Дмитрий Кириллов: Валерий Яременко – легкий, пластичный, музыкальный, зажигательный. Он – настоящая звезда Театра Моссовета. Яременко на сцене словно рыба в воде: отними у него сцену – он и дышать-то не сможет. Театр – его среда обитания, где есть место победам и испытаниям, где творческие муки сменяются мгновениями счастья и за многочасовыми репетициями приходит оглушительный успех. Валерий Яременко – настоящий талисман мюзикла «Иисус Христос – суперзвезда». Визитная карточка актера – роль Иуды Искариота. Тысячу двести раз Яременко выходил на сцену в этой роли, и эта цифра растет, ведь жизнь спектакля, разменявшего давно уже четвертый десяток лет, продолжается. Валерий, вы – герой «Моей истории»! Я очень рад вас видеть! Валерий Яременко: Спасибо за приглашение! Дмитрий Кириллов: Я давно слежу за вашим творчеством. 38 лет в одном театре... Валерий Яременко: С 1986 года, да, с 1986-го. Дмитрий Кириллов: В одном театре. Не изменял! Так, ходил как-то... Валерий Яременко: Кто не изменял? Изменял! Я люблю изменять своему театру. Дмитрий Кириллов: Но изменял так легко, интеллигентно. Валерий Яременко: Да. Дмитрий Кириллов: При всем при этом постоянно вот в этом родном доме вы находитесь, в Театре Моссовета. Валерий Яременко: Да, конечно. Дмитрий Кириллов: Такой человек, который всю жизнь в Театре Моссовета. Это сейчас уже мэтр, но многие годы был именно рабочая лошадь, потому что на ваших плечах держалась просто ну половина репертуара театра. Валерий Яременко: Ну, не лошадь – конь, скажем так. Дмитрий Кириллов: Валерий Яременко родился в городе русских моряков Севастополе, особенном месте на карте России. Там, где каждый метр земли – это живая история нашей страны, и формировался характер мальчишки. Как же стать героем? Может быть, подержать руку над огнем? Тогда Валера обжегся сильно. Он плакал, что не способен терпеть боль. Зато он мог часами разговаривать с птицами и насекомыми. Впечатлительный ребенок, оказывается, набирал коллекцию эмоций, бесценный актерский материал, и к тому же все время кого-то смешил. Родители смирились, что в семье растет настоящая звезда театральных подмостков. Вот человек рождается и понимает, что он уже артист. Вот вы родились, сколько там, маленький мальчишка бегал... Валерий Яременко: Да, и в детстве понял это, понял сразу же. Сейчас не существует этого формата... нет, в Москве появляется, конечно, но это все не то... вот звездное небо, ты сидишь на площадке, смотришь кино... Летний кинотеатр – это невероятный формат, потому что вот эти запахи крымские наши, и ты смотришь кино, и рядом люди семечки щелкают, в кулечек, чтобы не сорить... Дмитрий Кириллов: Теплый ветерок... Валерий Яременко: Да. А иногда, когда нет билетов, вот ну нет билетов, можно было там как-то по дереву на акацию залезть, тебе помогут друзья, чтобы можно было посмотреть через стенку... В общем, это невероятно романтическая история. Это благо, что мы жили напротив и можно было прибежать раньше, занять, взять свой, например, пирожок, который бабушка сделала, там шелковица рядом, и... В общем, это счастье. Вот говорят, счастливое детство у кого-то, – у меня было счастливое детство во всех отношениях. Потом, с братом мы любили ходить. Я его учил правильно ловить стрекоз, потому что вообще стрекозу очень трудно поймать, вот именно вот эти вертолетики. Если ты идешь и говоришь, как в каком-то монологе: «Милая моя, дорогая стрекозка! Ты не волнуйся, ты посиди немножко...» И пока ты вот это микроскопическими какими-то движениями идешь, и потом пух! – за хвостик, и ты уже поймал. Потом мы их отпускали, но вот это, рассмотреть ее эту замечательную