Памяти Андрея Петрова. Интервью основателя театра «Кремлёвский балет» от 9.10.2022 г.
https://otr-online.ru/programmy/moya-istoriya/andrey-petrov-kremlevskiy-balet-tak-nazvali-teatr-po-mestopolozheniyu-k-tomu-zhe-my-nahodimsya-v-rezidencii-prezidenta-eto-nas-ko-mnogomu-obyazyvaet-63507.html
Памяти Андрея Петрова, народного артиста России, хореографа, основателя и художественного руководителя театра «Кремлёвский балет», который ушёл из жизни 23 апреля. Повтор интервью 2022 года.
Дмитрий Кириллов: Цыганские страсти, закулисные интриги в Большом театре, личная встреча с Президентом Ельциным и директорский кабинет на территории Кремля. Это история Андрея Борисовича Петрова, Народного артиста РСФСР, человека, воплотившего свою мечту в жизнь.
Андрей Борисович, Кремлевский Дворец съездов, как раньше называлось, а теперь Государственный Кремлевский Дворец – это, ну, вся ваша жизнь практически.
Андрей Петров: Да, это близко к истине.
Дмитрий Кириллов: Москва, Кремль. Историческое, священное место, особая точка на карте столицы, сердце России. Здесь в 1961-м году по инициативе Хрущева, по проекту архитектора Посохина был возведен дворец, где Генеральные секретари по бумажке зачитывали на Съездах Партии свои исторические речи.
А уже в новой России здание было переименовано в Государственный Кремлевский Дворец. И его сцена была отдана молодой амбициозной балетной труппе, собранной еще в 1990-м году режиссером и хореографом Андреем Петровым, солистом балета Большого театра, учеником Ростислава Захарова и Юрия Григоровича, соратником Владимира Васильева и Екатерины Максимовой.
В России появился Кремлевский балет. Вот такое звучное и запоминающееся название. Петрову пришлось приложить немало усилий, чтобы доказать, что этот проект всерьез и надолго, и он будет успешен. Все-таки русская классическая школа балета – это бренд. Она и сегодня впереди планеты всей.
Вы представляли вообще, что ваше место работы будет Большой театр, а потом Кремлевский Дворец?
Андрей Петров: Нет, абсолютно. Хотя отец у меня был танцовщиком в Большом театре, мама была ведущей, так сказать, артисткой, и Народной артисткой, кстати, в Цыганском театре звездой.
Дмитрий Кириллов: Вот давайте начнем с мамы. Ольга Ивановна Петрова, Народная артистка РСФСР, актриса театра «Ромэн», проработавшая, у нее, по-моему, одна-единственная была запись, да, в трудовой книжке?
Андрей Петров: Она пришла из табора прямо.
Дмитрий Кириллов: Да ладно!
Андрей Петров: Из цыганского. Да, дедушка владел тремя табунами лошадей. Они, к сожалению, во время войны, когда начали… Они от Смоленска до Москвы вот так вот все время курсировали.
Дмитрий Кириллов: Они кочевали, да?
Андрей Петров: Да.
Дмитрий Кириллов: Это был табор настоящий?
Андрей Петров: Когда пошел Гитлер, они двигались, двигались, у них не было карточек, они ели лошадей. Таким образом практически весь этот табун исчез. Но они здесь осели, в Москве, но мама еще раньше.
Дмитрий Кириллов: 16-летняя красавица Оля Петрова, сбежавшая из табора в Москву, не сомневалась, что больше голодать не будет. И потому прямой наводкой направилась туда, где, она считала, ее точно ждали, – в театр «Ромэн». И девушка не ошиблась. «Ромэн» стал ее пристанищем. Кочевой образ жизни Ольга сменила на сцену театра, в котором проработала всю свою жизнь.
А тогда юная, полная энергии Ольга Петрова столкнулась в дверях с неизвестным ей человеком, который оказался самим Михаилом Яншиным, МХАТовцем, столичной мегазвездой, будущим Народным артистом СССР и кавалером двух орденов Ленина, в то время руководившим театром «Ромэн».
Андрей Петров: Она к нему пришла, она, конечно, не понимала, кто это. Он говорит: «Девочка, ну ты чего умеешь?». Она говорит: «Я могу петь». – «Ну спой». Она спела. Потом говорит: «Что ты еще?». Она говорит: «Я могу танцевать». Она станцевала. – «А еще что-нибудь можешь?». Она говорит: «Я могу прочесть стихотворение». И она тоже ему стихотворение прочла. И ее тут же взяли, и все.
