Дмитрий Кириллов: Этого режиссера знает вся страна. Он – мастер. Он – неугомонный фантазер, создавший свой киномир. Безусловно, он и классик. Поскольку даже ранние его работы по-прежнему актуальны. Его любят миллионы зрителей. Его ругают миллионы зрителей. Его картины смотрят миллионы зрителей. И потом бурно обсуждают. Его фильмы собрали множество наград – наших и заграничных. Пытались запретить к показу. Номинировали на «Оскар» и «Золотой глобус». И чтобы ни говорили, ясно одно: перед нами настоящий художник, способный разбередить душу и разбудить даже самого сонного зрителя. Это режиссер Алексей Учитель. Дмитрий Кириллов: Алексей Ефимович, это правда, что на съемочной площадке, если кто-то какие-то плохие слова про актеров говорит, может быть, просто-напросто уволен? Алексей Учитель: Я всегда говорю тем, кто непосредственно с актерами, чтобы… Терпеть. Терпеть. Актер, потому что, это все. Особенно в съемочный день. Любые капризы выполнять, потому что все равно качество будущего фильма зависит от того, как сыграет, я в этом убежден. Да, конечно, режиссура, операторское искусство, художники, это все-все-все, безусловно, но, если актер, а еще важно психологическое его состояние, важно, в каком настроении он приехал. Беда, ведь, современного кино в том, что актеры все заняты очень. То театр, то несколько проектов. Я вот это очень всегда тоже, не то, что не люблю, вынужден с этим считаться. Но тем не менее это их жизнь. И переключение… Они очень серьезно. Когда мы снимали «Матильду», Даня Козловский, он снимался одновременно и в «Викинге», и в «Экипаже». И понимаете, совместить три фильма, то есть… Ночь снимается в «Экипаже», днем снимается в «Викинге», ночью снимается у нас. Я условно говорю. Дмитрий Кириллов: Как с ума не сойти? Алексей Учитель: Да, это, во-первых, тяжелейшая нагрузка для него, ну и плюс, переключение тяжелое. Почему еще я добиваюсь от съемочной группы вести предельно корректно? Потому что у нас нет выхода. Мы в этот день, в этот конкретный день, а их всегда 30, 40, 50, 100 съемочных, неважно, в зависимости от масштаба фильма, но каждый день надо снимать гениально. Понимаете, нет выхода. Задача и меня как режиссера или как продюсера, но больше, как режиссера, это еще людей… это звучит стандартно – атмосфера, увлечь. Вот если я вижу, что осветитель стоит, опустив голову, ему не интересно, что там происходит, я интересуюсь этим человеком. Если ему неинтересно, это я виноват. Когда мы снимали «Дневник его жены», Бунин, Иван Алексеевич, в кадре актер Андрей Сергеевич Смирнов, и у нас сидели рабочие, местные, крымские там, ребята. Они сидели, скучали, говорили, я даже не обращал на них особого внимания, но, когда через пару недель они принесли книгу Бунина «Темные аллеи» и сказали: «Иван Алексеевич, подпиши, пожалуйста», вот это для меня была как бы оценка, что даже им… Они воспринимали человека, не понимая, что… Дмитрий Кириллов: Что это Иван Алексеевич как раз. Алексей Учитель: Что Иван Алексеевич давно не с нами, но это не важно. Они настолько сидели и восприняли его как реального… актера как реального человека, это для меня очень важно. Дмитрий Кириллов: Учитель – первооткрыватель талантов. Многим молодым артистам он дал путевку в жизнь. Но где же найти того единственного актера, кто реализует замысел и стопроцентно справится с ролью? Для Алексея Учителя ответ очевиден: только в театре. Так уж повелось: его мама с ранних лет водила на разные спектакли. Он видел на сцене самого Смоктуновского! И актерская игра Иннокентия Михайловича оставила неизгладимый след в памяти мальчишки. Может, потому и играют в фильмах Учителя на полную катушку, поскольку он спуску им не дает. Слишком высокая ставится планка. И порой даже самые талантливые актеры