физиономию с этими огромными глазами, которые вращаются, – это было невероятное познание не только мира, но и самого себя. Мы переехали на новую квартиру. Ну как, это было после коммунальной квартиры, мама от завода получила двухкомнатную... Ну это маленькие такие комнатки, но мы были счастливы. Приусадебный участок, где есть тоже у нас а-ля дача такая, где персики, где вишни, это все твое... Кошка... Мы открыли дверь, кошка сидела нас ждала уже... Дмитрий Кириллов: Да-да-да. Валерий Яременко: Она с нами так и осталась и проживала всю свою жизнь. Наш папа был моряк загранплавания и, в отличие от контингента людей, которые рабочие завода, было видно, что у нас какая-то другая одежда... Дмитрий Кириллов: Модненькие. Валерий Яременко: Модненькие были мы. Папа один раз купил маме платье какое-то в Гонконге, т. е. тогда... Дмитрий Кириллов: Не где-нибудь. Валерий Яременко: В Гонконге. Как-то матросы стали говорить, что Яременко купил какое-то невероятное платье, и капитан ему предложил ковер вместо этого платья. Дмитрий Кириллов: Жене, наверное, захотел взять. Валерий Яременко: Да, ну естественно. А ковер – это по тем временам целое состояние, потому что его можно было в комиссионку принести... Дмитрий Кириллов: Это же богатство. Валерий Яременко: Это богатство, да. Дмитрий Кириллов: Стенка, ковер, да-да-да. Валерий Яременко: Да-да-да. И папа тогда сказал: «Да что моя, хуже капитанской? Вот моя будет ходить в таком платье!» Дмитрий Кириллов: «Понял?» Валерий Яременко: И вот женщина одна подошла к ней как-то и сказала: «Как я вам завидую! Какой у вас муж! Как он вас любит, как одевает! Младшенький у вас такой замечательный! Старший, правда, больной...» Мама говорит: «А что такое? Что случилось? Почему больной? Почему вы так говорите?» Она говорит: «Ну, он же у вас немножечко на голову...» Она говорит: «Нет, не обращайте внимания, это он морды просто крутит-вертит, это он артист у нас». Мы делали «Кабачок «13 стульев»», и я пани Монику делал. Я потом, когда мне судьба подарила встречу, спектакль с Ольгой Аросевой, я ей говорю: «Вы представляете...» Дмитрий Кириллов: Вы встретились когда с Аросевой? Валерий Яременко: Мы играли с ней, я играл ее внука, она была моей бабушкой в спектакле, и я ей рассказывал: «Вы понимаете, я Монику делал в детстве!» – копировал ее, прически эти делали... Потому что мы делали тогда, прямо в нашем этом приусадебном участке мы продавали билеты... У мамы всегда летели иголки, у нее швейная машинка была, летели иголки, она не могла понять почему, – а мы брали тетрадку и прошивали, вжух, чтобы отрывать вот эти вот, «Контроль», и писали там «10 копеек», «15 копеек»... Дмитрий Кириллов: Как в театре все. Валерий Яременко: Как в театре, да. Дмитрий Кириллов: Мама – какая она была, Валентина Николаевна? Валерий Яременко: Ой, Валентина Николаевна была хохотушка, веселая! Дмитрий Кириллов: Артистичная она была? Валерий Яременко: Ну так, извините, ее брали без экзаменов в ГИТИС, но ее дедушка мой не пустил. Дмитрий Кириллов: «Нечего делать артистке». Валерий Яременко: Он сказал: «В семье пролетариата шансонетки не будет». Поэтому я – несбывшаяся мечта моей мамы, которая пела, и у папы был шикарный голос, и вот мы все... И дедушка пел... Дедушка мой, Николай Новицкий, я по маме Новицкий... Я сначала думал: может, мне, когда я артистом стану, Новицким стать? Дмитрий Кириллов: Валерий Новицкий. Валерий Яременко: Валерий Новицкий, звучит. Дмитрий Кириллов: Ну прямо афиша. Валерий Яременко: Да. А потом я подумал: боже мой, нет, я не предам отцовскую свою харизму такую, я буду Яременко. Новицких много, а вот Яременко не так много, именно