Дмитрий Кириллов: 1996 год. На спектакль «Сахалинская жена» о жизни на краю земли ссыльных каторжан приходит в маленький московский театр «АпАРТе» сама Инна Михайловна Чурикова. Что привело знаменитую актрису в этот театр? Профессиональное любопытство. Почему премию в фестивале «Московские дебюты» в номинации «Лучшая женская роль» получила актриса из города Кыштым Инга Оболдина? Чурикова была уверена, что премию Оболдина получила незаслуженно. Ведь на нее претендовали очень сильные московские актрисы. По окончании спектакля в полку поклонников Оболдиной прибыло. Инна Чурикова зашла в гримерку к Инге и сказала ей самые теплые слова. «Сахалинская жена» стала ярким стартом в актерской карьере Оболдиной. С того времени прошло более 20 лет. Имя Инги Оболдиной стало известно всей России. В ее актерском багаже более 50 фильмов, десятки спектаклей на ведущих театральных сценах и рейтинговые сериалы. Яркая, смешная, трогательная, лирическая, острохарактерная – Оболдина может быть разной. А потому она одна из востребованных актрис нашей страны. Дмитрий Кириллов: В юности вы мечтали вести свадьбы, корпоративы? Это что, так хотелось быть тамадой? Инга Оболдина: Хотелось. И мне это безумно нравилось. И мне казалось, что если это может стать профессией, работой, то это здорово. Дмитрий Кириллов: А папа, по-моему, мечтал, чтоб вы вообще модельером стали. Вы же шили хорошо? Инга Оболдина: Я шила относительно. Но я придумывала и сочиняла хорошо. И поэтому да, он мечтал. Дмитрий Кириллов: Вас в детстве ставили в пример, говорили: «Вот Инга прилежная девочка, настоящая пионерка». Инга Оболдина: Полное вранье. Никогда так не было. Ингу ставили в пример как отрицательного персонажа. Все говорили: «Если ты так себя будешь вести, будешь как Инга». Я была отъявленная хулиганка. Дмитрий Кириллов: И эта отъявленная хулиганка сидела, ждала, когда наступит коммунизм? И пластинки слушала детские… Инга Оболдина: Неправда. Я не ждала. Я была действенной коммунисткой. Дмитрий Кириллов: Ждала светлого будущего. Инга Оболдина: Я ждала. И верила, что все дорогие куклы в «Детском мире» когда-то можно будет приобрести бесплатно. Прийти и просто выбрать. Дмитрий Кириллов: Раз коммунизм-то, да? Инга Оболдина: Конечно. Этим и брали. Дмитрий Кириллов: А как и все девчонки, мечтали быть артисткой? Инга Оболдина: Нет, никогда. Вообще все свои мечты я реализовывала. Я же холерик, я очень вспыльчивая. Все мечты быстро загораются и достаточно быстро гаснут. Поэтому все надо было успевать, пока все горело. Дмитрий Кириллов: Ваше первое место работы в Москве – интернат для детей-сирот. Инга Оболдина: Да. Первое место работы и первое место жизни, где я жила. Дмитрий Кириллов: Вас приглашали на главную роль в сериал «Моя прекрасная няня». Вы отказались и всю жизнь жалеете об этом? Инга Оболдина: Нет. Дмитрий Кириллов: В вашей творческой биографии есть работа – 233 серии. «Волчица», по-моему? Слабо повторить еще разок такое? Инга Оболдина: Слабо – точно. Я подписала сценарий на 20 серий. Когда я узнала, что 200 (там агент «хорошо» сработал), ну, что поделаешь? Уже 20 отснято. Дмитрий Кириллов: Урал и Иерусалим – это ваши сакральные места? Инга Оболдина: Да, это правда. Дмитрий Кириллов: Все-таки хорошо быть популярной артисткой – пересаживают в бизнес-класс. Инга Оболдина: Да, бывало такое и бывает. Но поскольку я сыграла стюардессу в фильме «Небо, самолет, девушка» с Ренатой, то стюардессы меня принимают за