Голос за кадром: Народный артист России Николай Бурляев - актер уникальной судьбы, с его именем связаны первые творческие победы таких выдающихся режиссеров, как Андрей Кончаловский, Никита Михалков и конечно же Андрей Тарковский. Наделенный от бога актерским талантом, юный Коля Бурляев начал играть в 14 лет на профессиональной сцене в театре и кино и играл так, что маститые актеры снимали перед ним шляпу. Они восхищались этим самородком, заставившим плакать и смеяться миллионы зрителей по всему миру. Фильмы о войне с участием Николая Бурляева уже давно стали классикой: "Легенда", Контрудар", "Военно-полевой роман" и конечно же "Иваново детство", эти работы вошли в золотой фонд мирового кинематографа. Родина, вера, патриотизм - для Бурляева не просто слова. Сегодня, будучи президентом славянского форму искусств "Золотой витязь" и сопредседателем Общественной палаты союзного государства, он как верный воин, стоит на страже духовных и культурных ценностей нашего общества, нравственного воспитания молодёжи, поколение правнуков тех миллионов солдат, отдавших в Отечественную войну свои жизни ради спасения человечества от фашизма. Дмитрий Кириллов: Вы родились через год после победы, люди, которые вас окружали, очень многие были фронтовиками, их тогда не называли ветеранами, это просто люди, которые воевали, вы ощущали, что война где-то рядом еще? Николай Бурляев: Я рожден в 46 - год, как окончилась война, но все дышало послевоенным временем, Москва времени того, родители мои, дядька мой, прошедший войну, окружение, люди, приходившие в наш дом, участник войны был мой друг Зубков – артист, который играл в "Ивановом детстве", он мне очень много рассказывал о войне. Дальше пошли встречи с Алексеем Очкиным, это человек, который повторил подвиг Александра Матросова. Мы думаем, что один Александр Матросов это сделал, закрыл амбразуру, а этот Очкин взял за ствол пулемет и прошитый уже очередью загнул этот пулемет, пока там немец раненый не истек сам кровью. Это все было рядом, а дальше все встречи – Виктор Некрасов, мой друг, участник войны, писатель, который писал "В окопах Сталинграда" -тоже мне очень много рассказывал о войне. Почему у нас тогда было такое потрясающее кино о войне почему сейчас его нет, почему сейчас идут липовые фильмы о войне, мальчики, которые не нюхали войны делают какие-то постановочные, гуммозные фильмы о войне, да потому что Бондарчук и Матвеев, Озеров, Чухрай, Ростоцкий – они были участники войны, они не могли врать перед теми, кто еще был жив! Дмитрий Кириллов: Встреча с Петром Ефимовичем Тодоровским, вы помните, когда вы с ним познакомились и какая это была встреча, какое это было общение? Николай Бурляев: Помню, но мы с ним долгие годы не были знакомы, но я знал, что это Тодоровский, он знал, что это я. Мы с ним где-то в Доме кино в Одессе на студии издали просто раскланялись, но после чтения сценария я понимал, что это родная душа. Этой роли Саши Нетужилина я ждал всю жизнь практически, потому что это близко мне по сути, одесситы принесли сценарий, читаю и плачу, оторваться я не могу, вижу себя и, когда я его увидел первый раз уже близко, он шел ко мне по коридору, я шел к нему на пробу, я его обнял как родного и говорю: "Оканчивайте пробу, эту роль я не отдам никому".  