Дмитрий Кириллов: «Петрова – самородок», вердикт Яншина оказался точным. Ольга Ивановна не заканчивала никаких ГИТИСов, «Щепок» или «Щук». Более того, на момент приема на работу в театр у нее даже аттестата о школьном образовании не было. Но все свои университеты она прошла в театре «Ромэн», в котором прослужила более 60 лет.
Андрей Петров: У нее хорошо судьба складывалась, она почти сразу стала самой ведущей артисткой и сыграла массу потрясающих ролей. Классический был репертуар интересный: Лесков, «Кармен», «Цыгане» Пушкина. Много классики было, не только, там, «Цыганка Аза»…
Дмитрий Кириллов: Ну да, понятные уже, да.
Андрей Петров: Цыганских драматургов. Хотя драматурги цыганские были, на мой взгляд, очень талантливые.
Дмитрий Кириллов: Образовалась тройка: Ольга Янковская, Ляля Черная и Ольга Петрова – три красотки, три звезды «Ромэна». Петрова выделялась среди актрис, совсем юная, перспективная. И в один прекрасный момент в театре появился новый главный балетмейстер. Им стал артист балета Большого театра Борис Холфин.
Этот молодой человек, познакомившись с начинающей звездой театра Петровой, решил ее от себя больше не отпускать.
Андрей Петров: И так вот они познакомились. Видимо, он стал за ней ухаживать.
Дмитрий Кириллов: Ну конечно, молодая, красивая.
Андрей Петров: Вообще они мне это не рассказывали, но я так думаю. Подробно не рассказывали, вот. Но факт в том, что вот они уже были вместе перед войной. И во время войны, папа сразу с бригадой Большого театра начал ездить по фронтам, мама тоже.
Дмитрий Кириллов: Я знаю, что в ее коллекции была медаль. Как называлась? «За оборону Кавказа»? Или как-то называлась?
Андрей Петров: Мама там получила эту медаль. А отец вообще, он очень много ездил, и получил еще орден Красной Звезды даже.
Дмитрий Кириллов: В окружении маленького Андрюши были сплошные заслуженные и народные артисты, ведь Холфины – известнейшая театральная семья. Тетя Серафима прожила в искусстве большую жизнь. Она – звезда Большого театра 1920-х годов, легендарный педагог Московского хореографического училища.
Дядя Коля Холфин – известный балетмейстер Музыкального театра Станиславского и Немировича-Данченко. Еще один родной дядя – Анатолий Холфин, взявший сценическую фамилию Тольский, – видный танцовщик того же театра. Его жена, балерина Мария Сорокина – исполнительница всех ведущих партий на сцене этого театра.
Отец, Борис Холфин – солист Большого театра. Родная тетя Евгения – танцовщица театра Станиславского и Немировича-Данченко. Еще одна родная тетя, старшая сестра отца Вера – в свое время инструктор и воспитатель хореографического училища. А тетя Раиса Холфина была драматической актрисой и играла в Московском ТЮЗе.
Что значит – мальчишкой воспитываться в окружении артистов? Это сумасшедший дом? Когда они все встречались, вот бывали случаи, когда родня вся собиралась?
Андрей Петров: Бабушка собирала всех каждый праздник. Во-первых, была она очень верующей женщиной. Она ходила в церковь, поэтому меня сразу окрестили, как только я родился, благо папа уехал на остров Диксон, были первые гастроли Большого театра на острове Диксон. Как только он уехал, то меня схватили и понесли сразу в церковь.
Дмитрий Кириллов: Втайне, да, чтобы…?
Андрей Петров: Папа был партийный, и неизвестно, как он бы реагировал на это.
Дмитрий Кириллов: Получилось окрестить.
Андрей Петров: Да. И бабушка вот собирала на все праздники, на дни рождения и на церковные праздники всю семью. И никто не смел не прийти.
Дмитрий Кириллов: Авторитет.
Андрей Петров: Причем все с женами, с мужьями все приходили. Это был громадный стол, и он нигде не мог поместиться. Мы целую квартиру там занимали, пройти было невозможно. Я всегда пролезал под столом, под этими всеми надо было туда лезть, сюда.
Но вот во время войны она сразу сказала: «Я никуда не уеду. Сталин не уехал, я никуда не поеду». Бабушка, она всех принимала, всех пыталась, ну, я не могу сказать, что она кормила. В основном кормили, конечно, привозили что-то с фронта ей. Но тем не менее вот она держала всех. И вообще все слушали ее абсолютно.
Дмитрий Кириллов: Послевоенное детство ваше, в общем, это, наверное, как раз тот период, когда народ, уставший от ужасов этих войны, был достаточно доброжелательный, накормят, напоят.
