Дмитрий Кириллов: Он живет музыкой и сам буквально соткан из звуков. Он берет в руки гитару и словно гипнотизер уводит за собой тысячи людей в свой неведомый волшебный мир, скрытый от посторонних глаз. Этот мир особый, там царит гармония и любовь, и если попадаешь в него, ни за что не хочется возвращаться назад. Он – проводник космической энергии, способной рисовать картину Вселенной волшебными звуками. Он живет рядом с нами, он реальный, большой музыкант, рожденный украшать мир великой музыкой. Дамы и господа, это Виктор Зинчук! Виктор Зинчук: Здравствуйте! Дмитрий Кириллов: Здравствуйте! Человек, который рожден, чтобы сохранять гармонию на Земле. Между прочим, так сказала прорицательница. Виктор Зинчук: Мне, да... Вы все знаете! Да, действительно, так было однажды. Много лет назад я был в Италии в горах, и вдруг была женщина там, которая мне сказала: «Ой, а вы созданы именно для этого». Дмитрий Кириллов: В какой момент вы заметили, что, когда вы играете, люди меняются? Виктор Зинчук: В первый раз это было со мной еще в школе. Я уже тогда играл на гитаре, на электро, в школе в ансамбле. Это было большой редкостью. И я стал играть на гитаре ребятам. Они пришли, чтобы так провести время. У меня дома, я один жил, с папой вдвоем, и, в общем-то, так свободно было... Я играл спокойную музыку типа Pink Floyd, импровизировал, и вдруг они все заснули... Но я боюсь, что, если об этом много говорить, то это уйдет не дай бог. Для меня это тайна. Я не знаю. Я закрываю глаза и играю. Но, когда я играю, я играю так... У меня у самого мурашки по коже. Я обожаю тех людей, которые на концерт приходят. И, вы знаете, вот что-то срабатывает. Я чувствую это, вот зал, буквально первое произведение... ну, теперь меня уже все узнают... второе... Дмитрий Кириллов: ...и процесс пошел. Виктор Зинчук: Да-да-да! И все вдруг умиротворяются, у всех глаза другие становятся. Это прекрасно! Я ради этого живу! Тот жанр, который я представляю, – это концерт гитарной музыки. Причем я играю на всех гитарах, у меня там шесть разных инструментов, не меньше. Могу и на банджо играть, если это кельтская музыка. Могу играть на акустических, недавно выпустил акустический альбом... Дмитрий Кириллов: Говорят: Зинчуку дай дрова – и на дровах сыграет, какая разница?.. Уже понятно. Виктор Зинчук: Да, разные. Но это разные краски, это так здорово, это так интересно, чтобы музыка зазвучала и чтобы она тронула других. Дмитрий Кириллов: Вы работали с очень интересными музыкантами... Виктор Зинчук: Да. Дмитрий Кириллов: ...в разных уголках мира. Вообще, когда вы мальчишкой вот сидели, увидели впервые эту гитару, вы могли себе представить, что у вас будет такая насыщенная и очень необычная жизнь? Виктор Зинчук: Нет. Я, признаться сказать, ну, так случилось, мама у меня умерла, когда я был маленьким еще совсем, мы остались с отцом... Дмитрий Кириллов: А что с мамой случилось, произошло? Виктор Зинчук: Она умерла от сердца. Дмитрий Кириллов: Молодая? Сколько ей было лет? Виктор Зинчук: 42. Мама так рано умерла, я только помню вот отдельные какие-то моменты. Я знаю, что она хотела, чтобы я играл на гитаре, мне потом уже рассказывали... Дмитрий Кириллов: Что она мечтала? Виктор Зинчук: Да-да-да-да. Ну, нас катали вместе в колясочке, и она говорила о том, что «вот хорошо бы, чтобы Виктор играл, может, на гитаре, может, будет играть там чего-то», такое все. Она хорошо рисовала и была очень доброй по характеру, прямо вот, я не знаю... Дмитрий Кириллов: Помните ее? Виктор Зинчук: Помню отдельные моменты какие-то. Помню день