Дмитрий Кириллов: Елена Санаева. Она может сыграть так, что мурашки по коже, слезы по щекам, ком в горле или смех до колик. Она – настоящая актриса, причем острохарактерная, смешная, трогательная, разная. Ей уже в 27 лет доверили главную роль в кино, трагическую, трудную. И она справилась прекрасно, сыграла так, что всем сразу стало понятно: природа на этой девушке отдыхать не будет. Елена Всеволодовна с гордостью несет знамя дочки великого Всеволода Санаева и жены гениального Ролана Быкова, двух народных артистов Советского Союза, любимцев публики и самых близких ее сердцу людей. И все-таки Санаева – нетипичная артистка. Она не вырывала зубами роли у конкуренток, не предлагала себя режиссерам. И даже любимому Ролику, Ролану Антоновичу Быкову никогда не заикалась о своих актерских мечтах. А ведь если бралась за дело, была лучшей. Санаева – лучшая в мире Лиса Алиса, это знает каждый ребенок в нашей стране. И лучшая мама, взрастившая талантливого сына, писателя, сценариста, режиссера Павла Санаева. В ее сердце живет большая любовь, а этот дар свыше дороже всех несыгранных ролей. Елена Всеволодовна! Елена Санаева: Да! Дмитрий Кириллов: Такое счастье и чудо, что мы рядом, вместе в этот прекрасный день, в этот осенний день. Я вспоминаю: иду я по Тишинке, Школа современной пьесы была как раз, в эвакуации тогда находилась, да? Елена Санаева: В клубе, да, после пожара. Дмитрий Кириллов: После пожара. ДК Серафимовича. Переехав с Неглинки вот в этот ДК, очень приличные артисты, народные, с именами, и играют очень приличные пьесы. Для меня… Нет, все, конечно, про театр «Школа современной пьесы», москвичи и не только москвичи знали уже давно, больше 30 лет театру. Елена Санаева: 33. Дмитрий Кириллов: 33 года уже, такой возраст. Елена Санаева: Солидный, да. Дмитрий Кириллов: Солидный, красивый возраст. Школа современной пьесы – знаковое место на театральной карте Москвы. За три десятка лет в жизни театра произошло столько событий, ярких и печальных, драматических и радостных, что с головой хватило бы на несколько театров сразу. В разное время здесь работали лучшие режиссеры и актеры страны. Любовь Полищук и Альберт Филозов, Михаил Глузский, Мария Миронова, Сергей Юрский, Михаил Козаков, Алексей Петренко и Армен Джигарханян. Именно сюда, в театр, привез партитуру своей «Чайки» композитор Александр Журбин, а па-де-де в качестве постановщика исполнял Станислав Говорухин. Многие авторы писали пьесы специально для этого театра. Он горел, и пожар был такой силы, что, казалось бы, сгорит дотла. Но возродился, как птица Феникс, вернулся в родное здание на Неглинке обновленным, помолодевшим. И теперь за штурвалом новый капитан – Дмитрий Астрахан. Он ведет этот большой корабль в очередное плавание. И в этой команде особое место занимает Елена Санаева, ведущая актриса театра, чья встреча со Школой современной пьесы стала бесценным подарком как для театра, так и для самой актрисы. Елена Санаева: Вы знаете, так случилось, что Нина Шацкая, которая перешла из Театра на Таганке сюда работать, она заболела. У нее было несмыкание связок, нужно было срочно ввести кого-то. И вот так раздался звонок главного режиссера этого театра, который пригласил меня: «Не хотите ли поиграть в театре?». Я подумала: почему бы и нет? И надо сказать, что как-то я вошла, в общем, безболезненно для коллектива театра и для себя, потому что оказалось, что я это могу, умею, хочу, главное. И поэтому они меня приняли. Я к ним хорошо ко всем очень отношусь, и мне очень нравится коллектив, что здесь нет никаких подсиживаний. Все заняты делом, все играют много. И я, так