Писатель Александр Цыпкин: Если я придумываю рассказ, то все детали должны быть такие, чтобы читатель в них поверил

Гости

Дмитрий Кириллов: Этот успешный, улыбчивый, обаятельный и в меру солидный, веселый и остроумный, и, в общем-то, еще достаточно молодой человек – фигура, достойная не только телепередачи, но даже целого фильма, поскольку он, как ни крути, настоящее явление нашей богатой на события и перемены жизни.

И если лет 10 назад его можно было назвать человеком, широко известным в узких кругах, то сегодня о нем уже говорят как о родоначальнике новых жанров, направлений в литературе, драматургии, театральной и киноиндустрии. Одни его обожают, читают, перечитывают, цитируют, записывают любимые фразы как гениальные афоризмы. Другие не воспринимают вообще. Считают его творчество ширпотребом, и не более того.

Как бы то ни было, Александр Цыпкин – герой нашего времени. Он персонаж модный, известный не только в Лондоне и Нью-Йорке, но даже в глухих провинциальных российских городах.

Когда вы впервые почувствовали, что вас слушают?

Александр Цыпкин: А я, как только начал разговаривать, так сразу понял, что меня слушают. Некий дар убеждения и привлечения к себе внимания у меня был практически всегда. Потом я пошел учиться на дипломата. Ты профнепригоден, если ты не владеешь этим искусством.

Дмитрий Кириллов: Родился для чего-то большого.

Александр Цыпкин: В такой семье, где в принципе можно к 18 годам только комплекс неполноценности приобрести. Большие врачи, четыре поколения.

Дмитрий Кириллов: Кардиологи?

Александр Цыпкин: Кардиолог, акушер-гинеколог, причем такой, с учебниками, которые до сих пор в институтах, анестезиолог. С другой стороны - архитекторы, строители, и все это пять поколений, и все это десятки, иногда сотни людей вокруг. А ты кто? – А я не знаю, кем я буду. И ты понимаешь, что врачом, чтобы вот их всех перескакать?! А я еще ленив. Нет, но врачом, наверное, не получится.

Дмитрий Кириллов: Там очень надо много учиться.

Александр Цыпкин: Да, там очень. А я вообще учиться не любил. Ни учиться, ни работать, ничего. И всегда я себя поэтому ставлю в адские дедлайны. Одиннадцатый перелет за 12 дней сегодня был. Конечно, в здравом уме я такое никогда бы себе не поставил. Ну вот. И я заканчиваю школу, и я понимаю, что ну в целом у меня неплохой багаж знаний… Я вообще хорошо учился. Но я никуда не хочу идти учиться. Т. е. вот куда-то… Я хочу идти куда-то, где вот так вот нет профессии особенной. Где можно попрохиндейничать.

Уже в 14 лет у меня были первые большие заработки. Я поехал в Израиль, когда папа как раз там жил, и ходил по улицам торговал кока-колой. В 14 лет. Во время Интифады. Я там даже попал под раздачу одну, и у меня на эту тему рассказ есть. Меня там два араба прижали и спрашивали, чего я тут делаю. Я еще отмазался, что я советский пионер и сюда приехал на заработки, на самом деле. Просто если бы я сказал, что…

Дмитрий Кириллов: Просто для пропитания, да?

Александр Цыпкин: Да. Я говорю: маме телевизор купить и т. д.

Дмитрий Кириллов: Какой это был год?

Александр Цыпкин: Это 91-й. Как раз путч был. Когда путч начался, я думал, что уже не вернусь. Т. е. я сидел три дня и не понимал вообще, прилечу я назад или не полечу. И потом 92-й год, и я поступил, и в 92-м году вообще будущего ни у кого не было. Все развалилось, и никто в будущее не смотрел. Что мы только ни делали – от торговли какими-то золотыми украшениями до обмена валюты. И параллельно еще учились. А потом мне повезло - открылся факультет международных отношений СпбГУ, и я каким-то чудом попал на этот факультет международных отношений. А там как раз мой аферизм проявился уже в полном объеме. С самого начала я действительно сделал очень правильную ставку. Какой язык будешь выбирать вторым? Т. е. первый – английский. Ну, и все: французский, немецкий. Я прихожу в деканат и говорю: «Я хочу учить шведский». Он говорит: «Вот черт побери. Но никто больше не хочет учить шведский. Мы для тебя одного преподавателя не будем искать». Я говорю: «Минуточку!» Я спускаюсь вниз, нахожу за полчаса еще семерых.

Дмитрий Кириллов: Убедить.

Александр Цыпкин: Да, уговариваю: ребята, бросайте английский.