свою. Дмитрий Кириллов: Вы родились в Кыштыме. Это вообще Урал, красотища невероятная. Инга Оболдина: Урал. Красотища невероятная, это правда. Кыштым называют второй Швейцарией, потому что там есть горнолыжные спуски, потому что там есть горы, которые преодолимы даже пешим путем. Там есть пещера. Там есть 5 озер в черте города. Дмитрий Кириллов: Но нет театров. Инга Оболдина: И нет театра по сей день. Появились театральные студии. А тогда даже театральная студия была редкостью. По-моему, их было две, которые мне не нравились. Поэтому я делала спектакли сама. Но Кыштым я обожаю по сей день. Удивительные люди, удивительная энергетика. Я не могу летом не побывать там. Конечно, потому что мама, папа, сестренка, все племянники, в общем, вся родня. Но еще и потому, что мне там просто хорошо, я там могу зарядиться энергией на целый год вперед. Дмитрий Кириллов: А как получилось, что вы встретились с Хотиненко. Вы же еще были школьницей, да? Инга Оболдина: В Кыштыме? Дмитрий Кириллов: Да. Что он там делал вообще? Инга Оболдина: Во-первых, он жил в Екатеринбурге. И у него на тот момент то ли родственник, то ли кто-то был в Кыштыме. И моя тетя (царствие небесное) Татьяна была директором единственного кинотеатра в Кыштыме, который мы сейчас открыли, который теперь чуть ли не носит ее имя, там ее портрет и так далее, а тогда она была единственной. И она возила бобины фильмов из Москвы. А мы здесь помогали ей грузить на поезд эти фильмы. И она проводила премьеру фильма «Стреляющий в глуши» Хотиненко, где играл Колтаков, с которым мы позже познакомились. Тогда не было презентаций и таких премьер. И это была такая встреча с парным молоком и горячими пряниками с кыштымского пряничного завода. И она сказала: «Посмотри, девочка у меня сумасшедшая. Девочка бьется в эти двери. Стоит ей туда идти или нет?» Дмитрий Кириллов: Есть что в ней? Инга Оболдина: «Вообще надо? С ума сошла. Из Кыштыма – в артистки». И Хотиненко сказал: «Ну, почитай что-нибудь». Я сказала: «Я не люблю стихов. Я не читаю стихов». Он сказал: «А как ты в артистки собралась? Надо». Рассказал, что надо выучить. Я все выучила. Сказал: «Приезжай ко мне». На тот момент его забрали в Москву. Но он очень порядочный человек. Он передал меня неизвестному тогда, молодому режиссеру, очень талантливому, с кудрявой копной волос – Диме Астрахану. Дмитрий Кириллов: Это еще второй товарищ. Инга Оболдина: Я пришла к Диме Астрахану. Дима вообще был человеком пунктуальным и обязательным. Он собрал целую коллегию. Он собрал 10 человек. Дмитрий Кириллов: Хотиненко же просил? Как-то неудобно было… Инга Оболдина: Наверное. А, может быть, он был тогда отзывчивым, как и сейчас. Одним словом, Дмитрий Астрахан и артистка Гапченко, которой я тоже передаю поклон, если она меня слышит, потому что она даже понятия не имеет, но она мой старт. Она заразила меня актерской игрой вот так, молниеносно. Когда я что-то прочитала, а читала я Асадова «Лунный луч». «Нам лечь на дорожку». «Шли тихонько парень со спортивной фигурой и девчонка – хрупкий стебелек». И все заорали: «Нет! В Свердловске нет Асадова! Не читай Асадова!» - мне сказали, когда везли. Во-первых, меня привез папа на «Копейке» со взяткой – с трехлитровой банкой клубничного варенья со своего огорода, потому что там же кругом разврат. И он смотрел долго в глаза оператора, который меня вез: «Она маленькая школьница. Вот вам варенье». То есть ему казалось, чтобы надо как-то задобрить, чтобы меня