Он мне рассказывал, как все это было, как все родилось, да, он был тот самый юный солдатик, в окопах увидел полевую жену комбата и к ней проникся. Потом он ее увидел в 48 году около Пассажа или ЦУМа, торгующей пирожками, с этими грязными руками в перчатках, опустившуюся на дно. Он говорил: "Я ее увидел, хотел подойти, но я не подошел к ней". Но как художник он додумал: а что бы было, если бы он к ней подошел и появился сценарий о "Галатее". Я каждое утро говорил Петру Ефимовичу, видя, как он нервничает, чтобы он понимал, что он сейчас делает, быть может, главный свой фильм, как он нервничает. Я его отзывал, обнимал и говорил: "Это будет потрясающий фильм", он говорил: "Плюньте, плюньте"! Но так, как я ему каждое утро говорил, он подсел на наркотик этот и уже сам подходил и ждал, и я ему говорил: "Это будет потрясающий фильм". Дмитрий Кириллов: Когда снимали "Военно-полевой роман", как с Чуриковой работалось? Николай Бурляев: Ой, хорошо! Я мечтал с ней работать, потому что я очень редко говорю так об актерах, потому что строго и критически отношусь к нашей грешной профессии, но вот Инна Чурикова всегда была для меня актрисой, и я знаю, что она знает тайну актерскую, рядом с этой актрисой я никого не могу рядом поставить, я хотел с ней где-то появиться и вдруг такое предложение – это было счастье! Дмитрий Кириллов: Вы согласны с выражением народным: "Судьба и на печке найдет"? Николай Бурляев: Абсолютно согласен, в 15 лет стать артистом Академического театра Моссовета, у меня был пропуск артиста театра, играть с Орловой, Марецкой, Раневской, Бирман, Мордвиновым великим – это я понимаю, какой подарок судьбы, какая школа! Дмитрий Кириллов: Самые вкусные блюда на земле - это те блюда, которые готовила ваша мама? Николай Бурляев: Да, в общем, в принципе это правда, теперь жена по эстафете. Мама делала потрясающие котлеты, потрясающе, сейчас жена делает такие же прекрасные котлеты. Дмитрий Кириллов: И кормила всех голодных актеров? Николай Бурляев: Мама кормила всех, потому что четверо детей у нее было, мы жили в центре Москвы, на улице Горького д. 6, то есть в самом центре, чтобы удобно было для всех. Для училища Щукинского, где учился я и мой брат, все шли к нам, для актеров театр МХАТа, для Высоцкого. Все, кто рядом был, все приходили к нам и всегда у мамы было три первых, четыре вторых любых! Всем так нравилось, что к нам просто валом, один за другим приходили люди. Дмитрий Кириллов: В 14 лет у вас состоялся алкогольный дебют, выпили шампанское в компании, не с кем-нибудь, а с Высоцким! Николай Бурляев: Ну не надо говорить алкогольный дебют, компания… не было компании, был я и Володя. Я его узнал в тот день именно, когда мы с ним оказались в кафе, но перед этим у нас была кинопроба на фильм "Иваново детство", Тарковский его пробовал на роль капитана Холина и мы там подружились. Собственно, разница у нас с ним восемь лет, у меня братья и сестры такого возраста, как был Володя. Мы с ним после пробы вышли, он спрашивает: "Ты куда едешь"? – "Я на Горького", он говорит: "Я туда же, поехали" и мы отправились с ним через всю Москву и оказались в Эрмитаже, в саду. Погуляли, о чем говорили, я не помню, но вот это я запомнил, что мы оказались с ним в кафе, он заказал бутылку шампанского, открыл ее и мне налил первый бокал, мне было 14, ему было 23. Я даже не знал, кто он такой, потом мы с ним подружились и я к нему начал бегать в его театр Пушкина, смотрел, когда выйдет мой Володя и произнесет: "Кушать подано", это все, что ему тогда доверяли, потом мы шли ко мне на ул. Горького, кушали у мамы, папы. Дмитрий Кириллов: А в милиции приходилось сидеть? По-моему, вас как-то повязали, было такое? Николай Бурляев: Было такое дело после Андрея Рублева, мой друг Савва Ямщиков – консультант Андрея Рублева по древнерусской живописи, Савва мне говорит: "Ты бы мог дать интервью Альме Браттан, известной шведской журналистке из Стокгольма, она приехала"? Я говорю: "Естественно да", она мне назначила встречу в Национале. Первый раз в жизни я туда пришел, валютный ресторан и там именно оттуда меня взяли, официант мне говорит: "Вам надо выйти", двое меня подхватывают и обыск: "Ты кто"? – "Да я артист"! – "Какой артист, мы тебе сейчас пять лет, закатаем"! Отвезли меня в пятидесятое отделение милиции и пока меня вели по ул. Горького, увидел меня наш друг семьи, а он был тогда полковник ракетных войск, он понял, что к