Дмитрий Кириллов: Будущий подающий надежды дипломат, любимец шведов Саша Цыпкин оказался просто крутым пиарщиком. Ведь все завербованные студенты и даже некоторые преподаватели спустя время уже считали, что это они так удачно придумали открыть шведскую группу в вузе.

Александр Цыпкин: Я через 3 года был уже шведским государственным служащим! Молодой разгильдяй вообще. Но параллельно мы при этом занимались очень… Мы работали в рекламном агентстве, вместе со Шнуровым Сережей продвигали презервативы Durex в России, раздавали… Точнее, я раздавал в ночных клубах, организовал, а он дизайны сделал. Это была, в общем, веселая жизнь 1994, 1995, 1996 года. И этот шведский, естественно, меня вытянул, потому что мы тут же получили работу. Шведский я не знал. Я его так и не выучил.

Потом мне все надоело, и я ушел в казино. Но потом мне реально стало просто скучно. Моя тяга к вот этой яркой, тусовочной, креативной жизни совершенно не соответствовала работе. А как только в казино попал, там все началось, просто…

Дмитрий Кириллов: А не резко так – от шведской дипломатической работы в казино?

Александр Цыпкин: Дома тоже на меня так посмотрели: «В смысле – в казино?!» Но в целом все равно по сравнению с врачами я получеловек, поэтому – получеловек, который был на госслужбе, что-то там делал, ну, теперь этот получеловек работает в казино. Хуже, конечно, но ладно.

Я гордо назывался бренд-директором крупнейшего в Питере казино, ничего не понимая в казино. Поэтому в крупье меня бы просто не пустили бы. Но вещи мы там проворачивали мощнейшие. Мы купили остров в Тихом океане, разыграли на рулетке. И об этом написали лондонские газеты, что в России ну уж совсем…

Дмитрий Кириллов: Обнаглели.

Александр Цыпкин: А остров был кусок болота, никому не нужный. Человек молился, чтобы мы его забрали, этот остров, за любые деньги. Мы забрали, разыграли на рулетке и потом ему вернули обратно. Деньги он нам отдал.

Дмитрий Кириллов: Чтобы привлечь клиента…

Александр Цыпкин: Внимание. Да. В Питере в фойе ресторана-казино стоит макет острова, который можно выиграть. И все, естественно, пришли к нам выигрывать остров. Выиграли и забрали деньгами. Как это обычно бывает у игроков казино. Кому нужно в Тихий океан летать. Это реально посреди моря вот палка, ну ок.

Дмитрий Кириллов: Так это был не блеф? Вы его реально купили, что ли?

Александр Цыпкин: Купили, да. Я всегда, и в рассказах у меня все достоверно. Имеется в виду, что если я придумываю рассказ, все детали должны быть таковы, чтобы читатель в них поверил. И поэтому я сказал: «Ребята, мы реально купим остров. Чтобы, кто бы нас ни спросил, у нас есть контракт. Просто вот было прописано: «Имеем право вернуть за 15% штрафа».

Дмитрий Кириллов: Вернули.

Александр Цыпкин: Вернули. Конечно.

Дмитрий Кириллов: Хозяин расстроился, поди.

Александр Цыпкин: Конечно. 100 тысяч он уже взял в руки, потом – ай, и за 15 отдал.

Я стал параллельно работать журналистом-интервьюером. Первое интервью вышло, наверное, в 2005 году, с Жванецким как раз. И параллельно я начал знакомиться с большим количеством актеров через эти интервью и выстраивать нормальные человеческие отношения.

Я тогда познакомился с Константином Юрьевичем Хабенским, тогда с Данилой Козловским. Это 2007, 2008, 2009.

Дмитрий Кириллов: Пошла записная книжка наполняться телефонами известных людей.

Александр Цыпкин: Да, телефонами людей, с которыми у меня состоялся интересный разговор. И они этот разговор запомнили. И когда они, получается, через 10 лет получили мои рассказы, они вспомнили этот разговор.

Дмитрий Кириллов: «Так вот кто это был!», да? Когда читали.

Александр Цыпкин: Да, да. «А, вот, вот в чем дело!»

Дмитрий Кириллов: Как становятся востребованными экспертами по стратегическому пиару, модераторами ведущих деловых форумов, приглашенными лекторами в МГУ и МГИМО, экспертами по разрешению кризисных ситуаций в ведущих компаниях? Возможно, помимо природного таланта, тут нужны еще какие-то специфические знания, полученные во время обучения на дипломата.

