Дмитрий Кириллов: Татьяна Догилева – самая любимая блондинка советского экрана. Яркая, смешная, лирическая, эксцентричная, такая разная. Способная рассмешить любого или довести до слез, заставиться задуматься или улыбнуться. Она терпеть не может, когда ее называют кинозвездой, поскольку знает истинную цену успеха и давно никому ничего не хочет доказывать. Догилева была и остается первоклассной актрисой. Татьяна Догилева – легенда советского кино. Татьяна Догилева: Да. А что? Вы хотите сказать, что не легенда? Дмитрий Кириллов: Легенда. Вы пересматриваете свои старые фильмы? Татьяна Догилева: Нет, не пересматриваю. Дмитрий Кириллов: Вы так же, как Маргарита в «Мастере», поименно помните всех своих критиков? Татьяна Догилева: Многих, да. Дмитрий Кириллов: А правда Питер Штайн сказал: «Догилева – бриллиант»? Татьяна Догилева: Мне лично он это не говорил. Мне донесли. Он посмотрел репетицию. И якобы после репетиции он сказал: «Это бриллиант». Дмитрий Кириллов: А Меншиков взял и уволил из Театра Ермоловой. Было? Татьяна Догилева: Да. Я написала заявление в связи с выходом на пенсию по старости. Наверное, так. Я забыла. Дмитрий Кириллов: Ваши родители были заядлые театралы, и они готовили вас к поступлению в ГИТИС? Татьяна Догилева: Нет, конечно. Мои родители были выходцами из деревень. Закончили ПТУ в Москве. И крайне редко ходили в театр. Дмитрий Кириллов: Татьяна Догилева всегда востребована. Не было ни одного года простоя? Татьяна Догилева: Нет, бывали. Не такие легендарные, как некоторые актрисы себе приписывали, но бывало. Дмитрий Кириллов: Благодаря тому, что вы легенда советского кино, теперь вам кастинг не требуется. Все молодые режиссеры вас берут не глядя? Татьяна Догилева: Я езжу все время на кастинги. Они нас не знают. Я уже к этому спокойно отношусь. Дмитрий Кириллов: А правда, что сюжет «Интердевочки» писали для вас? Татьяна Догилева: Это Кунин утверждал. И назывался он «Фрекен Танька». Дмитрий Кириллов: Но вы решили не идти сниматься. Почему-то отказались? Татьяна Догилева: Мы не сошлись. Интрига была страшная. Дмитрий Кириллов: Вы были на необитаемом острове, да? Татьяна Догилева: Два раза. Дмитрий Кириллов: И прыгали в океан с вертолета. Понравилось? Татьяна Догилева: Очень. Это было безумно страшно. Но это одно из самых ярких впечатлений. Дмитрий Кириллов: У вас есть разряд по художественной гимнастике. Татьяна Догилева: Да, второй точно. И половина первого. Потому что когда я занималась, почему-то на первом надо было 2 года заниматься. Дмитрий Кириллов: С таким характером и упорством можно в принципе и олимпийской чемпионкой было стать. Татьяна Догилева: Нет. Не пошло. Высшее достижение у меня было 2 место на каком-то кустовом… Несколько районов – куст. Я помню, я стояла на ступеньке. Я закончила институт. Очень шумный дипломный спектакль «Беатриче». И про меня пошел слушок. Дмитрий Кириллов: Захаров услышал, да? Татьяна Догилева: Как он говорил, что его попросил прийти мой педагог, с которым они были знакомы, Владимир Наумович Левертов. Он сказал, что у меня такая девочка есть, приходи посмотреть. Вот он пришел, посмотрел. Первый акт он посмотрел, сказал: «Все понятно». И пригласил попробовать порепетировать спектакль «Жестокие игры». Он сказал: «У меня есть исполнительница, но вы будете второй». Он сам не репетировал. Другой режиссер разминал материал. И вот я ходила, делала вид, что мы