рождения, когда она меня вот разбудила и пришла вот в платье, поцеловала. Какие-то такие, конечно, помню. Дмитрий Кириллов: Для Виктора мир стал черно-белым, словно выключили солнце. Его отец, Иван Гаврилович Зинчук, полковник, артиллерист, боевой офицер, встретивший Победу в Берлине, работавший в Германии вместе с будущим министром обороны СССР Гречко, человек мужественный и сильный духом, в одночасье превратился в одинокого немолодого человека. Смерть любимой жены Алины буквально раздавила его, сломала напополам. Только наладилась жизнь: после стольких лет, проведенных в бараках и коммуналках, дали долгожданную квартиру в шикарном генеральском доме... Но дом этот без Алины осиротел. Вы же жили в генеральском доме, по-моему, да? Виктор Зинчук: Да-да, совершенно верно. Ну, не то что генеральский, но многие... Дмитрий Кириллов: Министерство обороны там давало. Виктор Зинчук: Да-да-да, совершенно верно, именно такой дом. И многие из моих ровесников, они, в общем-то, все, как правило, они пошли в военные училища, и там было все уже как-то так, маршал Василевский, Коля был, это его... Я и не задумывался никогда, но были такие, да. Дмитрий Кириллов: Вы даже не обращали внимания, что это дети великих военачальников? Виктор Зинчук: Нет-нет-нет, я не знал, я и не задумывался, конечно, да. Дмитрий Кириллов: Там же были какие-то великие люди, да, в этом доме? Виктор Зинчук: Я помню, у нас хулиганистый был, это племянник маршала Жукова. Мы об этом не знали, его как-то хотели чуть ли не из школы выгонять. А потом кто-то приехал и мы все узнали, говорит: оказывается, у него маршал Жуков-то дядя... А мы не знали. Василевский Коля, ну там еще кто-то... Были артисты у нас из Большого театра. Недалеко совсем жила Светлана Дружинина и там Мукасей, ее прославленный муж... Дмитрий Кириллов: То есть такой дом-то был знаменитый, в общем-то. Виктор Зинчук: Да-да-да. Но я к ним ходил, их... Ну, там Миша, их второй сын, а первый Толик был, и вот мы играли вместе даже в ансамбле. И все, ну, знали, что я с отцом, не всегда там что-то и было, все меня приглашали к себе часто. И вот она меня все время очень вкусно подкармливала. Дмитрий Кириллов: Дружинина? Виктор Зинчук: Да-да-да, удивительно! Дмитрий Кириллов: Ну видит, голодный парнишка. Виктор Зинчук: Я ей так благодарен за это! Это необыкновенный человек! Мы сейчас встречаемся со слезами на глазах. Дмитрий Кириллов: У Светланы Сергеевны сердце кровью обливалось: Витьку жалко, слоняется по улицам голодный, матери нет, отец с горя выпивает, забыть любимую Алину не может. Он до конца дней так и остался ей верен и больше не женился. Воспитывать Витю было некому. Виктор Зинчук: За мной даже как-то приезжали. Было, я помню, какое-то заседание в ЖЭК, хотели в детдом отправить, потому что без мамы, да, надо... Но не отправили. Дмитрий Кириллов: Не отправили. Виктор Зинчук: Так что я один. Дмитрий Кириллов: И получается, самостоятельная жизнь началась очень рано: надо было пойти в магазин, купить себе еды... ? Виктор Зинчук: Ну, сначала я ходил в столовку... Дмитрий Кириллов: Куда? Виктор Зинчук: К нам, рядом диетическая столовая была. Ну, в школе кормили школьными, а так в столовку. Но немножко стеснялся этого, вот, поэтому так выжидал, когда все уйдут... А потом научился готовить! Научился жарить картошку, научился борщ делать! Ух ты! Это я вообще прямо... И вот... То есть я умею, конечно, готовить. Дмитрий Кириллов: Да, я знаю. Ваши креветки... Я до сих пор никак не могу... Виктор Зинчук: Откуда вы знаете?! Дмитрий Кириллов: А как же? Сначала