Я́ременко. Дмитрий Кириллов: Музыкальные способности у Валерочки Яременко проявились еще в раннем детстве. Первые овации мальчик получил в детском саду, исполнив свой коронный номер «По малину в сад пойдем». А вот однажды воспитательница заставила его петь песню про птичку... Валерий Яременко: Я не успеваю выучить слова про эту птичку, и мне не нравится эта птичка, мне нравится вот «По малину в сад пойдем». Дмитрий Кириллов: «По малину в сад пойдем, в сад пойдем, в сад пойдем...» Валерий Яременко: «В сад пойдем, в сад пойдем», да. Мне ставили табуреточку, я становился в этих шортиках... И я знал уже, что я сделаю, я чувствовал себя свободным. Дмитрий Кириллов: Уже номер был готов. Валерий Яременко: Да, это хит был. Дмитрий Кириллов: Вот именно. Валерий Яременко: Хит, который проверенный. Сказали бы: «Какой гениальный мальчик! Он поет «По малину в сад»!» А тут, значит, какая-то птичка... И я помню до сих пор вот этот ужас... это комплексы, которые потом остаются у тебя... как я стою в этом одиноком [], сидят какие-то дяди, тети, но их немного было... но я стою один, одинокий и понимаю, что я обезоружен, у меня нет вот этой моей ударной силы, и я должен про эту птичку. И я стал петь: «Птичка над моим окошком Гнездышко свила как крошка...», а дальше слова, что-то (вот до сих пор не могу): «То цветочек, то соломку Тащит в гнездышко свое». А я спел: «То березу, то рябину Тащит в гнездышко...» И вот когда я... А у меня сразу же ассоциативный ряд, что вот эта птичка маленькая, она вдруг превратилась в птеродактиля, который березу, рябину... И у меня истерика случилась. Дмитрий Кириллов: Во воображение! Валерий Яременко: Я стал плакать, кричать... Ну, меня вывели, сказали, что мальчик способный, но немножко нервный. Дмитрий Кириллов: Детсадовская боль утихла, и желание быть артистом вновь вернулось к ребенку. Впереди занятия по классу аккордеона в музыкальной школе, работа в настоящем оркестре при дворце пионеров. Шло время, учителя уже тогда предлагали Валере получить специальное музыкальное образование, но юноша был непреклонен: «Я буду учиться только в театральном!» – и поехал поступать в Днепропетровск. Валерий Яременко: От Севастополя это ближайшее училище. Просто родители испугались. Было, что они не верили, что это возможно... Дмитрий Кириллов: Блат нужен, да? Валерий Яременко: Ну, исходили, что «как, в Москву или в Киев поехать – да вы что?», «в Ленинград без никого?», никто там... Дмитрий Кириллов: Никто не шепнет никому. Валерий Яременко: Да. И вот с моей одноклассницей Элочкой Гейхман, которая тоже... Все знали, что вот в нашем 10-м «А» есть два артиста, Яременко и Гейхман. И мы с ней... Дмитрий Кириллов: Делегировали. Валерий Яременко: Да. Ее папа посадил нас на свое, по-моему, желтое «Жигули» и повез нас в Днепропетровск. И мама была счастлива, что я под присмотром, и было где остановиться. И мы вместе поступили. Дмитрий Кириллов: «Яременко, беги отсюда! Днепропетровск для тебя – это слишком мелко!» – так настраивал Валерия на будущие победы его педагог по актерскому мастерству Виталий Ковалевский. Учитель оказался прав: пройдет время, и Валерия Яременко возьмут в ГИТИС. Ну а пока пришло время идти в армию, и Яременко стал ведущим артистом в легендарном Ансамбле песни и пляски Черноморского флота. Что такое Ансамбль Черноморского флота? Это вот, видимо, та практика, когда выходишь уже на сцену, «э-э-эх»? Валерий Яременко: Я застал золотую такую эпоху ансамбля. Нас, срочников, было 40 или даже плюс-минус... 