репетируем. А потом на эту же роль меня пригласил Товстоногов, потому что его доверенное лицо, завлит Дина Морисовна Шварц, посмотрела и пришла в восторг от меня, сказала: «О, какая девочка!». И он сказал: «Берем». И там тоже началась какая-то интрига. Короче, как только Захаров узнал, что меня берет Товстоногов, он меня повел к директору подписывать о поступлении в театр. Дмитрий Кириллов: Если посмотреть на вашу творческую биографию, посмотрите, у вас Захаров, Фокин, Штайн. В кино – Рязанов, Бортко, Райзман. Татьяна Догилева: Мотыль. Дмитрий Кириллов: Мотыль. Вот такие имена громкие. Вам очень повезло с режиссерами. Татьяна Догилева: Время такое. Конечно, были какие-то и блатные. Куда же без этого? Но в принципе нормальный режиссер искал актрису, которая сыграет. От этого многое зависит. Такое время было. Дмитрий Кириллов: А как сейчас играть у новых режиссеров? Два месяца курсы окончил повышения квалификации и начинает подбирать актрис, на кастинг приглашает. Татьяна Догилева: Должна сказать, что иногда появляются хорошие сценарии. Я сейчас все больше комедийных играю, острохарактерных. И вдруг присылают безумно какие-то смешные пилотные серии. Я думаю: «Да нет. Они же не снимут так. Сейчас же будет какая-то плохая комедия». Но мне все равно агент сказал: «Нет, езжайте». Я приезжаю туда. А там очередь. Актеры и актрисы стоят. Я понимаю, что это как раз идут типажи. Не чтоб смешно играть, а типажи. И те типажи, с которыми я не согласна, что в этом сценарии надо. И я к нему захожу. Такой молодой человек в шортах и в сланцах говорит: «Здравствуйте. Я режиссер». Я говорю: «Не бывает таких режиссеров. Я не видела таких режиссеров». Я ему что-то прочитала. А у меня две реплики. Он что-то сказал… Я говорю: «Ладно, ага». Они меня не утвердили, я так думаю. Дмитрий Кириллов: Ну, еще бы. Татьяна Догилева: Я выхожу. И стоит актриса, с которой мы не виделись очень много лет, но где-то снимались. И мы знаете, как сумасшедшие актрисы. Они всегда почему-то в этот момент испытывают дикое счастье от встречи. Дмитрий Кириллов: В другой ситуации этого бы не было. Татьяна Догилева: Нет. «О-о-о-о! Ты куда? Ты сюда. Я сюда». Я говорю: «Мы, наверное, на одну роль». Она помоложе. Она говорит: «Нет». А ассистентка 20-летняя стоит и говорит: «На одну». Та кричит: «Я не пойду». Я говорю: «Иди смело. Я не подхожу». Дмитрий Кириллов: Ваша идея попробовать себя в качестве режиссера, ваш первый спектакль. Это был 1998 год. Вот 20 лет уже этому спектаклю – «Лунный свет, медовый месяц». Татьяна Догилева: Да. Дмитрий Кириллов: Вы отдавали себе отчет, что могут, как воронье, налететь критики, начать клевать? На ваш взгляд, что им так сильно не понравилось тогда? Татьяна Догилева: В определенный момент актрисы сходят с ума и начинают либо преувеличивать свое место в искусстве, либо хотеть стать режиссерами. Понимаете? Оказалось, что я лучше всех все знаю. И мне казалось: «Ну что, он не видит, что музыка не та? Ну что, он не видит, что это не то?». Вот так я говорила. Когда хочется сделать спектакль или фильм, там еще есть какая-то загадка, почему тебе хочется. Сейчас-то мне не хочется. Дмитрий Кириллов: А был период, когда очень хотелось и делали? Татьяна Догилева: Разрывало. А дальше-то мы ничего не знали. И нас обманывали со страшной силой. Денег много было. И мы были такие Буратины с деньгами. Спонсор нашелся. Такое время было. И дал много