Дмитрий Кириллов: Она излучает солнечный свет. Она не похожа ни на кого в мире академической музыки. Она не только невероятно красивая женщина, скрипачка, дирижер, музыкант, руководитель, педагог – она еще и большая фантазерка и хулиганка, смело бросающаяся в океан музыки и готовая на любые эксперименты. Светлана Безродная! «Вивальди-оркестр», придуманный ею фактически из воздуха, из красивых фантазий, давно уже превратился в успешный коллектив, признанный не только в России, но и в мире. А ведь в этот успех многие не верили, обвиняли Безродную в излишних экспериментах, в расшатывании канонов, в изменении традиционного представления о классических музыкантах... А в итоге что получилось? Победили музыка и красота. Светлана, я так рад вас сегодня видеть в вашем доме! Светлана Безродная: Я, наверное, еще больше рада, потому что вошел человек и озарил совершенно своей улыбкой. Дмитрий Кириллов: Просто день солнечный и вы – Светлана, а Светлана – это «свет», между прочим. Светлана Безродная: Да, между прочим. Дмитрий Кириллов: Я вспоминаю в Зале Чайковского концерт. Девочки все идеальные, звучание идеальное, и народ видит качество, им не подсовывают какую-то ерунду, а это действительно искусство. Светлана Безродная: Это да. Просто предшествует этому безумное количество... Не то что я увеличиваю количество репетиций, а безумное количество копания в мелочах. Потому что мелочи – они создают целое; если вы не отработали деталь... Потому что у меня всегда приходит на ум фабрика Фаберже. Ведь вот это яйцо Фаберже... Что такое яйцо? Особенно ничего не производило. И когда впервые он сделал и показал это императрице, она, наверное, просто была в шоке, потому что там каждая деталь была сделана отдельно. Вы представляете, чтобы это соединить, чтобы это никак не разрушало цельность? Поэтому у меня, конечно, работа над деталями вообще иногда... Дмитрий Кириллов: Это как у Фаберже, получается. Светлана Безродная: Надеюсь, что они не так уже от меня утомляются, потому что мы очень много хохочем на репетиции. Дмитрий Кириллов: Женский оркестр – явление редкое, их в мире совсем немного, ну а «Вивальди-оркестр», придуманный Безродной, вообще один такой на нашей планете. Идея Безродной так понравилась ее давнему другу Владимиру Васильеву, легенде мирового балета, народному артисту Советского Союза, что тот мгновенно включился в работу. Васильев, будучи талантливым художником и постановщиком, нашел оркестру свой стиль и стал включать оригинальные режиссерские находки в концертные программы коллектива. Светлана Безродная: Володя Васильев... Я его обожаю! Это мой самый любимый, самый неповторимый вообще! Он сидел на всех репетициях, и тогда, когда я все время переходила, то я стояла там, где первые скрипки, то я встала с краю, вот заканчиваются первые скрипки, я становлюсь с краю, потом вижу: нет... Дмитрий Кириллов: Не то. Светлана Безродная: Ну это некрасиво... Дмитрий Кириллов: Дайте место руководителю, где встать! Светлана Безродная: Нет, это не органично. Дмитрий Кириллов: Надо, чтобы было, конечно-конечно. Светлана Безродная: А потом я поняла... Он говорит: «Ты понимаешь, у тебя круг незаконченный. Вот так круг, а ты в центре и закрываешь, все». И тут уже наступает вот эта гармония положений, гармония, вот как люди стоят: здесь виолончели, чего никогда в камерных оркестрах не было, здесь первые скрипки, здесь вторые скрипки, т. е. тоже никогда не было... Были первые, вторые... Дмитрий Кириллов: Перевернула даже постановку. Светлана Безродная: Все перевернула. Дмитрий Кириллов: А начала Светлана Борисовна с себя, просто перевернула страницу биографии и стала жить