не трогали хотя бы сразу. Потому что «это же логово разврата». Дмитрий Кириллов: Цепляться начнут еще до начала монолога. Инга Оболдина: Люди, конечно, все поблагодарили. Дмитрий Кириллов: Они как комиссия сидели. Астрахан… Инга Оболдина: Они сидели как комиссия. Я забыла слова. Астрахан сказал: «Почитай самые главные моменты». Я сказала: «Комсомол пугаешь? Врешь, собака. Если я от раны упаду, знай, скотина – выживу, узнаю. Где б ты ни был, все равно найду». Как Муравьева в фильме, они вот так сели, сказали: «В ней что-то есть». По-моему, Гапченко зовут Лариса Петровна. «Лариса Петровна, заберите девушку к себе в гримерку. Почитайте ей что-нибудь. Поменяйте репертуарчик и попробуйте». Вот она завела меня в свою келью. Мне показалось, что это келья. Там тоже был такой кирпич. И там был ее огромный портрет из какого-то спектакля во всю стену. И она читала мне Ахматову, Мандельштама и плакала. Я поняла, что вот так. И я плакала в ответ, потому что она делала это феноменально. И поняла: «Боже. Что я читаю? Надо брать что-то такое, чтоб рыдать навзрыд». И дальше на всех выступлениях я читала и навзрыд рыдала. Это было моей фишкой. Сразу все понимали: «Ой, что-то есть!» Дмитрий Кириллов: Красный диплом получила. Инга Оболдина: Два. Дмитрий Кириллов: Два. Первый красный диплом – режиссерский факультет, да? Инга Оболдина: Да. Дмитрий Кириллов: Пошла на актерский поступать. Чего не хватало в этой профессии? Была же профессия режиссера в руках. Инга Оболдина: Была. И ставила я. И любопытные спектакли получались. И многие сейчас ставят хуже, чем я тогда ставила. К сожалению, такое да. Но перед дипломами я стала очень много играть, мне стало это очень нравиться. Мы поехали на гастроли. Я 10 дней была в Москве. И я увидела Трушкина «Вишневый сад» с Евстигнеевым, Васильевой. Я увидела «Служанок» Виктюка и увидела «Жестокие игры» Захарова. И я поняла, что все курсовые, которые я пишу в Челябинске по поводу спектаклей, они идут здесь. То есть тут идет жизнь, а я ее там изучаю. И я сразу же поняла, что я приезжаю сюда и буду жить здесь. Дмитрий Кириллов: И воплощать мечты в жизнь. Пусть даже самые несбыточные, как, например, работа с режиссером Леонидом Трушкиным в театре Антона Чехова. Инга Оболдина: Да. Это было недосягаемо. Я даже знать не знала и не мечтала, что когда-то я буду с ним работать. Максималист невозможный, ужасно талантливый разборщик и придумщик. Я с удовольствием с ним работаю из спектакля в спектакль. У нас сейчас с ним 4 спектакля: «Все, как у людей», по пьесе «Корсиканка» есть такая история «Морковка для императора» (с Хазановым мы играем). Потом мы сделали спектакль «Забор» с Федей Добронравовым и Ваней Добронравовым. И спектакль с Егором Дроновым на двоих «По особым случаям… и вся любовь», такой очень любопытный спектакль, с такой картограммой – от гомерического смеха, когда зал грохает все вместе, до слез, когда зал рыдает, и опять туда. Это очень тяжелый, но очень любимый мной спектакль. Дмитрий Кириллов: Когда вы решили поступать к Фоменко, вы настолько хорошо знали… «Вот пойду к Фоменко, потому что Фоменко из людей делает суперартистов». Инга Оболдина: Нет. Я понятия не имела, кто это. Я обожала Дурова, у которого я училась на тот момент. Я поступила сначала в школу-студию МХАТ и училась у Льва Константиновича с удовольствием, потому что мы совпадали… Дмитрий Кириллов: Веселый, яркий. Инга Оболдина: Конечно. Безумно талантливый актер. Мы совпадали по