Дмитрий Кириллов: Он с детства мечтал стать артистом, но все чего-то тянул, не решался сделать первый шаг навстречу своей мечте. И только к 24 годам рискнул, потому что тянуть уже было некуда, и моментально взлетел на кинонебосклон: еще будучи студентом II курса стал мегазвездой советского кино. «Маленькую Веру» в нашей стране смотрели все, и даже те, кто кричал, что «в СССР секса нет», имя Андрея Соколова просто впечаталось на долгие годы в девичьи сердца. Вот только чтобы избавиться от липучего титула «секс-символ», Андрею Алексеевичу Соколову пришлось пройти через зависть коллег, забвение, безработицу, студенческую парту в зрелом возрасте и покорение новых вершин. Андрей, спасибо огромное! Вы – мой герой «Моей истории»! Андрей Соколов: Спасибо! Дмитрий Кириллов: Это совершенно замечательно! Читая вашу историю, понимаешь, как вы в последний вагон уходящего поезда просто впрыгнули, когда уже деваться было некуда: либо ты будешь артистом, либо ты не будешь артистом; товарищ, выбирай уже, в конце концов, ты взрослый дядя. Андрей Соколов: Есть спектакль у нас в «Ленкоме», который называется «Пролетая... над гнездом кукушки», или «Затмение», Кен Кизи. И там у героя Макмерфи есть такие слова: «Я хотя бы попытался». Вот это из моей истории: я хотя бы попытался. Дмитрий Кириллов: И попытка оказалась счастливой. Хотя в роду у Соколова артистов вообще нет: отец Алексей Сергеевич – строитель, мама Любовь Матвеевна – инженер-энергетик. Андрею еще не исполнилось 14 лет, когда отец сообщил, что зарабатывать на жизнь ему придется самому. А потому, еще будучи школьником, Соколов пошел по стопам отца, стал слесарем-сантехником. История жизни Андрея Соколова – словно кардиограмма: его шарахало в разные стороны. А в результате сейчас Андрей Алексеевич может читать лекции, как слесарю-сантехнику поступить в авиационно-технологический институт, как инженеру-технологу по производству летательных аппаратов можно переквалифицироваться в звезду советского кино и как из невостребованного театрального актера превратиться в удачного театрального и кинорежиссера, педагога и продюсера. Узнаю, например: Андрюша Соколов на БАМ. Где БАМ... Андрей Соколов: Слесарь-сантехник 3-го разряда. Дмитрий Кириллов: Слесарь-сантехник 3-го разряда. Андрей Соколов: Да. Потом уже 5-й был. Дмитрий Кириллов: Фантастика какая-то. Отец же тоже был... ? Андрей Соколов: Да, он работал, как раз уехал работать на БАМ, он был главным инженером «ПМК-24», передвижная механизированная колонна. И говорит: «Ну что ты будешь торчать? Я начинал со слесарей – давай иди к нам в контору, учись и поедешь, будешь бабки зарабатывать». Дмитрий Кириллов: Так вы пошли на слесаря где-то учиться? Андрей Соколов: Конечно. Я закончил 2-месячные курсы, я получил корочки, стоит все, все как положено... Дмитрий Кириллов: Как Афоня, да? Андрей Соколов: Да-да-да, все есть. Я не знал конкретно, к чему это может привести, в том смысле, к чему это может пригодиться, весь этот опыт, но где-то на подкорочке я понимал, что это нужно делать, потому что, скорее всего, если вдруг я стану актером, это пригодится, а во-вторых, я никогда больше не смогу попасть в те края. В принципе, оно так и случилось, я больше никогда на БАМ не был, и вот это ощущение, которое там я испытал, – это... Это другая жизнь. Дмитрий Кириллов: Там, на БАМ, зарождались первые актерские этюды. Уже через месяц Соколов сидел на корточках и знал весь словарный запас строителя, считал дни до отъезда на большую землю: выезд из тайги в поселок Тында – событие великое, разговоров на неделю, ну а Москва – это вообще где-то на другой планете. Зато кругом лес и прекрасная охота. Андрей Соколов: На самом деле