40 человек, по-моему. Молодые ребята, кто-то после консерватории, кто-то после училища музыкального... Ну, естественно, все танцующие у нас, это не просто «у парня данные» – нет, хореографические училища. Актеры, кто-то из актерских. Прекрасный хормейстер Олег Шерстюк, который тоже уже ушел из жизни, научил меня слышать партнера, и это не только для певца, но и как для актера это очень важно. Потому что у нас часто актер солирует на сцене, «никого не вижу, не слышу, только...». Дмитрий Кириллов: Конечно, «только я и все». Валерий Яременко: Да. А здесь хор позволяет тебе не просто построить интервал, а услышать, и не громче, не тише, а чтобы попасть вместе... Вот это чувство партнерства... Я благодарен всем этим людям. Дмитрий Кириллов: В Москву Валерий Васильевич Яременко ехал, как ему тогда казалось, уже состоявшимся артистом, вот только проблема была одна, какой театральный вуз в Москве его выберет. То, что его возьмут во все институты сразу, сомнений не было у Валерия никаких. Валерий Яременко: Первым меня обрубил сам Царев Михаил Иванович. Дмитрий Кириллов: Это в «Щепке»? Валерий Яременко: В «Щепке», да, я в нее поступал. Просто я очень нагло себя вел, как я сейчас понимаю. Я был такой самоуверенный, такой, что... Я приходил, как бы «кто здесь будет меня брать?», понимаете, вот с таким... Никаких не было у меня сомнений, у меня не было ни волнения... Вот такая уверенность была. Дмитрий Кириллов: Что уже приняли. Валерий Яременко: Да. Дмитрий Кириллов: А что Царев? Валерий Яременко: Я стал читать, вроде так смотрят, нравится, вижу, как бы реагируют. И всех почему-то поставили танцевать, там такая небольшая сцена была. Мы стали танцевать, а я увидел, там герой был один, такой вот именно типичный герой, высокий, красивый... Я рядом с ним вообще такой шибздик. И что-то, был какой-то стул, который мешал... Я как-то через этот стул очень классно перекрутился, сделал такой а-ля трюк... Понимаю, что я делаю это грациозно... Делаю пируэт, разворачиваюсь и вот так со всей дури ударяю этого парня по лицу рукой. Ну, не специально, но так бах! И он, бедный, весь как-то так стушевался, а я как остался, я такой и остался: вот он я! Такая пауза... И Царев задает вопрос: «Вот скажите, Яременко... Вы Яременко?» – «Да». (Он спросил, ему ответили.) Он говорит: «Здесь написано, что вы в Ансамбле песни и пляски служили, – вы что там, танцевали?» Я так думаю: а, yes! Я говорю: «Нет, я там пел. Не обращайте внимания, это природные данные», – т. е. вот так вот я Цареву! Дурак! Дмитрий Кириллов: «Я еще не то могу». Валерий Яременко: Ну да. И вот посмотрели, я вышел из аудитории, понял, что я поступил. Вышел человек вслед за мной и мою фамилию не назвал. И я в таком сомнении... И вдруг выходит другой парень и говорит: «Яременко кто?» Я думаю: а, все, взяли на II курс. Я подумал: наверное, уже... Дмитрий Кириллов: Первый уже... Валерий Яременко: Первый уже как бы... Я такой идеальный... Он говорит: «Михаил Иванович сказал, что вы парень способный, но хамов на курсе он не потерпит». Дмитрий Кириллов: Холодный душ от Царева пошел на пользу. Яременко загнал в угол амбиции и, включив актерскую интуицию, нацелился на ГИТИС. Учеба в актерской группе на режиссерском курсе у Бориса Гавриловича Голубовского стала счастливым временем постижения профессии. Вот диплом получил ГИТИСа – надо же где-то распределяться, надо где-то показываться. Валерий Яременко: Ну, я понимал, что в Театр Гоголя меня в любом случае возьмут, потому что Борис Гаврилович как бы возьмет меня, хотя он уже не был главным режиссером, но как бы я понимал, что оно есть, потому что я к тому моменту стал москвичом... Сейчас уже нестрашно говорить об этом, но я сделал фиктивный брак просто для того, чтобы быть москвичом, потому