Голос за кадром: Елена Дегтярёва – вице-президент Ассоциации детских кардиологов России, президент детской городской инфекционной клинической больницы №6 департамента здравоохранения города Москвы – единственной инфекционной больницы столицы, куда поступают дети с тяжелейшими диагнозами не только из Москвы, но и со всех концов страны. Елена Дегтярёва всю свою жизнь посвятила делу спасения детей, она знает о здоровье ребенка если не всё, то почти что всё. Залог тому – сорокалетний врачебный опыт! Дмитрий Кириллов: Вы с детства мечтали стать врачом? Елена Дегтярёва: С пяти лет. Дмитрий Кириллов: Детей лечить сложнее чем взрослых? Елена Дегтярёва: Детей лечить легче чем взрослых. Дмитрий Кириллов: Вы читали в юности стихи и прозу так, что известный чтец Журавлев как-то сказал: «Мы эту девочку берем в ГИТИС без конкурса»! Елена Дегтярёва: Да, это было в десятом классе. Дмитрий Кириллов: Отец - ваш самый главный авторитет в жизни? Елена Дегтярёва: Да. Дмитрий Кириллов: Ваш портрет украшал обложку журнала «Советский экран», это правда? Елена Дегтярёва: Это правда, это очень смешная история. Дмитрий Кириллов: Вы жалеете, что не стали актрисой? Елена Дегтярёва: Конечно не жалею, нет! Дмитрий Кириллов: Девятнадцать лет работы в Бакулевском институте? Елена Дегтярёва: Это самые счастливые годы в моей жизни! Дмитрий Кириллов: Вы всю жизнь спасаете детей, на своих детей время хоть оставалось? Елена Дегтярёва: Вполне оставалось. Дмитрий Кириллов: Сегодня дети болеют чаще, чем лет 30-40 назад? Елена Дегтярёва: Болеют, наверное, также, но тяжелых больных в нашей практике стало однозначно больше и об этом говорят все доктора. Дмитрий Кириллов: Видеть степень болезни ребенка, тяжести болезни и дать точный прогноз, этому вообще в Мединституте учат? Елена Дегтярёва: Учат медицине, но конечно, квалификация, опыт и дар в какой-то степени. Дмитрий Кириллов: Сегодня стало больше возможностей спасать тяжело больных детей? Елена Дегтярёва: Безусловно! Даже за последние пять лет. Дмитрий Кириллов: Детская инфекционная больница №6 – это в общем-то, вся ваша жизнь, здесь ваши ученики, многие из них уже кандидаты наук и профессора и доктора наук, вы гордитесь? Елена Дегтярёва: Да! Дмитрий Кириллов: Видеть каждый день кучу больных детей, вообще к этому можно привыкнуть? Елена Дегтярёва: Нет, привыкнуть к этому нельзя, поэтому я ловлю себя на том, что я стала плакать, видя, как танцуют здоровые дети. Дмитрий Кириллов: То, что вы станете детским врачом именно, когда вы это почувствовали? Елена Дегтярёва: Мой дед, доктор Черток был очень известным в Москве детским врачом, в 39 году он был главным врачом даже госпиталя для интернированных лиц, куда из Франкистской Испании привозили детей и женщин, дед говорил: «Как же я не люблю лечить этих теток! Тут у нее сердце колет, тут у нее печень свербит, а ребёнок тебя никогда не обманет». И вот это я запомнила навсегда и твердо решила, что буду детским доктором. Дмитрий Кириллов: Дед - авторитет для вас был? Елена Дегтярёва: Конечно, он просто очень рано ушел из жизни из-за лейкемии, причем он знал свой диагноз и говорил своей старшей сестре: «Тс-с». Потом передавали, он очень быстро ушел в возрасте пятидесяти с небольшим лет, он очень меня любил, хотя конечно он мечтал о мальчике, у него было две дочки, моя мама и ее сестра и, конечно он мечтал о мальчике, но появилась я. Дмитрий Кириллов: Какая у вас была атмосфера в семье, как вы росли? Елена Дегтярёва: Я родилась в самом центре Москвы, мои родители ходили в один класс одной школы, жили очень скромно, в двух коммунальных квартирах совершенно как у Ильфа и Петрова, была ничья бабушка, все пасхи отмечались подряд, от яиц до мацы, было много детей в этих коммунальных квартирах. Папа свою докторскую написал, он много курил, дома курить ему не давали, это была одна комната, поэтому он написал ее в коридоре на стиральной машине, чьей-то. Папа ушел на фронт из десятого класса, из класса вернулось два мальчика. Дмитрий Кириллов: Как раз то поколение. Елена Дегтярёва: Это 22 года поколение. Роман с мамой у них возник в девятом классе, но в десятом, по семейному приданию, он ей изменил с красавицей Тамарой, а писать он ей начал во время первого ранения. Папа дошел до Берлина, был дважды тяжело ранен, может поэтому выжил, награжден артиллерийским