там действительно было тяжело, там действительно тяжелый физический труд... Дмитрий Кириллов: Не такая это и романтика, да? Андрей Соколов: Нет, там романтика в том смысле, что ты понимаешь, что это скоро, когда-то закончится, т. е. надо выдержать. Но обилие пыли, пардон, мух... Я помню, мы с моим товарищем Костей, он был сварной, а я как раз сантехник, мы жили в одном вагончике. Мы решили однажды обед потратить на то, чтобы посчитать мух, сколько можно за обед убить, – 300 штук, 300! Мошка... Дмитрий Кириллов: Комары... Андрей Соколов: Мошка ближе уже к сентябрю... Комары... Как мы купались? Речка Олонгро, красивое название – меньше троих туда лучше не подходить. Почему? Потому что один купается, второй стоит с двумя ветками, с тебя сбивает мошку и вот таких... Причем мошка, она не кусала – она выгрызала куски мяса... Дмитрий Кириллов: Ужас какой! Андрей Соколов: А третий обмахивает себя и того, кто обмахивает первого. Там по-другому нельзя. Я помню, мы поехали на рыбалку на Зейское водохранилище, Зейское море. Ну, ребята там выпивали, все, ехали в открытом кунге... И одного человека оставили, потому что смысла идти на рыбалку ему не было, было принято прилично... И его спасло как раз то, что было принято прилично, потому что мошка его искусала так, что, когда мы вернулись (никто не догадался его накрыть), у него лицо было как подушка, и для того чтобы открыть глаза, ему вставляли спички, вот таким образом. И он выжил, интоксикации не было только потому, что там была приличная доза алкоголя. Дмитрий Кириллов: Продержался на... Андрей Соколов: Совершенно верно. Щук там стреляли... Вот идешь по берегу, а она стоит в заводи... Там щука метра полтора. У меня там был день рождения... Дмитрий Кириллов: А, это, по-моему, отец сказал: «Что тебе подарить?» Андрей Соколов: Да: «Что тебе подарить?» Дмитрий Кириллов: 18 лет было, да, вам? Андрей Соколов: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Это интересно. Так. Андрей Соколов: Я говорю: «Ну давай вот охоту на три дня». Сажает меня вертолет, собаку, ружье. Дипкун от Тынды где-то километров 700–800, я не помню, и на вертолете еще куда-то там верст 300–400. Прилетаем, все замечательно. И у меня была собака Боб, смесь лайки с овчаркой. Только не разговаривала, вот правда, такого пса я больше не видел. Он понимал настроение, он подтексты понимал... И идем мы, значит, с Бобом по дорожке за рябчиками, так сказать, погулять. Идем-идем, все хорошо, замечательно, по тропинке. И вдруг он, пес, шел-шел-шел, раз! – останавливается, и такое ощущение, что скелет остался, а шерсть продолжает вперед идти и в такого превращается, какая-то вот сковородка такая ощетинившаяся. Я смотрю: елки-палки, кустики, зайчик. Думаю: о! Я: «Боб, вперед». Он стоит. Я сначала подумал, что он просто не расслышал, потому что чтобы он не выполнил команду человека – это не бывает. Я ему еще раз: «Боб, вперед!» – стоит. Дмитрий Кириллов: Ну он же умный. Андрей Соколов: Я уже третий раз: «Боб, вперед!» Он ко мне так поворачивается... И если бы была рука, она так: туф-туф-туф... И вдруг я смотрю, кустики эти шевелятся-шевелятся и этот «зайчик» растет-растет... Такая спинища медведя... Мы бежали так... Это было что-то... Наверное, если бы засекли время, все рекорды были бы побиты. Дмитрий Кириллов: Вернувшись на большую землю, Андрей Соколов стал готовиться к поступлению в вуз. Но прежде чем отнести документы в Московский авиационно-технологический институт, он несколько раз обходил все театральные вузы, наворачивал круги, но зайти в дверь так и не решился. В результате Соколов стал студентом МАТИ и получил диплом инженера. Андрей Соколов: Мне порой задают вопрос, не жалко