темпераменту. Он сначала меня дико не любил, гнобил, бил просто, говорил мне: «Повторяй по утрам – ты актриса Мухосранска, ты актриса Мухосранска». И я думала: «Все. Сейчас сыграю последний этюд. И если еще раз такая реплика прозвучит, просто встану и скажу «Спасибо большое. Было все здорово» - и уйду. Встаю, он говорит: «Ну, вот, собака такая. Можешь, когда хочешь». И после этого наступила полная любовь. Все так перевернулось. Он забрал меня на Бронную. Мы уже репетировали там отрывки и так далее. И, в общем, судьба была практически сложена. Дмитрий Кириллов: Это первокурсницу забрал? Инга Оболдина: Первокурсницу, да. И очень меня потом полюбил. На тот момент мы с моим бывшим супругом Гарольдом Стрелковым хотели быть вместе. И только поэтому мы стали вместе поступать. А набирал Фоменко. Дмитрий Кириллов: За компанию пошла, да? Инга Оболдина: Просто за компанию, чтоб быть вместе. «Какой-то Фоменко». Мы пошли, посмотрели спектакль его студентов тогда еще. «Приключения» по Цветаевой, где они читают стихи нараспев. А я играю до крови из носа. Просто правда жизни из меня. Я говорю: «Что это такое вообще? Ладно, мы как-нибудь смиримся. Давай попробуем, что это». Вот так я поступила к Фоменко. Я плакала на зачислении. Он говорит: «Что, деточка?» - «Голова болит». Думаю: «Кого на кого я поменяла?» Через неделю я была счастлива. Восторг. Мое заведение, мой человек. Просто праздник жизни. Господь знает то, что будет лучше для тебя. Ты никогда не знаешь, что тебе суждено в этой жизни. Дмитрий Кириллов: А суждено было Инге удивлять своей игрой не только благодарных зрителей, но и искушенных профессионалов. Олег Табаков приглашал актрису в МХТ, а Галина Волчек – аж дважды в «Современник». «Триумф», «Ника», «Золотой орел», Международная премия Станиславского и десятки других театральных и кинонаград. Работа с лучшими режиссерами страны – Балабановым, Някрошюсом, Прошкиным, Эшпаем, Худяковым, Бекмамбетовым – все это есть в творческой копилке актрисы Оболдиной. Дмитрий Кириллов: «Мама-детектив». Вся страна смотрела, конечно. Такой ход был. Все говорят: «Надо же так придумать!» Инга Оболдина: Я вас прерву. Никто ничего не придумывал. Это Господь. Я забеременела. Я подписала договор, когда я вовсе не была беременной. И там были любовные сцены и перипетии в треугольнике – муж и этот молодой напарник. Но судьба подарила мне счастье. И я сказала: «Ребят…» Нет, я не сразу пришла. Потому что это же счастье еще нельзя спугнуть какое-то время. Нужно же как-то дожить, чтобы это счастье осталось с тобой и все было благополучно. Дмитрий Кириллов: То есть продолжала сниматься. И, как балерина… Инга Оболдина: Нет. Ну, что вы! Никогда. Это все прятать. Нет. Просто переписывали сценарий. Раз режиссера положили на какую-то реабилитацию. Два – я ждала. Три – стали переписывать сценарий. А время то идет. И я думала – никто и не заметит. И потом уже пришлось в какой-то момент рассказать. Режиссер сказал: «Как? Нет» Продюсеры сказали: «Ну, Инга! Ну, если ты…» Я говорю: «Смотрите, у меня все прекрасно. Все хорошо с кожей. У меня нет токсикоза. У меня все замечательно». Дмитрий Кириллов: «Я могу играть». Инга Оболдина: Но, внимание, если мне говорят, что «Завтра ты должна лечь в больницу, я прихожу к вам, улыбаюсь и говорю «завтра я ложусь в больницу», и вы не усовещиваете меня, не говорите «Как? Нет!». Вот если вы так готовы подписать со мной договор, я начну, я попробую, потому что мне пока очень