Андрей Петров: Да. Ну, у нас был такой район, мы всех знали абсолютно. Во дворе гуляли все время и знали всех на своей улице. Я был очень такой, довольно драчливый, и вообще мальчишка, бегал везде. Все время ругались родители: то я пришел с мокрыми ногами, потому что мы плоты делали, а они все время топились, и мы этими, шестами, ну, все, как в фильме, знаете, пытались сделать вот.
Приходили мокрые, конечно, грязные. И все ругались. Но в основном меня воспитывала бабушка. Тогда еще была жива. Потом тетки. Потому что ни отец, ни мать не могли просто физически, вот. И меня часто они таскали туда и сюда, потому что девать меня особо некуда было. Никто не мог сидеть со мной, там, когда?
Дмитрий Кириллов: Ну потому что у них гастроли.
Андрей Петров:Я проводил время в кулисах Большого театра или в кулисах Цыганского театра. Я знал весь репертуар, я маме однажды подсказал текст. Она забыла на сцене, я стоял за кулисами и подсказал ей текст.
Дмитрий Кириллов: Во время спектакля?
Андрей Петров: Во время спектакля. А самый первый поход был ужасный. Это еще был где-то Цыганский театр на Гнездниковском переулке. Я очень хорошо помню эти колонны, вокруг них кресла такие круглые. Вот. Меня посадили на стул в самом заднем ряду партера. И рядом стояла билетерша. Сказали: «Все, смотри, молчи, никуда не высовывайся».
А это была «Кровавая свадьба» Гарсиа Лорки, маму убивали там, на свадьбе. И когда ее начали убивать, я бросился, конечно, туда, меня еле успели поймать около оркестра и оттащили, в общем, утащили обратно.
Дмитрий Кириллов: Кричал, да: «Оставьте маму в покое».
Андрей Петров: «Мама, мама», – я что-то такое лепетал. А потом уже тоже были, конечно, случаи. В Петербурге мы, там была девочка одна, тоже дочка артиста ведущего. Мы с ней все время, идет спектакль, нам делать нечего. Мы обычно в бутафорский цех, что-то там надеваем на себя. Я, конечно, там, саблю, кивер. У них был большой репертуар. Она что-то там, шаль, еще что-то.
И мы там ходим по театру в таком виде. Все удивляются. И однажды вышли, какая-то дверь, мы открыли, выходим – это оркестр. И в это время дирижер дирижирует.
Дмитрий Кириллов: То есть спектакль идет?
Андрей Петров: Да. Он нам показывает: уходите, уходите, уходите! А мы не понимаем ничего. Ну мы, правда, ничего не делали. Вот. И тоже нас утащили оттуда, потом был нагоняй.
Дмитрий Кириллов: Мальчишка рос в атмосфере театра. И когда пришло время решать, куда же ребенку поступать, то вариантов практически не было. Этот драчливый шалопай должен круглосуточно находиться под присмотром. А значит, придется его отдавать в балет. Там хоть все родственники рядом – педагоги, танцовщики.
О балете даже и не помышляли вы в тот момент, да?
Андрей Петров: Дело в том, что, когда вот я начал подрастать, а в балет, как известно, берут с 10 лет, мать и вот все тетки, дяди собрались, чтобы решать мою судьбу, на даче. Но я в этом не участвовал, меня не пригласили, я на велосипеде где-то катался. Почему? Потому что у нас один родственник в Петербурге как раз руководил военным училищем, адмирал, вот. И они думали, может, отдать меня туда?
Дмитрий Кириллов: А, моряком будет?
Андрей Петров: Ну да. Ну, во-первых, это, так сказать, образование. Причем эта мореходка была такая, с техническим уклоном, а я техникой как-то интересовался первые три класса в школе.
Дмитрий Кириллов: Потом, это дисциплина.
Андрей Петров: Ну да. Но в конце концов, они долго это обсуждали, они сказали: «Нет, он там, мы не сможем за ним следить». Родственники там тоже не могут за ним бесконечно, у них свои дети есть. Давайте лучше в хореографическое училище. Там две тети работают, они будут все время…
Дмитрий Кириллов: Под присмотром.
Андрей Петров: Контролировать его.
Дмитрий Кириллов: И еще темперамент, да?
Андрей Петров: Ну конечно.
Дмитрий Кириллов: Вот все-таки сказывалось, вот в жилах течет цыганская кровь?
Андрей Петров: Конечно.
Дмитрий Кириллов: Это, наверное…
Андрей Петров: Никуда не денешь.
Дмитрий Кириллов: Никуда не денешь.
