Дмитрий Кириллов: 1989-й год. В Москве в Лужниках состоялся международный фестиваль мира – событие в рок-музыке планетарного масштаба. Поверить было просто невозможно – в страну, находившуюся за железным занавесом и впервые глотнувшую воздух свободы, приехали те, кого советские меломаны видели только в своих снах, да еще, может быть, на фотографиях в иностранных журналах и на обложках дефицитных пластинок, продававшихся фарцовщиками из-под полы. Бон Джови, Оззи Осборн, Мотли Крю, Scorpions – появление в СССР этих гигантов мировой музыки стало возможным только благодаря одному человеку – Стасу Намину, воплотившему свою мечту в жизнь. Его репутация на западе была безупречна. Намин – такой азартный, увлеченный, целеустремленный, профессионально-ответственный, к тому же договороспособный продюсер – был одним единственным на всю нашу великую страну. Многие музыканты ехали не в СССР, а к Намину, поскольку верили ему. Стас Намин – личность, безусловно, неординарная. Будучи внуком Анастаса Ивановича Микояна (ярчайшего советского партийного деятеля, по сути – второго человека в нашем государстве), он пошел своим путем – дорогой свободолюбивого бунтаря рок-музыканта, первооткрывателя звезд советского рок-н-ролла. Сегодня Намин – режиссер театра и кино, музыкант и композитор, продюсер, художник и фотограф, создатель огромного количества успешных проектов. Один из них – «Театр музыки и драмы», единственный в России коллектив, где собрана команда универсальных артистов. Каждый из них – профессиональный драматический актер, танцовщик и певец. Таких в Америке называют «triple track». Это означает, что театру Стаса Намина подвластны все сценические жанры, а потому коллектив вот уже 22 года продолжает удивлять своего зрителя постановками любой сложности: от веселого мюзикла до рок-оперы и драмы. Мы встретились со Стасом Наминым накануне его юбилея в парке Горького – в месте, где зарождалась и одноименная группа, взорвавшая в свое время неприступные Соединенные Штаты, и был открыт первый в СССР продюсерский центр, откуда вышли (а точнее сказать, вылетели, словно птицы из гнезда, оперившиеся и ставшие на ноги) профессиональные музыканты – будущие российские звезды поп- и рок-музыки. Я узнал, что вы в девять лет виделись с Гагариным, с Юрием Алексеевичем. Стас Намин: Ну, виделся – громко сказано. Так… Дмитрий Кириллов: Вас подвели к нему, да? Стас Намин: Ну, я и сам подошел. Но дело не в том, что кто кого подвел куда. А просто это был такой восторг всеобщий. И я был частью этого восторга. В 9 лет я сконструировал (склеил из фольги) ракету и ему, значит, преподнес. А он мне написал открытку со своей фотографией, где написал, что «через столько же лет, сколько тебе сейчас, мы вместе полетим в космос; я тебе обещаю». Дмитрий Кириллов: Вокруг вас какие-то потрясающие выдающиеся люди были с детства. Наверное, для вас это было привычно. Вы ж с детства не понимали, что Арно Бабаджанян – великий композитор? Стас Намин: Ну, не понимал, конечно. Но зато понимал, что он потрясающий человек. Дмитрий Кириллов: А каким он был? Стас Намин: Он был добрейший человек: с таким теплым сердцем, с таким… Ну, он, вообще, поразительный. И юмор потрясающий был. И кроме всего прочего он был просто… он по-настоящему генетически добрым человеком. И вообще все, кто дружил… вот, взрослые уже серьезные люди, которые дружили с моей семьей (я имею в виду, с мамой, прежде всего, и с папой тоже), – вот были действительно очень красивые люди. Что такое «великий», вообще непонятно. Но красивые они были 100%. Может, потому что мои мамы и папы были красивые, и поэтому вокруг них было такое вот общество – очень изящное и элегантное. Причем с юношеских совсем времен и включая уже более взрослый возраст, когда уже это были Дмитрий Шостакович, Хачатурян, Леонид Борисович Коган, Шнитке и так далее. Дмитрий Кириллов: Мама Анастаса Алексеевича Микояна – известный музыковед. Ее авторитет в кругу академических музыкантов всегда был беспрекословным. В дом к этой обаятельной и эрудированной женщины, да к тому же еще и прекрасной хозяйки, потчующей гостей невероятными блюдами, стекались самые известные