сказать, при своей старости оказалась, в общем, тем гвоздем, который как-то участвует в крепеже этого коллектива. Я трудно себе представляю, если бы не было этого театра, что бы я делала. Съемки довольно редки все-таки. И что, я не знаю, вязала бы, ходила бы по музеям, читала бы книги, выращивала бы цветы? В общем, жизнь все-таки была бы довольно такая скудная, я бы сказала, потому что можно сколь угодно говорить, что можно на пенсии себя найти. Да, конечно, раствориться, там, во внуках, друзьях и так далее. Но все-таки, когда ты в деле, в работе, то это очень как-то тебя стимулирует, я бы сказала. Дмитрий Кириллов: Театр вернул Елене Санаевой крылья, ведь после ухода Ролана Быкова она была, словно раненая птица, потерявшая надежду когда-либо снова взлететь. Быков заполнял жизнь Санаевой целиком и полностью, он, как все мегаталантливые люди, был совсем не подарок. Но это было добровольное рабство, добровольная мука, невероятные страдания и невероятное счастье. Понять Санаеву до конца может только тот, кто жил с гением. А быть женой гения – это отдельная профессия, и овладевают ею только особенные женщины. А Санаева особенная. Елена Санаева: Жизнь доказывает, что побеждает в ней терпеливый. Когда есть нетерпение сердца, ты себя сжигаешь часто понапрасну. Это зависит от темперамента человека, от его, так сказать, честолюбия. Я не очень честолюбива, я бы так сказала, потому что, может быть, если бы я была более честолюбивой, я бы не связала свою жизнь с Роланом. Я знаю, сколько актрисы в театре и киноактеры из-за того, что они не снимались, как они себя сжигали внутренне, понимаете? Я как-то так вот это пустила на самотек. Ну и не сломалась, и не пережгла себя несбывшимся. Как Ролан однажды сказал: «Несбывшимся платишь за то, что живешь». Думаю, что доля большая, большая доля правды в этом есть. Дмитрий Кириллов: 2 апреля 2022-го года Елене Всеволодовне Санаевой было присвоено звание Народной артистки России. Правда де-факто Санаева народная и любимая уже давным-давно. Но теперь таковая она и де-юре. На счету Елены Санаевой более 50 ролей в кино, десяток спектаклей, сотни творческих вечеров и концертов. Пластичная, музыкальная, на вид хрупкая, а на деле боевая и совсем не трусливая. Вся в отца, которого она просто обожала и боготворила, как, впрочем, и вся страна. Его полковник Зорин затмил на советских экранах и Пуаро, и Мегрэ. Зорин был какой-то свой, родной, понятный. Еще бы, ведь его играл Всеволод Санаев. Елена Санаева: В профессии у отца слух был безошибочный, потому что он легко очень переходил из жанра в жанр. Допустим, когда он играл в «Оптимистической трагедии», причем мама его отговаривала сниматься в этой картине: «Сева, ты играешь всегда таких положительных ролей, что ж ты гада такого будешь играть?». А я тогда еще училась в театральном институте, я говорю: «Папа, что же, какой же ты актер, если ты отказываешься от такой роли, которая идет тебе в руки?». Дмитрий Кириллов: Особенно отрицательная, да? Елена Санаева: Да, да нельзя вообще отказываться от такой работы. Это было открытие Санаева. Как, как это было сделано, когда глаза гримировались, глаза делались другие, безмерно добрые, с прищуром, с улыбкой, с вот этими вот бесенятами, которые таились в уголках глаз? Вдруг вот этот острый пронзительный страшный взгляд, просто оторопь берет. Вот это такая вот, такой безошибочный слух, за что его очень ценил Василий Макарович Шукшин. Дмитрий Кириллов: Шукшин и Санаев – два народных артиста, два народных персонажа. Они оказались людьми одной группы крови. Всеволод Санаев разглядел в младшем товарище божественную