что нас предупредили... Дмитрий Кириллов: Не будет прописки московской – гуляй. Валерий Яременко: Не будет – значит, не будет. Это, конечно, не касалось таких больших театров, как МХАТ, о котором я даже... Дмитрий Кириллов: Не смотрел в ту сторону. Валерий Яременко: Даже не смотрел в ту сторону. Моссовет, на который тоже не обращал никогда внимания... Дмитрий Кириллов: Там такие мэтры... Валерий Яременко: Да. Ну как так? Я что, с Пляттом, с Раневской буду там? Да вы что? Дмитрий Кириллов: Разве мог представить молодой актер Валерий Яременко, что его не только примут в труппу легендарного Театра Моссовета, да еще дадут гримерку Любови Орловой? Что мэтры театра, народные артисты Леонид Марков и Сергей Юрский обратят на него внимание? И если с Марковым дружбы не случилось, поскольку Валерий тогда совсем юный, неопытный и не знал, как себя вести с мэтрами, то с Сергеем Юрским все сложилось счастливо. Юрский взял Яременко под свое крыло, по-отечески заботился о Валерии, понимая, что таланту надо помогать, чтобы бездари не сожрали. Валерий Яременко: Для меня Сергей Юрьевич оказался таким ангелом-хранителем. Я был в потрясении, что я получил внимание такого человека, именно человека, я уже не говорю об актере, режиссере... Казалось, если что, я мог бы сказать: «Я вот Юрскому расскажу, он тебе даст!» То есть, понимаете, как к папе, как к папе. Дмитрий Кириллов: Как к отцу. Только пришел к Театр Моссовета, первые спектакли, и там же кругом большие артисты сразу на сцене. Это же можно в обморок упасть! Валерий Яременко: Ну, вы знаете, я в обморок падал... Дмитрий Кириллов: А, прямо падал физически? Валерий Яременко: Прямо реально. «Суд над судьями» у нас был спектакль, я был солдат американский, жвачку жевал почему-то, казалось, что это... Дмитрий Кириллов: Ну если американский, значит, с жвачкой. Валерий Яременко: И я так выхожу с этой жвачкой и чуть не подавился, вижу, там... Я как увидел этот иконостас: Жженов сидит, Плятт, Адоскин выходит... Понимаете, ну все, у меня темно в глазах... Я думал долгое время, что я профнепригодный, что... Вот я боялся сцены просто. Я потом даже выходил на сцену просто, до спектакля походить вот, чтобы потрогать... А потом уже все нормализовалось. И на сегодняшний день я не боюсь – меня тянет как магнитом на сцену, просто тянет выйти! Дмитрий Кириллов: Играть на одной сцене с Марковым, Бортниковым, Юрским – это уже не просто актерская школа, а настоящая академия. А когда сама Ольга Остроумова предлагает тебе роль, это ли не настоящее счастье? Валерий Яременко: Я играл с ней в спектакле «Завтрак с неизвестным» молодого парня, который вот случайно, волею судьбы оказался с этой красивой женщиной. И там был момент, когда я разрывал на ней эту блузку... Начинал с этого. Потом у нас был спектакль «Серебряный век», где мы встречались в сцене, но как-то особо не было плацдарма разыграться. А вот уже в «Путешествии с тетушкой» я был любовником Остроумовой, негр Шекспир. И мне так это было приятно, что Ольга Михайловна меня позвала в этот спектакль... Потому что я когда прочел эту пьесу, мне показалось, что мне это не нужно на тот период, тем более я был очень занят, а Ольга Михайловна позвонила и сказала, что я ей нужен. Я думаю: боже мой, я нужен Остроумовой! Дмитрий Кириллов: Остроумова звонит! Валерий Яременко: Это же счастье! И все, я нашел, я разгреб где-то там, «хорошо», и с удовольствием играл этот спектакль и ощущал себя... «А знаете, кого я играю? Я играю любовника Остроумовой!» У нас Остроумову, по-моему, все любят. Знаете, у нас есть категория артистов, которых, допустим, мало кто любит, может быть, а есть категория, которых все любят. Как у нас Саша Леньков, например, который ушел уже давно из жизни, но такое ощущение, что он не уходил, просто у него, якобы вот ну нет сейчас Ленькова, на репетиции или на спектакле... Дмитрий Кириллов: Где-то, где-то, на гастролях. Валерий Яременко: ...