разведчиком, сержантом, всеми орденами солдатской славы, брал Берлин, форсировал Одр, писал прекрасные стихи. И вот, когда я уже после маминого ухода разбирала архив, я нашла там такие строки: Если пуля железной птицей сердце пронзит мое, Я умру спиною к столице, грудью закрыв ее. И вот таких строк было много в этих солдатских треугольниках. Потом папа преподавал историю в Гесинском училище, и он привел меня туда поступать, мне велели прохлопать мелодию и после двух хлопков сказали: «Своего высокоталантливого ребёнка ведите далеко-далеко». А потом папа стал известным историком-славистом даже внесен в книгу историки России ХХ века, а мама сначала преподавала в артиллерийском училище уже во время войны, а потом она заведовала кафедрой русского языка разных факультетов в МАДИ. К моменту ухода у нее педагогический стаж был порядка, по-моему, семидесяти лет. Дмитрий Кириллов: Вся жизнь! Елена Дегтярёва: Вся жизнь, да. Голос за кадром: Талант юной Лены Дегтяревой проявился рано, но не врачебный, а актерский главная роль в художественном фильме «Слепой дождь» режиссера Бориса Ермолаева стала полной неожиданностью для всех. Елена Дегтярёва: Я училась на Пушкинской улице в 79 школе напротив театра оперетты, там снимался фильм во дворе длинного гастронома, который назывался «кишка» на улице Горького в тот момент и заболела девочка, которая играла главную роль. Ну какой ребенок не хочет сниматься в кино, каждая девочка мечтает и вот представляете, мы сидели в классе, открылась дверь, вошел мужчина в бархатном пиджаке, это в те-то годы, в лаковых ботинках, я думаю, что его взгляд остановился на мне только по одной причине: мне стала мала форма, а купить новую в середине года было сложно, родители мамы были врачи, а родители папы рабочие швейники и дедушка сшил мне невероятной красоты из бабушкиного шерстяного зеленого платья, зеленую форму - это была зеленая форма с белым кружевным воротником. Поэтому меня взяли за руку, сказали: «Тебе повезло», мы снимем фильм, повезем его в Канны, получим премию, у тебя есть что-нибудь приличное одеть»? Я сказала: «Наверное, есть», - «Пошли»! Середина дня, мы пришли мою коммунальную квартиру, в шкафу помещались только вещи родителей, достали чемодан с летними вещами, я нашла красивую белую кофточку, и он сидел вот так вальяжно на стуле посреди комнаты, в этот момент открылась дверь, с работы пришла мама. Увидела вот эту картину, не вставая со стула, он сказал маме: «Вам повезло» и изложил вот это. Мама сказала: «Какие Канны, учебный год»! Он еще раз, его аргументы становились все более бледными, наконец он встал на колени и сказал: «Вы же преподаватель, вы должны понять, это у меня дипломный фильм»! Потом он стал, говорят, известным режиссером, снял вот этот фильм «Фуэте», который звучал, но вот тогда в журнале «Советский экран» была девочка, которая протягивала руки к солнцу, а за ее спиной на асфальте было нарисовано солнце и вот эта девочка-солнышко вышла на обложке. Голос за кадром: Но отец был категорически против актерской карьеры, потому это был первый и последний фильм в жизни Лены. Она пошла по стопам своего знаменитого деда, поступила во Второй мед на педиатрический факультет, окончила ординатуру в Морозовской больнице, а дальше судьба привела ее в кардиологию. Академик Виталий Алексеевич Бухарин, профессор Георгий Эдуардович Фальковский, профессор Генрих Иосифович Кассирский – это великие учителя, встреча с которыми перевернула всю жизнь молодого педиатра Елена Дегтярёвой.  Елена Дегтярёва: Мне очень везло на учителей всю жизнь, были невероятно яркие люди, лекции этих людей очень многих, я помню до сих пор я, например, помню и тоже рассказываю своим ученикам, как читал нам лекции, был такой замечательный терапевт, профессор Даммер, который говорил: «Коллеги, вы выбрали себе ужасную профессию, увидев женщину с блестящими глазами, вы будете искать у нее тиреотоксикоз, увидев женщину с прекрасным румянцем, вы будете думать о митральной бабочке». Его можно долго цитировать, он всегда говорил, что никто не будет учить инженера строить мост, никто не будет учить даже портного шить пальто, все будут учить вас лечить инфаркт миокарда. Голос за кадром: Пройдут годы, и профессор Дегтярёва станет вице-президентом ассоциации детских кардиологов России, а началось все с работы группе ученных под руководством профессора Кассирского. Елена Дегтярёва: Он был потрясающий слухач, вообще в этой группе были люди, которые напевали нам мелодии необычные сердца: мелодию митрального стеноза, дефекта межжелудочковой перегородки, пели!  