денег. Прямо в пакете. Дмитрий Кириллов: Удобно. Кэш. Татьяна Догилева: И вместо того, чтобы, как я хотела, в маленьком зале для маленького количества людей показать свой маленький опыт, у меня премьера была на исторической сцене МХАТа. Ну, кто бы в меня не плюнул и не ударил? Я бы сама первая сейчас себя ударила и сказала: «Ты чокнулась?». А тогда так сложилось. Либо мне выпускать там, либо не выпускать вообще. Меня обманули все. Просто все. Конечно, критики и писали: «На исторической сцене…». И все, конечно, рассыпалось там. Я помню, один раз не выучили артисты у меня тексты – Стеклов, Маковецкий. И я на них чуть-чуть покричала: «Вы с ума сошли?». Они сказали: «А мы завтра не придем». Дмитрий Кириллов: Режиссер же имеет право сказать. Татьяна Догилева: Но я не имела. Все, дальше был только пряник. А Наталья Гундарева, с которой я имела честь репетировать, она вообще говорила: «Я не буду этого делать». Я говорила: «Почему?». Она говорила: «А ты сама не понимаешь, что это ужасно?». Первый спектакль был позорным. Это было ужасно. Вы не представляете, сколько я пережила. Несколько лет жизни – это было точно. Я вообще очень благодарна этим своим опытам. Потому что я посмотрела на все это с другой стороны. И объемнее увидела все это наше занятие. Дмитрий Кириллов: Кто в вашей жизни был тот человек, который взял вас за ручку и сказал: «Таня, ты суперталант. Ты будешь настоящей артисткой». Татьяна Догилева: Нам даже нельзя было не то что говорить «ты суперталант», а даже запрещено слушать было, когда тебе так говорили. Дмитрий Кириллов: То есть это было неприлично? Татьяна Догилева: Неприлично. Можно было сказать «хорошо». Я могла сказать актрисе или актеру «Ты сегодня гениален», но это в рабочем порядке. А чего-то такого… Знаете, один скажет «талантливый», а другая говорит: «Боже, она такая страшная». Дмитрий Кириллов: Каждый может что-то сказать. Кто-то скажет: «Вы не телегеничная». Татьяна Догилева: Я была очень не кино… Да, я была с клеймом некиногеничности. Дмитрий Кириллов: А что их не устраивало в вашем образе? Татьяна Догилева: Дима, все. Во-первых, не устраивал типаж. Потому что такая характерная героиня – это не очень же тогда было. Я же пробовалась на голубых лирических героинь, и никто меня не утверждал. А когда попривыкли и к лицу попривыкли, ну надо же честно сказать, что лицо для камеры хорошо с такими мелкими и скульптурными чертами лица, да? Когда с любой стороны. А когда много щек, мало глаз, то… Поэтому приходилось брать талантом. Я получаю сценарий «Блондинка за углом» Александра Червинского. Читаю и понимаю, что это какой-то экстраординарный сценарий. Как я тогда говорила – «это настоящее искусство». Чтобы не провалился фильм, нужна героиня. Группа рассылает. По всему Советскому Союзу тогда искали. По театрам рассылает. Я видела это письмо. «Нужна очень красивая и очень талантливая». Нет, это все. Где невероятная красота, мне был непроходняк. И поэтому у меня уже была такая политика. Я ехала на пробы, но я уже играла так, как мне хочется с незнакомыми режиссерами. Мне казалось, что мои сильные стороны – эмоциональность, энергия и переход от смеха к слезам. Я это использовала. И шпагат. Я сыграла что-то, свой штамп какой-то, вот это все, и уехала. И Бортко очень мучился с выбором актрисы. Это он рассказывает. Говорит: «Звонит вдруг папа мой и сиплым голосом говорит: «Я знаю, кто тебе нужен. Тебе