ли, что то время, которое я потратил на учебу в МАТИ, в авиационно-технологическом, что можно было бы и пораньше поступить, и т. д. Я думаю, что нет. Почему? Потому что был выработан некий хребет такой уже и я все-таки понимал, зачем я пришел. Дмитрий Кириллов: Умудренный жизнью, опытом человек. Андрей Соколов: Ну, по поводу «умудренного» это рановато еще было, 24 – это еще в голове ветер тоже гуляет. Дмитрий Кириллов: Там не ветер был в голове, а целый ураган. Ну как можно было сдать документы в Школу-студию МХАТ и прийти на вступительные экзамены, до конца не протрезвев?.. Председатель приемной комиссии, народный артист РСФСР Александр Калягин с удивлением наблюдал за краснолицым абитуриентом, не отрывающим глаз от графина с водой. «Вам что, молодой человек?» – спросил Калягин. – «Водички бы попить», – ответил Соколов. Так что вылетел из Школы-студии Соколов сразу, как только утолил жажду. Андрей Соколов: Накануне перед экзаменами ко мне приехали институтско-армейские товарищи, мы утихомирились часов в 8 утра. Экзамен в 11, я не очень понимал, что происходит... Эти вступительные были профуканы. А остальные, и в Щепкинское меня приглашали, и в ГИТИС, но я точно могу сказать: меня легче, наверное, было пристрелить, чем не взять на учебу в Щукинское училище, потому что казалось, что я ходил по Арбату и у меня из-под каблуков искры. От меня можно было спички зажигать, это абсолютно точно. Дмитрий Кириллов: Вот такого дымящегося, пылающего, заведенного до предела молодого человека увидела на вступительных экзаменах в Щукинское училище Людмила Владимировна Ставская. «А в этом синеглазом блондине что-то есть», – подумала она и забрала к себе в класс. Стала выбивать из Соколова всю дурь, первым делом на корню изничтожила самолюбование. Андрей Соколов: Выгнала всех девчонок, как раз это был I курс, первые самостоятельные отрывки, и посадила всех парней и (извините, телезрители): «Яйца на стол!» Мы все притихли. «Что вы мне здесь показываете, ромашки-лютики? У вас что, что вы? Вы мужики!» Так пропесочила... Сколько раз ее вспоминаю, низкий поклон, потому что она пестовала весь, по большому счету, наш курс, но говорила так: «Для того чтобы выпустить хотя бы одного актера, нужно держать весь курс». Дмитрий Кириллов: Ставская сделала ставку на Соколова и не ошиблась, глаз-то у нее был наметан: в кино этого парня ждет большой успех. И действительно, Андрея стали приглашать сниматься с самого начала учебы в Щукинском училище. Первая роль в полнометражном кино – молодой врач в картине «Она с метлой, он в черной шляпе». А через год судьба преподнесла Андрею поистине царский подарок – главную роль в фильме, ставшем культовым в конце 1980-х – начале 1990-х гг. Режиссер Василий Пичул долгое время никак не мог найти актера на роль студента Сергея в своем первом полнометражном фильме «Маленькая Вера». Успех картины был оглушительным. Партнерами Андрея Соколова и Натальи Негоды были настоящие мастера, народные артисты Юрий Назаров, Людмила Зайцева. На их фоне нельзя было пасовать. Василий Пичул, режиссер: Я ни разу не пожалел, что вот Наташа снялась в кино и Андрюша. Я просто благодарен им, благодарен судьбе за то, что, в общем, мы с ними вместе сделали этот фильм. Андрей Соколов: Вася, о нем, конечно, отдельно тоже надо сказать. Он старше всего на год, но такое ощущение, что на целую жизнь. Потому что я тогда еще ведь был студентом, а он уже был сложившимся художником, он уже понимал, что и как. Вот он единственный человек на картине (может быть, оператор еще Фима Резников), который знал, что они хотят. Потому что остальные ну как-то так: ну да, ну да, ну первая картина, ну-ну, вот это «ну-ну». Но я ему как-то