Дмитрий Кириллов: 1997 год. Популярная певица Марина Хлебникова выпускает на суд зрителей песню, моментально взлетевшую на верхние строчки всех чартов. Современный ритм, свежая аранжировка, проникновенная музыка. Всем стало ясно: на свет появился новый супермодный композитор, написавший Хлебниковой настоящий хит. Но кому тогда могло прийти в голову, что, кроме песни «Дожди», у этого хитмейкера есть и еще кое-что в запасе. Александр Зацепин – аномальное явление в нашей популярной музыке. Некоторым его песням 60 и более лет. Их поют бабушки, мамы, сыновья, внуки и даже правнуки. Зацепин – загадка. Работая всю жизнь в шоу-бизнесе, где все подчинено моде, он создает настоящее искусство навека. Из школьной стенгазеты, происшествия: «Вчера на третьем этаже произошла драка. Дравшимися были Зацепин и Миловидов, бывшие друзья. Ученые не могли найти вечный двигатель, а между тем два вечных двигателя существуют на первых партах 7А класса. Эти двигатели называются Коля Коломурди и Саша Зацепин». Я прочитал вашу биографию, я изучил. Меня потрясло вот что. Как мальчишка-школьник мог обладать кучей всяких способностей? Я узнал, что вы и радиолюбитель, и химик, и музыкант, и даже акробат. Откуда это? Александр Зацепин: Знаете, я какой-то хворост собирал. У нас там был отдельный дом. И двор был, огород, был сад. Клумбы с цветами. И хворост кидал. И падал на спину, на голову. И получилось. Потом никто мне не сказал, конечно. Если бы меня учили, это было бы проще гораздо. Но тут пришлось самому все делать, пока не научился. Потом на руках стоял. Потом на ворота залезал и на воротах стоял. Мальчишки были… «Сашка-то на воротах стоит на одной руке!» Я на одной руке стоял даже. Дмитрий Кириллов: И прыгал через голову, уже будучи солидным человеком, известным композитором. Вы видите уникальные кадры – акробатические трюки в исполнении Александра Зацепина. Друзей было много? Александр Зацепин: Нет. Два школьных. Вадим и Борис. Один художник, другой тоже учился музыке. Мы с ним в 4 руки играли, изобретали, что-то придумывали, я тоже сочинял в 5 классе что-то такое, какие-то песенки мы играли, потом танцы играли. Тогда же не было радио такого, ничего, кроме патефонов. Мы играли на фортепиано, и все танцевали. Тогда фокстрот был, танго еще танцевали. Еще твистов не было, конечно, никаких. Дмитрий Кириллов: Вы помните, в какой момент вас заинтересовала музыка? Александр Зацепин: Как таковая музыка всегда нравилась, играла. Отец очень любил музыку. У него был тоже патефон, тумбочка, где очень много было пластинок. Иногда в субботу, в воскресенье он меня: «Пойдем слушать музыку». Я садился с ним, слушали около часа, наверное. У него там Шаляпин весь был, Козловский, Лемешев. Потом оперы, балеты. В общем, я помню… Дмитрий Кириллов: Вам нравилась опера? Александр Зацепин: Чайковский, Рахманинов. Да, конечно. Мне больше всего нравился Козловский. У него голос такой нежный. У Лемешева, конечно, немножко другой голос. Я не стремился, что я буду музыкантом. Дмитрий Кириллов: Тогда не думал, да? Александр Зацепин: Абсолютно. Скорее, я в цирк бы ушел. Потом приемники делали. Я паял. Там ламповые приемники, схемы. Дмитрий Кириллов: Сам разбирал все это, да? Кто-то подсказывал? Александр Зацепин: Конечно. Я сначала ходил еще… Была станция юных техников и натуралистов. И там были курсы радистов-операторов, азбука Морзе. Потом мне это немножко наскучило. А вот радиолампы и усилители, все громкоговорители. Потом мы сделали такой мощный усилитель, громкоговоритель, вынесли в садик на улицу. Деревья, трава, кусты – нас не видно. И туда провод провели. Кто-то идет – мы как рявкнем туда. Человек вздрогнет. Ну, дурачье было, конечно. Кроме этого, химией еще занимался. Дмитрий Кириллов: Опыты ставил? Александр Зацепин: Опыты, да. У деда был такой ночной горшок. И я положил пороху, мы сделали порох. Взрыв сделали. И дед нашел только ручку от горшка. Говорит: «Странно. Ручку нашел, а горшка нет». В общем… Дмитрий