инструменталисты, певцы и композиторы Советского Союза. Легендарная Нами – дочь первого секретаря Аджарского обкома партии, племянница первого секретаря ЦК компартии Армении, невестка члена Политбюро ЦК КПСС легендарного наркома пищевой промышленности и внешней торговли Анастаса Микояна – назвала в честь знаменитого свекра своего сына первенца, будущего рок-музыканта бунтаря, взявшего потом за основу своей фамилии мамино имя, и превратившегося однажды в Стаса Намина. Дмитрий Кириллов: Нами – единственное, по-моему, имя в мире. Стас Намин: Вообще, по-грузински это «росинка». Ее мама и моя бабушка – Ксения Преклонская. Это древний род Преклонских, который с 1450 года существует. И я недавно заказал такое у профессиональной одной компании генеалогическое древо всех линий, всех родов. Дмитрий Кириллов: Воедино собрать. Стас Намин: Которые каким-то образом со мной связаны. И вот самым древним оказался род Преклонских, из которых вышли и Веневитины, Пушкины, Гоголи. И вот бабушка была последний носитель фамилии Преклонских. Ее отец был врач. Причем внешне очень похож на Николая II. Потрясающая такая благородная интеллигентность русская настоящая. У меня есть фотографии. Почему я говорю, что я его не знал лично? Естественно, потому что он мой прадедушка. А отец мамы (то есть мой дед по линии мамы) – Геурков – он был такой активный в этом смысле деятель. Он много чего построил в Аджарии и где-то еще. А потом в какой-то момент в 1937 году он подвергся репрессиям. И ему, для того чтобы не была репрессирована семья, был единственный выход – покончить жизнь самоубийством. Ему пришлось покончить жизнь самоубийством. Но зато он спас свою жену, мою маму. И, собственно, я бы не появился, если бы так не получилось. В 1937 году он был такая откровенная жертва репрессий. Дмитрий Кириллов: Девятилетнюю Нами берет на воспитание сестра отца Нина – жена первого секретаря ЦК компартии Армении Григория Арутинова. Нами окончила музыковедческий факультет Ереванской консерватории. Тетя Нина и дядя Григорий сделали все, чтобы девочка-сирота получила прекрасное образование и воспитание. А потому красавица Нами стала завидной невестой. Стас Намин: В нее влюбился один летчик военный, прошедший войну. Дмитрий Кириллов: Молодой герой, да? Стас Намин: Такой красавец-парень, герой молодой. Это был мой папа. И в результате они поженились. И тогда уже родился ваш покорный слуга. Дмитрий Кириллов: Молодым человеком, предложившим Нами руку и сердце, оказался Алексей Микоян – отважный летчик, прошедший всю войну. Совершивший 19 боевых вылетов, тяжелораненый и вернувшийся снова на фронт Алексей не был похож на детей советских вождей. Как, впрочем, и его братья. Старший Степан – участник битвы за Москву в составе 11-го истребительного авиационного полка и младший Владимир, погибший в боях под Сталинградом. Будучи сыновьями Анастаса Микояна, одного из ключевых государственных деятелей страны, эти молодые люди, родившиеся, как бы сейчас сказали, «с золотой ложкой во рту», не укрылись в теплом месте, чтобы отсидеться, пока идет война. А ведь могли бы. Статус отца позволял спрятать семью подальше от военного кошмара. Но они рвались в бой первыми, поскольку понятия «родина» и ее защита для них были не пустыми словами. После войны судьба помотала Нами и Алексея по всей стране. Вернее – по ее многочисленным военным гарнизонам. А с ними – и их сына Анастаса. Стас Намин: У него был пленочный этот бобинный магнитофон. Тогда только такие были. Я не помню, как называлось. Что-то такое там… «Тембр» – не помню, что-то такое. И он на нем, значит, на этих пленках крутил… Он очень любил Окуджаву, Галича (впоследствии) и очень любил такой классический старый рок-н-ролл: от Литтла Ричарда и до Элвиса Пресли. Поэтому я это слушал там. Когда он уходил в полеты, то я сам включал и слушал все эти рок-н-роллы. Это совсем я был маленьким. Еще до Суворовского училища даже. Дмитрий Кириллов: То есть еще до Суворовского училища уже бацилла какая-то рок-н-ролльная попала благодаря этим пленкам, да? Кто знает, когда она попала? Может быть. Стас Намин: Да. Наверное, да. Дмитрий Кириллов: В десятилетнем возрасте