пожарить, потом коньяком залить. Виктор Зинчук: Это мне уже француз... Дмитрий Кириллов: А потом же нужно еще лук пожарить со сметаной, и еще нужно вина... А вино сухое, красное или белое надо залить? Виктор Зинчук: Вино белое. Дмитрий Кириллов: Белое. Вот мне говорят: «Надо сделать фирменные креветки Зинчука». Виктор Зинчук: Это меня мой менеджер-француз научил, конечно, да. Это в девяностые мы с группой ездили во Францию, были мастер-классы, были концерты наши. Для них это было шоком, выступление: ух ты, из России приехали, а так играют! Дмитрий Кириллов: Да еще как играет, да-да-да. Виктор Зинчук: Да! Ну, у нас было то, что всегда нас отличало от западных исполнителей, – образование, великое советское образование, то, что досталось нам бесплатно. Дмитрий Кириллов: Виктор с детства мечтал стать учителем. Какое счастье: летом можно 2 месяца отдыхать, и график удобный: уроки провел, тетрадки проверил и бегом по магазинам. Ведь тогда можно было успеть и в очереди постоять в гастрономе, и продуктов купить домой, и ужин приготовить. Надеяться было не на кого. Но жизнь предложила Виктору другой план. Виктор Зинчук: Потом так случилось, что после окончания школы я попал в металлургический институт, не то что... Дмитрий Кириллов: А это как вас занесло туда? Виктор Зинчук: Дело в том, что у меня первое сотрясение мозга было в школе, и я экзамены не сдавал, освободили от экзаменов, ну большая нагрузка... Дмитрий Кириллов: Как вас угораздило? Виктор Зинчук: Носили мебель, парты, и один разбежался с партой, очень здоровый был парень, и он бежал с партой, а мы стояли и разговаривали с приятелем. И я его не видел сбоку. А он разбежался и не мог уже остановиться и по инерции как бы... И он как мне въехал... И так хорошо опять, свет кто-то выключил, чпок! – и все, расслабился. Дмитрий Кириллов: В больницу попал? Виктор Зинчук: Меня отвезли, все: «Ой, а можно я Виктора Зинчука провожу? Можно я Зинчука в поликлинику провожу?» Дмитрий Кириллов: Проводили, а там сотрясение мозга. Виктор Зинчук: Положили в больницу, конечно же, да. Положили в больницу... Дмитрий Кириллов: А в это время экзамены сдавать надо, да? Виктор Зинчук: Ну, позже. Но нагрузка большая, в советские времена было так, что берегли... Дмитрий Кириллов: Щадили. Виктор Зинчук: Да, освободили от экзаменов. И у меня... А внутри меня, думаю: ну неправильно, я же экзамены не сдавал, так не честно, надо сдать. И в институт все поступали... В основном не поступили, поступили в военное училище. А я решил куда-то подать, был тогда металлургический институт. Не то что я металл играл, тогда не было такого... Дмитрий Кириллов: С чего это, да? Металлистов тогда не было еще. Виктор Зинчук: Не было, но все равно, видимо, подсознательно меня в это тянуло. И я поступил, я сам не ожидал, да. Ну, полгода я отзанимался, и потом мне металлургические конструкции, вот эти все тяжелые предметы для меня... Я о музыке там сидел и думал. И я перестал ходить, меня отчислили. Дмитрий Кириллов: Какой металлургический институт, когда в доме Виктора давно уже поселилась гитара? Он случайно обнаружил ее за диваном – старую, треснутую, ленинградского завода, настоящую фанерку стоимостью 7 рублей. Звук она издавала жуткий и все равно приводила мальчишку в неописуемый восторг. Отныне Витя уже не чувствовал себя брошенным и одиноким. Он пошел учиться в местный ЖЭК, позже поступил в музыкальную школу. Музыкальная бацилла попала в его кровь, и это уже навсегда. Виктор рванул в музыкальное училище им. Октябрьской революции, без малейшего труда туда поступил и