Андрей Петров: Я потом долго с этой кровью боролся. Уже на протяжении всей моей учебы в хореографическом училище, куда вот меня все-таки решили отдать. И еще в Большом театре, когда я пришел уже в Большой театр, я понял, что я должен вести себя совершенно по-другому.
Никаких этих: «Я сейчас тебе дам как следует!» или что-то еще. Это все надо забыть.
Дмитрий Кириллов: Не пройдет.
Андрей Петров: И стать культурным человеком.
Дмитрий Кириллов: Очень долго студент хореографического училища Петров не мог понять: «Зачем мне этот балет?». Но постепенно втянулся, и стало получаться. Петров из середняков перешел в разряд лучших. Но когда по окончании учебы встал вопрос о распределении, шансов попасть в труппу Большого театра у Андрея Петрова не было.
Наверху в Большом стоял Юрий Григорович. А у него, как у художника самобытного, было свое представление о прекрасном. Но тут произошло чудо. Во время показа Андрея Петрова в зале, помимо Юрия Николаевича Григоровича, оказались очень известные дамы.
Андрей Петров: Юрий Николаевич Григорович уже возглавил балет. И он, конечно, диктовал, кто ему нужен для конкретных спектаклей, куда, в кордебалет, солисты, какой рост, какая комплекция, актер, не актер, танцовщик. Они не обсуждали. И Юрий Николаевич сказал так, что: «Ну, не знаю. Петров? Мне он, характерные вроде мне не нужны артисты. У нас есть такой-то, такой-то, такой-то, все замечательные».
И вдруг возникли женщины. Значит, Майя Плисецкая сказала: «Ну мы возьмем когда-нибудь хоть одного красивого парня? Сколько ж мы можем брать уродов?». Все так замолчали. Она вот буквально так высказалась. Она ж была очень резкая такая, прямая.
Дмитрий Кириллов: Вот она, у нее крепкое слово, у Майи Михайловны. А там, по-моему, помимо Плисецкой, еще девушки были?
Андрей Петров: Ну, Уланова была.
Дмитрий Кириллов: Уланова?
Андрей Петров: Она тоже сказала, что «Я слежу за Петровым, это принесет театру пользу, надо его взять». А потом еще Семенова Марина. Тоже сказала: «Мне он понравился, надо его брать».
Дмитрий Кириллов: Небывалое событие – Плисецкая, Семенова и Уланова никогда не были закадычными подругами. А тут молодой танцовщик Петров их неожиданно объединил. Дамы отстояли парня, и его приняли в Большой театр. Судьба благоволила начинающему артисту Петрову.
Неожиданным сюрпризом для Андрея Борисовича стали длительные зарубежные гастроли труппы. Основной состав уехал в Америку. Все ведущие солисты в Нью-Йорке, а танцевать-то некому. Григоровичу доложили: «Петров знает все партии». – «Вот пусть тогда Петров и танцует». Просто фантастика! Молодой артист мгновенно превратился из стажера в солиста Большого театра.
Андрей Петров: Я получил сразу очень много ролей, по-моему, шесть или семь таких крупных партий, которых люди добивались годами, я получил сразу. Работал много, и во второе полугодие вот как-то… Ну таких, как «Испанский» в «Лебедином озере», как «Мазурка» в «Иване Сусанине».
Я вот по этой характерной линии, как-то дальше меня уже начали по ней вести. Хотя из кордебалета, как бы, ни по зарплате, ни по чему не исключили.
Дмитрий Кириллов: То есть денег почти не платили?
Андрей Петров: Ну это был какой-то такой закон.
Дмитрий Кириллов: Молодой. Пусть…
Андрей Петров: Там кто-то уходит где-то, вот все начинают двигаться. То есть вот это движение шло каждый год, потому что каждый год уходил на пенсию кто-то.
Дмитрий Кириллов: Ну да.
Андрей Петров: Вот так вот все, постепенно, первая ставка у нас, по-моему, 99 рублей, 98 была, потом 120, потом 160, по-моему, так, потом 200.
Дмитрий Кириллов: Ну это уже было…
Андрей Петров: 220, 250, 300, вот. Ну и дальше до 500. Жизнь пошла. Мы участвовали в различных концертах. Один день я сделал на какой-то праздник, чтобы заработать денег, потому что я к тому времени, у меня была уже квартира кооперативная, надо было за нее платить. А ребята приходили все время в гости, и, конечно, вся зарплата в течение одного-двух дней вся разлеталась.
Дмитрий Кириллов: Ну понятно.
Андрей Петров: Вот. Я в один праздник, не помню, что это было – 7 ноября или 1 мая, я сделал 12 концертов в один вечер. Садился в машину в гриме, в костюме – брючки надевал сверху, сбрасывал приходил.