превращаются в руках Учителя в учеников, повторяющих дубль за дублем. Так, знаменитая сцена в фильме «Космос как предчувствие» с участием Евгения Цыганова точно бы вошла в Книгу рекордов Гиннесса. Ведь пока Учитель не сказал: «Стоп, снято!», было сделано не 5, а 55 дублей. Алексей Учитель: Когда не получается, я заставляю актеров физикой заниматься, как я называю. Я его заставлял, ну самое простое, я, кстати, и на озвучании делаю. Актер подходит к микрофону, а эпизод на улице. Идут, там, не знаю, та же «Прогулка». Перед тем… перед каждым дублем десять отжиманий или поприседать раз двадцать. Выходит актер, он дышит, и становится сразу естественной речь. Вот я… А здесь я ему сказал, вперед, три километра. Он раз пробежал, два. Ну приседания, это я понимал, что не могли. Даже наливали сто грамм, пытались… Дмитрий Кириллов: Взбодрить. Алексей Учитель: Ослабить какую-то мозговую зажатость. Ничего не помогало, ничего. Уже Миронов ему показывал, я ему говорил, «вот так», даже оператор наш замечательный Юрий Викторович Клименко говорит: «Ну Женя, ну вот это же…» Дмитрий Кириллов: Заклинило, заклинило парня. Алексей Учитель: Причем, повторяю, это не было плохо. Это просто не было плохо. Дмитрий Кириллов: Сто процентов того, что хотелось. Алексей Учитель: В данном случае мы ничего не меняли, уже после тридцатого дубля мы просто снимали еще раз, еще раз, еще раз, еще раз. И на пятьдесят третий это случилось. Это правда. Это не потому, что он ничем не отличается. Вдруг это произошло. Дмитрий Кириллов: Вода камень точит. Алексей Учитель: Хотя мы сняли еще два дубля, еще мы сняли. Дмитрий Кириллов: А, 55 был? Алексей Учитель: Был еще 54 и 55, они были хуже. Это такое странное. Дмитрий Кириллов: 53-й пошел в работу. Алексей Учитель: А 53-й был вот такой уникальный, да. Дмитрий Кириллов: Если что-то у актера не получается, для режиссера Учителя это сигнал к действию. Кроме насилия и оскорблений, любые методы хороши, лишь бы растормошить артиста, вывести его из ступора. Так, на съемках фильма «Прогулка» для актрисы Ирины Пеговой Алексею Учителю пришлось применять психологические приемы. Алексей Учитель: Мы снимали в августе. Никакого, к сожалению, в Петербурге дождя не было, и мы поливали из пожарных машин. Мы все мокрые, это, все, и не получается. Один дубль, второй, третий. Кончилась вода. Я говорю: «Что такое? Почему у тебя не получается?» И вдруг Ира мне говорит: «Я не чувствую себя мокрой, воды, видимо, мало, и у меня нет от этого ощущения». Значит, в таких случаях режиссер говорит: «Ты чего, совсем что ли?» Дмитрий Кириллов: Крепко так. Алексей Учитель: «Не говори глупостей», так по идее я должен был сказать, если бы я впрямую отреагировал. Но мне что-то, слава Богу, хватило, что называется, психологии и ума. Значит, я повернулся и сказал: «На сегодня съемка закончена». Я говорю, «завтра, пожалуйста, еще две пожарных машины». Всей группе сказал. Потом ко мне подходит директор картины, говорит: «Алексей Ефимыч, что за…?» Дмитрий Кириллов: Новость какая-то. Алексей Учитель: «Две? Достаточно.». Я говорю: «Хорошо, три привези машины, чтобы была еще одна машина». Все посчитали, что я сошел с ума. Вместо того, чтобы, повторяю, топнуть ногой и снять. Но, думаю, что я оказался прав. Потому что это чистая ситуация, которая ее должна была не то что расслабить, ну, не думать об этом. И когда она увидела, что да, не две, а три стоит. Все то же самое, столько же воды было, ничего особо не менялось. Дмитрий Кириллов: Ни на литра ни больше. Алексей Учитель: Но психологически это было сделано, и она сыграла блестяще. Дмитрий Кириллов: Вы открыли Пегову, посмотрев ее в спектакле. То есть вы вообще откапываете актеров все-таки на театральной сцене чаще всего, да? Алексей Учитель: Да, я на