А если это был ребёнок, Генрих Иосифович говорил: «Елена Александровна, вам нечем заняться»? То есть он меня короткое время действительно просто не подпускал к детям и вот, когда я сделала работу, это совпало с тем моментом, что скоропостижно умер папа, я была совсем молодая, мне было тогда 35 лет, это для любого человека трагедия, но для меня это была просто потеря всего. И тогда я решила, что три детских отделения, если меня там не оставляют, я иду на скорую помощь тем более, что на похоронах у папы, один человек незнакомый мне профессор сказал: «Вы знаете, Ленка ведь спасла моего внука». Выяснилась, что был ребенок, который поступал с тяжелым инфекционно-токсическим шоком к нам в больницу, мы его реанимировали несколько раз, он выздоровел, это был его внук оказалось. Я решила, что я уйду на скорую, но на первом же этаже, профессор Фальковский Георгий Эдуардович меня оставил и я пришла в отделение грудного возраста, врожденных пороков сердца. Голос за кадром: С этого момента начался трудный, но захватывающий, наполненный драматическими и радостными событиями путь большого врача, ученого и руководителя. Авторитет Дегтярёвой непререкаем, не случайно именно ей было доверено возглавить детскую инфекционную больницу №6 – место, где круглосуточно идет борьба за жизнь ребенка. Елена Дегтярёва: Эту больницу я знаю всю жизнь, в нашей детской шестой больнице всего три главных врача: Любовь Михайловна Брюлина, которая строила и открывала эту больницу, меня принимала на работу, я в течение семнадцати лет и очень благодарна была возможности передать больницу своей ученице Ольге Ивановной Ждановой. Это блестящий совершенно доктор с пятью сертификатами профессиональными: кардиолог, неонатолог, инфекционист, специалист функциональной диагностики, очень хороший организатор, очень энергичный человек. Особенностью нашей больницы является то, что здесь каждого ребенка лечат как своего родственника, мы можем им надоесть, нашим пациентам, да, но на невнимание они не смогут пожаловаться. Голос за кадром: Профессор Дегтярёва, собрав команду профессионалов в маленькой монопрофильной больнице сумела организовать здесь настоящий научный центр: больница стала клинической базой кафедры педиатрии медицинского института российского университета Дружбы народов, которую возглавила Елена Адександровна. Именно в шестой больнице впервые применялись многие новейшие методы лечения выхаживания тяжело больных детей. Дмитрий Овсянников (зав. кафедрой педиатрии РУДН): Когда я пришел впервые в эту больницу, 15 лет назад, еще молодым ассистентом, то в беседе с Еленой Александровной был сформулирован важнейший принцип взаимодействия клиники и университета - полное сращение коллективов. Врачебного-лечебного коллектива и коллектива научно-педагогических кадров, по образному выражению Елена Александровны «Темы валяются под ногами». Вот эти темы исследований предпринимаются безусловно на благо наших маленьких пациентов. Елена Дегтярёва: В период модернизации здравоозранения12-14 года в больницу влилось в 200 раз больше, чем за предыдущие десять лет! У нас ест практически все современное оборудование, необходимое для выхаживания. У меня была такая мечта – сделать отделение инфекционной кардиологи, которое мы здесь потом и открыли одно в Росси, где работают люди, которые знают педиатрию, инфекции и детскую кардиологию. Вот собственно, это КПД моей жизни, мы открыли Центр врожденных инфекций на базе нашей больницы, к нам поступят дети из родительных домов в том случае, если им поставили диагноз: врожденная пневмония. Врожденный или ранний неонатальный сепсис. Часть этих детей действительно имеет и врожденный сифилис, и врождённую ВИЧ-инфекцию, но и очень много других врожденных вирусных инфекций. Это очень тяжелые дети, как мы говорим, коморбитные, то есть у них есть и то и другое и третье. Я вернулась сейчас из Афин, где проходил конгресс детских кардиологов, там был заседание в формате «мой ночной кошмар», такой кошмар есть у каждого состоявшегося доктора, самый первый мой ночной кошмар произошел в Морозовской больнице, когда я была ординатором второго года. Я работала в педиатрическом отделении, там был мальчик. Который поступил по поводу кишечных колик. Его полностью обследовали как это было возможно на том уровне, ничего не нашли.  