хорошо». И батюшка мне мой сказал: «Инг, слушай, у нас женщины до 7 месяцев работают официально. А у тебя там отсыпной». Мне даже сняли квартиру рядом со съемочной площадкой, чтобы я не моталась с севера на юг. У меня был сончас. У меня было питание. То есть там меня очень любили все. Дмитрий Кириллов: Санаторно-курортная такая… Инга Оболдина: У меня санаторно-курортная жизнь была. Меня там все любили очень. И поэтому я решила пуститься в такое неведомое путешествие. И когда мне врач сказал «Все, Инга, вот сейчас все», я говорю: «Да. Но теперь уже нет. Мне осталось 5 дней досняться. Теперь я уже доснимусь. И через 5 дней…» Закончились съемки 6 декабря. 21-го я родила. Дмитрий Кириллов: Встреча с Плетневым тоже, в общем-то, судьбоносная. Вы сыграли и как-то нашли друг друга. Что-то щелкнуло творчески. Инга Оболдина: Что-то щелкнуло у него, да. Но закончились съемки. Он позвонил мне ночью. Думаю: «Ого. А я только родила». Он говорит: «Инга, я под таким впечатлением от тебя. Я написал сценарий». Я думаю: «Боже, я только родила – и уже кого-то привожу в такой восторг, что на меня пишут сценарий». Я читаю: «Толстозадый ментяра с дубинкой…» - и так далее. Думаю: «Так…» Там она еще бьет дочь в короткометражке. Знаете, бывают послеродовые всякие всплески. Я начала рыдать: «Почему пришел мне этот сценарий? Я что, плохая мать?» А Клара еще крошка вообще. Я думаю: «Так. Что же делать?» Хотела отказаться. Но я не умею отказываться. Это мой бич. А иногда счастьем оборачивается, понимаете? Достаточно быстро мы это все сняли. И короткометражка понабирала кучу призов. И тот же «Кинотавр», и еще где-то. Как-то ее полюбили. И тогда Кирилл уже придумал историю на похожий образ. То есть это охранница в женской колонии. В принципе мент, что-то очень близкое по форме, но совершенно другого содержания. И уже сказал: «Я сочинил историю полного метра на тебя». Он сочинил прекрасную историю женщины. Во-первых, лакомый кусочек. То, о чем мечтает каждая артистка – о тех перевертышах, как у Фрейндлих в «Служебном романе». Замечательная роль. Очень сложная. Поскольку нужно было, чтоб поверили, что она может быть с дубинкой. А она просто там работает, потому что там работала мама, папа, все работали там. Дмитрий Кириллов: Жизнь такая. Сложилось. Инга Оболдина: Как-то так жизнь сложилась, и она работает. Просто я представляю своих друзей, родственников, которые в Кыштыме, немногословных и немосквичей, когда они там трудятся, работают и когда к ним вдруг приезжает Бузова, например, как бы она реагировала на это? Действительно подумать вот так, что в маленьком городке кто-то вдруг начнет петь и поедет в Москву – засмеют. Поэтому вот это преодоление, что «вставай, пробуй», эта песня его финальная о том, что всегда можно встать, попробовать, двинуться, вот это болотце чуть-чуть взболтать – конечно, такой сценарий, такая роль дорогого стоит. Кире спасибо большое всегда говорю. Дмитрий Кириллов: Премия «Кинотавра». Лучшая женская роль. Взяла половину солнца, распилила, половину отдала Исаковой. Было такое? Инга Оболдина: Было такое. Притом это на глазах чуть не сошедшей с ума Полины Зуевой. Она сказала: «Инга, ты бы сказала. Я б заказала еще один, если уж до такой степени». Я говорю: «Поль, ты понимаешь, мы действительно там существуем пополам, такое одно целое на две половинки. Награда эта, как ни странно, очень красива, потому что обычно все награды – диву даешься, кто их сочиняет. И тут она очень