заново. А ведь ничего не предвещало появления оркестра в ее судьбе. Будучи концертирующей скрипачкой, Безродная в один день принимает решение закончить сольную карьеру... и 20 лет не берет скрипку в руки – уходит с головой в преподавательскую работу и открывает настоящий конвейер по выпуску скрипачей-солистов экстра-класса. Каждый, кто попадал в руки Безродной, превращался в лауреата или победителя какого-нибудь престижного международного конкурса. Светлана Безродная: Это была фирма, да, потому что знали. Там мамаши, конечно, в основном будоражили ЦМШ. И они знали, что если ребенок попал, она его доведет именно до международного конкурса, и не просто какого-то. Я с ними занималась – это надо было видеть! Это был вообще гестапо! Потому что я вообще так всегда занималась, у меня ученики иногда стояли: вот три часа буду заниматься, пока уже, во-первых, слезы начинают так... Дмитрий Кириллов: Пытка. Светлана Безродная: Терпеть не могла девочек, у меня были одни мальчики, потому что я понимала: обязательно будут слезы. Я начинала так давить, потому что я-то знаю, почему я это делаю, а тут начинается: «Все, хватит». За все время одна была девочка, которая закончила... Дмитрий Кириллов: Которая не ревела, да? Светлана Безродная: Которая не ревела. У нее была потрясающая выдержка, и она получила, конечно, первую премию на одном из конкурсов. Дмитрий Кириллов: В Министерстве культуры Безродная на хорошем счету. Ее авторитет безупречен, а потому известие, что Светлана Борисовна собрала оркестр, состоящий исключительно из прекрасных дам, ни у кого из чиновников не вызвало сомнения. Безродная же солидный человек, а не какая-то фантазерка, она же не может из воздуха придумать целый оркестр. А вот и может! Оказалось, что никакого оркестра еще и в помине не было. Светлана Безродная: Никого не было! Была я одна! Дмитрий Кириллов: Чистая авантюра? Светлана Безродная: Наглая Безродная пришла в этот отдел музыкальный и сказала: «У меня женский оркестр». Не было ни одного человека! Дмитрий Кириллов: Но нарисовала себе в голове. Светлана Безродная: Я просто очень хотела, чтобы такое было, потому что такого не было, ну вот не было и все. Были квартеты, секстеты, октеты даже, я не знаю... Дмитрий Кириллов: Но чтобы целый оркестр... Они поверили? Светлана Безродная: Они всему верили! Дмитрий Кириллов: Документы подписали, да? Светлана Безродная: Да. Подписываю, а у меня ни одного человека! Дмитрий Кириллов: Стала всех обзванивать? Светлана Безродная: Нет, вы знаете, это были девчонки, которые закончили, не закончили даже, консерваторию и учились некоторые в училище при консерватории, и вот так собрала. Дмитрий Кириллов: Собрать студенток и выпускниц консерватории – это еще полдела: нужно и репертуар формировать, и где-то репетировать, создавать не похожий ни на кого коллектив со своим оригинальным звучанием. И Светлана Безродная, минуя гастроли по областным филармониям, сразу попадает со своими девушками в лучшие концертные залы США. Светлана Безродная: Оказалось, что кто-то из Голливуда был на концерте, заинтересовался, видимо, девушки там, что такое... Дмитрий Кириллов: Из России. Светлана Безродная: Может быть, это похоже на фильм аналогичный... И тогда получилось, что вот эта связь образовалась, и тут же прилетает импрессарио, тут же. Причем из Коламбии чтобы прилетел сам глава Коламбии, такого вообще не было. Ну потому что прилетел к моему мужу, потому что он журналист-международник, известный вообще везде, и в Америке это его работа была, Америка и Англия. И начали, в общем, не то что договариваться, но вот: «Мы знаем, что она ваша жена, и хотим пригласить оркестр». Так