым творческим горизонтам. Видеть надо всегда, видеть новые горизонты и удивлять самого себя. Дмитрий Кириллов: Я хочу вам пожелать, чтобы вдохновение было, как можно чаще вас посещало. И впереди столько еще должно быть написано и сделано! Потому что вы все-таки хоть и мэтр, но еще... Знаете, мэтр, у которого еще впереди много-много лет работы. Вы в таком находитесь возрасте, когда надо еще пахать и никакой депрессии. Александр Шаганов: Я скажу цитатой из своего любимого фильма: «Мухтар постарается».