красивая и очень гармоничная. Но по половинке она тоже смотрится хорошо. Вика, конечно, хохотала и сказала: «Поставлю во главу угла всех своих призов». Дмитрий Кириллов: 2012 год. На экраны выходит фильм «Дирижер». Я так понимаю, что встреча с Лунгиным – это тоже такое очень знаковое событие в вашей жизни. Инга Оболдина: С Лунгиным мы встретились раньше. Это был проект «Мертвые души». Я играла там дочку губернатора. Дмитрий Кириллов: Сериал такой, по-моему. Инга Оболдина: Да. Это было несколько серий. Гармаш, Усатова, я их дочка. Вот там мы с ним встретились. Дмитрий Кириллов: Заприметил. Инга Оболдина: Заприметил. Мы полюбили друг друга. Насколько он говорит. Я-то точно полюбила. И когда пришло такое предложение, это вообще был чистой воды эксперимент. Он взял «Страсти по Матфею», композитор Илларион Алфеев. И, напитавшись этой музыкой, он решил, грубо говоря, инсценировать музыку. И вот эта история хора и дирижера, который едет на концерт в Иерусалим, и они поют «Страсти по Матфею», и сплетение судеб разных людей и очищение в финале – этот сценарий, конечно, тоже дорогого стоит. Дмитрий Кириллов: Иерусалим какое впечатление на вас лично произвел? Инга Оболдина: Это невероятно волшебное место, я скажу так. Если зрители меня видят, то они, наверное, понимают, что я здравомыслящий, достаточно земной человек. Я приехала туда. И вдруг познакомилась с монахиней Леной, которая вдруг увидела меня, потянула за лацкан, сказала мне все, что происходит, и повела меня к старцу. Я совершенно чужой человек. Мы шли по этим дорожкам. Она стучит в одни ворота, читает молитву, ей отвечают молитвой, открывают дверь, а там еще 4 дороги. То есть это город, который еще и закрыт, половина города внутри где-то. Я пришла к человеку, к старцу, к этому батюшке, говорю. Он говорит: «Небось, тебе сказали, что я старец. Я не старец». Я говорю: «Лен…» Она говорит: «А ты ждала, что он тебе скажет – здравствуйте, я старец, слушаю вас?» Действительно, наша беседа с ним многое мне открыла, дала какие-то возможности жить, понимать. Дмитрий Кириллов: Понимать, что рядом с ней в этой паломнической поездке находится человек, которого Инга ждала всю свою жизнь – режиссер Виталий Салтыков. Что эта встреча все поменяет в их судьбе. Что за 2 дня до 45-летия получит самый долгожданный подарок – на свет появится вымоленная у бога дочь Клара. Клара появилась именно в тот день, когда папа единственный день был в Москве. И это был непростой, однако, день. Народ весь такой странный – ждал конца света, это 21.12.12. И когда в Кыштыме мои все какие-то удрученные, грустные, нагнали на них одноклассники безумие, и одноклассники были… что все закончится. Когда они узнали, что я в этот день родила, они начали хохотать, выпили и сказали: «Слушайте, какой конец света? Оболдина родила. Все только начинается». Дмитрий Кириллов: Жизнь продолжается. Инга Оболдина: Так что это был большим счастьем, что является для меня и по сей день большим счастьем. Дмитрий Кириллов: Вы чувствовали, что после 40 все начинается, что может все поменяться в жизни? Инга Оболдина: А я так живу просто. У меня нет такого, что «вот сейчас какой-то…» Такого нет. Я говорю, что Господь как-то все управляет. Только у меня что-то – тут же появляется другой проект, тут же появляется другой театр, появляется другая жизнь, другая судьба, появляется ребенок. И так как-то… И я только живу и думаю: «Господи! Столько всего еще интересного. Что же еще возможно?»