окунулся в родную стихию. Учиться ему было легко. Ну что тут говорить, мальчик-то гениальный! Не прошло и года обучения, как студента II курса Виктора Зинчука берут на работу в Государственный эстрадно-симфонический оркестр Гостелерадио СССР под управлением самого Юрия Васильевича Силантьева. Маэстро прослушал молодого гитариста и раскрыл рот: как же модно тот играл! Виктор Зинчук: И он говорит: «Ух ты, как мальчик играет на чмякушке!» На чмякушке чмяк-чмяк! «Квакушка» тогда уже была модный инструмент... Дмитрий Кириллов: Да-да-да. Виктор Зинчук: И в стиле диско нужно было что-то сыграть. «Здорово, все, берите!» Дмитрий Кириллов: «Беру», да? Виктор Зинчук: Да. Я был вторым гитаристом и играл такие современные какие-то произведения. Но мне было тяжело, конечно, потому что я учился на дневном отделении и еще работал, там по 4 часа смены, и было очень тяжело, конечно, мне играть все с листа. Но школа была великолепная. Дмитрий Кириллов: Еще бы – каждый день работа с выдающимися певцами и музыкантами! Виктор Зинчук в оркестре, а на сцене Иосиф Кобзон, Лев Лещенко и сама Клавдия Ивановна Шульженко. Всех видит живьем, со всеми знакомится, общается – это ли не чудо? И всему тому виной Юрий Силантьев – учитель, маэстро, наставник. Вот как с ним работалось? Он жесткий, говорят, был дядька, да? Виктор Зинчук: Он был очень интересный, да. Жесткий, но вместе с тем, я не знаю, как... Я был самым молоденьким, надо мной взял опекунство скрипач Гриша Клавир, он мне подсказывал, что там кому надо... Дмитрий Кириллов: Как себя вести. Виктор Зинчук: Да-да-да, как лучше. Это действительно был оркестр, который сыгран. И для меня было чудовищно... Когда в оркестре, там так: играет музыка, на самом деле ноты у тебя, и там написано, что 40 тактов – пауза, 45... И шепотом между собой разговаривают: «Ну ты травку на даче посадил?» – «Конечно». – «А что там? А куда потом пойдем?» – «Ну вот я видел, там девчонки, ножки красивые...» И вот они рассказывают... Дмитрий Кириллов: Ага, пока 40 тактов. Виктор Зинчук: Вдруг человек прекращает, бум! – ударил и опять. Я пытался с ними порепетировать, что-то сыграть, Джордж Бенсон тогда появился, я хотел репетировать... Дмитрий Кириллов: Им это было не надо? Виктор Зинчук: У меня была такая гитара Гостелерадио. И я хотел, а они так неохотно это все: «Да чего это? У нас сейчас антракт, зачем играть-то? Вот ноты положили, сыграл, а... Деньги в руки – будут звуки!» И все эти, вот эти все... «Ни ноты без банкноты». Дмитрий Кириллов: Но это была школа, правда? Виктор Зинчук: Да, школа, и такая порой школа, ну уж я не знаю, на телевидении об этом говорят или нет... Дмитрий Кириллов: Говорят. Виктор Зинчук: Силантьев сам говорил: «Зинчук, ты чего это не пьешь, по бабам не бегаешь? Что, больной, что ли?» Дмитрий Кириллов: Он как-то умудрялся оркестрантов держать, что в перерывах они могли там закусить, выпить... Виктор Зинчук: Да. Дмитрий Кириллов: ...а на работе... Виктор Зинчук: Так он ходил порой: «Так, что это? – к дудке, к трубам принюхивался. – Так, что это? Чтобы перегаром не пахло. Что это одеколоном надушились-то? Бухал, что ли, кто-нибудь?» Дмитрий Кириллов: Ну, Силантьев сам тоже был... Виктор Зинчук: Нет, на самом деле у него был вот чудесный сплав высокой культуры и вместе с тем какого-то такого чувства юмора, которое там... Но мне хотелось другого, мне хотелось более современного. И я в джинсах был, и тогда Лапин, Гостелерадио, я говорю... А мне говорят: «Вот вы в джинсах пришли...» Дмитрий Кириллов: Непорядок. Виктор Зинчук: Да, и волосы длинные были. И