но он где-то здесь, рядом. Вот он был для всех, как будто это твой ровесник. Вот для меня, пожалуй, если аналог говорить, это Леньков и Энтин, хотя я все равно по имени-отчеству обращаюсь... Дмитрий Кириллов: Большой ребенок... Валерий Яременко: Да, два больших ребенка. Энтин – это великий тоже вот сказочник не только потому, что он пишет эти сказки, а просто сказочник: его эти придумки... Я до сих пор тоже благодарен судьбе, что вот нас фестиваль «Орленок» свел, и у нас долгое время были какие-то общения... Меня Энтин привел к Тухманову домой, они вдвоем меня уговаривали записать диск, а я дал слабинку: мне казалось, такие люди и мне, да кто я такой, да я могу не справиться... И вот я дал вот эту слабинку. Потом записал другой артист, Юра Гальцев записал. Я послушал... Я не к тому, что Гальцев плохо это сделал, замечательно и прекрасно, но я же знаю, что я бы тоже это сделал, по-своему! Дмитрий Кириллов: «Предлагали же мне». Валерий Яременко: Мне, я был первым! Меня вот такие уроки научили никогда не говорить «нет». Надо сначала сказать «да», а потом включить в себе вот этот мотор, который существует, я знаю, он есть... Дмитрий Кириллов: Яременко – дворник. Валерий Яременко: Откуда вы знаете? Дмитрий Кириллов: У меня все ходы записаны. Что делал? Лед колол? Валерий Яременко: И лед колол, и была такая жуткая зима, когда приходилось два раза убирать, уборку двойную... Нет, я честно работал, честно скажу. Во-первых, мне нравилось. Этот физический труд – это прекрасный, чудесный фитнес. Дмитрий Кириллов: Голова свободная. Валерий Яременко: Нет, голова постоянно чем-то занята, в том-то и дело. Дмитрий Кириллов: В смысле, можно что-то такое... Валерий Яременко: Да, ты творишь в этот момент. Ты можешь стихи придумывать, песни, можешь уже что-то репетировать. Потом, приличные деньги: в Театре Моссовета 100 рублей оклад, дворникам – 180. Дмитрий Кириллов: О! Валерий Яременко: Разницу чувствуете. Поэтому я говорил: «Я работаю дворником, а Театр Моссовета – это хобби!» Дмитрий Кириллов: Хобби, да. Так надо же, получается, рано утром встать... Валерий Яременко: Да. У меня не было будильника, ну как-то так, зачем он мне нужен? Не нужен будильник, потому что у меня репродуктор: «Союз нерушимый...» Дмитрий Кириллов: В 6 часов. Валерий Яременко: В 6 часов, и я вставал... Дмитрий Кириллов: Под гимн. Валерий Яременко: Да, почистил зубы и пошел. Потом там я начинал колоть этот... Я был разгоряченный... У меня уже был заряжен ушат такой воды холодной, я выливал на себя эту холодную воду и бежал на репетицию. И вот я прихожу туда... не прихожу – прибегаю... лежит Ирина Муравьева на мате, Людмила Дребнева, они о чем-то разговаривают, там что-то, вот разминка какая-то, и я, значит... И Муравьева так мне... [приманивает] Дмитрий Кириллов: Ага. Валерий Яременко: Она говорит: «Ты больной?» Я говорю: «Что такое?» – «Ты вообще как бы... Ты почему такой резвый? Утро!» А я... Дмитрий Кириллов: «У меня уже день». Валерий Яременко: Что мне рассказывать? Что я в 6 утра встал уже? Они только проснулись, пришли, они разминку только делают, а я уже закончил эту разминку. Дмитрий Кириллов: «У меня уже день к концу идет». Валерий Яременко: И я вот просто как вошь на гребешке верчусь, и все думают, откуда эта энергия, что это... Дмитрий Кириллов: Пропеллер там. Валерий Яременко: Да, пропеллер. Это