Кириллов: Радость была. Александр Зацепин: Ракету сделали. Метров на 300 взлетела. Дмитрий Кириллов: Взорвался горшок. Александр Зацепин: Да. Дмитрий Кириллов: Кто бы мог подумать, что хулиган и непоседа Сашка Зацепин вырастет таким невероятным человеком, способным согревать людей своей музыкой? Казалось бы, простой и незамысловатый, но попадающий прямо в сердце. Жизнь Александра Зацепина – трудная, но счастливая, сотканная из драматических, даже порой трагических событий и радостных мгновений. Она настолько насыщена и невероятна, что похожа на большое симфоническое полотно, соединившее разные жанры – драму, лирику и даже эксцентрику. Разве можно представить всенародно любимого композитора трактористом или киномехаником? А все это было в его жизни. Александр Зацепин: В общем, все время чем-то занимались. Потом и кинопроектор сделал, на олимпиаде получил премию. Дмитрий Кириллов: Тоже сам? Александр Зацепин: Да. Узкопленочный. 16 мм тогда была пленка. Узкопленочный проектор. Правда, немой, без звука. Но вот такой проектор. Но потом я окончил курсы профессиональных киномехаников на этой станции и курсы трактористов. И летом (военное время же было) мы работали в колхозе. Дмитрий Кириллов: Война же началась. Александр Зацепин: Да. Дмитрий Кириллов: То есть вы во время войны были трактористом? Александр Зацепин: Да. Дмитрий Кириллов: Трудно управлять трактором? Александр Зацепин: Нет, легко. Заводить очень трудно. Втроем заводили веревку, привязывали ручку. Потому что если иногда так ручка повернется, там отдача такая, что руку можно поломать. И вот один крутит, а другой этой веревкой помогает. И вот он с трудом потом начинал… Дизельный очень сложно было заводить. А потом его уже и не глушили. Потом, помню, давали такой котелок еды. Такую тарелку супа дадут, кусок черного хлеба. И все. Вот и вся еда. Дмитрий Кириллов: Работать трактористом, конечно, почетно, но Саша мечтал о высшем образовании. Вот закончится посевная – и нужно думать, куда поступать. Александр Зацепин: Я хотел в… или в Ленинградский институт связи. Но война – куда там поедешь? И знакомые студенты мне сказали: «Ты поступай здесь, в Новосибирске. Потому что первый курс, второй – все это одинаково, математика». Дмитрий Кириллов: Но поступил. Александр Зацепин: Я поступил, да. И учился. И там было очень много инструментов – саксофоны, тромбоны, трубы. Я сделал маленький джазовый оркестр, человек 7. Дмитрий Кириллов: Вместо того чтобы математикой заниматься. Александр Зацепин: Да, домой взял. Дали мне саксофон. Я дома тренировался на тромбоне, на трубе. Немножко изучил эти инструменты. Писал нотки для всех. И все играли, танцы. Дмитрий Кириллов: Ничего не понимаю. Пошел учиться. Александр Зацепин: Да. Дмитрий Кириллов: В институт… Александр Зацепин: Но это самодеятельность. Дмитрий Кириллов: Но большую часть времени занимался не по профилю? Александр Зацепин: Нет. Меня потом и отчислили за это, что я не сдал математику. И послал в Омск в полковую школу. Потом в полковой школе бегали с винтовкой. Опять появились сильные, страшные морозы. Дмитрий Кириллов: Вас к фронту готовили? Александр Зацепин: Да, готовили маршрут. Потом один знакомый солдат (он из другой роты) говорит: «А мы завтра уже на фронт уходим. Пойдем к нам. Встанешь в строй – и пойдем». Я пошел к ним, встал в строй. Старшина потом идет: «А кто это такой?» Я говорю: «Солдат Зацепин». – «Такого нет». – «Да как? Тут есть же место». – «Нет». Выгнал меня. Потом через 3 или 4 дня генерал какой-то приехал. Отбирал в офицерское училище в Тюмень. «Так, Зацепин. Пойдешь в пехотное офицерское училище. Будешь офицером. Доволен?» - «Нет». – «Как? Ты не хочешь стать советским офицером?» - «А разве позорно быть советским солдатом?» - «Молчать! Поедешь туда». И меня в офицерское училище. Дмитрий Кириллов: Но и в Тюменском военном училище курсант Зацепин вместо винтовки взял в руки аккордеон. Там была прекрасная художественная самодеятельность. Ее курировал командир