Александр Цыпкин: У меня очень интересная военная специальность: «Психологическая борьба». Нас 4 года учили писать листовки на отступающего и наступающего противника, на английском языке. Это было замечательное время: в университет вернулись реальные специалисты. Потому что закончилась холодная война, и они стали оттуда приезжать. Ну, что делать? Вот, учить в университете. И нас такие ребята учили классные, такие! Ну, какие «ребята»? Мужики! Кто на Кубе отработал, кто еще где-то. Психборьба – это же очень интересно.

Дмитрий Кириллов: Но это очень большой плюс в работе пиарщиком, конечно.

Александр Цыпкин: Конечно. Да. Пиарщик – вербовщик. Пиарщик, главное, должен понимать, кто перед ним сидит, понять, какой это человек, иметь возможность с ним разговаривать столько, сколько этому человеку нужно, задавать вопросы, дать ему высказаться. Этому и меня учили, и я потом учил.

Дмитрий Кириллов: И потом создать ощущение нужности. Что вы ему уже нужны.

Александр Цыпкин: Конечно. И искренности. Искренности нужно. Что действительно интересно. Что вам на самом деле интересно, что у него внутри, а уже потом работа. Ты во всей остальной жизни не имеешь права на конфликт. Ты перестаешь конфликтовать с близкими, с друзьями. И в тех случаях, когда нужно конфликтовать (у нас агрессивная среда). И вот только сейчас я постепенно… я хоть наорать на кого-то могу теперь, с кем-то поругаться, пнуть кого-то и т. д.

Дмитрий Кириллов: Имею право, да?

Александр Цыпкин: Да. И я стал это в себе взращивать. Потому что раньше – нет, все. Дипломат - как ты можешь выйти из себя?

Дмитрий Кириллов: И тогда вы подумали: так, если я не могу взорваться внешне, я могу все это пустить в эпистолярный жанр, – да?

Александр Цыпкин: Эпистолярный жанр вообще появился как побочный эффект моего переезда в Москву и желания раскрутить соцсети. Не более того.

Дмитрий Кириллов: Ах вот оно…

Александр Цыпкин: Да. Т. е. я и близко не собирался становиться писателем.

Дмитрий Кириллов: Вы же были в Петербурге очень успешны…

Александр Цыпкин: Да, вот вся моя карьера развивалась, развивалась, развивалась – и я переезжаю практически в никуда.

Дмитрий Кириллов: Тут же свои…

Александр Цыпкин: Ты всех знаешь, а здесь ты знаешь небольшое количество людей. Слава Богу, в этот же момент мои коллеги по адвокатскому бизнесу переезжают. Они говорят: слушай, давай ты несколькими проектами у нас займешься, пока у тебя все равно есть время до попадания на какую-то большую новую корпоративную работу. И для того, чтобы познакомиться с москвичами… Я же понимаю: да, меня представят нужным людям. Но это будет один раз. В следующий раз я их увижу через 3-4 месяца, через полгода. А мне нужно иметь возможность позвонить и решить вопрос, который должен пиарщик решать.

Дмитрий Кириллов: Никогда не вспомнят.

Александр Цыпкин: Да. А что они сделают, познакомившись со мной? Да, за 15 минут я произведу какое-то впечатление. Они зайдут на мои страницы в соцсетях. Мы подружимся в Фейсбуке. И они пролистают последние пять постов, типа «кто такой?». И эти пять постов должны меня так продать этим людям, что я – профессионал, интересный человек, личность, что со мной хочется еще раз увидеться.

И я написал эти 4-5 историй про себя. Одну веселую, одну разгульную, одну грустную, со смыслом каким-то. Что-то с профессией связанное. И все вывесил. И потом постепенно накапливается определенное количество. И я прихожу к петербургскому издателю, даю ему рассказы и говорю: «Слушай, а что сделать, чтобы их напечатать?» Я на тот момент предполагал для друзей. Он говорит: «Слушай, мы тебя напечатаем!» Говорю: «Ну, а сколько денег?» Он: «Но, слушай, много мы тебе не заплатим». Я задал вопрос, сколько с меня. И я даже лицом не изменился: «Много не заплатите, да? Жаль…»

Дмитрий Кириллов: И сразу понял, что это представляет какую-то ценность.

Александр Цыпкин: Да. «А тираж какой будет?» Я думаю: ну, там, штук 100. Говорит: «Слушай, давай вот так вот, ну, две тысячи напечатаем». Я скривил лицо и говорю: «Две тысячи? Но это несерьезно. Ну ладно, хорошо. Ладно, хорошо, давайте две тысячи». Т. е. я пришел с желанием за деньги у них напечатать 100 экземпляров…

Дмитрий Кириллов: Чтобы раздать друзьям.