на сегодняшний день я научился у Карлсона не только пропеллер крутить, а моя любимая сейчас фраза – «Спокойствие, только спокойствие!». Дмитрий Кириллов: Яременко научился распределять свои силы так, чтобы совершать забеги на длинные дистанции без одышки. Пример тому – знаменитый спектакль Ladies` Night про безработных металлургов, подавшихся в мужской стриптиз. Это же какая шикарная физическая форма должна быть у актера, чтобы третий десяток лет участвовать в легком стриптизе, забавляя прекрасную половину зала в смешных эротических сценах? Браво, Яременко! Ну а хит всех времен и народов «Иисус Христос – суперзвезда» на сцене Театра Моссовета идет уже четвертый десяток лет. Он побил уже давно все мыслимые и немыслимые рекорды посещаемости. А вот с кино у Валерия Яременко долгое время роман никак не складывался. Вроде и в голливудском сериале «Полицейская академия» засветился, и на съемочной площадке у Геннадия Полоки поработал... Киносудьба сводила Валерия Яременко с такими мэтрами, как Георгий Данелия и Владимир Грамматиков. Кинокарьера Валерия Яременко – словно забег на длинную дистанцию, от эпизодов до более серьезных ролей; длина забега – половина его актерской жизни. Но главная роль в большом кино еще впереди, потому что Яременко умеет ждать и побеждает. Вот тогда однажды встретил и свою любовь, которую ждал много лет. Спасибо судьбоносному фильму «Привет от Чарли-трубача» и режиссеру Владимиру Грамматикову. Валерий Яременко: Только благодаря фильму «Привет от Чарли-трубача» я единственный раз в жизни был на «Кинотавре», шел по этой дорожке наряду с маститыми, великими артистами, жил в этой «Жемчужине», получал все дивиденды, которые положены для артиста, играющего главную роль... Главное, что я приехал в «Орленок» благодаря Грамматикову, я обрел там друзей, я обрел там семью... Дмитрий Кириллов: Это же вообще удивительная история. Валерий Яременко: Да. Дмитрий Кириллов: Вы же познакомились с Аней... Валерий Яременко: Да. Мы общались вот так вот, «здрасте» – «здрасте», я увидел, замечательная, хорошая девочка. Я был женат, она была несвободна. А потом, будучи в «Орленке» второй раз... Мы даже были знакомы, и иногда, так как Аня занималась организацией всяких мероприятий, она меня приглашала, и мысли друг о друге не было. А потом как-то бах, бах, бах, я стал свободным, она свободная, возникла красивая история, которая превратилась в брак. И этот брак подарил нам двух замечательных мальчиков, одному из которых сейчас 16 лет, а другому – 10 лет. И это опять же спасибо замечательному режиссеру, который меня утвердил на этот фильм. Кто знает, может быть, моя личная судьба сложилась бы совсем по-другому. Дмитрий Кириллов: Кузьма, долгожданный первенец, появился на свет, когда Валерию исполнилось 46 лет. А в 52 года случилось в жизни Яременко еще одно чудо по имени Степан. Позднее отцовство – какое это невероятное счастье! А если папа настоящий артист, да еще и заслуженный, дома всем радости вдвойне, ведь папа и слон, и лошадь, и цирк, и даже радиотеатр. Валерий Яременко: Это дети намоленные, дети желанные, да... Дмитрий Кириллов: Долгожданные. Валерий Яременко: Да, долгожданные дети. Для меня это бессмертие, понимаете. Вот я желаю каждое мгновение, как только начинаешь об этом думать, своим детям здоровья, счастья, потому что понимаю, что это продолжение тебя в прямом смысле этого слова. Я вот малышу объясняю 10-летнему: «Вот когда у тебя будет мальчик или девочка, вот они потом станут взрослыми, я уже их видеть не смогу, потому что я уже стану звездочкой...» Хотя кто знает... Дмитрий Кириллов: Вот именно. Валерий Яременко: Потому