Очень интересно было в Госбанке, вот здесь вот на Неглинной. Нас пригласили, в Госбанке такой концерт. Я смотрю, сценка вот такая.
Дмитрий Кириллов: Метр на метр.
Андрей Петров: Посредине стоит бюст Ленина. Я говорю: «А как танцевать?». – «А вы вокруг танцуйте». Ну мы станцевали «Болеро» из «Дон Кихота» вокруг этого бюста.
Дмитрий Кириллов: Петров мечтал танцевать Северьяна в прокофьевском «Каменном цветке». А давали то, чего давали. И довольствуйся этим. За 20 лет такое положение порядком надоело. И Андрея Борисовича осенило: надо уходить в режиссуру, нечего стоять с протянутой рукой. Буду режиссером, и тогда уже ко мне выстроится очередь из артистов.
Андрей Петров: Пошел к Григоровичу посоветоваться. Он говорит: «Знаешь, что, иди в ГИТИС. Пока ты не получишь диплом, тебя никуда не возьмут и не дадут ничего». А в это время набирал курс Захаров. Они были в очень сложных отношениях с Григоровичем.
Дмитрий Кириллов: Мягко сказать.
Андрей Петров: Да. Я сказал: «Ну вот набирает Захаров». Он говорит: «Ничего страшного, иди, неважно. Иди, учись, вбирай все то, что ты… Там есть мастера, которые чего-то знают, умеют». Поступить мне очень трудно было, я сдал все экзамены практически на пятерки. У меня очень хороший был номер, там танцевала Нина Сорокина и Саша Годунов. Я пришел учиться 1 сентября, мне говорят: «Ты учись, но учти, мы тебя не можем зачислить».
Дмитрий Кириллов:В приемной комиссии спросили: «Это что за дела? Действующий солист Большого театра пришел учиться. Когда ему учиться? У него то гастроли, то концерты, то спектакли, то репетиции». А когда становиться балетмейстером? На пенсии?
Андрей Борисович поинтересовался: «А кто может решить эту проблему?». Петрову дали адрес Министерства культуры. И он пробился на встречу к замминистру.
Андрей Петров: И начал с ним разговаривать. Он говорит: «Андрей Борисович, ну вы же понимаете, ну мы не можем. Ну вот вы закончите, даже будете хорошим балетмейстером, но вы поедете куда-нибудь в другой город, где только-только театр образовался или что-то еще, потому что в основном во всех театрах уже есть худруки там, балетмейстеры?» Я говорю: «Да, я поеду. Но почему вы не думаете, что здесь, в Москве, не найду я себе места и применения художественного?». Он говорит: «Ну, в Москве!».
Дмитрий Кириллов: Много вас таких, да.
Андрей Петров: В Москве-то это… Ну в общем долго мы с ним разговаривали, я убеждал его, он убеждал меня. В конце концов он сказал: «Ну ладно, я в качестве исключения». И он написал, что «считаю целесообразным взять Петрова, тем более, что у него одни пятерки на вступительных экзаменах».
Дмитрий Кириллов: В Государственном институте театрального искусства появился новый студент – солист Большого театра, носившийся к Григоровичу на репетиции в Большой между лекциями в институте, и сдававший экзамены между премьерами спектаклей и гастролями театра.
Андрей Петров: После того, как я получил диплом, я до этого уже начал ставить в московских театрах в разных.И в Цыганском, кстати, меня пригласил Сличенко, поставил там. Там много танцев было, и даже цыганка танцевала «Умирающего лебедя» в цыганском костюме, естественно, был цыганский умирающий лебедь. И еще в нескольких драматических театрах.
Дмитрий Кириллов: По-моему вы даже у Любимова ставили?
Андрей Петров: Да, у Любимова. Он меня пригласил почему-то тоже: «Ты специалист по цыганам, а мне надо цыганскую сцену сделать, все». Но потом в результате я сидел у него все время, на каждой репетиции, там и вальс ставил, все, занимался со всеми.
Дмитрий Кириллов: 3 месяца сидел рядом с Любимовым?
Андрей Петров: Да. Он говорил: «Я больше не могу! Ну пойди, покажи им, как это надо сделать!». Я бежал, что-то там показывал.
Дмитрий Кириллов: Ну такое впечатление тоже – сидеть рядом с великим Любимовым, тоже, наверное, да, на ус наматывал?
Андрей Петров: Ну тогда у меня было 2 встречи с Любимовым. Первая вот… Он был демократичный. Он был такой…
Дмитрий Кириллов: До отъезда еще, да как раз?
Андрей Петров: Да, да. А второй раз была встреча, когда он уже вернулся.