Александр Цыпкин: Да. Чтобы раздать друзьям. А вышел с двумя тысячами за их деньги и за некий роялти. Книжка выходит. Вот эта. «Женщина непреклонного возраста».

Дмитрий Кириллов: Самая первая, да.

Александр Цыпкин: Да. Выходит эта книжка. Туда я запихал все.

Дмитрий Кириллов: Т. е. это все, что было в Фейсбуке, да?

Александр Цыпкин: Да. Все уже было. В этом было мое удивление. Эти истории все можно было прочесть бесплатно в сети. Это сейчас я, опять же, жадный и…

Дмитрий Кириллов: Подождите, а как положить? Вот девушка, например, возьмет в сумочку положит в дамскую и пойдет.

Александр Цыпкин: Вы не представляете, насколько вы сейчас попали в точку. Размер этой книжки был сделан таким, чтобы она влезала в дамскую сумочку. Я прожженный пиарщик и маркетолог.

Дмитрий Кириллов: Однажды, прочитав своим приятелям рассказ, Александр заметил, что его слушают, и ему в голову приходит мысль: «А, может, почитать теперь свои опусы на большую аудиторию, например, стоя на сцене?» И тут на помощь пришла директор Московского дома фотографии Ольга Свиблова, пригласившая выступить будущую звезду в небольшом кинотеатре.

Александр Цыпкин: И они ко мне все подходят: «Слушай, истории классные, только не читай больше никогда». Я говорю: «Почему?» – «Ну, читаешь ты ужасно». Я говорю: «Да?» Но один человек подошел и сказал, второй, третий. И я смотрю на телефоне и понимаю, что читаю я ужасно. Я читаю очень быстро, я проглатываю буквы, у меня отвратительная дикция. Т. е. все, что можно провалить…

Дмитрий Кириллов: Актерской, ораторской подачи просто нет.

Александр Цыпкин: Ничего нет, ничего.

Дмитрий Кириллов: Пробубнил, ушел.

Александр Цыпкин: Пробубнил, ушел. Но текст хороший. И я думаю: ну ладно, хорошо, тогда пусть актеры читают. Отчего б мне не прислать рассказы Константину Юрьевичу Хабенскому? Почему нет? Я же знаю его агента. Ну, передам. Но за спрос денег не берут.

И мне неожиданно Константин Юрьевич говорит: «Слушай, интересно. Если будут еще, давай попробуем еще». Я говорю: «Константин Юрьевич, я даже не знаю, если…»

Дмитрий Кириллов: «Я там рядом посижу», да?

Александр Цыпкин: Он говорит: «Да давай вместе». И я выхожу на сцену с Хабенским!

И, конечно…

Дмитрий Кириллов: Имея уже опыт и рецензии.

Александр Цыпкин: Да, и я несколько раз как бы. Я готовлюсь как-то, я хожу к преподавателю. Есть эти видео, они известны, они набрали сразу же большое количество просмотров. Я думаю: «Ну хорошо. Конечно, я понимаю разницу, но я же не провалился». На сегодняшний день мы уже читали вместе более 50 раз по всему миру. И, конечно, я научился читать благодаря ему.

Регулярно мы читаем в коллективе, как мы называем, внутри себя, с девочками. Тоже приложили руку к обучению, как читать, а главное – как писать. Не говоря уже про всех остальных. Здесь я у Димы Чеботарева скопировал интонацию, здесь у Сергея Леонидовича Гармаша. И так постепенно читать научился. И все это превратилось вот в это большое какое-то явление.

Дмитрий Кириллов: Все превратилось в «БеспринцЫпные чтения» - именно такое название было дано литературно-театральному проекту, созвучному имени своего отца-основателя.

А началось все с того, что самые модные артисты театра и кино стали разбирать рассказы Александра Цыпкина, как горячие пирожки для чтения на аудиторию. Каждая звезда выбирала свое любимое произведение автора. И получился очень неформальный перформанс. На сцене звезда, в зале интеллектуальная публика, с замиранием слушающая рассказы любимого писателя.

Александр Цыпкин: Я уезжаю в отпуск и в первый же день в отпуске рву ахилл. Порвать ахилл – достаточно геморройная такая ситуация.

Дмитрий Кириллов: Очень неприятно. Надо лежать.

Александр Цыпкин: Вся семья врачи, и папа говорит: «Слушай, давай мы тебя сошьем в Питере. Я знаю, кто шьет ахилл хорошо. В Москве не знаю, кто это делает». И я прилетаю в Питер, меня там сшивают, и дальше я на неделю лежу уже в Петербурге.