искру и с радостью наблюдал за его работой. Шукшин же всегда мечтал Санаева снимать в своих картинах. Вот так они нашли друг друга. Елена Санаева: Он, когда снимал картину «Живет такой парень», он пригласил отца. И папа спросил: «А чей сценарий?». Шукшин сказал: «Мой». Ну, и как-то он так вот, знаете: «Вы извините, вот я сейчас, в общем, занят, я как-то, может быть, в другой раз нас судьба сведет?». Потому что тогда считалось, очень уважали профессию сценариста. А это вроде как сам пью, сам гуляю, сам стелюсь и сам лягаю, да? Ну и как-то… Дмитрий Кириллов: Несолидно. Елена Санаева: Как-то было не очень комильфо, да? Он отказался. И потом, когда он увидел картину, он его встретил на студии Горького, говорит: «Василий, такая прекрасная картина, так легла на душу! Если будет эпизод даже какой-то маленький, я с удовольствием буду играть». И он его пригласил на следующую картину, это были три новеллы из его рассказов. И я по блату туда попала, потому что он сказал: «Вась, ну вот Лелька-то моя окончила театральный, возьми ее на роль моей дочери». И он меня взял без проб, без ничего. Конечно, у меня, молодой актрисы благоговение перед режиссером таким талантливым и так далее. И я не лезла к нему ни в приятели, ни в товарищи. Это было, так сказать, была грань определенная. Он вот поражал, понимаете, поражал своей настоящностью, если можно так сказать. У него очень цепкий взгляд такой был. Глаза небольшие, но они такие, вот эти две дробины… Дмитрий Кириллов: Насквозь, да? Елена Санаева: Они в тебя впивались просто: «Ну сделай, сделай, не подведи. Вот понимаешь, вот мы дело хорошее делаем, давай!». Дмитрий Кириллов: Они же подружились с отцом, да, по-моему? У них, нашли, да, какие-то общие? Елена Санаева: Да, он, Василий Макарович считал, что вот Санаев – это его актер. И он ему говорил: «Василич», он его называл ласково «Василич». Знаете, он какой-то такой был настоящий, и так хотел, чтобы все было по-настоящему. Очень располагал к тому, чтобы ты открывал все свои дверки, все свои клапаны открывал, и, в общем, выложил все, что можешь. Дмитрий Кириллов: Смерть Шукшина, потеря друга стала для Санаева личной трагедией. Ведь сколько их, настоящих и преданных друзей, близких людей. По пальцам можно пересчитать. Для Санаева главным человеком, посвятившим ему всю свою жизнь, стала жена Лида. Вместе они прожили 56 лет. А началась их история любви на футбольном матче. Молодой, но уже популярный актер МХАТа Санаев приехал на гастроли в Киев. И как только появилась свободная минутка, рванул на стадион «Динамо». Елена Санаева: Тогда два актера МХАТа женились на киевлянках и вывезли их в Москву. Да, это вот Прудкин вывез блондинку и Санаев вывез блондинку. А дедушка, бедный, бежал за поездом и кричал: «Лидуся, вернись! Лидуся, вернись!». Дмитрий Кириллов: Это была любовь с первого взгляда, да? Он уже встретился? Елена Санаева: Я не знаю, мы про это не говорили ни с мамой, ни с папой. И я потом уже от тети узнала, что мама была влюблена, у нее была первая любовь, и она рассталась с этим человеком. И вполне возможно, что она хотела как-то вот порвать все, чтобы забыть. И он тоже, в общем, так сказать, был влюблен в женщину одну, которая была замужем. Он предлагал, чтобы она ушла от мужа, но она не захотела этого сделать. И он сказал: «Вот я еду на гастроли». Дмитрий Кириллов: И все. Елена Санаева: И женюсь там. И вот как сказал, так и сделал. Дмитрий Кириллов: Сказано – сделано. Елена Санаева: Мама пошла во МХАТ, она увидела отца на сцене, и он ей очень понравился как актер. И потом, МХАТ тогда – это, мы это не можем даже понять, что