что это все Слава Черный делал. И началась вот эта... То есть это была такая кутерьма... Потому что я выехала сразу на 51 концерт – вы представляете? Пятьдесят один концерт за один тур. Дмитрий Кириллов: По окончании тура по Америке Светлане Безродной и ее музыкантам со всех сторон посыпались предложения из-за рубежа. Одним из таких удивительных событий в жизни стала встреча с Иегуди Менухиным. Великий скрипач сам нашел Безродную и предложил ей совместный концерт в лондонском Альберт-холле. Светлана Безродная: Это сложилось настолько давно, что вы даже не поверите. Я была, собственно говоря, то ли во 2-м, то ли в 3-м классе школы ЦМШ. Вот вдруг приехал Менухин, и тогда то ли не было кого показать, то ли что, показали вот эту маленькую девочку. Он меня послушал, походил вокруг меня и что-то такое сказал директору. Ну, я об этом ничего не знала, что он говорил, но он, видимо, похвалил меня и как-то сказал, что «надо ее больше выпускать и больше показывать, она очень...». Дмитрий Кириллов: «...способная девочка». Светлана Безродная: Да, такая. Прошли годы, и вдруг я получаю приглашение – вообще! То есть ЦМШ, во главе с директором ЦМШ была отправлена группа педагогов показать свои достижения, как мы занимаемся. То есть я была в этой группе. И таким образом, наверное, он меня там увидел. И вдруг я получаю приглашение. Я так удивилась! Причем со скрипкой он просил приехать. Я приехала со скрипкой, даже у меня никаких нот не было, я ничего не брала. И он, познакомившись уже так со мной, сказал: «Светлана, мы играть Двойной концерт Баха». Я говорю: «Где?» – упала вообще. – «Альберт-холл». Дмитрий Кириллов: Огромный зал! Светлана Безродная: Знаю, 5 тысяч! Но я такой человек легкомысленный, я даже не испугалась: ну Альберт-холл – давайте Альберт-холл. Дмитрий Кириллов: Поехала. Светлана Безродная: Да, и мы играли Двойной концерт Баха. Он остался очень доволен и подарил фото, так вытащил его откуда-то и подарил, и там написано: «С любовью». Действительно, был там такой, я бы сказала, фурор, потому что никогда из Советского Союза никто не приезжал и еще играл с самим Менухиным. Дмитрий Кириллов: Видимо, у Безродной так уж на роду было написано, жить с самого раннего детства в окружении звезд и в итоге самой стать звездой. Детство Светланы было совершенно не похоже на жизнь миллионов ее ровесников, таких же, как она, советских мальчишек и девчонок, потому что жила Света в золотой клетке за высоченным забором и под круглосуточным присмотром охраны. А все потому, что отец Светланы Борис Левин – личный врач Сталина. Тогда Свете, маленькой девчонке, было непонятно, почему у нее нет друзей и ей приходится часто оставаться с посторонними людьми, поскольку папа круглосуточно на работе, а мама, Ирина Михайловна Шепшелевич-Лобовская, оперная певица, веселая, беззаботная, оставляла дочь частенько под присмотром домработниц. Главным другом у Светы была собака, единственный, кто был тогда с ней всегда рядом. Светлана Безродная: Папа – кремлевский врач. Я жила просто как вот, ну я не знаю, как клетка какая-то: никуда, ни туда ни сюда. Родители когда хотели выехать, тоже какие-то пропуска надо было, чтобы их выпустили, а потом... Дмитрий Кириллов: В золотой зоне. Светлана Безродная: Да. Папа там работал как раз, в санатории «Барвиха» и в Санупре Кремля в Москве, поэтому это считалось нормальным, у него, наверное, какие-то пропуска были кремлевские особые, вот. Поэтому я вообще в Москве не была. Поэтому, когда меня кто-нибудь спрашивает «А где ты родилась?», – я родилась в деревне. Дмитрий Кириллов: Деревня Барвиха Московской области. Светлана Безродная: Деревня Барвиха, да. Дмитрий