взвода Евгений Матвеев. Да-да, тот самый всенародно любимый будущий народный артист Советского Союза. Вы общались, подружились? Александр Зацепин: Да. Мы потом и в Москве знали друг друга хорошо. Потом самодеятельность была. Я играл там на фортепиано. Потом только начали мы репетировать, война кончилась. Нам месяц отпуска всем дали. Я поехал в Новосибирск. Мне посоветовали – «купи кларнет, в музвзвод пойдешь; потому что войны нет – что в пехоте бегать, копать окопы? Неинтересно». Дмитрий Кириллов: «Занимайся музыкой». Александр Зацепин: Да. И я там на кларнете учился, ходил к педагогу. Потом я пошел к начальнику клуба. Клуб был. Я говорю: «Вот я на фортепиано играю. Школу закончил. Киномеханик еще я. И на аккордеоне играю в самодеятельности». Дмитрий Кириллов: На все руки. Александр Зацепин: Он тоже пошел к генералу. И, конечно, он победил. Потому что, как Владимир Ильич Ленин сказал, «для нас самое главное искусство – это кино». Вот поэтому я стал киномехаником, ездил, фильмы брал. Все брал музыкальные. Просвещал солдат музыкой. Глен Миллера «Серенаду Солнечной долины». В общем, все трофейные фильмы я туда привозил. Значит, кино покажу. Потом я выходил в фойе. В фойе все в шинелях танцевали. Я в перчатках играл. Потому что окна выбиты, на улице 30 градусов. А внутри 27, может быть, или 26. Дмитрий Кириллов: Не теплее. Александр Зацепин: Да. Пар изо рта идет. А я им играл танцы. Так какое-то время… Дмитрий Кириллов: Для курсанта Зацепина игра на рояле в офицерском клубе не была пределом мечтаний. А вот музыкальная олимпиада в Новосибирске – это реальный шанс вырваться вперед. В училище шла активная подготовка курсантов музвзвода к этому событию. И руководство понимало: Зацепина в Новосибирск пускать нельзя – его сразу заберут в большой оркестр. Александр Зацепин: Мне так обидно было, что я репетировал, репетировал – и меня не берут. А ребята мне говорят, солдаты: «Давай к нам в вагон. Мы тебя спрячем. Там поедешь, и все». Я взял аккордеон, под сиденье куда-то забился. Но когда он прошел, километров 20 проехал, я вышел. Капитан увидел: «А ты как здесь?» - «А как же? Я репетировал, репетировал. Как же я должен…» А что он может сделать? Ничего не может. Я приехал в Новосибирск. Там меня, конечно, оставили. Дмитрий Кириллов: Работа в джаз-оркестре Новосибирского военного округа – дело почетное. Зацепин быстро вырвался в лидеры. И тут джазу в советской стране пришел конец. Этот жанр власти объявили враждебным, и оркестр было решено срочно переформатировать. Александр Зацепин: «Капитан, начальник ансамбля, мне говорит: «Зацепин, или пойдешь дослуживать еще год в пехоту, или будешь играть на балалайке. Выбирай». Я взял балалайку. Дмитрий Кириллов: Из двух зол выбрал… Александр Зацепин: Потренировался. Тут уже мозоли стали от струн, до крови. Потом насобачился. И год еще служил балалаечником. Дмитрий Кириллов: На балалайке играл? Александр Зацепин: Да. А потом сразу же меня взяли… Вот демобилизовался – и буквально на следующий день я в филармонии уже был концертмейстером. С концертной бригадой поехали на Кузбасс, где всякие шахтеры, с концертами. Дмитрий Кириллов: На гастролях Александр знакомится с актрисой Ревмирой Соколовой, влюбляется в нее и предлагает ей руку и сердце. Этот брак оказался ошибкой. Избалованную красотку, родившую Александру сына Евгения, больше интересовали дорогие шубы, а не детские пеленки и мечты мужа учиться в консерватории и стать композитором. Александр Зацепин: Человек совершенно чуждый. Она мне говорила: «Зачем ты учишься? Ты и так хорошо зарабатываешь деньги, на аккордеоне играешь. Поедем в Новосибирск. Что ты 5 лет будешь сидеть здесь?» Дмитрий Кириллов: А вам она понравилась – это актриса, красавица? Александр Зацепин: Так она, да. Вот понравилась, а потом не о чем было говорить. Дмитрий Кириллов: Так всегда бывает. Это такое очарование. По молодости, да? Александр Зацепин: Да. И сын родился. И сын тоже погиб. Так как-то нескладно получилось. Дмитрий