такое был МХАТ тех лет. Дмитрий Кириллов: Молодому артисту Санаеву во МХАТе жилось несладко. К 1937-му году МХАТ уже был до отказа заполнен звездами, корифеями, примадоннами, народными и всенародными, профессорами театральных вузов, выдающимися и великими. Яблоку было негде упасть, кругом сплошные легенды. Андровская и Грибов, Кнебель, Прудкин, Степанова, Тарасова, Хмелев, Яншин, Топорков, Массальский, Белявская. И среди них на сцене работал Сева Санаев, и работал замечательно. Лида была поражена его талантом. Елена Санаева: Факт тот, что они прожили всю жизнь. Дмитрий Кириллов: 56 лет, да, они, по-моему? Елена Санаева: Да, и после ухода мамы папа просто не захотел жить. Говорил: «Да пусть бы вообще только сидела в углу, ничего не говорила бы, только была живая». Потому что это уже делается общая кровеносная система. Дмитрий Кириллов: Такое прорастание друг в друга, да? Елена Санаева: Да, да, да, врастание друг в друга. Хотя с мамой было сложно довольно, потому что был период у нее депрессии большой. Дмитрий Кириллов: Всеволод и Лидия Санаевы. Они прожили трудную, но яркую жизнь, делили вместе радость и горе. После выхода книги «Похороните меня за плинтусом», написанной их внуком Павлом, знаменитый актер и его супруга воспринимаются многими читателями, не знавшими историю жизни этой пары, как персонажи, сошедшие со страниц этого яркого трагикомичного романа. Но не стоит забывать, что роман – это художественное произведение, пусть даже талантливо и с любовью сочиненное, но это не мемуары. В жизни все не так, как в кино. Коммуналка, рождение первенца, сына Алеши, а потом война. Санаеву надо кормить семью, он уезжает на съемки, а Лиду с сыном отправляет в эвакуацию в Алма-Ату. Там, в Казахстане прерывается жизнь их маленького Алеши. Елена Санаева: Она его одна хоронила с Валечкой Караваевой, это изумительная была актриса. Кто-то, может быть, видел фильм «Машенька», она играла главную героиню. Вот они с мамой хоронили этого Алешеньку, который был потрясающий ребенок, потрясающий ребенок. Во-первых, он был беленький, он был с огромными глазами, похожий на маму был. И ее, как иждивенку, ее поместили в спортивный зал, где было холодно. Он простудился, у него была и корь, и дифтерит одновременно. И он горел огнем, и мама плакала над ним, а он ее утешал, ребенок полтора года: «Мамочка, дорогая, не плачь, я поправлюсь». Дмитрий Кириллов: Пережить горе помогла Леночка. Она появилась на свет ровно через два года после смерти Алеши и стала настоящим утешением для родителей. Елена Санаева: Я родилась, такой червяк, в общем, доношенной, но очень тощей. И не во что было завернуть, рожала она в Куйбышеве. А потом уже Москва открыта, и родители переехали обратно в Москву. И папа опять пошел во МХАТ. Дмитрий Кириллов: Вы себя в каком возрасте помните? Елена Санаева: Я себя помню, не знаю, мне кажется, даже так, что, это, конечно, самообман, но мне даже кажется, что я помню себя, очень долго как-то в семье сохранялось такое небольшое одеяло ватное, почему-то такого серого цвета мышиного, неприятного. И мне кажется, что я помню тетку, которая надо мной склонилась, а я вот так вот шевелю руками и ногами, без пеленки, без ничего. Но думаю, что это самообман. А вообще я помню, как влетел воробей на кухню в окошко, его гнали, гнали, с трудом его выгнали. А это в народе плохая примета, потому что это к болезни. Дмитрий Кириллов: В 1947-м году на экраны страны вышел кинофильм «Алмазы» с Павлом Санаевым в главной роли. Картина о геологах получилась неплохая, но в Золотой фонд советского кино не вошла, зрители ее как-то не отметили. А вот