Мне звонит подруга с первого курса – продюсер кино Елена Янбухтина, хозяйственная такая, подруга: «Ты чего, дома, что ли, лежишь? Ну давай, я приеду, тебе хоть суп сварю». Я говорю: «Да у меня мама приезжает». – «Да и ладно». Приезжает и говорит: «Ну, а что вообще, какие планы?» Я говорю: «Ну вот, у меня «Томатный сок», рассказ, книжка, вот Даня согласился, не поверишь, хочу снять его». – «Как хочешь снять?» – «Вот так, на айфон». – «Ты нормальный вообще? Ты хочешь Данилу Козловского на айфон снимать?» – «А что, как?». – «Я тебе все устрою». И когда я приезжаю на съемочную площадку, я вижу кран, рельсы и съемочную группу из 20 человек. И приезжает Даня и говорит: «О, ни хрена себе подход!» И мы действительно снимаем качественное видео, по-настоящему. И, конечно, если бы это было на айфон, так бы это не сработало.

Дмитрий Кириллов: Это действительно такая долгая работа и завлечение большого количества людей в свои сети. Это такой маркетинговый ход был. Сетевой маркетинг, можно сказать.

В принципе, по большому счету, это так. «Да, и почитай Цыпкина, передай другому, и ты получишь бонусы».

Александр Цыпкин: Да, да. Давайте сюда. И потом эта для меня знаковая встреча с Аней Меликян, которая пригласила меня сосценаристом.

Дмитрий Кириллов: Она сама нашла вас?

Александр Цыпкин: Да, на мероприятии подошла и сказала: «Я тебя читаю. Давай попробуем вместе написать сценарий». А я даже… я знаю Анну Меликян, но не мог ее идентифицировать по лицу. И я говорю: «Сценарий?» (А я же дилетант.) «Я тебе напишу за два часа. Завтра все сдам. Все, у меня потом времени не будет». Она на меня посмотрела как на такого несколько умственно не совсем быстрого. Говорит: «Два часа? Ну ладно, хорошо». И 4 месяца со мной мучилась.

У меня первый же фильм – играет Джон Малкович. Ох, я это распиарил как, понятно! И как следует, да?

Дмитрий Кириллов: Но это тоже крутое везение. Первый фильм – и сразу не кто-нибудь, да?

Александр Цыпкин: Конечно, да. Конечно, везение. Конечно, мне с Аней повезло очень. И не только с точки зрения Малковича, а то, что она, во-первых, взялась со мной мучиться, во-вторых, я понял, что такое сценарий.

Дмитрий Кириллов: Она почувствовала, что там есть что-то такое.

Александр Цыпкин: Наверное. Я надеюсь, надеюсь. И, конечно, благодаря фильму «Про любовь только для взрослых», это следующий колоссальный рывок, потому что я познакомился там с Ингеборгой, Викой и Аней Михалковой…

Дмитрий Кириллов: Пошла киноистория своя, да?

Александр Цыпкин: Да. Я со всеми познакомился. Потом была «Нежность», которая тоже выстрелила. Фильм короткометражный, но мне кажется, его посмотрело не меньше людей. И это тоже везение.

Из-за того, что мне уже в предпенсионном возрасте все это свалилось, у меня очень такая лимитированная звездная болезнь. Она не развилась очень сильно. Т. е. она не больше, чем была в 20 лет. Я и тогда с короной ходил. Но сейчас ее подпиливаю зато регулярно.

Дмитрий Кириллов: Он старается не забронзоветь. И на популярность, обрушившуюся в последнее время, Александр Цыпкин смотрит философски. А так как проекты оказались доходными, посчитал для себя важным регулярно помогать и делиться с теми, кто нуждается. Александр Цыпкин – попечитель нескольких благотворительных фондов.

Александр Цыпкин: В отличие от Константина Юрьевича Хабенского или Чулпан Хаматовой, или Ксении Раппопорт, которые сами стали заниматься, «Дети-бабочки» это буллезный эпидермолиз, это меня Ксения Раппопорт туда привела, в этот фонд, и Данила Козловский.

Дмитрий Кириллов: Просто сказали: «Поехали, покажем». Да? Как было?

Александр Цыпкин: Да, вот, вот есть такая ситуация. И я один раз что-то сделал, попытался, другой раз… Я делаю в разы меньше, чем они, как мне кажется. Но, слава Богу, меня пригласили в попечители, и я стараюсь отрабатывать, как могу. И есть Фонд профилактики рака. Я просто, опять же, уже с точки зрения профессионала в области маркетинга, понимаю, что у нас проблема с онкологией в основном связана с тем, что… не с уровнем медицины, а с уровнем образованности. У нас люди приходят к врачу, когда уже поздно. У нас никто не занимается профилактической нормальной работой.