безгранично верил изначально, поэтому мы с ним были единомышленники. Не сразу все получалось тоже, но вот этот заряд, этот импульс, этот пласт, который он в нас всех вложил, эта химия, эта в хорошем смысле «отрава» – она дала свои плоды. Дмитрий Кириллов: Но у успеха две стороны медали. Поклонницы не давали Соколову прохода: они гроздьями вешались на шею, дышали по ночам в телефонную трубку, писали любовные послания, требовали срочно на них жениться – тут голова сама по себе кругом пойдет. А вот в Щукинском училище все было не так просто: там ты не звезда, ты там просто студент, а рядом Этуш, Катин-Ярцев, Лановой... Вот вы приходите в Щуку, там просто гиганты какие-то... Андрей Соколов: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Ведь Василий Семенович тоже преподавал вам? Андрей Соколов: Да, речь. Дмитрий Кириллов: Речь. Вот что такое прийти, вы же... ? Википедию вам не надо было изучать – вы знали, кто такой Лановой. Андрей Соколов: Да, конечно. Дмитрий Кириллов: И вдруг столкнуться с Лановым, который учит. Вот какое ощущение возникает? Андрей Соколов: Ну, обморок не обморок, но... Дмитрий Кириллов: «Дайте холодной воды», да? Андрей Соколов: Водички хотелось попить, да. Я тоже сейчас только понимаю, что они все с добром, с желанием помочь и т. д. Но любой какой-то поворот головы, бровь поднятая, взгляд – все, это обсуждалось потом у нас на курсе: как посмотрел, что сказал Этуш, Катин-Ярцев, Бурцев, та же Ставская... Мы же еще, так сказать, студенческий люд – он такой, максималисты все, надо же себя довести до белого каления, поэтому что сказано, доводили до обмороков. Счастье было, если кому-нибудь скорую вызвали, – это было круто, «вот он выложился!», «это же во!». Дмитрий Кириллов: «Всего себя отдал». Андрей Соколов: «Всего отдал», да. Дмитрий Кириллов: Соколова педагоги любили. Та же Людмила Ставская или Михаил Борисов – они старались подстелить соломку, чтобы парень не споткнулся. В отличие от ректора, с ним отношения у Андрея никак не складывались. Народный артист Советского Союза Владимир Абрамович Этуш – он всегда наводил священный трепет на студентов. Соколова он буквально доводил до слез, каждая встреча с ректором для него была настоящей пыткой. Он, по-моему, чувствовал, что вы его боитесь. Андрей Соколов: Это да, это да. Дмитрий Кириллов: Было такое? Андрей Соколов: Было такое. Во-первых, он сам по себе человек достаточно жесткий, он такой... Стержень у него железобетонный. Во-вторых, он ректор... Дмитрий Кириллов: ...и с этой ролью он справлялся прекрасно. Андрей Соколов: Не то слово. Дмитрий Кириллов: Бровью только... Андрей Соколов: Да ему даже посмотреть было достаточно. И в-третьих, он выбрал отрывок из «Иван Васильевич меняет профессию», из этой картины, Бунша, вот эта вся история... Дмитрий Кириллов: А, да-да-да, «три портсигара». Андрей Соколов: Да-да. Он готовил этот отрывок для поездки на фестиваль в Германию. Он педагог – да, но вот срежиссировать, «петелька-крючочек», вот это... Он давал уже установку «делай так», а как к этому подойти, этого не было. Дмитрий Кириллов: То есть актерскую историю он понимал... Андрей Соколов: Супер, да. Дмитрий Кириллов: ...