он говорит: «Виктор...» А он мне подписал распределение: после окончания музыкального учреждения ты должен отработать 2 года или 3 года, я уже забыл даже, иначе тебя по статье увольняют. Дмитрий Кириллов: За тунеядство. Виктор Зинчук: Да. Дмитрий Кириллов: Вот и как раз распределить в оркестр Гостелерадио. Виктор Зинчук: Да-да-да. А другие об этом мечтали! Дмитрий Кириллов: Это счастье! Виктор Зинчук: А я не хотел! А я уехал... Дмитрий Кириллов: Точно белая ворона. Виктор Зинчук: В группу «Арсенал» уехал, в Ригу поехал со своим приятелем-дальнобойщиком, оттуда уже ехали, потому что мне позвонили: «Виктор, ты же убежал, а Силантьев говорит, чтобы тебя по статье уволить. Быстрее приезжай!» И в общем, таким договорились, и он говорит: «Виктор, ну ты дурак, извини за выражение! Я бы тебя известным на всю страну сделал! Ты же будешь чес по деревням в этих филармониях играть!» Дмитрий Кириллов: А тут на «Песне года» будешь каждый год. Виктор Зинчук: Да, а там все по филармониям, да, там «Ансамбль лилипутов» или там, такое вот все. Как правило, пользовалось популярностью, как нам говорили: «Ребят, вы только сложную музыку не играйте в филармонии». Дмитрий Кириллов: Играть всю жизнь три аккорда – нет, увольте. Никаких «Песен года» не надо! Так сбежавший от Силантьева молодой бунтарь Зинчук оказался в группе Алексея Козлова «Арсенал». Вообще, в «Арсенал» попасть – это тоже, извини, там такой конкурс был... Виктор Зинчук: Ну, не знаю, меня взяли сразу, потому что я сыграл Mahavishnu... Дмитрий Кириллов: Ну, он понял, что парень-то соображает. Что дал «Арсенал»? Виктор Зинчук: «Арсенал» дал... Ну как? Понятие сыгранности. Потом Леша, он нам открыл массу музыки, которой не было. Было интересно. Ну, была у него такая жилка, что вот если он там вот йогой занялся, то все должны заняться йогой. Амрам-радж-неш, эзотерические знания... «Да ты знаешь, что вообще? Ой-ой-ой!» И вот все медитируем и т. д. «Вы знаете, сейчас комета Галлея прилетит, конец света!» – собираемся в номере, и кто-то сидит, да, интересно, а кому-то, кто-то там натаскался, колонки, рабочий сцены в частности, ну ему уже спать хочется, ему эта комета Галлея и эти эзотерические знания... А он все равно сидит и слушает, вот. Потом мы выступали много, ездили на гастроли и в другие страны. Но мне хотелось играть свою музыку... Дмитрий Кириллов: Свое. Виктор Зинчук: Он давал сыграть одно произведение и все. Дмитрий Кириллов: Конечно. Виктор Зинчук: А другое, да... Нужно было работать на него. Дмитрий Кириллов: Конечно. А так получается солист, что это такое, выпендривается. Виктор Зинчук: Да-да-да. И конечно, он... У него не было представления целостности композиции, этого не было, и это нас раздражало. «Сборно-разборные композиции», мы так про него говорили. И вот: «Вы вот свою музыку играете хорошо, а я ж такой цветок, а вы на него гадите!» И в общем, так... Ну, в общем, весьма было... Дмитрий Кириллов: В общем, 2 года хватило. Виктор Зинчук: Хватило. Мы все ушли, нам было очень тяжело, и мы захотели свою музыку играть. Мы создавали группу свою «Квадро» в Ростовской филармонии. Дмитрий Кириллов: А кто состоял в «Квадро»? Вы и кто-то сбежавший из «Арсенала»? Виктор Зинчук: Да-да, ушедшие, не сбежавшие, ушедшие: Слава Горский, был еще Валерка Брусиловский, барабанщик, он в Германии сейчас, и Толя Куликов. И мы с ним как раз вместе жили, и потом нас выселили из хорошей гостиницы (кому хочется деньги платить даже в филармонии?) в холодную гостиницу, «Дом охотника и рыболова», там было... Мы спали в шапках. И я помню, что