Дмитрий Кириллов: Это горбачевский период уже был.
Андрей Петров: Да. Он пригласил меня поставить целиком спектакль, который у него был. «Дочь, отец и гитарист» по стихам Окуджавы. Я все время ему говорил: «Ну вы придете на репетицию посмотреть?». Он: «Я приду, когда будет сдача». И вот когда сдача, он идет, за ним девочка идет, каждое слово она записывает, что он сказал.
Значит, он садится, посмотрел весь спектакль. Я говорю: «Ну как ваши впечатления? Давайте поговорим, может замечания какие?». Он говорит: «Тебе все передадут в письменном виде». Повернулся и ушел.
Дмитрий Кириллов: Как на это реагировать?
Андрей Петров: Нет, это уже такой мэтр там находится заоблачный.
Дмитрий Кириллов: Да-да-да.
Андрей Петров: Мне принесли бумажку, там ничего особенного не было. Там, советую вот то-то сделать, советую то-то. Ну в целом все неплохо, выпускаем спектакль тогда-то, и там все.
Дмитрий Кириллов: Это уже такой царь ходил по театру.
Андрей Петров: Да, да.
Дмитрий Кириллов: Ваш учитель Юрий Григорович. Вы получаете диплом.И как важно…
Андрей Петров: Да. Я прихожу с этим дипломом и говорю: «Вот, я получил». Он говорит: «Очень хорошо. Давай я тебя возьму на стажировку. Вот я сейчас, там оперу надо ставить, «Октябрь». Ну мне это малоинтересно, там матросская пляска моряков на корабле перед революцией. Пойди…
Дмитрий Кириллов: Займись.
Андрей Петров: …поговори, займись этим». Я это все выяснил – кто, что, взял небольшую группу ребят и сделал этот танец. Он имел успех.
Дмитрий Кириллов: Ну а как иначе? Петров брался за любую работу. А Юрий Николаевич Григорович уже мог себе позволить заниматься только тем, что ему интересно. У Григоровича помимо своих рук появилась еще одна дополнительная правая рука. Григорович приглашает Петрова на место заведующего балетной труппой Большого театра.
Андрей Петров: Я был занят еще балетной труппой, я ездил на гастроли, он меня обеспечивал какой-то работой здесь, когда Юрий Николаевич ездил.
Дмитрий Кириллов: В 1988-м году на сцене Большого театра вышла опера-балет Римского-Корсакова «Млада» в постановке Бориса Покровского. За хореографию «Млады» отвечал Андрей Петров. Вот только пошли разговоры по театру: «Как это руководитель балетной труппы – и ставит спектакль? Непорядок».
Чтобы заниматься творчеством, Андрею Петрову пришлось написать заявление на отпуск. На время репетиций поставили замещать другого человека. Премьера «Млады» состоялась, а вот Петрова никто возвращать на место руководителя труппы не спешил. Интриги в Большом еще никто не отменял.
Андрей Петров: И тут начались неприятные события. Собрали совместный партийный профсоюзный актив балета и говорят: «Петров должен вернуться, мы все за, мы хотим, чтобы он вернулся». И вдруг один товарищ, не буду называть его имени, сказал: «А я разговаривал с Юрием Николаевичем, он сказал, что не надо Петрову возвращаться, пусть Никонов остается на своем месте».
Ну тут началась такая буча. Это долго продолжалось, часа два. Потом я взял слово, говорю: «Знаете, друзья, меня пригласил Юрий Николаевич Григорович, и, если у него такое мнение, я готов ему подчиниться, и считайте, что, так сказать, я согласен с его мнением». И все.
Дмитрий Кириллов: Андрей Петров пишет заявление о приеме на работу балетмейстером в Кремлевский Дворец Съездов. История с Большим театром завершилась без скандалов и обид. Петрова ожидало большое и трудное дело: ему предстояло создать с нуля театр, о котором тогда даже никто и не помышлял.
Труппа Большого театра перестала использовать сцену Кремлевского Дворца в качестве второй площадки. Народ разбежался, но остался бесхозный прекрасный зал. И Андрей Борисович Петров рискнул шагнуть в неизвестность.
Андрей Петров: Мы стали самостоятельное учреждение, где есть масса билетеров, труппы нет никакой: ни оперной, ни балетной, ни оркестра.Итри человека – главный художник, балетмейстер и главный режиссер, три человека творческих осталось. И директор – бывший замдиректора Большого театра, замечательный совершенно человек.
Дмитрий Кириллов: То есть такой квартет.
Андрей Петров: Нилов Павел Павлович
Дмитрий Кириллов: Четыре человека.