всех пробах актера, особенно, вот, кого я не знаю, я говорю, где? И если он говорит, я не в театре, а только хочу в кино, на 90% что я навряд ли буду иметь дело с этим актером. Для меня это важно, потому что театр всегда держит актера в какой-то потрясающей форме, долго. Дмитрий Кириллов: И потом вы амплитуду уже понимаете, да? Что он может? Алексей Учитель: Репертуар. Он читает классику, не только сценарии. Ну много чего, что, что мне очень важно. При этом я сам страдаю, потому что… И многие… Потому что у нас репертуарные театры в основном, и актер должен 15-20 спектаклей в месяц сыграть. А когда снимать? Дмитрий Кириллов: Они там служат. Алексей Учитель: Когда снимать? Дмитрий Кириллов: Да-да-да. Алексей Учитель: И у меня тоже был уникальный случай, когда вот мы снимали «Дневник его жены», и у нас Галя Тюнина, которую я обожаю, считаю ее тоже гениальной актрисой, правда. И она должна… она репетировала с Петром Наумовичем Фоменко. Я ему позвонил и сказал: «Нам нужно обязательно, чтобы Галя задержалась еще на один день. Мы не успеваем снять». А у него репетиции, выпуск спектакля. Он сказал: «Нет, ни в коем случае». В общем, кое-как, значит, я уж там все пустил, и обаяние, и не знаю, что еще у меня получалось по телефону, и он тогда довольно резко мне ответил: «Хорошо, это как исключение, а вообще вот берите всю труппу мою и снимайте в фильме. Вот у них есть отпуск два месяца, и снимайте». Я ему сказал: «Ловлю вас на слове». Дмитрий Кириллов: Слово не воробей. Алексей Учитель: Да. И в «Прогулке», помимо… Ну, во-первых, они тоже все актеры, хоть и молодые, Театра Фоменко были, и плюс вся труппа за исключением одного только человека, снялись вот в таких крошечных ролях, даже Кутепова, которая тогда родила, и даже специальный автобус, где она кормила ребенка. Все приехали в Питер, все снимались в малюсеньких ролях. Дмитрий Кириллов: Вся Мастерская. Алексей Учитель: Вся Мастерская. Дмитрий Кириллов: Под ансамблевый аккомпанемент актеров Мастерской Фоменко сольные партии в Прогулке исполнили три молодых актера – Павел Баршак, Евгений Цыганов и Ирина Пегова, вмиг превратившиеся в восходящих звезд российского кинематографа. Пегова, блиставшая на сцене в дипломном спектакле и пробивающая своей энергетикой последние ряды на галерке, была вычислена Учителем мгновенно. Алексей Учитель: Я первый раз ее увидел, что называется, обалдел, и, не задумываясь, позвал ее в «Прогулку». На что мне и Юрий Викторович Клименко, оператор, и вся группа, сказали: «Ты сумасшедший!». Она такой своеобразной формы. Они не понимали одного. То есть два дня они ворчали, пока шли первые съемки, а на третий-четвертый, я уж не помню, они все сказали, что абсолютно правильно я сделал, потому что есть так называемая энергия. Ну это слово, понятное всем, энергетика, энергия и прочее. Но от нее идет такое, что через десять минут... Она, во-первых, очень красивое у нее лицо, она, действительно, маленькая такая. Дмитрий Кириллов: Невысокого росточка. Алексей Учитель: Невысокого роста. Мы ей отдельно обувь шили, чтобы она как-то наравне была, потому что Баршак высокий, Цыганов тоже не маленький. Но при этом она так заразительно играла, и не играла, была и сама собой, и так далее, и так далее, что, конечно, это было абсолютно правильное решение. И в следующей картине «Космос как предчувствие» она тоже играла главную роль. Дмитрий Кириллов: Поработать с Учителем была не прочь и сама Алла Пугачева. Аллу Борисовну заинтересовал сценарий фильма «Дневник его жены». Звонок Алексею Ефимовичу стал знаком признания его таланта. Ведь далеко не каждому режиссеру звонит певица номер один с предложением поработать вместе. Но, не судьба. Роль певицы Марги сыграла талантливая молодая актриса Елена Морозова. Алексей