мечу, позвонил маме, а мама меня оттуда вызволила и дают мне квитанцию: "Штраф, оплата 500 рублей за приставание к иностранным туристам у гостиницы Националь". Я звоню Никите Михалкову, он мой друг, я ему это говорю. Он говорит: "Сейчас, я тебе дам папу". Через 15 минут он на "Волге" своей приехал за мной на Горького, отвез на Лубянку, мы прошли куда-то на самый верх и оказались в зале, где три дядечки, явно где-то зампреды КГБ и Михалков Сергей Владимирович прежде анекдот им рассказал, расслабил: "Ну расскажи, что у тебя было". Я им рассказываю, они мне говорят: "Это не наш почерк, это милиция, вы все опишите". Я все описал, через семь дней мне прислали извещение: "Ваше дело закрыто, виновные в вашем задержании понесли наказание". Их отправили из центра работать на окраину на рынок, вот такая была удивительная история, за что я благодарен Никите и его отцу, который мгновенно отреагировал, понимая, чем это грозит. Дмитрий Кириллов: Встреча с Тарковским – это, наверное, самая судьбоносная встреча в вашей актерской жизни? Николай Бурляев: Да, это естественно, судьбоносная встреча с гением, которого я принял в сердце при первом же общении, полюбил его всей душой, был ему предан всегда, любил и люблю его сейчас, молюсь о нем сейчас в утренних и вечерних молитвах, о душе Андрея, о великом режиссере! Дмитрий Кириллов: Вы снимались в картине "Иваново детство" мальчишкой, вы понимали в тот момент, что создается гениальное полотно? Николай Бурляев: Нет, абсолютно я не понимал, это была работа, честная работа всех нас, кто работал над фильмом, мы не знали, чем мы окончим, и Андрей не знал, что он делает гениальный фильм! Я думал, что он все знает, а потом, когда Андрей Тарковский уже ушел из жизни, я у него читаю такую фразу: "Я понял, что такое режиссура, только окончив фильм "Иваново детство". Андрей конечно был тем, кто вел меня, он меня еще на пробах, я думал, что он так много пробует меня, потому что не уверен во мне… оказывается (опять это я узнал буквально недавно), что он пошел на то чтобы сделать этот фильм только потому что у него был я. Он мне давал жуткие книги, я их читал, мне было 14 – 15 лет "СС в действии" зверства фашистов, и я должен был это все прочитать. Он мне рассказывал общие слова: "Ты понимаешь, убили на твоих глазах отца, мать, сестру и ты им мстишь за это". Андрей мне рассказывал, как работают актеры на западе – Жан Габен, умнейший актер Франции, как он работает, он живет в декорациях, построили и он там живет, чтобы обжить там все, чтобы все стало привычным. Я не мог жить в декорациях, но когда пришел день работы над этим эпизодом, я попросил Андрея, учитывая опыт Жана Габена: "Можно я приду часов за пять до всех, чтобы меня одели, загримировали оставили одного в том павильоне"? – "Да, естественно". Так и вышло, одели, сделали грим, и я остался один в огромном павильоне где-то 800 метров темный павильон, один я там четыре часа себя накачивал, бегал по павильону, дыхание нарабатывал. Я был глупый, но я считал, что сейчас придут, а у меня уже такое дыхание. Вижу приборы поставили, ждут меня в дальнем углу, где декорации, я в темном углу и Андрей ходит и поглядывает в мой угол и не подходит. А я уже чувствую, что я не хочу плакать, я всех подвожу сейчас, все ждут меня. Вдруг Андрей пошел ко мне через весь павильон, я думал все, сейчас выгонит. Я сжался, Андрей подошел и сделал неожиданное абсолютно! Он сам человек был жесткий, он меня не баловал, тут он меня обнял, погладил по головке: "Коленька, бедный мой мальчик, как ты мучаешься, что ж ты себя так мучаешь, я сейчас все это отменю, сейчас все это закроем" и я от жалости к себе заплакал, меня просто прорвало от его любви такой вдруг, он меня за руку быстро взял и под камеру! Первый дубль истерика – это в корзину, второй дубль уже был принят в фильм.   