И когда, опять же, через моих петербургских друзей ко мне пришел Илья Фоминцев, президент этого фонда, и сказал… Там была помощь конкретной девочке, которая, к сожалению, ушла. И на меня подействовала, конечно, эта ситуация, когда… И она еще очень тяжело ушла. А при этом сохраняла абсолютное жизнелюбие и жизнерадостность. То вот это, я понял, что много фондов, собирающих на операции и на излечение, но очень мало, кто занимается информационной, профилактической работой. А на Nenaprasno.ru, допустим… есть прекрасный тест. Ты его заполняешь, и тебе компьютер говорит, что тебе нужно проверить соответственно возрасту, генетике и т. д. И есть сервис «Мне просто спросить», который позволяет человеку, у которого нашли рак, сказать, что ему делать. Потому что человек получает анализ, и потом – куда идти… К какому врачу, что, как?

А сегодня он уже излечим. Т. е. в большом количестве случаев это излечимое заболевание. И я по мере сил что-то делаю. Где-то это конкретные деньги. Где-то это сбор от концертов. Где-то информационная работа. Самое лучшее, что получилось, это, конечно, проект Светланы Бондарчук «Action». Раз в год лучшие актеры, режиссеры, продюсеры, сценаристы снимают короткометражное кино, и потом это короткометражное кино покупают меценаты. На большом таком фестивале-аукционе.

Т. е. каждый год 10-20 прекрасных фильмов. Потому что все же вкладываются с душой. И вот в 2016 году у нас был фильм с Резо Гигиенишвили «Вдовушки». Его продали, я помню, за 8 млн., по-моему. Мы заняли второе место. А потом – только хиты, как говорится, только первые места.

«Прощай, любимый» как раз мы сняли вместе с Ксенией Раппопорт и Пашкой Кривоносом. По-моему, он ушел за 10. «Нежность» в прошлом году за 11. И потом еще был один фильм, тоже в программе с Ингеборгой. И все вместе – 35 или 36 миллионов. Это большие деньги. Я бы никогда не смог их отдать наличными кому-то. А так, с группой сотоварищей создать творческий продукт. Интересные, хорошие фильмы. Меценаты дали право все это показать, мы за «Прощай, любимый!» только одних призов штук 5, наверное, 7. Т. е. получилось хорошее кино.

Дмитрий Кириллов: Менее успешные писатели могут вам очень даже завидовать, потому что в принципе писательский труд не очень хорошо оплачивается. А как они живут вообще на…

Александр Цыпкин: Плохо. И это очень неправильно. И я очень рад, что мы как-то пытаемся в наши проекты приглашать других авторов. Там уже более 20 писателей. Через наш известный, популярный, именно популярный от слова «поп»… Мы явно не артхаусный проект, мы – популярный проект. Да еще мы же по всей России сейчас ездим с фестивалями наших чтений, приглашаем местных авторов, это вот как раз…

Дмитрий Кириллов: Это шанс даете?

Александр Цыпкин: Да. Я понимаю, что они живут сложно. Я просто не готов на эти жертвы. Как тогда я был не готов пойти в бизнес и начинать с кафешек, так и сейчас я не готов отказаться от коммерчески успешного проекта ради того, чтобы написать роман, который, может быть, если бы получил, не знаю, Пулитцеровскую премию и т. д. Я просто физически не готов к этому, я признаю. У меня гедонистический взгляд на жизнь. Я считаю, что в первую очередь мы должны начать всех обеспечить, всех, кто в периметре у меня есть, обязательно, постараться по максимуму, а потом уже думать о завоевании премий различных. А я еще всегда открыто говорю, что я про коммерцию.

Дмитрий Кириллов: Но успешные люди всегда вызывают раздражение у тех, у кого не получается.

Александр Цыпкин: У них не то чтобы не получается. Они пошли по другому пути.

Сегодня, во-первых, мы пробили дорогу. Сегодня, если до того как мы эти чтения организовали, если бы кто-то сказал: выйдет человек, будет читать со сцены, и люди придут, за большие деньги купят билеты, - это никогда не получится. Сейчас это работает. Пожалуйста. Договаривайся с актером, пиши хорошо…

Дмитрий Кириллов: А, т. е. сделай, как я, да?

Александр Цыпкин: Да. Другие чтения. Но люди же придут. Мои тексты уже надоедают. Хорошо. И актеров тоже много, которые читали меня, и вот теперь есть другие авторы. И я уверен, что через какое-то время хорошие продюсеры начнут это делать уже не только внутри наших «БеспринцЫпных чтений», а делать отдельно. И договориться с другим актером. И достаточно авторов короткой прозы. Я уверен, что это можно будет повторять. Почему нет?