Кириллов: Александр Сергеевич не любит вспоминать то время, но оно же, время, диктовало ему идти только вперед. Зацепин мечтал учиться, а потому, оказавшись в Казахстане, принял решение поступать в Алма-Атинскую консерваторию. Судьба занесла в Казахстан. Вам нравилось жить в Казахстане? Интересно было? Александр Зацепин: Город Алма-Ата – красивый город. Горы… Дмитрий Кириллов: После холодного Новосибирска… Александр Зацепин: Климат хороший, чудесный. Профессура хорошая. Это не просто лишь бы учиться, а действительно он меня очень многому научил. Я за 100 рублей снимал комнатушку примерно 2х2, где можно было поставить пианино и железную кровать. Стояла такая чурка, на ней доска такая. Это был стол. Два кирпича, электрическая плитка – это отопление. Вот так и жил. Я начал работать. Сначала в ресторан меня позвали играть. Там просто спаивают, тащат за столик и приносят водку. Дмитрий Кириллов: «Пойдем выпьем». Это же каждый день надо выпивать, если в ресторане. Александр Зацепин: Это с ума сойти. Я пошел. Думаешь – «пока поиграем…» Тогда были программы такие в кинотеатрах в фойе. Потом, когда начинается фильм, я думаю: «Вот тут я могу заниматься на рояле целый час». Оказывается, говорят – «нет, слышно – нельзя». Я оттуда ушел. Вот тогда в Институт физкультуры… Дмитрий Кириллов: Кто занимается… Александр Зацепин: Художественная гимнастика. Там что хочешь, то и играй. Вот импровизация. Это очень удобно. Там платили, конечно, копейки. Потом я в киностудию устроился музыкальным оформителем. Прихожу туда. Мне говорят: «Видишь вот это? Это называется мувиола. Вот тебе пленка. Ты будешь в фонотеке брать. Тяжелая индустрия – ты берешь Бетховена. Легкая – Моцарта берешь». Потом мне дали какой-то киножурнал, и я песенку написал. Дмитрий Кириллов: В общем, вы Казахстане застряли. Александр Зацепин: Да. И закончил в 1956 году балетом. Балет лет 12 шел. «Старик Хоттабыч». Дмитрий Кириллов: «Старик Хоттабыч» был поставлен на главной музыкальной сцене Казахстана – в Алма-Атинском театре оперы и балета – и пользовался невероятной популярностью у публики. В Казахской ССР появился композитор всесоюзного масштаба. Алма-Атинская киностудия предложила Александру Зацепину попробовать свои силы в большом кино. И в 1957 году на экраны страны выходит фильм «Наш милый доктор». Композитор картины – Александр Зацепин. Песню из кинофильма «Наш милый доктор» запела вся страна. В полку поклонников Александра Зацепина прибыло. Его музыку оценила не кто-нибудь, а Нина Гребешкова, актриса, жена популярного уже в то время режиссера Леонида Гайдая. Гребешкову осенило: вот с кем должен работать ее талантливый муж – с Зацепиным! Тем более Гайдай, поссорившись с композитором Богословским, искал ему замену. Вы помните первую встречу с Гайдаем? Какое впечатление первое? Александр Зацепин: Я к нему приехал. Он не один был. Он, художник и оператор. Я сразу обратил внимание, что лежит сценарий у него. Мне сценарий послали такой толщины. Ну, полсантиметра толщины, ну 8 мм. А у него вот такой – 8 см толщины. Оказывается, когда я посмотрел, практически на каждой странице есть рисунок. Художник рисовал тот или другой эпизод. Там я и увидел, например, что артист Смирнов, который играл этого верзилу, из ванной бежит и весь черный, обгоревший, как негр в юбочке. Художник его нарисовал. А Гайдай мне дал сценарий, где были такие стандартные эпизоды – сколько метров, какой план, крупный, мелкий, и так далее, и тому подобное. Метраж. Потом исполнительские силы. Симфонический оркестр. Везде писали «симфонический оркестр» для сметы для любого фильма, потому что это больше всего денег. Дмитрий Кириллов: Ну, народу много в оркестре. Всем платить надо. Александр Зацепин: И было написано везде – «марш», в другом случае – «вальс», «марш», потом опять «галоп». Вот все. Но, конечно, я это не писал, мне это неинтересно. Потом я Гайдаю говорю: «Что же, этого галопчика писать? Это уже 100 лет прошло. Уже никто… Это непонятно людям