Учитель: Алла Борисовна прочитала сценарий. И она хотела сыграть, действительно, но... Не знаю, может быть, это было бы и интересно. Но тогда был у нее тур, и надо было год ждать, а ждать мы не могли. Дмитрий Кириллов: Ну для режиссера это тяжело. Потому что, ну, смотрите, Пугачева не театральная актриса, ей интересно, конечно, поучаствовать в фильме Алексея Учителя. Но, зная ваши требования, вы же ей бы спуску все равно не давали. Это очень сложно, уже состоявшейся личности, предлагать свои… Алексей Учитель: Ой, я это проходил, к сожалению. Нет, это еще надо подумать, это мне, может быть, было бы интересно, любопытно и почетно с ней поработать тоже. Это на мой взгляд. Она, конечно, уникальный человек. Она, вот, то, что я отношу к разряду великих людей. Есть, кстати, вот, на моей родной студии документальных фильмов, раньше ленинградской, теперь петербуржской, а сейчас называется «Лендок», режиссер ее Рязанин, он двадцать лет снимал Пугачеву, сделал несколько документальных фильмов, потрясающих, о ней. Много у нее уникального материала. Вот это, конечно, интересно пересмотреть и, может быть, придумать что-то, игровое кино. Дмитрий Кириллов: Ленинградская студия документальных фильмов – родной дом Алексея Учителя. Здесь он снял свои первые работы как оператор и как режиссер. Одна из них «Обводный канал». Его самая любимая картина. Погружающая зрителя в сюрреалистическую атмосферу Ленинграда конца 80-х. Притча о времени и о родном городе. А вот кинохроника жизни другого Ленинграда. Блокадного. Эти кадры попали в объектив Ефима Учителя. Художника, остановившего время и ставшего легендой отечественной документалистики. Бессмертные кадры, снятые отцом Алексея Ефимовича. В замерзшем блокадном городе оператор и режиссер Ефим Учитель встретил инспектора завода 209, молоденькую девушку, участницу обороны Ленинграда, Нину Войцеховскую, ставшую на всю жизнь его единственной и любимой женой. Алексей Учитель: Свела судьба их как раз в начале блокады Ленинграда, они познакомились, и уже так и оставались вместе. По-моему, они официально поженились уже после войны, а родился я еще чуть позже. Вот. Поэтому… Ну, мне кажется, у них была такая, действительно, и любовь, и… Понимаете, любовь ко мне, безусловно, это было, но это то, что и я испытываю, и мой отец. Например, когда я родился, отца… Отец был в командировке. И вот мой сын Илья, точно так же, как будто бы круг такой. Я родился… Я почему-то в Киеве оказался. Причем уехал накануне, ничего не предвещало, и только я вышел из поезда в Киеве, мне, значит, сообщили об этом. Поэтому… Все равно, работа, а работой это назвать нельзя, это наша жизнь, и кино, и у отца это было тоже самое. Поэтому он особо много мной не занимался… Вот когда я уже поступил во ВГИК, тогда мы с ним очень много проводили времени, и потом уже, когда я пришел на студию, это уже были совсем... совсем другой уровень общения. Дело не в профессионализме, а просто по-человечески. Я хотел сразу на режиссуру поступать, правда, на документальную, не игровую. А он вот почему-то мне сказал, что, давай на операторский. Операторский. И я его послушал. Дмитрий Кириллов: И как он оказался прав, да? Алексей Учитель: Не жалею, потому что я как раз прошел. Правда, у нас это было два набора всего таких странных во ВГИКе, назывался он «авторов-операторов». Но все равно мы были при операторском факультете, но режиссура у нас была, и мы делали сами. Нас готовили на корпункты тогда за границу, ну, предполагалось. Но снимали мы как режиссеры-операторы уже с самого начала. Дмитрий Кириллов: Создавать документальное кино, самому снимать и монтировать. Любовь к профессии Ефимов-старший привил своему сыну. Алексей Ефимович с головой ушел в съемочный процесс. С куражом, горящими