Стаса определили в Суворовское военное училище, ведь Анастас Микоян младший обязательно должен стать военным и продолжить семейную династию. Так, по крайней мере, считал отец, и его слово было законом. Учеба в Суворовском училище – лучшее средство для перевоспитания юного шалопая. Однако Стас, прошедший военную подготовку, вышел из этого учебного заведения руководителем рок-группы «Чародеи». Да. Военный летчик из Намина не получился. Зато сформировался человек, умеющий создать вокруг себя команду единомышленников, лидер, четко видящий цель и умеющий точно прийти к ней. Вслед за «Чародеями» появилась группа «Политбюро», а уже третьим коллективом стали знаменитые «Цветы» – самый долгоиграющий творческий проект в жизни Стаса Намина. Дмитрий Кириллов: То, что «Цветы» были запрещены, и очень долгое время вы не могли нормально работать – это было связано… песни-то у вас были никакие не антисоветские, в общем-то. Стас Намин: Конечно. Дмитрий Кириллов: Это было связано, может быть, с тем, что этот шлейф от деда шел, что… Стас Намин: Просто это, прежде всего, была просто идеология государства. И такой жанр советской песни – он все равно отличался от того, что делали мы. Собственно, поэтому и получилось так, что у нас такая вдруг взорвалась популярность, и на нас воспитывались многие музыканты сегодняшние великолепные. Но сейчас и Beatles называют не рок-музыкой многие. Поэтому ничего тут страшного нет. В брежневские времена, конечно же, фамилия Микоян была одиозной. Потому что Брежнев очень ревновал к Микояну. Дмитрий Кириллов: Да, недолюбливал он сильно. Мягко сказано. Стас Намин: Недолюбливание происходило по очень понятным причинам. Микоян был государственного мышления. Он не воровал, не приватизировал дач. Он не имел счетов нигде. Дети ходили на фронт, а не воровали бриллианты и скупали. Это было совершенно другое мировоззрение. Поэтому – что ж ему долюбливать-то? Потому что рядом был человек, который как бы видел изнутри гниль, которая начала происходить в государстве. Конечно, естественно, Брежневу было… Тем более авторитет Микояна был всемирно принят и признан, а Брежнев был довольно, мягко говоря, странный персонаж. Дмитрий Кириллов: «Цветы» вырезали из телеэфиров, запрещали концерты и гастроли. А народ продолжал распевать их песни на всех углах. Но наступил момент, когда неугодный коллектив все-таки власти закрыли. А Намину предложили преподавать литературу, раз уж у него есть диплом филфака МГУ. В трудную минуту на помощь пришел друг. Актер Александр Кайдановский сагитировал пойти с ним за компанию поучиться делать настоящее кино. Так на высших режиссерских курсах в мастерской Александра Наумовича Митты появился студент Стас Намин. Пройдут годы, и этот опыт, как и работа с великим Георгием Данелия, пригодится Намину для создания собственных документальных фильмов. Работу в документальном кино Стас Намин начал еще 30 лет назад, став продюсером ленты «Нескучный сад» – картине о сексуальной революции в СССР, завоевавшей 12 международных кинопремий. Его работы о бескрайних просторах Африки и уникальные кадры, вошедшие в фильм «Волшебная Индия», открыли и операторский талант Намина. Совместно с режиссером Джимом Брауном (четырежды лауреатом премии Эмми) были созданы фильмы «Free to rock» и «Реальная Куба», собравшие множество международных наград. Так же, как и картины «Разговор с Эрнстом Неизвестным» и «Древние храмы Армении», созданные совместно с сыном – художником, режиссером и оператором Артемом Микояном. В семье же главным летописцем оставалась всегда мама – живой свидетель судьбоносных событий в истории страны. Дмитрий Кириллов: А мама же работала в «Советской музыке», да? По-моему, в редакции. Стас Намин: Ну да, она закончила консерваторию. Дмитрий Кириллов: Ереван. Стас Намин: А потом аспирантуру в Москве. И потом уже как музыкант-теоретик и пианистка после этого действительно работала в журнале «Советская музыка». Ну, еще что-то. Но в результате она написала потрясающую книгу воспоминаний. Так получилось, что очень много интересных людей было вокруг. И она их видела и знала лично. И она написала очень добрую серьезную книгу. Дмитрий