а вот что между этим... Андрей Соколов: Да-да, совершенно верно. Все-таки вот режиссуры ему немножко не хватало. А я уже тогда весь такой звездный из себя был, снялся и там, и там, и там... И я помню свое какое-то бессилие. Во-первых, зажим оттого, что это Этуш, сам по себе... Дмитрий Кириллов: Уже плохо. Андрей Соколов: Уже плохо. Во-вторых, зажим оттого, что не сразу все получается. В-третьих, видишь, когда он еще начинает багроветь, ты вдавливаешься в кресло еще больше... Это единственный человек, из-за обиды внутренней (наверное, это было правильно) я горькие слезы фактически [лил], потому что я не понимал как, я не понимал почему... И вот это потом уже только Михаил Борисович, кстати, раскрутил обратно этот комок, сказал, где, что, чего, как, почему, и тогда это все сложилось. Я сейчас понимаю тоже: он с нами работал уже как со взрослыми актерами. Да, в театре с профессионалами, наверное, так можно, но с ребятами, которые только-только-только начинают и не понимают, у которых ноги подгибаются, трясутся, – их надо поддерживать. Дмитрий Кириллов: И Этуш был не единственной проблемой. Завистников в училище стало больше, чем друзей. Как же так, его приглашают сниматься лучшие режиссеры, даже есть телеграммы о съемках за границей... Но вот только ничего об этом Андрей не знал: «доброжелатели» все делали, чтобы этот выскочка никуда не попал. Андрей Соколов: Я помню, как мы стояли в одной компании, там сейчас человек достаточно известный тоже... И я рассказываю там о своей поездке, по-моему, в Чехословакию: «Вот мы там в Хомутове, я почетный гражданин...» И так: «А чего это ты почетный гражданин?» Я так ту-дув! – думаю: о, наверное, нужно язык мне попридержать, не все, наверное, надо рассказывать. Единственное, на что хватило ума, – не дать себя растащить по кускам. Потому что действительно было очень много предложений, от журналистов отстреливаться не отстреливаться, но ограничивать приходилось, потому что молоть одно и то же, во-первых, смысла нет, а во-вторых, сейчас наша, к сожалению, журналистика пожелтела уж совсем, тогда было с этим чуть-чуть полегче... Я вот представляю, что было бы, если бы эта картина вышла сейчас, сколько было бы внимания такого, которое действительно может навредить. Но это тоже часть профессии, и это тоже понимание того, что к этому надо быть готовым. Дмитрий Кириллов: Можно было запутаться, куда ехать, куда не ехать, к кому идти сниматься, а кому отказать. На помощь Андрею всегда приходила любимая мастер Людмила Владимировна Ставская. Андрей Соколов: Она профессионал широчайшего профиля. Она действительно... Только сейчас, вот когда сам начинаешь заниматься педагогической деятельностью, понимаешь, сколько она на нас тратила, вот сколько она души вкладывала. Вот сейчас смотрю на своих студентов и думаю: ну вот где ваши головы, о чем вы думаете, что будет раньше? У вас есть возможности, научить нельзя – можно научиться... Она и лаской, и кнутом и пряником, как говорится. Потому что, когда я к ней подходил и говорил: «Людмила Владимировна, можно сниматься, съемки... ?» – она читала сценарий, во-первых, она говорила: «Да, это да», «Вот это не стоит, здесь подожди». Когда мне приглашали на различные фестивали, я к ней подходил и говорил: «Людмила Владимировна, там Япония!» – «Учиться надо!» Вот история не любит сослагательных наклонений, как сейчас, уже времени достаточно много прошло, Сережа Лазарук, царство небесное, как-то встретил меня на каком-то фестивале, то ли еще что... Мы с ним так, приятельствовали. Я смотрю, он на меня немножко косо смотрит. Я говорю: «Сереж, в чем дело?» Он говорит: «А что ты отказался? От меня было предложение поехать за рубеж посниматься». Я говорю: «Что, когда? Не было ничего такого». Поэтому это же тоже такая лотерея... Дмитрий Кириллов: А-а-а, «добрые ребята» даже не говорили? Андрей Соколов: Да, абсолютно. Там уже потом цепочку вычислили. И вот эти варианты, которые подворачиваются, вот что поехать или на фестиваль, – это все равно шанс для перспективы вперед для студентов, для тех, кто еще только начинает первые свои шаги. Дмитрий Кириллов: У Соколова на выходе из Щукинского училища было 17 работ в кино и красный диплом. Но «Маленькая Вера» долго еще перебивала все другие заслуги. Про нее даже узнал Марк Захаров, и, видимо, мэтр, посмотрев картину, стал интересоваться судьбой актера Соколова. И тут вновь начались искушения. Андрей Соколов: Я показывался на самом деле к Волчек в «Современник», я очень любил этот театр и сейчас люблю. И получилось так, что изначально она меня пригласила туда. Мы договорились, как бы все. И театр уехал на гастроли, а в это время ребята, мои сокурсники, показывались по разным театрам. Я уже как бы в «Современнике», все хорошо. И как раз «Ленком» и надо подыграть. Ну, не скрою: конечно, была где-то там мысль такая подсознательная, что «Ленком», ну «Ленком», а вдруг... И я подыгрывал, показался, все. И картина такая маслом. Я иду с документами в «Современник», Галина Борисовна уехала, говорит: «Андрей, приносите, все, вы приняты». Иду, в театре никого нет, не знаю, куда идти. Встречается какой-то человек, я даже не знаю кто, он на меня смотрит: «Вы – наш новый актер?» Я говорю: «Да, я актер», – та-та-та. Он так: «Ну, я похлопочу, чтобы вам дали хоть что-нибудь сыграть». Мне такие слова? Да... ! Выхожу, не отдаю документы. И в тот же день мне звонок из «Ленкома» из режиссерского управления: «Андрей Алексеевич...» Дмитрий Кириллов: В «Ленкоме» принято. Андрей Соколов: Да-да. «Андрей Алексеевич, вот Марк Анатольевич приглашает вас в труппу», – то-то-то, то-то-то. Дмитрий Кириллов: Без вариантов! Андрей Соколов: Без вариантов, без вариантов. И я помню свое первое появление, когда вот первый сбор труппы. Как сейчас картина перед глазами. У нас там лестница, когда в служебный вход заходишь, там сразу лестница, и Марк Анатольевич стоит наверху этой лестницы, все входят, «здрасте», «здрасте». Он спустился ко мне: «Андрей Алексеевич!» Ну все, гордости полные штаны. Дмитрий Кириллов: В «Ленком» взять-то взяли, вот только ролей забыли дать. У Захарова, как у Товстоногова, много было актеров на скамейке запасных. Туда на долгие годы попал и Андрей Соколов. Как вот эти нервы не сдали? Ведь можно было взять, как шибануть эту дверь и сказать: «Сколько же я буду здесь сидеть?» У него же на скамейке запасных сколько народу... Андрей Соколов: Да, скамейка запасных была шикарная, конечно... Но мы же мальчики, терпим... До язвы, правда, уже дотерпелись... До сих пор помню свой разговор с Игорем Костолевским, мы с ним снимались у Астрахана, «Зал ожидания». И однажды мы из Минска ехали вместе в поезде и разговаривали. У меня был такой период дум, уходить не уходить из театра, потому что я тогда уже отработал года 4–5 и сыграл всего в одном спектакле, маловато. И он сказал очень хорошую вещь: «Если у тебя есть база, если у тебя есть дом, не надо никуда прыгать – делай все что хочешь». Дмитрий Кириллов: У Андрея словно пелена спала с глаз: начинай творить вне «Ленкома», ищи себя! И он снова пошел учиться. Авиационного института оказалось мало, Щукинского училища – мало, и Московского государственного лингвистического института оказалось мало... Да-да, Андрей Алексеевич еще умудрился выучиться на переводчика английского языка. А что, вот позвонит, например, Спилберг, а Соколов ответит: «I`m ready!» Но вместо Спилберга в судьбе Андрея появился другой замечательный мастер – кинорежиссер Владимир Мотыль. Он взял Соколова к себе на высшие курсы сценаристов и режиссеров. Правда, Владимир Яковлевич никак не мог понять, что этот успешный актер у него забыл... Андрей Соколов: Он как раз был худруком, мы с ним дружили, я у него снимался. И он блестящее дал определение режиссуры, что это способность собрать под свою идею как можно больше талантливых людей и заставить на нее работать. Мне в принципе нравилось не