Дмитрий Кириллов: Сейчас как-то принижают нашу победу, стараются говорить, что она не такая была великая, роль России тоже принижается, как вы реагируете? Переписывается история, вы, которые создавали эти фильмы, на которых несколько поколений выросло? Николай Бурляев: Я припомнил две фразы двух классиков: Лермонтова и Пушкина. Лермонтов говорил: "Есть чувство правды в сердце человека", это чувство правды нам показал Бессмертный полк, это чувство правды в сердце генетически работает в нашем народе, поэтому мы непобедимы. Пушкин говорил: "Есть упоение в бою у бездны мрачной на краю", вот сейчас мы на краю бездны вроде, так думает запад, а мы перед возрождением России! Я лично благодарю запад за санкции каждое утро и думаю, только бы еще продлилось. Поэтому у меня чувство оптимизма – Россия поднимается, 27 лет тому назад оттуда пришла идея создать "Золотой Витязь" и почему-то тогда же был послан наш девиз, текст: "За нравственные идеалы, за возвышение души человека" немодный в девяностые года девиз, все смотрели на меня, что он там придумал, какое возвышение, какие идеалы нравственные?! Но прошли годы и этот девиз стал краеугольным камнем указа президента об основах государственной культурной политики, которая становится нравственно ориентированной политикой и наши чиновники Минкультуры, они говорят, что теперь этот указ о культурной политике для них Конституция, которую они, кстати, пока плохо выполняют. Но тогда нужно очень много переоценить нашему главному руководителю, нельзя ставить на должности, руководящие культурой людей, никакого отношения к культуре не имеющие. Я задал вопрос одному руководящему нашему деятелю культуры: "Так и так, Патриарх благословил на создание фильма о Сергие Радонежском, поможете"? Ответ того, от кого многое зависит: "Сделайте блокбастер о Сергее Радонежском, экшн, Куликово поле". Второй руководящий деятель, которого отправил первый руководящий деятель на похороны Баталова Алексея, говорит: "А кто это такой"? Ему говорит руководитель: "Ну как кто, это Гоша" - "Какой Гоша"? Он не знал, кого они идут хоронить! Далее, я вошел в комиссию по приему кадрового резерва Минкультуры, мы сидим, проходит человек 30 - те, кто хочет работать в Минкультуры, я задаю вопрос одной женщине молодой под 30 лет: "Пожалуйста, назовите поэтов 19 века". Ужас в глазах, молчание, не назвала никого и, когда она ушла, руководитель этой комиссии, сотрудник Минкультуры: "Ну зачем вы их смущаете"? Я говорю: "Позвольте, куда она хочет идти? Как она будет руководить"? С этим что-то надо делать, нельзя доверять людям, не понимающим ничего в культуре! Дмитрий Кириллов: Век великого кино прошел навсегда? Кто-нибудь, когда-нибудь сможет рассказать о той же Победе также, как рассказывал Тарковский, или Тодоровский? Николай Бурляев: Нельзя ставить крест на том, что никогда не появятся шедевры, адекватные тем событиям, о которых будут говорить, об Отечественной войне, обязательно это будет, только действительно нужно потихонечку менять на основах указа президента эту культурную политику, это должно касаться всех, пора прислушаться почитать руководителям государственных телеканалов – есть указ президента о государственной культурной политике, позитивной политике, основанной на морально-этических нормах и традиционных духовных ценностях нашего народа. Видимо, будем оканчивать нашу программу, я чувствую, подходит время, сейчас мне оказали честь, избрав сопредседателем общественной палаты Союзного государства Россия - Беларусь, первое, что я предложил в память о тех участниках войны, о своих родных, я предложил проект кодекса чести деятелей культуры Союзного государства, которое сейчас обсуждают с нашей палатой будет предъявлен нашему единому народу. Дмитрий Кириллов: В добрый путь! Николай Бурляев: С Богом! Дмитрий Кириллов: И с наступающим Днем Победы! Николай Бурляев: С Праздником!