глазами он брался за каждую работу. Готов был часами сидеть в засаде, чтобы снять редкий кадр. И однажды случился конфуз. Чтобы запечатлеть тяжелый труд артиста балета, молодой документалист Учитель решил снять после спектакля скрытой камерой Ирину Александровну Колпакову, депутата Верховного Совета СССР, Героя Социалистического Труда, приму-балерину Кировского театра. Алексей Учитель: Ну она была потрясающая балерина, это правда. Это, кстати, я снимал как оператор этот фильм. Это единственный случай, когда я снимал вместе с отцом. Он был режиссером, я был оператор этой картины. Поэтому его на съемках не было там в этот день. Ну я там много мудрил, потому что я вот только-только закончил институт. Я просто хотел очень… Елена Александровна после спектакля, после спектакля, она всегда… пот, дикие усилия, и творческие, и физические… Дмитрий Кириллов: Чудовищно трудно, да. Алексей Учитель: Да. И я очень просил ее снять. Она не пускала. «Ни в коем случае, я такой не красивой не хочу». Я говорю: «Наоборот!». Дмитрий Кириллов: Она же женщина, актриса. Алексей Учитель: Ни в какую, ни в какую. И тогда мы, действительно… Я долго изучал ее гримерку, плюс тогда были камеры бесшумные побольше. Дмитрий Кириллов: Так. Нашел место, куда спрятаться… Алексей Учитель: Ну, мы спрятались в шкаф, проделали там, такая, дырку небольшую. Я не помню… Только, единственное, я вкрутил еще фотолампу, чтоб посветлее было. Все-таки пленка, нет такой чувствительности. Черно-белое, правда, это было кино. Она пришла, сидела очень долго, очень, очень это было здорово, она сидела молча, дышала. Мы сволочи, что так подпольно. Вот. И в это время вот эта лампа лопнула, и осколки посыпались на нее, она еще в пачке сидела, полуголая. В общем, нас выгнали оттуда с позором. Ну я единственное, там… Я еще отца подвел как бы. Но потом проявили, посмотрели, и кадры-то хорошие очень. И я ее как-то упросил, я говорю… А Мариинский театр и наша студия «Лендок» напротив. Я говорю: «Ну придите, на пять минут, посмотрите. Не понравится, выбросим, прямо при вас». Она пришла, посмотрела, и, значит, расплакалась, и, в общем, все уладили мы. Дмитрий Кириллов: Дала добро. Алексей Учитель: Убедили силой киноискусства, что это… Для нее же это было очень… Потому что я говорю: «Ну вы такая-сякая, танцуете, но вот это состояние уникальное». Дмитрий Кириллов: С годами Алексей Учитель превратился в мастера документального жанра. Он достойно продолжил дело отца и приобрел свой неповторимый авторский почерк. С восторгом наблюдал, как работают с актерами театральные режиссеры Петр Фоменко и Роман Виктюк. Последнего даже снял в своей картине «Баттерфляй». Настоящей бомбой в горбачевскую оттепель стал выход на экраны фильма «Рок», где Алексей Учитель снял самых популярных андеграудных музыкантов Советского Союза. Фильм произвел сильное впечатление на зрителей фестиваля, в числе которых в Екатеринбурге оказалась и молодой критик Авдотья Андреевна Смирнова. Уральская встреча Смирновой и Учителя вылилась в удачный творческий дуэт. Сначала это были документальные ленты о двух Викторах – Цое и Виктюке. А дальше Смирнова и Учитель замахнулись уже на художественное кино. Переход в новый формат произошел в связи со смертью прославленной балерины Ольги Спесивцевой, героини их несостоявшегося документального кино. Алексей Учитель: И мы должны были в Америку ехать. И она умирает, ей было 95 лет уже. И вот тогда возникла идея. Дуня Смирнова, автор сценария, и документального, и игрового. Вот она так просто сказала: «Давай снимем игровую картину». Я говорю, «да какую игровую?». Тогда произошла какая-то странная вещь. Она быстро, Дуня, написала сценарий, мы быстро получила финансирование тогда в «Госкино». Первый и последний раз, у меня до