Андрей Петров: Он был главным инженером, вообще знал блестяще это здание и Большой, все знал.
Дмитрий Кириллов: Как эту махину поднять? Никого нет.
Андрей Петров: Да. Но полную… по службам, по цехам, постановочная часть есть, все есть, только нет артистов. Мы сидели и думали, что делать.
Дмитрий Кириллов: Большой академический оркестр не потянуть, оперную труппу тоже. Одна надежда на балет. Но и здесь проблемы – бесплатно никто танцевать не будет. Необходимо создавать театр, нужно брать штурмом Министерство культуры, просить о помощи.
Но в Минкульте были слишком заняты чем-то другим, видимо, более важным, смотрели на все свысока.
Андрей Петров: Не хочу даже рассказывать. Просидели весь день, причем накануне нам сказали: «Приходите в 9 утра со всеми документами». Мы пришли, как дураки, сидим в приемной. Секретарь говорит: «А он будет в 11». – «Хорошо». Потом: «Он будет в час».
В результате мы сидели до 10 вечера, и она вышла, уже была пунцовая, ей неудобно было перед нами: «Извините, но давайте переложим на другой день». Я сказал: «Ну все понятно, спасибо, до свидания». И мы вышли, я говорю: «Больше мы сюда ногой не ступим, все». И мы сделали фактически такой частный театр.
Дмитрий Кириллов: В качестве главного педагога-репетитора пригласили приму Большого театра Екатерину Максимову. Та помогла с набором артистов и вдобавок, расположив к новому проекту Владимира Васильева, выдающегося танцовщика и хореографа, любимого мужа и партнера в Большом театре.
Васильев загорелся работой. И 4 ноября 1990-го года театр открылся премьерой балета «Макбет» в его постановке.
Андрей Петров: В это время как-то мы сдружились с фирмой «NinaRicci». И так как-то, ля-ля-ля, ля-ля-ля, Васильев говорит: «Вот, я бы хотел «Золушку» поставить. Денег у нас нет». Они говорят: «Ну давайте мы возьмем, мы так деньгами-то не можем, но давайте мы вам костюмы сделаем». Ну тут уже встал вопрос серьезный. Потому что в результате они сделали все костюмы ровно на миллион долларов.
Дмитрий Кириллов: А уже звучит как! На сцене Кремлевского Дворца в костюмах от «NinaRicci» «Золушка».
Андрей Петров: «Золушка». И Катя…
Дмитрий Кириллов: В постановке Васильева.
Андрей Петров: Да, Катю уговорили мы танцевать. Она сначала страшно отказывалась, но уговорили ее станцевать Золушку. И она здорово станцевала.
Дмитрий Кириллов: А дальше еще круче. Гастроли театра в Испании. 40 спектаклей и требование импресарио привезти «Щелкунчика». А какой «Щелкунчик»? Он же идет в Большом в постановке Григоровича. И Андрей Борисович Петров рискнул поставить свой спектакль. У нового театра должен быть новый «Щелкунчик».
Постепенно слухи о том, что на территории Кремля появился свой театр, дошли и до Администрации Президента. Руководство страны заинтересовалось: под кремлевским брендом идут спектакли, гастроли по миру, а мы и знать ничего не знаем.
Дмитрий Кириллов: Вот существует уже театр, да? «Золушка» прошла, «Щелкунчик» прошел. А в Кремле знать не знают, что под боком у Президента целый коллектив.
Андрей Петров: Как мне говорил Сергей Александрович Филатов…
Дмитрий Кириллов: Он тогда был руководитель аппарата Администрации Президента?
Андрей Петров: Администрации, да. Руководитель Администрации Президента. Ему Ельцин задал вопрос. Он говорит: «А что это у вас здесь за театр в Кремле? Вы вообще следите, что у вас здесь происходит? Ты, – говорит, – поезжай, значит…».
Дмитрий Кириллов: Разберись.
Андрей Петров: «Разберись». Вот. Он пришел, очень доброжелательно, посмотрел спектакль, пришел за кулисы.
Дмитрий Кириллов: Он такой интеллигентный, тихий человек.
Андрей Петров: Поговорил с артистами. Артисты ему все сказали, и он доложил туда, наверх все как есть, действительно. Как это… тяжелая доля, но результаты есть. И после этого вот все начало происходить.
Дмитрий Кириллов: Сначала вышел Указ Президента о переименовании Кремлевского Дворца съездов в Государственный Кремлевский Дворец. И позже вышел Указ о работе в его стенах театра «Кремлевский балет». Также было дано поручение Министру финансов взять театр на государственный бюджет.