Функциональные изменения ЖКТ. И вот я дежурю, опять это мальчик разворачивает тяжелый болевой синдром, я прихожу к нему, как дежурный врач и прощупываю у него в животе в верхней части плотное образование, размером с яйцо! Я вызываю дежурного хирурга, он тоже пальпирует это образование, не может понять, ребёнку делается укол просто но-шпы и как бы это образование уходит, когда на утро мы докладываем об этой ситуации, старшие товарищи говорят: «Наверное, какой-то спазм, со страха тебе показалось, что это что-то плотное», и ребенка выписали. Через полгода на территории Морозовской больницы я встретила женщину в темном платке, это оказалась мама этого мальчика, она сказала мне, что ребенок погиб, там была тотальная лимфатическая опухоль. Я навсегда запомнила, что в нашей профессии не бывает ни одного симптома, мимо которого можно пройти, а бывают конечно в нашей практике вещи, которые заставляют думать о чем-то. О божьем промысле. У нас есть замечательный врач-реаниматолог Александр Анатольевич Крушеницкий, доктор наук, он заведует отделением для новорожденных, в определенное время он садился во второй вагон определенной станции метро и ехал на работу, в тот день ему приснился сон, что плохо с пациентом, которого он принял накануне. Он встал и уехал на два часа раньше, а в назначенное время в то, в которое он ездит всегда, произошел взрыв именно в этом втором вагоне, вы помните эти ситуации в метро… Когда он приехал, этому больному действительно было плохо, он его спас, ему Господь помогает, он блестящий доктор иногда совершенно на вид безнадежный больной, а в руках Александра Анатольевича он выздоравливает. У нас вообще в нашем коллективе не уживаются плохие люди, плохих людей мы съедаем или сразу, или планово. Про нас пишут в интернете: «Тут взяток не берут». Родителям мы всегда говорим, что мы должны быть по одну сторону баррикады, это невероятно важно. Если вы не доверяете доктору, вам надо лечиться в другом месте, врачи – это энтузиасты своего дела, это люди, которые готовы бороться за жизнь ребенка простите за высокие слова, со смертью, с родителями, если они этого не понимают, с судьбой…. Дмитрий Кириллов: В вашей больнице работают ваши ученики, я так понимаю, что вы специально готовили себе смену, людей, которые будут продолжать ваше дело, это что за люди? Елена Дегтярёва: Получилось действительно так, поэтому, когда меня спросили с департамента здравоохранения Алексея Ивановича, я сказала, что у меня есть супер-девочка на должность главного врача Ольга Ивановна Жданова, она со школьной скамьи пришла к нам в институт из ординатуры плакала три раза: первый раз, когда я ей сказала: «Ты будешь детским кардиологом», второй раз, когда я ей сказала: «Ты будешь заведовать отделением детской кардиологии», третий раз, когда мы ей сказали: «Ты должна стать главным врачом». В больнице масса талантливых людей. Дмитрий Кириллов: Хочется рассказать о некоторых энтузиастах, люди, которые не сдаются. Елена Дегтярёва: Их много, вот один такой маленький этузиастик вырос у меня дома, было очень забавно, когда она сказала впервые, моя старшая дочь, что она хочет быть доктором я ей сказала: «Тебе нравится, что ни один праздник ты не можешь бокал поднять, потому что тебя могут вызвать»? Она сказала: «нравится»! Потом, когда она была в ординатуре и училась в больнице Сперанского у совершенно потрясающего невролога, Галина Александровна Рыбалко. Она до сих пор ее считает своим главным учителем, она говорила: «Галина опять велела в воскресенье на менингит приехать, доверяет»!  А когда она делала свою докторскую диссертацию, с экстремально низкой массой тела, уже зная наблюдая здесь этих детей наблюдая все их тяжелые осложнения, я допустила такое выражение, сказала: «Плодите инвалидов», она распахнула свой компьютер и показала мне чуть ли ни 600 – этот с лопатой, этот на коне, да в сильных очках, но с книжкой, этот в театре… все что врач может, все что в его силах оставить на этой земле, надо оставлять всеми силами, с помощью знаний коллег, новых технологий. Это наша задача, призвание, наш долг, это наша обязанность, это наше счастье.