сих пор такого нету. Была двухнедельная экспедиция, полноценная в Париж, мы снимали в Гранд-Опера, на улицах, с актерами, со всеми. Дмитрий Кириллов: Фантастика. Алексей Учитель: На первой картине. Причем со старинными машинами, но это отдельная история. Нам тогда открыли в Гранд-Опера балкон, который не открывали 75 лет, как они сказали. А мы посмотрели с оператором, там нам надо было, чтобы героиню Гали Тюниной везли на инвалидной коляске, это было, конечно, очень красиво, но мы их уговорили, уговорили, вот нам открыли, и мы сняли тогда. Дмитрий Кириллов: Да, там была история интересная, как вы придумали в Париже, сидели в ресторане, по-моему, что Андрей Сергеевич Смирнов - вылитый Бунин. То ли Дуня обронила… Что это было? Алексей Учитель: Нет, ну, мы закончили съемки и сидели в одном ресторанчике, там рядом, кстати, с Гранд-Опера, еще тогда я помню, мы выпили, значит, некое количество там водки, и Андрей Сергеевич… И они говорят, а у нас больше нет. Мы говорим: «Как это?» И Андрей Сергеевич, он прекрасно говорит по-французски. А они – нету, это не наше дело, пойдите, купите. В общем, было. И вот в этот момент как раз, когда он активно говорил, Андрей Сергеевич, Дуня и сказала: «Как ты похож на Бунина». Почему она это сказала, я не знаю, но с этого момента вот она написала замечательный сценарий «Дневник его жены», и, собственно, все съемки. И «Прогулка»… После «Дневника» мы долго очень мучались, что снимать дальше, и она как-то сказала такую фразу: «Давай снимем, как трое реально идут полтора часа по Питеру». Вот с этого… Просто одну фразу. Мы бросали какие-то вещи, то снимать, это снимать. Она вот это сказала, я за это уцепился. «Прогулка», «Мания Жизели», «Дневник его жены», первые три фильма - это вот наши знаковые. И она, конечно, очень талантливый человек, и я и дальше бы с ней с удовольствием работал. Дмитрий Кириллов: Так она в режиссеры пошла. Алексей Учитель: Ну она пошла… Дмитрий Кириллов: Почему все хорошие сценаристы уходят в итоге в режиссеры? Алексей Учитель: Да, вот, «Космос как предчувствие». И он вообще потрясающий сценарист, сколько они фильмов с Абдурашидом сделали. Александр Миндадзе, тоже режиссер, тоже очень хороший режиссер, как и Дуня. Поэтому это, это повальное сейчас. Актеры уходят в режиссуру, в общем, все считают. В общем, это какая-то магия, ведь правда, какая-то странная. Дуня, когда писала сценарий фильма «Связь», для меня, я ей сказал: «Вот если хочешь, это мне не годится, хочешь, снимай сама», и ушел. Ну я просто так, ради красного словца, что называется. Дмитрий Кириллов: Не тут-то было. Алексей Учитель: Да. И она вдруг позвонила и сказала: «что вот, если ты не против, я хочу снять». Я дико удивился, честно вам скажу. Но сказал, если ты хочешь, то давай, конечно. Собственно, первым продюсером я и был. Она сказала, что, если я сниму плохой фильм, я вернусь обратно в сценарный. На что я ей сказал: «Ты никогда не вернешься, потому что тот, кто попробует режиссуру, он не возвращается обратно». Дмитрий Кириллов: Как сценаристы превращаются в режиссеров, а случайно брошенная фраза может стать сюжетом для будущего фильма, понять невозможно. Это магия кино. О ней рассуждали еще в позапрошлом веке, и до конца эту тайну открыть так никому и не удалось. Алексей Учитель: Вообще, как возникает кино. Вот Саша Гоноровский, который написал сценарий фильма «Край». Мы с ним встретились, я знал, что он очень интересный, талантливый человек. Я говорю: «Дай мне список каких-то, хоть, фразу напиши, даже не синопсисов». И он принес мне список таких фраз, каких-то разных, и я… две меня удивили: «гонки на паровозах», было написано, и «немка, которая не знала, что шла война». Вот две таких фразы. Из этого вот вырос фильм «Край». Дмитрий Кириллов: Буквально каждая картина Алексея Учителя вызывает шквал полярных эмоций. Тон рецензий критиков часто колеблется от разгромных до восторженных. Алексею Ефимовичу не привыкать. А вот терпеть откровенные нападки, угрозы, расправы, требования запретить кино, причем художественное, мало имеющее что-то общее с документально-исторической хроникой, довольно сложно. Но Учителю это удается. Ему не привыкать. Фильм «Матильда» стал хорошей прививкой от человеческой зависти, невежества и злобы. Алексей Учитель: Личная жизнь исторических персонажей, никто не знает, какой она была на самом деле до конца. Как мне один в Екатеринбурге, в Ельцин-центре, когда мы показывали «Матильду», и там один человек, значит, вызвал меня на дуэль. Я говорю: «Ради Бога, значит. В чем причина дуэли?» Вот, значит, такого-то такого-то эпизода не было. На что я ему сказал: «Не было? Покажите мне документ, что этого не было?» И он тут же сел. Поэтому все это предположения. Это все действительно авторский вымысел, никто этого не отрицает. Могло быть так, могло быть не так. Дмитрий Кириллов: На то оно и художественное кино вообще-то. Алексей Учитель: Да. Поэтому… Это все абсолютно нормально. Важно не оскорбить, не нарушить законы и так далее. Дмитрий Кириллов: А какие претензии были у наследников? Алексей Учитель: «Матильде»? Дмитрий Кириллов: По этой понятно, а в «Цое»? Алексей Учитель: А что касается «Цоя», да, действительно, я показывал сценарий сыну, Саше, которого я снимал, когда ему было 5 или 6 лет, я уж не помню, в документальной картине, и очень дружил с его мамой Марьяной, которой нет, к сожалению, уже. Ну, ему не нравилось, что папа, значит, как он говорил, находится в гробу весь фильм. Я все время говорил: «Ты же творческий человек, ты же должен понимать, что это, это, это притча, это иносказательно, это ни в коем случае не буквально». Ради бога, ему может не нравиться. Но писать президенту страны, значит, с требованием запретить, сыну Виктора Цоя… Мне кажется, это позор. С точки зрения этики даже. Дмитрий Кириллов: Ну что, впереди «Шостакович». Алексей Учитель: Да. Надеюсь, надеюсь. Дмитрий Кириллов: Страшно, сложно, или… но очень интересно, да? Такая личность, очень… Противоречивая, гениальная. Алексей Учитель: Сложно. А по-другому не интересно. Не, ну тут еще, то, что я вам сказал, родственники, с ними надо провести деликатные переговоры. Очень интересный сценарий Александра Терехова. И это, как опять у меня и бывает, не байопик, а это, скорее, притчевая история такая, о гении, о страхе. Поэтому непросто. Дмитрий Кириллов: Я думаю, что вам не привыкать. Даже если будет и в следующем фильме какая-то критика, у вас уже… Алексей Учитель: Так это хорошо. Я очень боюсь, когда фильм все хвалят или все ругают, это плохо. Лучше, надо, чтобы и то, и другое было. Тогда что-то интересное. Дмитрий Кириллов: Тогда будет движение. Алексей Учитель: Когда все хвалят, ну, не так это правильно. Дмитрий Кириллов: Ну, пусть будет интересно и дальше. Алексей Учитель: Да. Нет, ну главное, чтобы это задевало. Понимаете. Потому что любой фильм, это все равно, каждый зритель, неважно, подготовленный или просто кто-то приходит, если он не находит себя на экране, ничего не будет. Никакого контакта не будет. Хоть про что снимай. Даже если снимаешь про Шостаковича, человек должен себя там найти, а если этого нет - беда. Тогда не будет, тогда человек выйдет равнодушным. Дмитрий Кириллов: Он снимает кино, которое запоминается зрителям. Он режиссирует пространство вокруг себя, заставляет размышлять, спорить, не быть равнодушным. Даже личную жизнь Алексея Учителя пытаются обсуждать не меньше, чем его последние киноработы. Это говорит о том, что Учитель остается интересен и актуален. А значит жизнь продолжается.