Санаеву она чуть ли не стоила жизни. У Всеволода Васильевича случился обширный инфаркт, да еще практически на глазах жены Лиды. В кои-то веки он взял ее и дочку с собой в экспедицию, в красивую алтайскую глушь. И тут такое приключилось. Ни врачей, ни больницы рядом, кругом тайга. Нетрудно догадаться, что диагноз «обширный инфаркт» в 1940-е годы звучал, как приговор. Елена Санаева: И его на носилках, значит, мы переправляли через речку, и потом, значит, сделали такую люльку из ватного одеяла. И на грузовике из Чемала везли его в Бийск. А в Бийске сказали, что нет, мы не… у нас нет лекарств для него, надо везти его в Свердловск, теперь опять Екатеринбург. А как его везти? Нашли какой-то москвич, и у него был наверху багажник. И носилки с отцом приторочили как-то вот к этому багажнику. И из Бийска мы везли его, мы с мамой были в машине, а папа, значит, вот на этих носилках. И дождь уже потом пошел весенний, который вымочил его. Дмитрий Кириллов: Лида была как оголенный нерв. Смотреть на страдания любимого человека ей было невыносимо. И только когда муж пошел на поправку, она немного выдохнула. Но тут на голову свалилась еще одна беда. Пятилетняя Леночка нашла на улице кусок сахара, подняла его и засунула в рот. В результате болезнь Боткина, инфекционная желтуха. Врачи предупредили Лидию Антоновну, что девочка может умереть в любой момент. Елена Санаева: У меня печень была, как фартук, у меня были носовые кровотечения, у меня были синяки, по телу шли, и я умирала. И вот тут, понимаете, как мама не сошла с ума, я не знаю, одного ребенка потеряла, и второй… Я умирала действительно. И вот я очень хорошо помню, это было лето уже, детские голоса там, за окном. А я чувствую, как из меня жизнь уходит просто. Дмитрий Кириллов: Мама нашла врачей, кто вытащил Лелю с того света. Желтуха прошла, но сильно пошатнула здоровье девочки. Даже спустя годы, по окончании школы Лена продолжала ощущать слабость. И любая нагрузка на организм вызывала повышение температуры. Куда идти учиться, чтобы работа была спокойная, малоподвижная? Может, библиотекарем? Нет, как-то банально. И Лена решила поступать на киноведческий факультет. Елена Санаева: И я зимой встречаю Ирочку Тенину, которая училась в параллельном классе со мной. И мы разговорились. Она говорит: «Как ты? Что?». Я говорю: «Ну вот я готовлюсь, все». Она говорит: «А я учусь в театральном». И я обалдела, потому что я-то хоть Нину Заречную вообще играла в драмкружке в школьном, у нас была прекрасная педагог Наталья Борисовна Гюне. А она вообще даже в самодеятельности не участвовала, учится в театральном институте. Она говорит: «Знаешь, добор будет, приходи». И я пошла. И взяли, по-моему, по причине наивности, граничащей с идиотизмом, я так думаю, правда. Я, конечно, была зажата очень, это понятно. И он попросил меня, педагог, пройтись по аудитории. Я прошлась, а сама про себя думаю: «Зачем это? Посмотреть, не горбатая ли?». Дмитрий Кириллов: Хромая какая? Елена Санаева: Да. «Посмотрите на потолок». Ну, я смотрю на потолок. «Что вы там видите?». Я говорю: «Да ничего не вижу, трещины вижу на потолке». – «О чем это вам говорит?». Я говорю: «Не знаю, ремонта, наверное, давно не было». А там сидели старшекурсники, которые, им интересно было посмотреть-то, кого там набирают. И они хохочут, я потом вышла уже, говорят: «А что ты читала-то? Что так все смеялись?». Ну вот смеялись, да, надо мной смеялись. И потом я папе сказала, что меня допустили до второго тура. Дмитрий Кириллов: Как он отреагировал? Елена Санаева: А папа ничего мне посоветовать не может, ничего не может посоветовать. Он позвонил