что мне ребенок сказал, что он станет ученым и сделает таблетку от... Дмитрий Кириллов: Что все будет хорошо. Валерий Яременко: Да, все будет хорошо. Так что, может, еще мы застанем, поборемся. Дмитрий Кириллов: Вот в Театре Моссовета вы уже находитесь в разряде мэтров, взрослых актеров... Валерий Яременко: Я вам скажу. Я тут как-то бумажку прихожу подписывать каждый раз, и мне говорят: «У вас тут изменение, вы теперь мастер сцены». Я говорю: «А что выше?» Мне говорят: «Нет ничего». Я говорю: «Подождите, так я что, как Талызина, как Стеблов?» Они говорят: «Получается, да». Я говорю: «Так напишите, что «как Талызина», «как Стеблов»!» Поэтому я и говорю: «И что, расти мне некуда больше?» Они говорят: «Нет, все». Так что доигрался. Я никогда не работал с Евгением Марчелли, и для меня это было новое прочтение, новый человек, как он мыслит, как он фантазирует. Меня так напрягла вот эта история с микрофоном, что неужели меня не слышно... А на сегодняшний день я понимаю, что он прав. Я помню, у нас был случай, когда идет репетиция и Евгений мне говорит: «Заори! Вот просто заори на Гамлета!» – там у нас... Я говорю: «А зачем?» – вот так вот. Он говорит: «Ну ты можешь не спрашивать, просто заорать на него, когда... ?» И я говорю: «Пожалуйста!» – и я заорал на него. И в тот момент, когда я заорал, и вот мы стоим друг напротив друга орем, я думаю: боже мой, наконец-то я понял! – это единственное место в моем спектакле, где мой Полоний, понимая, что перед ним все-таки принц, может крикнуть ему и всю ненависть выплеснуть. Я думаю: боже мой, это здорово, это прекрасно! Он подарил мне... Бывает так, что не нужно ничего объяснять – нужно дать какой-то манок, нужно что-то вот бросить, и у Евгения это существует. Поэтому я вот сейчас третий спектакль, «Тартюф», с ним сделал, я на сегодняшний день своего Оргона уже успел там полюбить, сначала я не понимал, кто он такой, на сегодняшний день я уже его научился понимать и могу уже как бы себя любимого оттуда доставать, из этого Оргона. Всегда нужно пробовать, экспериментировать и понимать, что в твоей жизни уже не так много осталось этих предложений. Я на сегодняшний день очень чувствую возрастные изменения вот эти, которые каждый год, оно все меняется... И вот ты понимаешь, что ты на сегодняшний день много чего уже не можешь сделать. Головой я понимаю, но «физика» уже не та. И сейчас у меня последняя вот остается история, я не знаю, сколько еще протянется мое существование в «Иисус Христос – суперзвезде», но как-то вот еще пока не уходится... Конечно, это красивая цифра, 65, когда вот тебе исполнится 65 и в 65 отпраздновать свой день рождения и... Дмитрий Кириллов: ...сыграть Валерий Яременко: ...сыграть, да. Потому что вот свой нынешний день рождения, 63 года, я буду праздновать в Ladies` Night, тоже такой долгожитель, и вот я думаю: а что, если все-таки дотянуть... ? Стимул хороший: это значит, что нужно постараться, чтобы у тебя живот не вырос, надо постараться, чтобы у тебя щеки не свисали... Это я говорю о физическом своем состоянии. Эти спектакли, как ни странно, они держат. Дмитрий Кириллов: Вы молодой папа! У вас еще все впереди! Быть отцом 10-летнего еще ребенка, господи! Там надо играть еще! Валерий Яременко: Да-да. Дмитрий Кириллов: Еще надо их всех женить, воспитать и еще... Валерий Яременко: Дай бог, внуков... Дмитрий Кириллов: Внуков понянчить. Вот я хочу вам пожелать, чтобы были внуки, «И потом все опять повторится с начала». Валерий Яременко: Да... Дмитрий Кириллов: Дай Бог. Валерий Яременко: Дай Бог. Дмитрий Кириллов: Только вперед, молодой папа! Спасибо вам! Валерий Яременко: Спасибо вам!