только быть частью кубика Рубика, но и пытаться его самому как-то сложить. Я говорю: «Владимир Яковлевич, вот я пойду учиться». Он говорит: «Да зачем? Ты снимаешься в обойме – ты что, с ума сошел? Не надо этого делать!» Но после того, как я снял свой короткий метр первый, он говорит: «Беру свои слова обратно». Дмитрий Кириллов: По окончании высших режиссерских курсов у Андрея Соколова словно открылось второе дыхание. Красный диплом мастерской двух Владимиров, Мотыля и Меньшова, он получил заслуженно. Там же еще и Меньшов был... Андрей Соколов: Да-да, он был педагогом, худруком был Мотыль. Но Меньшова я видел два раза, когда он принимал... Дмитрий Кириллов: Ну, в корочке написано, что там Меньшов... Андрей Соколов: Да, когда принимал и когда уже выпускал, поэтому... Но это понятно было, потому что человек работал прямо под завязку, это все... Но он, кстати, не скрывал, он говорил: «Ребята, вы меня поймите правильно, чем могу помогу, но вот так. Готовы – да, нет – нет». Готовы, так что... Дмитрий Кириллов: А Мотыль занимался. Андрей Соколов: Мотыль – да. Но просто я еще раз говорю, что мы с ним, что называется, дружили домами, я был вхож в его дом, мы с ним были всегда на связи... Дмитрий Кириллов: Но он еще понимал, что парень не может сидеть без дела, простаивает, годы идут, и тут вот эта режиссура... И появляется в 1999 году «Койка». Андрей Соколов: Да, это была бомба. Дмитрий Кириллов: Это же вообще. Там сколько было, 2 000 спектаклей сыграно, 1 800? Андрей Соколов: 1 756. Дмитрий Кириллов: Спектакль «Койка», режиссерский дебют Андрея Соколова, стал настоящей бомбой в театральном мире. За 16 лет жизни спектакля в нем участвовала чуть ли не половина всех театральных звезд Москвы и многие звезды всероссийского масштаба. Андрей Соколов: Я помню премьерный наш показ первый, это было в Новосибирске. Состав уникальный, я до сих пор прямо вспоминаю как золотой. Безруков – актер от Бога, вот он для меня просто отдельно. Вот с уважением ко всем остальным, но это просто... Дмитрий Кириллов: Универсальный артист. Андрей Соколов: Я не понимаю, как он это делает... Это вот отдельная история, это, что называется, поцелованный Богом. И у нас была фантастическая, конечно, команда: Сергей, Аня Терехова, Наташа Щукина... А потом, кстати, у нас же менялся, обновлялся там состав... Дмитрий Кириллов: За столько лет, конечно. Андрей Соколов: Там и Бабенко, и Варчук – там много людей... И Ланская, много... Дмитрий Кириллов: Сколько через «Койку» прошло народа! Андрей Соколов: Да. И вот эта вот первая наша премьера в Новосибирске: зима, мы играем, аншлаг, все здорово, на ура. Заканчивается спектакль, и подходит прокатчик и говорит: «Андрей, картина такая: пурга, вы не улетаете, аэропорт закрыт. Вот у меня зал второй собран; если готовы играть через час, я сейчас даю, значит, команду, все, вы играете. Готовы или нет?» А спектакль тяжелый, реально тяжелый. Я к своим: «Ну, готовы?» Ну, чего сидеть-то, и тем более адреналин: «Давайте?» – «Давайте». Играем второй. Смотрю, маячит, выходит. Я говорю: «Что такое?» Он говорит: «Не улетите. Играть будете?» Я говорю: «Что, с ума сошел? Третий, что ли?» Короче, третий уже был такой, ползала, уже со своими, те, кто уже смотрел... Потом уже в конце концов поставили два стула на сцену, уже пиво и такой разговор за жизнь. Да, это была, конечно, бомба! К нам из Сербского приезжали с экскурсиями с врачами, для того чтобы понять, как вообще... Вообще, я не понимаю, как это было сделано... Нет, понимаю, конечно... Но вот осознать тот пласт, который мы подняли... Мы все на рефлексах, на вот этих подтекстах, на взглядах, на животном каком-то... Я вот сейчас думаю, как ребята это