профессору ГИТИСа Раевскому, который был соседом нашим по дому. И это, конечно, потрясающе, я слышала этот звонок, вернее, этот разговор. «Ты, – говорит, – представляешь, лопата моя поступает, а я даже не знаю, чем ей помочь». Дмитрий Кириллов: Лопата – это… Елена Санаева: Я – лопата, ну вообще, конечно. Дмитрий Кириллов: Ну, любя. Елена Санаева: Девочка, боже мой, вот я своей внучке говорю, что она красавица, что она так сложена прекрасно и так далее, какая она красавица. И тут лопата. Ну, это так нельзя. Дмитрий Кириллов: Это художественный образ, Елена Всеволодовна. Елена Санаева: Это, я думаю, что он преодолевал свою стеснительность, понимаете? Дмитрий Кириллов: Ну, ему же нужно было… Елена Санаева: Что он помочь не может, и вот, может быть, профессор подскажет. Я пришла, я ничего не могла ему прочитать. Он говорит: «Ну ладно, знаешь, что? Я тебе вот что посоветую. Ты читай-ка Твардовского из «Страны Муравии» перепляс: – Гармонист ударил вдруг, дайте круг, шире круг! Шире-шире-шире!». То есть тут можно, как говорится… И я прочла, вот. А потом, значит, меня попросили спеть, ну я грянула «Из-за острова на стрежень», грянула «Из-за острова на стрежень», потом двоих после меня просили спеть «Из-за острова на стрежень». Вот. В общем, так я стала учиться в Щепкинском училище, но взяли меня кандидатом. И первый курс я была кандидат. И мы какую-то сочиняли сказку, какую-то идиотскую совершенно сказку. И там какие-то были, какой-то герой со свирелью, а мне дали роль Веточки, кустик какой-то я изображала. И этот герой с этой дудочкой ложится под этот кустик и заламывает эту веточку, бред полный, конечно. Дмитрий Кириллов: Бред не бред, а артистка-то состоялась. Да еще какая! В 27 лет сыграла уже главную роль в кино. Лена Санаева, выпускница ГИТИСа, мастерская, между прочим, самого Михаила Царева. Хорошенькая, с живыми глазами, стройная, совсем не советская, а просто девушка из XIX-го века, настоящий чеховский образ. Елена Санаева: Ну вот снималась я в паре со своим однокурсником Мишей Кисловым и Сашей Белявским. В общем, эта роль не просто драматическая, а трагедийная. Картина прошла, я бы сказала, вторым экраном. Но единственное, что сказали: «У Санаева хорошая дочь». Ну, спасибо и на этом. Дмитрий Кириллов: Не просто хорошая дочь. Но судьба вас все равно вела своей дорожкой, своим путем. Вот эта картина «Докер», которая, в общем-то, мало показывали ее. Елена Санаева: И слава богу. Дмитрий Кириллов: Правда? Елена Санаева: При том, что там снимался изумительный Копелян, блистательный Николай Олимпиевич Гриценко, Быков там, картина не удалась никак. По повести известного ленинградского писателя, но она не удалась. Но, как Ролан говорил: «Я счастлив этой работой, что она меня свела с Леной». Дмитрий Кириллов: Санаева и Быков – две половинки одного целого. За 25 лет жизни они корнями проросли друг в друга, это было одно большое дерево, мощное, приносившее добрые плоды. Ведь каждая творческая победа Ролана Антоновича – это и победа Елены, той главной женщины, любимой женщины в жизни большого художника, ставшей ему женой, сестрой, другом, матерью, всем. История встречи Быкова и Санаевой – это отдельное кино. На студии Горького шли съемки фильма «За облаками – небо». Елена Санаева снималась в компании чудных артистов: Сафонова, Малеванная, Ясулович, Никоненко. И тут телеграмма: «Вы утверждены на роль в фильме «Докер», вылетайте в Кишинев». Партнер по фильму – Ролан Быков. Артист, режиссер он, конечно, известный, да вот только Лена боялась самолетов страшно. Да и Быкову неохота сниматься с новенькой, есть на примете на