нужна Дюгилева»». И он начал искать Дюгилеву. Когда она появилась и так себя повела, сказала: «Я не буду играть то, что вы мне тут говорите. Я буду играть то, что я хочу», вот это он все-таки то, что папа сказал, он решил… Дмитрий Кириллов: Отложилось у него это? Татьяна Догилева: А у вас бы не отложилось, что ли? Дмитрий Кириллов: Конечно. Татьяна Догилева: И вдруг звонят и говорят: «Вторые пробы». А у меня тоже было правило не езжать на вторые пробы, потому что не возьмут. Если берут, то уже ясно, что с первых берут. А я была ранена вот этими отказами, непрохождением проб. У меня было очень много проб, где меня не утверждали. Почему я поехала? Может быть, в этом судьба была, что я поехала на вторые пробы. И меня не очень хотели утверждать, потому что туда пробовалась Александра Яковлева. Она тогда была у нас первая красавица после «Экипажа». И ее хотел очень директор студии. Но утвердили меня. Меня директор студии «Ленфильм» вызвал и так смотрит на меня и говорит: «Вот, вас утвердили». Я говорю: «Да». – «А ведь другие пробовались». – «Да». – «Очень хорошие пробовались». – «Да. И что?». – «Ну, вы уж старайтесь». А Миронов говорил: «Как я надеялся, что Яковлеву утвердят. Мне она так нравится. Танечка, почему вас утвердили? Там же написано – красавица. Разве вы красавица, Танечка?». Но, знаете, на самом деле он меня, конечно, страховал. Но, боже мой, если внимательно посмотреть, как он отыгрывает! Да вообще они все прекрасны – и Ханаева, и Марк Исаакович Прудкин, и Елена Соловей. Это абсолютнейшее счастье, абсолютнейшая доброжелательность. Как они меня на равных приняли! На равных. И первые шли на общение. Можете себе представить? Нет, они удивительные. И Андрей тоже, конечно, был. Вот это поколение, которое старше нас. Мы тоже неплохие. Но старше нас – они изумительные. Дмитрий Кириллов: Вы работали с Гурченко. Не каждая актриса могла как-то пристроиться и быть в комфортном тандеме. Татьяна Догилева: Какой тандем? Она приехала и делает вид, что меня не знает. «Какая-то ходит тут». Я не обижалась. Я почему-то вообще никогда не обижалась на больших актрис. Я их так любила как явление… Дмитрий Кириллов: Потому что образ есть такой. Татьяна Догилева: Что мне даже… Вот она делает вид, что меня не замечает, хотя я понимаю, что она должна меня как-то замечать. А Калягин разговаривает со мной, шутит что-то. И поскольку она видит, что Калягин со мной общается, то вдруг и она с определенного момента… А у нее был тогда самый пик второго ее возрождения. Она была прекрасна. Она собирала чуть ли не стадионы, ездила, пела. Снималась в двух фильмах параллельно. И она говорит: «Ну что, Таня, то мы играли подружек, теперь я твою маму играю. В следующем фильме буду играть твою бабушку». Я говорю: «Да нет, Людмила Марковна, это я буду играть вашу бабушку, а вы мою внучку». И она сказала «Ха-ха-ха-ха» и допустила до общения. Дмитрий Кириллов: Вы родились в Текстильщиках? Татьяна Догилева: В Текстильщиках. Дмитрий Кириллов: Такой рабочий район. Родители радовались, что вы вырвались в актерскую среду? Татьяна Догилева: У родителей вообще была идея фикс, чтобы дети получили высшее образование. Потому что сами они были рабоче-крестьянскими людьми. Дмитрий Кириллов: На заводе работали, да? Татьяна Догилева: Папа был слесарь. Мама была токарь по образованию. Но не работала она никогда токарем. Очень боялась всех этих станков. И поэтому