все выдержали, потому что это такая дрессура была... Мы перед каждым спектаклем дня за три начинали репетировать, потому что я из тех режиссеров, который знает, что нужно, что хочет, и старается этого добиться. Не обязательно кнутом, нет, просто вот добиться, а уже потом мы созидатели, коллеги и все такое совместное творчество. Но вот то, что нарисовано, – вынь и положь. Я до сих пор оставил на память: у меня весь сценарий, вся пьеса раскадрирована... Дмитрий Кириллов: Исчерчена. Андрей Соколов: Абсолютно, да: кто куда пошел, кто как повернул голову, кто как наклонил... Дмитрий Кириллов: Для артистов это счастье, если режиссер понимает, чего он хочет! Андрей Соколов: Это да, но... Дмитрий Кириллов: Потому что страшно, когда ты понимаешь: сидит, а в глазах у него там... Андрей Соколов: Ох... К сожалению, я сейчас встречаюсь с тем, что даже порой с коллегами говоришь: «Ну так же...» – «Да какая разница? Подумаешь...» К сожалению... И кстати, все опыты мои остальные – та же самая картина. Тот же первый кинематографический такой большой опыт, я снимал «Адвоката», мы с Димой Фикс, это его... Дмитрий Кириллов: С Димой. Там же лет 10 это шло, больше. Андрей Соколов: 14. Сначала была «Линия защиты», 2 года, по-моему, какое-то время, потом перерыв, а потом как раз Макс Стишов, Дима, я, мы собрались, и говорит: «Вот есть такой проект длительный – мы готовы не готовы?» Ну а почему нет? Но было еще такое тоже желание немножко все-таки перебить «Маленькую Веру», потому что в любом случае «Маленькая Вера», да и хотелось, чтобы был такой проект. И я понимал, поскольку проката тогда не было же, что вряд ли это сделает именно большое кино, скорее всего, какая-нибудь такая многосерийная история... Дмитрий Кириллов: Ну да, а телевизор все смотрели уже. Андрей Соколов: ...внесет свой вклад, да. Так оно в принципе и получилось. И первый опыт режиссерский и киношный как раз был на этом проекте. Дмитрий Кириллов: Режиссерский дебют Андрея Соколова в кино оказался удачным, первый блин не стал комом. Сниматься у него стали самые лучшие артисты страны. Андрей Соколов: Я помню просто какой-то фантастический кайф от того, когда я снимал «Память осени» с Инной Михайловной, там потрясающая команда тоже... И когда у нас последние кадры мы снимали, вот эта атмосфера, там в конце горит поместье, и вот этот пожар – он фактически стал еще одним действующим лицом. Это надо просто смотреть, потому что он... Понятно, что смысловая нагрузка и т. д., и т. д., и т. д., но само по себе действие пожара, огня как такового, он трактуется уже как какая-то метафора. Это очень круто. Дмитрий Кириллов: Соколову не сидится на месте, Андрей Алексеевич сегодня востребован и активен как никогда. Он преподает актерское мастерство в Институте театрального искусства им. И. Д. Кобзона, играет в хоккейной команде, защищает ворота так, что сам Третьяк хвалит его работу. Будучи амбассадором Народного фронта, помогает ребятам на Донбассе в зоне СВО. А еще продолжает играть в кино и ставит модные спектакли. Так, в период пандемии получил благословение директора «Ленкома» Марка Борисовича Варшавера и поставил спектакль по пьесе Андрея Яхонтова «ЛюБоль», собрав настоящую звездную команду. Какое счастье, что в этом доме, в «Ленкоме», пришло новое режиссерское поколение и вы ставите теперь. Я хочу вам пожелать, чтобы вот эта жизнь, которая идет вот этой дорожкой, чтобы вот это как кино продолжало нести какие-то неожиданные, приятные, интересные встречи, повороты. А мы будем наслаждаться, ждать ваши новые работы! Андрей Соколов: Спасибо большое! Дмитрий Кириллов: Спасибо! Андрей Соколов: Спасибо за встречу! Было очень приятно! Дмитрий Кириллов: Взаимно!