даже». – «Нет, нет, нет! Ты мне пиши современную музыку. Хоть я в этом ничего не понимаю, но ты пиши современную». Дмитрий Кириллов: Гайдай предоставил Зацепину полный карт-бланш, а тот, засучив рукава, принялся за дело. Как найти в аранжировке изюминку? Как сделать так, чтобы музыка стала с ноткой веселого хулиганства? Окунувшись в мир гайдаевской эксцентрики, Александр Зацепин стал включать в оркестровку невероятные инструменты – свистульки, линейки, шуршащие пакеты. Все шло в ход. Получалось живенько и очень свежо. Александр Зацепин: Мне хотелось, чтобы это что-то новое было. Потом после первой картины он мне, конечно, все доверял полностью. Никогда не вмешивался в мою кухню. Дмитрий Кириллов: А вот кухня реальная в квартире, где жил Александр Сергеевич, в отличие от кухни творческой, была значительно скромней. Работа с Гайдаем открыла Зацепину путь в большое кино – на Мосфильм. И провинциальному композитору, перебравшемуся в столицу, пришлось поначалу столкнуться с прозой жизни – бытовыми трудностями. Александр Зацепин: С пропиской было сложно. А знаете, как я купил… Я купил такую маленькую квартирку в деревянном доме в Перово. И купил ее 30 декабря. А с 1 января это уже стала Москва. А была Московская область. Дмитрий Кириллов: Заснул в Московской области, проснулся в Москве, получается. Александр Зацепин: Да. И я там купил… Я помню, с одной стороны Рабиновичи жили. С другой стороны Вася… фамилию его забыл. Он все время дрался с женой, напивался. А здесь было тихо, спокойно с правой стороны. Потом я пристроил одну комнатку еще. Потому что мама тоже жила. А квартира 18 метров, две смежных. Считайте, сколько там. Одна восемь, другая десять, наверное. Дмитрий Кириллов: Мулепусенькие комнаты. Александр Зацепин: Без дверей, а просто проем такой широкий. Дмитрий Кириллов: Смежный. Александр Зацепин: Да. Обычная печь. В печи горелка и газ. Хотя дров не надо. Горит печка – и все. И кухня 2 метра. 1 ширины и 2 метра длины. Дмитрий Кириллов: И сколько человек жило в этой квартире? Александр Зацепин: Получается, четверо: я, дочь, жена и мама. Дмитрий Кириллов: А маму вы перевезли тоже, да? Александр Зацепин: Мама хотела со мной быть все время. Потом я ей пристроил комнату – внеплановую, конечно. А потом начали наш дом ломать. Потом я уже познакомился с юристом этого района. Я не помню – подал заявление, что ли, насчет квартиры. А она говорит: «Давайте я вас сейчас познакомлю с председателем. Сейчас будет собрание. И вы скажете об этом». А у меня уже фильм, по-моему, «Операция Ы». И он меня вызывает и говорит: «Вот в нашем районе живет Зацепин, такой композитор. У него проблемы с жильем. У него сейчас три комнаты. Мы ломаем это все». В общем, дали мне двухкомнатную квартиру. После этого я опять к юристке: «Что же двухкомнатную? У меня же было три по закону. Раз три, значит должны три». В общем, пересмотрели – дали трехкомнатную квартиру. На 2 этаже в этом пятиэтажном доме. Во всяком случае, все-таки была квартира уже. Дмитрий Кириллов: Казалось, в жизни все наладилось: есть любимая работа в Москве, есть любимая жена Светлана, с которой встретился еще в консерватории в Алма-Ате, есть любимая дочка Лена, родившаяся тогда же, в студенческие годы – главное папино счастье. И еще есть друг, верный и преданный на всю жизнь – Леня Дербенев. Их встреча была предначертана судьбой. Свои лучшие бессмертные песни Зацепин напишет в соавторстве именно с этим поэтом. А тогда, в 1965 году, друзья столкнулись с серьезной проблемой. Их киношеф Леонид Гайдай кричит, топает ногой – не хочет принимать главную песню для фильма «Кавказская пленница». Ну просто беда! Александр Зацепин: Он мне говорит: «Давал людям послушать. И получается так примерно – 50%, кому нравится, а 50% говорят – так, не очень песня. Надо новую писать». И я поехал работать. Начинал, по-моему, 4 или 5 вариантов. Эскизы на рояле. А он в Алуште. Они в Алуште снимали «Кавказскую пленницу». Посылаю ему и пишу: «Леня, вот третий