работали, как могли, и мечтали, чтобы у детей было высшее образование. Дмитрий Кириллов: Чтобы они не пошли по стопам родителей. Татьяна Догилева: Чтобы у них была какая-то другая жизнь. Дмитрий Кириллов: У вас был свой режиссер, который из картины в картину вас снимал? Татьяна Догилева: Не было, представляете? Никто не хотел со мной по второму разу дело иметь. Дмитрий Кириллов: Ну, ладно. Все-таки Рязанов попробовал маленькую роль, а потом дал «Волшебную мелодию для флейты». Татьяна Догилева: Да. Сначала я к нему попробовалась в «О бедном гусаре замолвите слово». И нас с треском не утвердили никого из трех – Удовиченко, Абдулов и я. А потом «Забытая мелодия для флейты». И там опять очень долго искали героиню. Я уж не знаю, сколько он пробовал, но думал он… Через полгода только мне сказали, что ты будешь сниматься. И первые 10 дней я жила в ощущении, что меня прогонят. Дмитрий Кириллов: Сидит режиссер, от которого сомнения какие-то веют, да? Татьяна Догилева: Да какие сомнения веют, если мы снимаемся на улице Мясницкой (теперь), а он кричит в мегафон, толпой командует, и забывает, что он включен: «Да что за артистку взяли? Ни рукой, ни ногой пошевелить не может». Ему… «Тихо, тихо». – «Да что тихо, если это правда?». Нет, это нормально. Это такая профессия. И что ты, пойдешь биться куда-то в истерике? Нет, ты идешь и снимаешься. Поэтому когда мне говорят «у актеров тонкая кожа», я говорю: «С тонкой уже давно все умерли или ушли из профессии». Дмитрий Кириллов: Но опыт работы… Сколько? 100 серий «Люба, дети и завод». Татьяна Догилева: Нет, 70. Дмитрий Кириллов: 70 серий. Татьяна Догилева: Нас закрыли. Дмитрий Кириллов: Вот такой опыт – в ситкоме сниматься. Это была авантюра с вашей стороны? Вы понимали, на что вы шли вообще? Татьяна Догилева: Нет. Никто не понимал. Мы не знали, что такое ситком. Я думаю, сыграю напоследок героиню. Я уже чувствовала, сколько лет мне было. И думаю: «Ну, вот, я сыграю героиню напоследок, и все». Я думала, это обыкновенное кино. Дмитрий Кириллов: Многосерийная мелодрама. Татьяна Догилева: Я думала, это кино. Это 12 часов и 4 камеры. И ты с утра до ночи… Я текст на руки взвешивала. Мне приносили, и я его вот так взвешивала и понимала, сколько будет часов. Мне плохо было. Меня начинало трясти. Я начинала плакать. Я выгорела. Я все подорвала напрочь. Так что стоило ли это… Я там заработала что-то? Конечно. Дмитрий Кириллов: Это никаких денег не стоит. Татьяна Догилева: Но я так думаю, что я потратила больше. У меня до сих пор ведь шлейф тянется. И таблетки, и проблемы, и все. Я не иду теперь на большие роли. Я не настолько люблю кинематограф теперь. Нет сейчас этих ролей. Да я и не пойду. Это тяжело. Зачем мне это? Я хочу жить, как мне нравится. Это ужасно, когда встречают актрису и говорят: «Здравствуй». – «Привет». – «Ну что, работаешь?». Это ужасно. Понимаете? Это ужасно. Потому что кажется, что ты без работы – тебя нет. А я есть. Дмитрий Кириллов: И жизнь продолжается. Татьяна Догилева: Да. И я не хочу убиваться на работе. Если мне приносит удовольствие 2 съемочных дня в месяц или 3, пусть лучше будет это. Я никогда не впрягусь ни в какую большую… Я хочу заниматься тем, чем я хочу и чем могу. У меня не сильно хорошее здоровье. Тем не менее, я благодарю вас за беседу, благодарю канал. Дмитрий Кириллов: Спасибо вам. Татьяна Догилева: Удачи и счастья зрителям Общественного телевидения.