Кириллов: Экранизировать не хотели, как Михалков, когда снимал, например, своих… Стас Намин: Я вообще… Нет, вы знаете, у меня… наверное, кто-нибудь когда-нибудь экранизирует, но для этого я не нужен совсем. Дмитрий Кириллов: А снимать документалку о маме вы не стали? Стас Намин: Да нет. Ну, как-то… Вообще, я как бы не кинематографист. Ну, это как… Дмитрий Кириллов: У Данелии учился, у Митты учился – и не кинематографист? Стас Намин: Я не хочу сказать, что я не знаю этой профессии. Просто получилось так, что это не главная моя тема в жизни Дмитрий Кириллов: Намину интересно все, что несет людям красоту и энергию. Может, потому его многогранный талант и проявляется в самых разных областях искусства. Так однажды мир узнал о композиторском таланте Стаса Намина в области симфонической музыки. Написав партитуру своей симфонии, он решил показать ее разным независимым экспертам. Стас Намин: Я послал ноты (черновую запись компьютерную) в несколько оркестров: в немецкий Берлинский филармонический оркестр, в Лондонский симфонический и в Royal Philharmonic. И все три оркестра приняли меня для записи. Когда они сказали, что готовы записать, я понял, что это стеб, кто-то решил меня постебать, потому что, в общем-то, с какой стати – со всего мира вдруг собирают… Но потом, когда они прислали мне контракт и даже еще посоветовали, что лучше это сделать не у них в студии, где они пишутся обычно, а в Abbey Road, судя по тому как… Дмитрий Кириллов: Это одна из лучших студий мира? По-моему. Стас Намин: Ну да. Да, конечно. Империя. Да. Но после того, как Лондонский симфонический оркестр записал, действительно, симфонию, очень была смешная ситуация. Мой друг, который со мной вместе в «Цветах», Саша Слизунов – он закончил Московскую консерваторию у Шнитке, по аранжировке. Поэтому он один из лучших аранжировщиков, с моей точки зрения. И мы с ним, значит, поехали вместе в Лондон, в этот оркестр. А он мне все говорит: «Знаешь, у тебя такие хиты получаются мелодические». Я что, умею писать хиты? Я знаю, как надо написать там «Летний вечер», «Юрмалу» или «Мы желаем счастья вам» или что-то. Здесь нет для публики хитов. А он говорит: «Есть». И вот, значит, в Лондоне мы записываем симфонию, и во время записи перерыв. И приходит ко мне Саша и говорит: «Я тебе говорил, что будут хиты?» Я говорю: «Ну, это сейчас-то почему ты решил?» Он говорит: «Я только что был в туалете. Стоят музыканты и поют то, что только что записывали». Получилось, что эта запись свершилась. И, мне кажется, очень удалась. Очень серьезно они записали – точно то, что я имел в виду. Дмитрий Кириллов: Намин, в творческих муках рождающий лейтмотив побочной партии флейты пикколо, – это точно картина не про него. Ведь даже самые сложные проекты он поднимает как-то незаметно и с улыбкой. А уж если берется за дело, доводит его до совершенства, причем легко, играючи. И не важно: симфоническое это полотно или авторский альбом с новыми песнями, рожденными в пандемию. Вот и премьера не за горами в Крокус Сити Холле. Сейчас там готовится уникальный совместный концерт группы «Цветы» и солистов Театра музыки и драмы. Российская академия художеств подготовила выставку, где Стас Намин представил, помимо живописи и графики, свои новые работы: видео-арт, цифровую инсталляцию в связке со скульптурой и экспериментальные фотоработы. Также в рамках юбилейного марафона недавно состоялся вечер его симфонической музыки в Петербурге. И готовится грандиозный концерт в Московском зале «Зарядье». Стас Намин: Там будет в первом отделении моя сюита из 8 частей «Осень в Петербурге». Вот мы сейчас гуляем здесь – это осень в Москве в парке Горького. А сюита называется «Осень в Петербурге». В конце первого отделения, после сюиты, я покажу фрагмент из своего нового балета – «Пороки и любовь» называется. Он появился по идее Михаила Шемякина. Он мне предложил написать балет на основе его скульптурной композиции. И вот уже сейчас можно считать, что уже, наверное, закончен практически балет. Сейчас уже дописываем аранжировку. И работаем над этим. Но какие-то части уже сделаны. И вот это будет как раз такой один из главных фрагментов