Таким образом Сергей Филатов стал, по сути, крестным отцом театра. А Андрея Петрова, особо его не спрашивая, руководством было принято решение назначить директором Государственного Кремлевского Дворца.
Андрей Петров: В 1993 году они начали искать нового директора. Мне сказали: «Давай ты подготовь там людей достойных, мы дадим». Я носился, взял 3 фамилии, очень действительно достойных людей, их все резюме, и отослал. А мне говорят: «Ну ты знаешь, трималовато, можешь еще свое прислать?».
Дмитрий Кириллов: До кучи.
Андрей Петров: Да, до кучи. Я говорю: «Ну пожалуйста», и послал. Пришел домой и говорю: «Оля, вот это…» Она говорит: «Что ты наделал?! Тебя и назначат. Зачем ты это сделал?». Ну в общем, в какой-то мере так и получилось, потому что они выбрали меня.
Дмитрий Кириллов: Услышал имя Ольга. И человек, который все эти годы, по-моему, каждый второй спектакль, я посмотрел. Художник по костюмам – Ольга Полянская. Это случайно не самый близкий ваш человек?
Андрей Петров: Вы угадали.
Дмитрий Кириллов: Ольга Полянская и Андрей Петров. Они знали друг друга еще со времен ГИТИСа. Ольга, окончившая текстильный институт, профессиональный художник по костюмам, модельер, помогала студенту Петрову, новоиспеченному балетмейстеру делать первые костюмы.Она придумывала образы и эскизы.
Тогда союз Ольги и Андрея ограничивался только творчеством, ведь они оба были несвободны. Но прошли годы, и в судьбе все изменилось.
Андрей Петров:Однажды был какой-то вечер, посвященный, по-моему, рождеству. Лена Рябинкина сделала и пригласила меня и ее. Ну мы разговорились, она говорит: «Как твоя жена?». Я говорю: «Я развелся». Я говорю: «Как твой муж?». Она говорит: «Я развелась». Ну вот так. И мы начали так общаться.
Дмитрий Кириллов: Андрей Борисович открыл Ольге мир балета и перепрофилировал любимую жену из модельера в театрального художника по костюмам. Спектакль «Золушка» стал для Ольги боевым крещением. Еще бы, сам ЖерарПипар, главный дизайнер Дома моды «NinaRicci» предолжил ей поработать вместе.
А дальше «Щелкунчик», «Наполеон Бонапарт», «Лебединое озеро», «Том Сойер», «Коппелия», «Жизель», «Эсмеральда», «Спящая красавица», «Фигаро». Все это творческие победы художника Ольги Полянской.
Вот, наверное, такой уже сейчас период, когда уже она говорит: «А», вы: «Б»?
Андрей Петров: Нет.
Дмитрий Кириллов: Нет?!
Андрей Петров: У нас каждый раз это споры, разговоры. Поэтому очень интересно с ней, всегда интересно, потому что она человек неординарного мышления.
Дмитрий Кириллов: То есть она не всегда с вами соглашается?
Андрей Петров: Нет, нет. Чаще всего сразу не соглашается. И для того, чтобы ее уговорить, чтобы ей сказать, что это должно быть так, надо привести серьезные доводы. Тогда где-то она начинает: «Может быть, так?», начинает рисовать. Я говорю: «Да, да, вот-вот, вот так». Но в общем…
Дмитрий Кириллов: Ну то есть это все с боем идет, непросто.
Андрей Петров: В общем я скажу честно, что мы за это время много раз так жестко это, но ни разу не поругались, вообще ни одного раза.
Дмитрий Кириллов: И как-то в целом в жизни все интересно и счастливо сложилось. Есть любимое дело, любимая семья, любимый коллектив, любимая жена, во всех творческих начинаниях верный соратник и помощник.
«Кремлевский балет» занял свое место в театральном мире. И, судя по активным репетициям новых спектаклей, останавливаться Андрей Петров не собирается. Он продолжает идти вперед.
Андрей Петров: Вы знаете, когда мы только, еще никто не знал, что мы будем делать театр здесь, все говорили: «Ну вот в КДС будет Фридрихштадтспалац». И когда мне задавали вопрос: «А почему Кремлевский балет вот вы?», мы говорили: «А мы просто по местоположению назвали свой театр».
Дмитрий Кириллов: По прописке.
Андрей Петров: Да. Вот. К тому же мы тогда не знали еще, что мы были на территории резиденции Президента. Это нас действительно ко многому обязывает. На наших спектаклях побывали многие руководители, в частности, и Владимир Владимирович Путин. Мы этому очень рады.
Всегда мы должны быть настолько в форме, как никто.
Дмитрий Кириллов: Название обязывает?
Андрей Петров: Конечно.