вариант я считаю самым лучшим. Лучше я ничего не изобрету. Если тебе это не нравится, то пригласи Бабаджаняна». Он мне так и пишет: «Третий ничего, неплохо. Но я думаю, что это все-таки не то. Я приглашу Бабаджаняна». Я пошел в музыкальный отдел, написал заявление, что я ухожу с фильма. Пускай будет другой композитор. Там была такая Раиса Александровна Лукина, говорит: «Надо идти к Пырьеву, потому что он должен утвердить». А Пырьев был директором объединения комедийного, где все комедии снимались. И к нему. Он посмотрел: «Да как же так? Когда мы принимали «Операцию Ы», мы вас еще похвалили, сказали, что вот композитор, который чувствует почерк». Порвал заявление и сказал: «Посылайте их с Дербеневым в Алушту. Пускай решает там вопросы». И вот мы так приехали в Алушту. Вот какой Пырьев. Приехали туда. У него было такое настроение, как раз когда он не в духе. Как раз не нужно это все. Меня видит. Мы с Дербеневым стоим. «А вы что приехали?» Я ему рассказываю, что вот так, вот так, Пырьев нас послал. – «А что мне Пырьев?» Хлопнул дверью и ушел. Решили завтра уезжать. Думаю – ну что? Пускай берет Бабаджаняна. Остальную музыку неизвестно тоже, как сделает он эксцентрику. Они будут совсем разные, конечно. Потом на следующий день приезжают сценаристы Костюковский и Слободской, слушают эту песню и говорят Лене: «Мы сразу запомнили. Хорошая песня. Замечательная песня». – «Ну, хорошо. Пусть Дербенев пишет стихи». В общем, такой: «Ну ладно уж, бог с ним». Дмитрий Кириллов: Уговорили. Александр Зацепин: Вот так вот родилась эта песня. Дмитрий Кириллов: Оглушительный успех песенки о медведях, написанной Дербеневым и Зацепиным, окончательно убедил Гайдая работать только с этими авторами. С ними он создал свои лучшие кинофильмы. И хотя на Мосфильме работы было много, эта творческая пара умудрялась выезжать в республики и писать хиты для национальных киностудий. «Таджикфильм» была впереди планеты всей. Здесь местные звезды пели голосом Аллы Пугачевой. Судьбоносная встреча композитора и певицы. Эту тайну знают только они – Алла Пугачева и Александр Зацепин. Как нашли друг друга, как создали вместе с Леонидом Дербеневым свои самые лучшие песни. Как будущая певица №1 оттачивала вокальное мастерство за кадром на среднеазиатских киностудиях. Но пройдет время – двери Мосфильма перед Пугачевой буквально распахнутся, и в 1979 году ее назовут лучшей киноактрисой года. Начало 1970-х годов. Появляется еще одна взрывоопасная и очень талантливая девушка по имени Алла. Это вообще кто вас с ней свел? Как вас судьба свела? Александр Зацепин: У меня был один знакомый музыкант, Виталий Клейнот. И он мне как-то говорит: «Александр Сергеевич, вы знаете, сейчас самодеятельность идет. И если вы пойдете завтра в клубе Горбунова, по-моему, там будет такая Алла Пугачева. Послушайте. Может быть, она вам понравится». Вот я пошел и там встретился. И просто познакомился, предложил ей работать. Она согласилась. Дмитрий Кириллов: Что увидел? Кого увидел? Какое было первое впечатление? Александр Зацепин: Впечатление ведь такое – посидим, поокаем. Это не совсем мой репертуар. То есть не совсем тот стиль, который мне нужен. Но потом она еще что-то пела. Ну, неважно. Я услышал тембр. Самое важное, что у вокалиста есть. То есть, скажем, вы слышите 5 нот Шаляпина, скажете: «Да это Шаляпин». Вот это нужно было. Шульженко пела. И тоже там… Буквально полфразы споет – сразу ее узнаете. И интонации. Все чисто. Дмитрий Кириллов: Чистейшее интонирование. Александр Зацепин: Диапазон, конечно. Не настолько важен даже иногда диапазон, насколько более важен тембр. Дмитрий Кириллов: Подошел к ней сам, да? Александр Зацепин: Да. Я подошел. Она там пела. Я говорю… я уже не помню, какие первые слова. Но я говорю: «Очень неплохо исполняешь». Наверное, что-то такое сказал. Самое главное, что я сказал: «Давайте запишем песню для кино у меня в студии». Она сразу согласилась. В какой-то день пришла. И была первая песня наша – «И кто виноват?».