Дмитрий Кириллов: Т. е. вы создали прецедент как бы?

Александр Цыпкин: Мы экосистему создали. Потому что из этой экосистемы рождаются сценаристы или хотя бы идеи для сценариев; эта экосистема позволяет и актерам зарабатывать дополнительные деньги, потому что это не требует больших репетиций, а залы собираются большие. Это прекрасный способ выезжать за границу. Потому что вывезти спектакль в Америку тяжело, а приехать нам с актерами – ну что нам? Два билета, микрофон – все. А спрос на русскоязычную культуру огромный. Вот мы сейчас были с Константином Юрьевичем Хабенским в Алма-Ате и в Астане, нас так принимали!

Дмитрий Кириллов: Они же все по-русски говорят.

Александр Цыпкин: …Просто!.. Мы вышли, а там визг стоял. Это, конечно, фантастически. Здесь такого нет. А какое русскоязычное пространство? Огромное же!

Дмитрий Кириллов: От Америки и… везде наши.

Александр Цыпкин: Везде, да. Вот у нас в Берлине уже все билеты проданы. И везде русские есть.

Дмитрий Кириллов: Бывает такое ощущение, что – не хочу ни писать уже, ни чего-то делать, хочу все поменять. Как бороться с этой хандрой?

Александр Цыпкин: Сейчас это есть. Потому что я, конечно, загнал себя. Это правда.

Дмитрий Кириллов: Перелеты бесконечные…

Александр Цыпкин: По 100 выступлений за год и куча дедлайнов. Я считаю, это неправильно. Я перебрал на себя обязательств работы. И мне постоянно, к счастью, жена говорит: «Слушай, не надо! Никакие деньги этого не стоят. Тебя вечно нет. Тебе не столько лет, чтобы… не так мало лет, чтобы ты мог четыре подряд ночных перелета, просто раз – и на сцену».

Потому что такой темп, и я, мне кажется, из-за этого хуже начинаю писать. Потому что ты вечно пишешь, ты сдаешь – прямо вот совсем уже надо сдать, ты ничего не правишь. И мне, опять же, с этой точки зрения очень повезло, что моя жена Оксана, я себя заставляю кидать рассказы ей сначала, а так – да.

Дмитрий Кириллов: Т. е. все-таки она читает? Критикует?

Александр Цыпкин: Да. Она очень хороший критик не только потому, что она разбирается в текстах. А потому, что ее достала моя литература. И она сразу видит слабые места. Т. е. очарование уже прошло. Она может прийти на мои чтения, и так как она рассказ «Мадо» уже слышала десять раз… «Слушай, на самом деле вот в этом рассказе реально вот это место нужно переделывать». Она под очарование самого смысла рассказа уже не попадает.

Дмитрий Кириллов: Да-да. Некомплиментарная история возникает.

Александр Цыпкин: И это очень хорошо, что у меня есть такой критик. Адекватный, во-первых. Во-вторых, профессиональный. И мне, конечно, очень помогает.

Я очень надеюсь, что через мои рассказы люди узнают, что в России… У России сейчас не самый лучший имидж за рубежом. И зачастую неоправданный. Т. е. я, так как и в том информационном пространстве тоже живу, я понимаю, что там колоссальная контрпропаганда.

Дмитрий Кириллов: Что негатив идет, да?

Александр Цыпкин: Да, негатив. И мы со стороны выглядим сейчас какой-то странной версией Советского Союза. А это не так. Совершенно не так. У нас по огромному количеству направлений страна гораздо более вольнолюбивая и свободолюбивая, чем та же самая Америка или Европа. Где мои рассказы не прошли бы цензуру. Я абсолютно в этом уверен. Мне это иностранцы говорят: «Слушай, нет, но такое у нас писать нельзя!»

Дмитрий Кириллов: А у нас можно.

Александр Цыпкин: А у нас можно. «Это сексизм, это нельзя». «Это такой юмор, нельзя». «Это слово использовать нельзя». У нас достаточно проблем, я в разуме и понимаю, что происходит. Но тем не менее у нас прекрасные люди, с чувством юмора, не ханжи, с ярким восприятием жизни. И я надеюсь, эти рассказы в том числе и представят нас такими. Не так однозначно, как это выглядит по их телевидению.

Дмитрий Кириллов: Плюс еще успех на Западе, как традиционно: вы знаете, что Цыпкин на Западе популярен, – все.