Кириллов: Деревенская. Светлана Безродная: Да, деревенская. Дмитрий Кириллов: Только деревня особая. Светлана Безродная: Нет, ну вот мне это очень нравится, что я деревенская, я не знала вот того, что вот эти московские избалованные дети... Нет, это абсолютно. Папы круглые сутки вообще могло не быть, а у мамы такой же характер был, как у меня, такой легкий... Она так могла совершенно не мной заниматься, а отправиться куда-то... Там, правда, отправляться особенно некуда было, только если в Москву... Но все равно там были тоже какие-то приятельницы у нее, все. Она легко очень к этому относилась: не было такого, чтобы меня прямо воспитывали, – никогда. Дмитрий Кириллов: Сама как-то, да? Светлана Безродная: Я сама, я сама воспитывалась. Дмитрий Кириллов: И многие дни была одна, да? Светлана Безродная: Да. Вот это было плохо, потому что не было друзей никаких, ничего не было. Я только в книгах читала и мечтала, что у меня вот такой будет вот так вот, я с этим так буду... Но не было. Но у меня был замечательный пес Ральф, вот такая овчарка, вообще который ко мне не подпускал. Я говорила: «Ральф, как тебе не стыдно, я хочу...» Там вышли в деревню, пошла я с ним в деревню. «Я хочу там пообщаться, что ты мне... ?» – начинаю с ним разговаривать. Он на меня смотрит, а потом опять, такой остервенелый... Да, это было такое странное детство. Дмитрий Кириллов: Странное детство, но золотое и безоблачное, неожиданно превращается в серую и беспросветную юность: арестовали отца. Очевидная история – страшная расплата за круглосуточное пребывание возле вождя. После ареста Бориса Левина все в жизни семьи изменилось. Вы помните, как его забирали? Светлана Безродная: Это я помню, да. Его ночью забирали, ночью пришли... Причем он ведь на весь Союз был известен... Но тогда, по-моему, чем выше, тем... Дмитрий Кириллов: ...страшнее. Светлана Безродная: Там, во-первых, всю вот эту команду их забрали, 15 человек, по-моему, верхушку медицины. Дмитрий Кириллов: Все, кто со Сталиным был рядом. Светлана Безродная: Да. Это было, конечно, ужасно. Это по-любому было ужасно, потому что с папой я очень дружила. Просто он умел с детства как-то со мной, умел. Мама такая была, мама не так, а папа – да. И для меня это была просто трагедия. А я уже училась в ЦМШ и ничего не говорила, молчала как [рыба], и меня ни о чем не спрашивали. Дмитрий Кириллов: И все те известные и знаменитые люди, кого отец лечил, перестали общаться с семьей. Мама старалась никого не тревожить: она понимала, что один неверный шаг и можно погубить мужа, а потому права не качала – она просто замкнулась. Она ничего не знала о судьбе мужа, где он и что с ним. Светлана Безродная: Там его обожали. Его сослали в Тайшет, там был, значит, главный, он был кавказец, он возглавлял вот это вот воровское все... Дмитрий Кириллов: Вор в законе сидел? Светлана Безродная: Воры там... И он сказал, когда папу привели, как папа рассказывает, он сказал: «Доктора не трогать», – и все, и все было как по маслу в том смысле, что вот что там надо сделать, все делали. Или, например, посылки вот эти... А мама так посылала, чтобы было всем, вот такой человек. И конечно, там его очень... Хорошо к нему очень относились. Тем более воры встали на защиту, там уже никакое КГБ, ничего... Дмитрий Кириллов: Там свои порядки. Светлана Безродная: Да, у них свои порядки. Дмитрий Кириллов: Он выжил, отец. Светлана Безродная: Поэтому он и выжил. Потому что его взяли-то из Санупра, из кремлевки, он был в тоненьких... Это конец сентября – начало октября, представляете, какой холод ужасный, причем противный... Дмитрий Кириллов: Сырость. Светлана Безродная: Тоненькие вот эти вот у него туфельки, костюмчик, рубашка и все. Его взяли, вообще даже не дав, чтобы он надел что-то. Но тогда, когда вот главный у них этот вор сказал «доктора не трогать», все, ему посыпались и тулупы, и валенки – все было сделано. И вот благодаря ему, конечно, очень это помогло ему, он не надорвался так, как он мог надорваться в смысле здоровья. Дмитрий Кириллов: И психологически не сломило его, да, все-таки? Светлана Безродная: Да, да. А жили мы очень скудно, могу сказать, потому что, когда папу забрали, мама не работала до этого и ее никуда не хотели брать. Была очень тяжелая вот обстановка, потому что, во-первых, еды нет... Но я, правда, при своем отсутствии вот этого желания есть, обошлось для меня. Мама же похудела так, что она могла носить мою форму, потому что в 7-м классе мне сшили новую форму, а она надела мою старую – представляете, до какого состояния?.. Но она вообще человек очень лучезарный и очень жизнелюбивый, вот не было такого похоронного состояния. Дмитрий Кириллов: Руки не опускались. Светлана Безродная: Нет-нет-нет. Она вышивала кофточки, тогда было модно, здесь вышивка, здесь, в таком... Дмитрий Кириллов: Народный стиль такой. Светлана Безродная: Да, в народном стиле. И ходила продавать их на Тишинский рынок. Дмитрий Кириллов: Вы помните вот этот день, когда открывается дверь и вы видите своего папу? Светлана Безродная: Еще бы! Я даже сейчас, вот вы говорите, а у меня зрительная память очень такая сильная, я вообще все, вот начиная с детства, я все вижу как будто прямо сейчас. Звонок в дверь, я побежала открывать, и стоит папа в таких солдатских ботинках, не сапогах, а ботинках, в шинели на голое тело и улыбается во весь рот, а там зубов нет. А у него такие зубы были чудесные... Я так смотрю, я вроде понимаю, что это он, и не узнаю его, без зубов-то это совершенно другой... Ах... Да, это был такой шок, вот. Но он... Не знаю, маме, может быть, он рассказал, но никому больше... Я даже не слышала, чтобы он мне мог что-то сказать по поводу... Дмитрий Кириллов: Как будто ничего и не было. Хандрить и печалиться безмерно не в характере Безродной. Жизнь Светы с юного возраста была наполнена музыкой и еще спортом. Да-да, Светлана Безродная без пяти минут профессиональная спортсменка. С ранних лет она крутила колесо, садилась на шпагат, бегала, прыгала. Однажды сам Корней Чуковский зафиксировал очередной рекорд, поставленный прыгающей на его руках Светланы. Светлана Безродная: Чуковский считал. Значит, с родителями он, естественно, знаком, потому что папа всех лечил, конечно, вот таких вот, к нему сразу прикрепляли и он... Дмитрий Кириллов: Как доктор Айболит, «И корова, и лисица». Светлана Безродная: Маршак, Чуковский – там все были, композиторы вот эти все, лауреаты Сталинской премии, в «Барвихе». И он с мамой стоит разговаривает, она потом рассказывала, и вдруг он говорит: «Триста шестьдесят». Я его спрашиваю: «Корней Иванович, что 360?» Он считал, сколько я стояла рядом и прыгала все время. Дмитрий Кириллов: Готовилась стать мастером спорта. Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Мастер спорта по гимнастике – это уже серьезно. Когда спорт стал отнимать у Светланы все ее силы и свободное время, взвыли уже и учителя музыки: «Света, ты сошла с ума! Ты губишь свой талант! Посмотри, какие мозоли на руках! Ты гимнастка или скрипачка?» Светлана Безродная: Мой педагог по скрипке, тоже потрясающий человек, у него все наши выдающиеся лауреаты учились, Абрам Ильич Ямпольский. Это вообще имя такое невероятно чтимое. Он всегда пугался... Я приходила, значит, после тренировки на занятия по специальности, представляете, он смотрит на мои руки... а я где-то в 6-м классе... «Светлана, что ты делаешь своими руками?» А я, значит, смотрю: «А что я делаю?» Оказывается, у меня руки... Вот стоит маленькая худенькая, вот такая худенькая девочка, а у нее руки ниже колен, вообще растянутые, и рука такая же. Я так смотрю: да, действительно, что-то такое большое... Дмитрий Кириллов: Лопата, да? Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Ну конечно, все время снаряды же, да? Светлана Безродная: Да-да: тут – снаряды, тут – скрипка со смычком. Дмитрий Кириллов: И все же победила музыка. Угловатая спортсменка, девушка-подросток с длинными руками и мозолями на ладонях превращается в изящную красотку, скрипачку и в один прекрасный день влюбляется в своего учителя, ассистента профессора консерватории Игоря Безродного. И так студентка Светлана Левина становится Безродной. Мама же, узнав, что ее совсем еще юная дочь выходит замуж за своего педагога, устраивает грандиозный скандал. Светлана Безродная: Она вообще сдержанный человек. Она так разозлилась, ужас! Она со мной три дня не разговаривала вообще. Папа в этом отношении удивительный был человек, всегда улыбался и не спорил, не спорил, хотя очень сильный, конечно, был... Дмитрий Кириллов: Переживал, но, наверное, мудрость какая-то, молчал. Светлана Безродная: Да, ну такое перенести и вообще остаться в живых и еще чтобы тебя все воры уважали – это тоже надо уметь. Дмитрий Кириллов: Раннее замужество дочери – это цветочки по сравнению с тем, что он пережил. Светлана Безродная: Конечно. Дмитрий Кириллов: У него уже столько зарубок на сердце было... Светлана Безродная: Да. Конечно, они... Папа только улыбался. Он понимал, что с мамой спорить бесполезно, улыбался. А мама очень была против этого, потому что... Она считала правильно, что «надо тебе сначала закончить». ЦМШ вообще почти только закончила, экзамен был, и поступала в консерваторию, а тут здрасте, приехали, она замуж выходит. Тоже все вот скоропалительно. Дмитрий Кириллов: Пройдут годы, брак Светланы и Игоря Безродного распадется, но останется прекрасный плод этого, как оказалось, некрепкого союза – сын Сергей, выбравший делом своей жизни музыку. Сергей Безродный, много лет проработавший солистом оркестра «Виртуозы Москвы», заслуженный артист России, стал гордостью Светланы Борисовны. За красавицей Безродной ухаживали многие видные и знаменитые мужчины, вот только простого человеческого счастья все эти дружбы и союзы не приносили. Но однажды, когда Светлана Борисовна уже перестала ждать личного счастья в своей жизни, появляется Ростислав Черный, журналист-международник, ставший главным человеком в ее жизни. Поздняя любовь оказалась самой что ни на есть настоящей. Светлана Безродная: Вы знаете, наверное, судьба надо мной сжалилась – вдруг появляется вот такой человек, вот как мой Слава. Это поразительно, потому что настолько мы близки по всему: по мировоззрению, по восприятию людей, по желанию помочь кому-то... Ну вот, понимаете, совпадение вот во всем. По-моему, так не бывает. Мы за 32 года ни разу не поссорились вообще. Вот это человек, который меня поражает все время. Я говорю: «Как это можно было стать международником, если у тебя абсолютнейший слух? Ты мог стать мировым музыкантом вообще!» Но, наверное, судьба так приготовила его мне, наверное. Дмитрий Кириллов: За 35 лет творческой жизни коллектив под управлением Светланы Безродной объездил полмира, и везде музыкантам «Вивальди-оркестра» сопутствовал успех. Сегодня же Безродной жизненно важно играть не в престижных залах Европы, а на полыхающем Донбассе, там, где беда и слезы, перед простыми людьми, истерзанными войной, мужественными и несломленными. Для Безродной сегодня важнее всего поехать с концертами в военные госпитали к нашим ребятам, участникам СВО, чтобы поддержать их боевой дух и залечить раны, полученные на фронте, прекрасной музыкой и поклониться им, настоящим героям нашего времени. «Вивальди-оркестр» всегда, как только какая-то необходима помощь или что-то, поддержать, вы там. Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Вы с ними, вы с Донбассом. Почему вы решили не сидеть в Москве, а ехать туда? Светлана Безродная: Это объяснить нельзя, понимаете. Вот это не какое-то желание – это необходимость. Я вот чувствовала, я не могу быть спокойной здесь, пока мы не поедем туда. Дмитрий Кириллов: Пришла беда в страну – вы сразу же поддержали нашу специальную военную операцию. Светлана Безродная: Да, конечно. Во мне слово «защитник», во мне понятие «защитник», наверное, так на всю жизнь и вбилось. Я всегда считала, что надо становиться, чтобы защитить и младших, и слабых, и в военных ситуациях, конечно, только чтобы наши побеждали. «Наши» – это было самое главное слово, кстати, у детей во время войны, «наши», вот. Это воспитание не проходит даром, просто так. Дмитрий Кириллов: Но вы сейчас видите лица наших ребят, в госпитале когда выступаете? Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Что это за лица? Светлана Безродная: Ой, это лица... Вы знаете, это ребята из 1941 года. Вот я не могу себе даже представить: вот абсолютно психология, разговоры... И я много с ними общалась, и писали они мне, и я им писала – абсолютно та же психология, что была у этих ребят, которые шли воевать в 1941–1942-х гг. Это поразительное какое-то стремление отдать себя, чтобы спасти всех остальных, потому что они по-другому не могут. Откуда они знают это? Вот меня удивляет. Откуда они знают подвиги вот этих вот ребят невероятных, Зои Космодемьянской, Матросова, всех этих? Откуда они это знают? Потому что они повторяют эти подвиги. Вот это для меня вообще какое-то открытие. Дмитрий Кириллов: А ваша музыка их сердца лечит и души. Светлана Безродная: Она не то что даже лечит, а просто я выхожу на сцену, я вижу зал... У них такие светлые лица, такие... Доброта... Не «добренькие», а доброта, мужественная доброта, она просто из их глаз струится, я не знаю, как сказать. Во всяком случае это те люди, которые победят обязательно. Они уже побеждают. Дмитрий Кириллов: За ними будущее, это будущее нашей страны. Светлана Безродная: Будущее обязательно за ними. Дмитрий Кириллов: Я вот смотрю сейчас на вас и понимаю: вот ваша лучезарная улыбка – это то, что необходимо нашим людям сейчас здесь, наверное, намного больше, необходимо быть здесь сейчас, в нашей стране, чем там, на Западе. Светлана Безродная: Конечно. Дмитрий Кириллов: Поэтому вы здесь, вы и ваши девчонки здесь нужны. Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Нашим ребятам, к которым вы приезжаете в госпиталь и даете концерт. Светлана Безродная: Да. Дмитрий Кириллов: Вы здесь нужны. Светлана Безродная: Да! Дмитрий Кириллов: Я хочу вам пожелать оставаться нужной много-много еще лет! Светлана Безродная: Это обязательно! Дмитрий Кириллов: Чтобы оркестр продолжал жить! Светлана Безродная: Да! Дмитрий Кириллов: Чтобы он развивался, чтобы были полные залы аплодирующие! Светлана Безродная: Будет, будет так! Дмитрий Кириллов: Чтобы вы дальше вдохновляли людей на новые победы! Светлана Безродная: Да, это будет обязательно, и всегда это есть, потому что я не могу, я из рода победителей. Дмитрий Кириллов: Победитель Безродная – только вперед! Спасибо! Светлана Безродная: Спасибо, Димочка, спасибо, мой дорогой!