эту роль актрисы и поизвестней. Елена Санаева: Причем позвонил Быков: «Ну что, мы летим?». Я с ним незнакома абсолютно, и я ему брякнула: «Я вообще не летаю». Ну, он подумал: «Идиотка полная, наверное. Вот бог послал вообще партнершу, не летает, как это – не летает?». Когда он летал без конца, из картины в картину, я не летаю. Дмитрий Кириллов: Но от судьбы не уйдешь. На съемках фильма «За облаками» заболевает актриса Лариса Малеванная. У Елены Санаевой освобождается время, и она принимает решение все-таки ехать на съемки «Докера» в Кишинев, даже не подозревая, что Быков уже упросил режиссера поменять актрису. Зачем ждать ту, которая не летает самолетами? Елена Санаева: Я приехала, стыдливо так глазки прячет ассистент режиссера, везут меня в гостиницу. Ну и потом приходит, значит, режиссер: «Ой, как я рад, что ты приехала. Все, значит, давай выпьем по бокалу вина молдавского за встречу!». Мы, значит, выпиваем это вино, я говорю: «Ну и кого же ты пригласил вместо меня?». Он говорит: «Да Майя Булгакова сидит в ЦКовской гостинице. Я говорю: «Вот и отправляй ее, а я буду свою роль играть». Но я в жизни не боролась ни за роль, ни за мужчину, ни за молодого человека никогда. Дмитрий Кириллов: Но что случилось с Быковым? Стрела Амура пронзила сердце художника. Какие предыдущие браки, какие влюбленности, интрижки? Все сгорело в прошлом. При встрече с Леной Ролан потерял голову, но только не дар речи. Да, еще их общая сцена в фильме начиналась на кровати. Елена Санаева: И он мне, во-первых, сказал, что: «Так, я вас должен здесь целовать». Я думаю: «Е-мае! Какой противный, еще и с поцелуями. Скажет: да, самолетами не летает, целоваться не целуется. Ладно, черт с ним». Вот. И он, значит, меня целует так, что снимать дальше нельзя, объявили перерыв. Вот такая вот губа синяя. Дмитрий Кириллов: Опухла? Елена Санаева: Ну конечно, да, он как-то, видно, не рассчитал, в общем. Дмитрий Кириллов: Страсть. Елена Санаева: Да. Мало того, там в конце сцены я говорю: «Все, я никуда не поеду». Но ему же, как персонажу и как Быкову, ему надо взять верх. Поэтому он меня начинает тянуть за платок, у меня был, за платок, за кофту. И я его буквально вытолкала из кадра, он у меня вылетел из кадра. Вот потом, значит, когда объявили перерыв, он говорит: «Леночка, сядьте». Ну, я села. – «Дайте руку!». Дмитрий Кириллов: Дала. Елена Санаева: «Пожалуйста!». – «Слышите, как сердце бьется?». – «Да, – я говорю, – слышу». – «Что делать? Вы такая красавица, я влюблен, а у вас молодой красивый муж». Я говорю: «Да ничего, роли свои играть». Дмитрий Кириллов: Да зачем он нужен? Елена Санаева: «Я таких крепостей не брал еще», – он сказал тогда. Дмитрий Кириллов: Она тогда даже не могла представить, что встретила главного человека в своей жизни. Елене было 29, Ролану – 43. У нее – ребенок, у него – репутация повесы, кутилы, непригодного для семейной жизни человека. Внука Павлика родители изолировали, и он жил у Санаевых-старших. Пока в один прекрасный момент Елена и Ролан приняли решение забрать ребенка, у которого должен быть отец. Ролан Антонович стал для Павла лучшим отцом на всем белом свете. И то, что Павел Санаев состоялся, как сценарист, писатель и режиссер, заслуга Ролана Быкова, подарившего Павлу свой огромный творческий мир и любовь. Елена Санаева: Ролан идет по жизни, он, как он сам про себя говорил: «Лен, я всю жизнь сам с собой возился». Вот это так. И это не может быть не уважаемо, понимаете? И было, за что любить, и было, перед чем преклоняться. Это боец был. Он брал все решения на себя, и, так сказать, делал мужские какие-то поступки. Но у меня