балета. И написан он для фортепиано и оркестра. Оркестр будет «Новая Россия». Дирижер – Юрий Башмет. Он будет дирижировать в первом отделении. А во втором отделении этим же оркестром будет дирижировать английский дирижер Ли Рейнольдс, который дирижировал на записи мою симфонию… Дмитрий Кириллов: В Abbey Road. Стас Намин: На Abbey Road Лондонский симфонический оркестр записывал. Он приедет сюда и будет дирижировать этим оркестром. Наш театр создал такую хореографическую композицию прямо на всю симфонию, на 40-минутное (даже чуть больше) действо. И получится такое неожиданное шоу, наверное, даже можно назвать. Потому что будет живой оркестр играть на сцене. И перед ним будет такая современная хореография выстроена. Такая драматическая хореографическая история. Причем с какой-то проекцией. Проекция будет как раз на основе моего видео-арта, который я представлял в Музее современного искусства. Это, в общем-то, библейская история, называется «Новый Вавилон». Для меня очень важен этот концерт, потому что впервые будет показано фактически самое главное, что я сделал в симфонической музыке. Дмитрий Кириллов: А еще Стас Намин давно увлекается астрофизикой. А потому его встреча с легендарным английским ученым Стивеном Хокингом, изменившим представление современного человека о Вселенной, стало знаковым событием в его творческой судьбе. Под влиянием Хокинга Стас Намин решился написать полноценное симфоническое произведение. «Centuria S – Quark» положило начало новому творческому этапу композитора, занявшегося инструментальной академической формой. Работой Стаса Намина заинтересовался один из крупнейших музыкантов мира Михаил Плетнев, предложивший Стасу сделать свою редакцию этого произведения. И теперь «Centuria S – Quark» Стаса Намина звучит и в его оригинальной оркестровке. Да, это звучит музыка Стаса Намина – композитора, написавшего множество популярных песен и создавшего самый успешный проект в истории отечественного шоу-бизнеса – группу «Парк Горького». В 1989 году на рок-фестивале в Москве они работали на одной сцене с великими мировыми рок-музыкантами не на разогреве, а как популярная группа мирового уровня. «Парк Горького» стал личной продюсерской победой Намина – единственным коллективом, ставшим реально популярным в Америке. И до сей поры успех Намина в этой стране повторить никому из россиян так и не удалось. Стас Намин: Идея пришла мне в голову в момент, когда я был в гостях у Йоко Оно. Она пришла к нам на пресс-конференцию в Нью-Йорке, в Hard Rock Cafe, и после этого пригласила меня в гости – в дом, где они жили с Джоном Ленноном. И там мне подарила книжку. И оказалось, что есть такой роман «Парк Горького». И даже снят был фильм. И тогда мне пришло в голову назвать группу так. И назвал ее вот именно потому, что, с одной стороны, это место жительства, адрес. С другой стороны, это бренд, который, оказывается, уже был раскручен во всем мире через этот роман и фильм. Дмитрий Кириллов: То есть еще такой ход продюсерский оказался точный, да? Как корабль назовешь, так… Правильно была названа группа, в итоге для амери… Стас Намин: Да чего ж правильного, если она развалилась? Дмитрий Кириллов: А, это другая история. Стас Намин: Если б я «Титаником» назвал, тогда вы, может, были бы абсолютно правы. Дмитрий Кириллов: Полмиллиона проданных пластинок только с момента раскрутки. Невероятный взлет и неожиданный удар, словно нож в спину, от знакомых музыкантов. Решение участников группы искать свое счастье в Америке самостоятельно обернулось полным провалом. Ведь без солиста Николая Носкова и продюсера Стаса Намина такая группы уже никому там не была нужна. Но обидно ужасно. Ведь были вложены деньги и силы. Стас Намин: Обидно ужасно – вы преувеличиваете. В меру обидно. Ну, обидно, если я ничего больше в жизни не сделал, как вот мальчик этот, который развалил группу. Лёша Белов. Вот он ничего в жизни не сделал вообще. Поэтому ему должно быть обидно, потому что он свою карьеру поломал. Дмитрий Кириллов: Какова мотивация, на ваш взгляд, была? Стас Намин: Ну как – украсть, убежать. Обычная мотивация таких дешевых воришек. Ничего страшного. Мне кажется, это