Александр Цыпкин: Да, все. Это некий признак провинциальности нашей страны. Я как пиарщик понимаю, что в принципе, даже если этот успех не будет настоящим, то уж раздуть из него можно как следует. И здесь все скажут: «Ну, конечно! Ничего себе! Он там вот такой человек, что…»

Дмитрий Кириллов: «Его в Америке, во Франции покупают!»

Александр Цыпкин: Да. «Покупают, читают, его голливудские актеры читают, да вы что!» Я постараюсь не упасть в свой этот типичный пиар и не пытаться сделать это ради пиара здесь. Я очень хочу, чтобы это реально понравилось той публике. Не понравится – значит, не понравится. Я справлюсь с этим.

Дмитрий Кириллов: Но надо пробовать.

Александр Цыпкин: Но пробовать нужно. Мне очень повезло, что я познакомился с режиссером сериала «Друзья» Полом Лазарусом, который переписывает мои все истории с подстрочного перевода на хороший английский язык. И у меня уже есть тексты, готовые к тому, чтобы воспринимала англоязычная аудитория.

Дмитрий Кириллов: Совсем родные, английские, готовы?

Александр Цыпкин: Он блестящий автор. Он очень хороший еще и театральный режиссер. И он меня очень чувствует хорошо. Мне кажется, это действительно… в том числе и о нас скажут, о русских, совершенно по-другому.

Дмитрий Кириллов: А это вообще патриотично, в общем-то.

Александр Цыпкин: А я притом, что я регулярно критикую окружающую действительность, достаточно патриотично отношусь к людям, которые здесь живут. Я возмущаюсь, там, не знаю, популяризацией сталинского режима или возврата к Советскому Союзу, но при этом у меня колоссальное количество окружающих меня интересных, глубоких, свободных людей. И у нас, не знаю… В Москве прекрасный уровень сервиса, просто у нас официанты лучшие в мире, вот просто хотя бы так, не надо ничего придумывать про какие-то высокие материи. Отзывчивые, веселые, вежливые, с чувством собственного достоинства. У нас прекрасные водители, которые нас возят. Я редко сейчас сам за рулем, я очень много пользуюсь обычной нашей службой такси. Это всегда замечательно вежливые ребята. У меня не было ни одного конфликта, ни разу просто. И это же обычные люди. Я уже не говорю врачи и т. д. Когда приходишь и тебе помогают. И я в обычной недавно больнице был. И все к тебе отнеслись по-человечески. Это же тоже мы.

Дмитрий Кириллов: Народ у нас талантливый, да?

Александр Цыпкин: У нас несчастная страна. Столько бед на нее свалилось. Я миллион раз мог уехать. Начиная, понятно, со шведского этапа жизни. Я сейчас могу в любой стране жить и приезжать сюда на концерты. Или ездить там по концертам. Но я живу здесь. Здесь люди, которых я люблю. Перспективы меня какие-то пугают, происходящее многое настораживает, и я очень надеюсь, что у нас все-таки развернется вектор в сторону либерализации. Но при этом у нас очень много хорошего. И вот это, к счастью, не надо забывать.

Дмитрий Кириллов: И упускать нельзя. Это надо пропагандировать.

Александр Цыпкин: Да. А уж тем более людям, которые живут в Москве. Я регулярно везде бываю. Москва – для жизни один из самых комфортных городов в мире. Плохо, что Москва настолько выше стоит всей остальной страны. Плохо. Что делать? Но отрицать то, что здесь вот так? Я помню, нам надо было ночью МРТ сделать. Попробуй в Париже ночью МРТ сделать, необязательно это получится. Это при всех имеющихся недостатках. Но у нас страна сейчас, к сожалению, разделилась на два лагеря. Одни, которые говорят, что все замечательно. А другие – которые что все плохо. Это не так.

Дмитрий Кириллов: Третьего нет у них.

Александр Цыпкин: Да. Я пытаюсь сказать: нет, есть замечательные вещи, есть плохие.

Дмитрий Кириллов: «Люди, включите логику!», да?

Александр Цыпкин: Да. И ты вдруг сталкиваешься, что если вдруг говоришь, что что-то хорошо, хоть что-то, – те, кто считает, что все плохо, ты для них становишься несколько врагом. И наоборот. Не дай Бог ты что-то покритикуешь для тех, кто считает, что все хорошо. Но я надеюсь, что таких людей, занимающих умеренную позицию и смотрящих трезво на действительность, что их будет все больше и больше. Потому что в окружении их много.

Дмитрий Кириллов: Пиарьте Россию. Я хочу, чтобы у вас все-все получилось.

Александр Цыпкин: Спасибо большое.

Дмитрий Кириллов: Спасибо вам.