всегда почему-то было желание его защитить. Вот может быть потому, что вот так могли ударить в сердце. Он говорит: «Ты знаешь, Лена, я шел по Мосфильму, встретил человека в коридоре: «Привет!». – «Привет!»». И Ролан зачем-то ему сказал: «Слушай, я 7 лет на Мосфильме снимал, ты так со мной здороваешься, как будто мы с тобой вчера виделись». И вдруг этот человек сказал: «А может быть, лучше было бы, чтоб ты вообще никогда не снимал?». И он был ошарашен, он говорит: «Я никогда с этим человеком нигде не пересекся, я не сказал ему ни одного плохого слова, ни о нем… Почему? Почему?». Дмитрий Кириллов: Многие таланту не прощают. Елена Санаева: Да. Это вещь малопростительная. Дмитрий Кириллов: Каково это – слышать от коллег-завистников, что ты ноль, как художник, пустой флакон от духов, где от таланта остался лишь неуловимый аромат? Гению завидовали страшно. И то, что Елена Санаева встала стеной на пути неприкрытой лжи и интриг, в буквальном смысле слова продлило жизнь Ролана Быкова. И он продолжал творить. После выхода на экраны фильма «Чучело» Быкову аплодировали даже те, кто кричал против него громче всех. Ролан Антонович мечтал, что в этом фильме деда сыграет Всеволод Санаев. Но любимая Лида стеной встала на пути: «Не позволю разводить семейственность!». А старший Санаев оценил порыв зятя. И с какой любовью он отнесся к Лене и Павлику! Родители сдались, они признали, что встреча их дочери с Роланом – не простая случайность. Даже бывшая жена Ролана, актриса Лидия Князева после выхода фильма «Чучело» прислала ему поздравительную телеграмму, забыв, что когда-то проходилась по нему в разговорах с Лидией Антоновной. Елена Санаева: Она позвонила и сказала, что «мы расстались до, так сказать, задолго, я ничего не имею против вашей дочери. Но он сломает ей жизнь», – сказала она. Оказалось, что нет. И, кстати сказать, тогда было ему 50 лет, и в это, у него был творческий вечер, и вел этот вечер Аркадий Исаакович Райкин. Подошел актер Театра Сатиры, не буду называть фамилию, его уже тоже нет на свете, он сказал: «Ролан, а что ты так празднуешь-то? Ты кончился, ты давно кончился». И мы потом сидели в ресторане с Аркадием Исааковичем, он говорил: «Вы Ленин». Ролан опешил, он говорит: «Ну как? У меня жена Рая, я Райкин, у вас жена Лена, значит, вы Ленин». Дмитрий Кириллов: А Ролан Быков так и остался Ленин. И она продолжает делать все возможное, чтобы о нем помнили люди. Сама же Елена Санаева научилась жить заново. Она много работает на сцене. И худрук театра Дмитрий Астрахан предлагает ей новые роли. Елена Санаева: Мне уже дали пьесу «Красавец мужчина» почитать, там есть для меня роль. Он уже что-то себе нафантазировал, режиссер. Но у меня встречное предложение к нему было. Я говорю: «Я вас умоляю, найдите пьесу Ильфа и Петрова «Свадьба». Потрясающая, короткая, смешная, современная абсолютно. Она расходится прекрасно по нашему коллективу, это будет просто гвоздь». Дмитрий Кириллов: Дай бог. Елена Санаева: Надеюсь. Пока живешь, надеешься, надеешься. Пока ноги носят, надо играть. Ну уж если не понесут, что делать? Надо принять с благодарностью за все, что было. В первую очередь, благодарность моя огромная докторам, которые спасли меня и от ковида лютого совершенно, где у меня было поражение 90% легких. И в Склифосовского спасли меня весной от эмболии легких. Так что, видимо, у господа есть еще какая-то программа. Дмитрий Кириллов: Есть свои планы. И пусть эти планы… Елена Санаева: Что-то я еще не сделала, даст бог. Дмитрий Кириллов: Дай бог! Здоровья! Елена Санаева: Спасибо! Дмитрий Кириллов: Только вперед! Елена Санаева: Спасибо!