абсолютно нормально. Даже я на эту тему не переживаю совсем. То, что хотел – сделал. Могло быть по-другому. Но сослагательного, вы знаете, времени не существует. Поэтому – ну, по-другому получилось. Ничего. Зато я сделал еще огромное количество всего, что мне было интересно. Дмитрий Кириллов: Как фотограф Стас Намин признан в России и за рубежом еще с конца 90-х годов. Его персональные выставки с успехом проходили в Государственном русском музее Санкт-Петербурга, в большом «Манеже» и Центральном доме художника в Москве. И если свои первые работы Стас снимал исключительно на пленку, отказываясь их ретушировать и обрабатывать, то последние десятилетия он занимается пейзажной, студийной, панорамной съемкой, широко применяя цифровую технику. Персональная фотовыставка в Галерее классической фотографии в Москве стала своеобразным отчетом достижений фотохудожника. Важное место в творчестве Стаса Намина занимают живописные работы и графика. Большое внимание Стас уделяет портрету. В багаже художника серии работ, посвященные Италии, Армении, отдельно – Иерусалиму. И многочисленные портреты современников, в том числе и легендарных рок-музыкантов. В 2014 году Стас Намин стал почетным членом Российской академии художеств. Вот вы встаете утром. Прекрасная погода. Как художника спрашиваю. Что сейчас вас вдохновляет? Вот что сейчас пишется, рисуется, создается? Стас Намин: Зависит от настроения, от какой-то концентрации головы. А бывает от каких-то вдохновений, которые не от меня зависят, а от каких-то других... Я, например, могу услышать какую-то красивую музыку – и это меня вдохновит на что-то. Может быть, даже и не на музыку. Или увидеть какую-то картину потрясающую в каком-нибудь музее. И это меня тоже на что-то вдохновит. Да я даже не знаю, от чего. Поцелую свою жену, или она меня поцелует… Дмитрий Кириллов: И уже счастье. И вдохновение. Стас Намин: Счастье-то все время, постоянно, независимо от поцелуя. А вот вдохновение, может быть, зависит от поцелуя. Дмитрий Кириллов: У вас же сыну 5 лет? Стас Намин: Младшему сыну. Дмитрий Кириллов: Младшему, да. Старший уже все-таки кино снимает. И художник настоящий. Стас Намин: Да, потрясающий парень, достаточно. А дочке… Вы же не говорите ничего про дочку. Дмитрий Кириллов: А про дочку расскажите. Стас Намин: А что же про нее рассказывать еще? Дочка тоже гениальная. У меня все трое детей потрясающие. Дочке уже чуть больше, чем 40. И она, мало того, родила мне трех потрясающих внучек. Она вообще удивительно талантливая девушка, женщина. Она рисует – великолепно рисует. У нее очень серьезный талант. Она вообще как бы в жизни очень человек тонкий, глубокий, активный, который еще, думаю, себя покажет. Я имею в виду, покажет так, что все увидят ее таланты. И Интеллект. Кстати, я так думаю и про сына своего Артема. Он тоже еще в жизни сделает что-то, что удивит людей. Они оба моих эти ребенка старших – очень одухотворенные, чистые и честные люди. Им как бы близко сострадание. Они видят вообще мир. Они его анализируют и сострадают всему, что происходит на свете. Вот боль мира – это их боль тоже. При этом они очень талантливые. Поэтому мне кажется, что они будут еще довольно известные и как бы значимые в этой жизни. Дмитрий Кириллов: Но еще и малыш растет. Стас Намин: Ну, малыш… Дмитрий Кириллов: Сколько? 5 лет ему? Стас Намин: Да. Дмитрий Кириллов: Как звать? Стас Намин: Ну, я… Дмитрий Кириллов: Любовь – главный и единственный двигатель, смысл жизни, ее основа. В семье Стаса и Нины подрастает Анастас младший. Маленький хулиган как две капли воды похожий на своего папу и бабушку Нами, а значит – жизнь продолжается. Стас Намин: Мы можем передать своим детям только любовь. Больше нечего передавать. С остальным они сами разберутся, у кого что брать. Дмитрий Кириллов: Много разных интересных философских было мыслей. Вот я слушаю вас и понимаю, что правда, действительно, жить в кайф, в радости, в кураже…Вот он – кураж – у вас не проходит. Пусть и в дальнейшей жизни будет кураж, будут новые проекты, будут всевозможные картины. Может быть, даже кинокартины. Новая музыка, новые встречи. Дай бог вам. Стас Намин: Спасибо.