суп-письмо я готовил, ну кипятильником, это вот пакетик, суп-письмо мы называли... И я Толику... Дмитрий Кириллов: Это что? Виктор Зинчук: Суп-письмо – это концентрат супа. Дмитрий Кириллов: А-а-а, понятно! И кипятильник. Виктор Зинчук: Да, кипятильник. Я сварил. А Толик купил где-то капусты, вот. И говорит: «Витек, я щи сварил!» – он бросил капусту в этот суп-письмо, и получились щи как будто бы. Я говорю: «Где?» – «А на подоконнике стоит». Я говорю: «Хорошо». Раз! – а он замерзший, т. е. лед. Вот такая температура у нас была в номере. Ради музыки чего ни сделаешь! Дмитрий Кириллов: Но «Квадро» долго на плаву не продержалось: поездки по сельским клубам и свеженькие инструментальные композиции в колхозах и совхозах не зашли. Народ, «отравленный» «Ласковым маем», ждал от «Квадро» грустных песен про любовь под фонограмму. А тут как назло пришла в негодность гитара, а это минимум год работы, чтобы приобрести новую. Ансамбль развалился. Виктор как сессионный музыкант перебивается случайными заработками. И тут на съемках фестиваля «Песня года» он встречает Валерия Леонтьева. Виктор Зинчук: Мы раньше с ним встречались на гастролях, уже тогда он пел «Турецкое рондо», и где-то наш директор приводил его все в пример, и он правда собирал... Было очень интересно, он такой артистичный... Дмитрий Кириллов: Пластичный... Виктор Зинчук: Да-да-да. И наша Ира, директор, говорила: «Он все деньги на костюмы себе тратит». Дмитрий Кириллов: Он знал, вкладывался в имидж. Виктор Зинчук: Да-да-да. Сначала сам шил, да, расклешенные джинсы и пр., пр. Дмитрий Кириллов: Решил пойти, да? Виктор Зинчук: Ему нужен был гитарист, да. Это было в Ворошиловградской филармонии. Мне буквально дали сразу диск послушать; я послушал, подобрал все на слух, Раймонда Паулса тогда «Затмение сердца»... Красивая очень музыка, конечно... Дмитрий Кириллов: Красивая. Виктор Зинчук: Да. И я это все подобрал и пришел, думал, репетиция, – какая репетиция! По три концерта в день было, по три концерта в день! И уже сразу, прямо сразу стал играть. Дмитрий Кириллов: Как говорят? Репетиции для бездарей, грим для уродов. Виктор Зинчук: Да. Дмитрий Кириллов: Поставили ноты и пошли. Виктор Зинчук: Репетирует тот, кто играть не умеет, да. Ноты никто не ставил – самому нужно было подобрать. Дмитрий Кириллов: Еще их не было? Виктор Зинчук: Еще этих нот не было. Дмитрий Кириллов: Зинчук работал с Леонтьевым честно все концерты, все гастроли: куда Валерий, туда и Виктор. Надо ехать в Афганистан – значит, в Афганистан. Страшно? Не то слово. Но что ни сделаешь ради заветной мечты – купить новую фирменную гитару... Виктор Зинчук: Валерка сказал: «Витюшка, ты надолго пришел?» Я говорю: «Валер, на гитару заработаю и уйду». Но я по-честному отработал, и он мне занимал деньги без процентов, по-честному все. Дмитрий Кириллов: Давал? Виктор Зинчук: Да-да, на гитару. Я купил гитару, о которой мечтал, и мы ушли, чтобы сделать свой коллектив. Дмитрий Кириллов: Но внезапная трагедия перевернула всю его жизнь. Виктор был убит горем, он не мог работать, впал в депрессию, его стали мучить обмороки, а его музыканты остались не у дел. Начались судебные тяжбы, их хотели привлечь к суду за тунеядство. Началась черная полоса в жизни Виктора Зинчука. Виктор Зинчук: Ну, у меня тяжелое обстоятельство случилось, об этом все знают, наверное, ну не знаю... У меня погиб ребенок. И я ну просто это очень тяжело переносил, там развод, все такое прочее... Дмитрий Кириллов: Но в конце тоннеля забрезжил свет надежды: мегазвезда нашей эстрады Юрий Антонов, разогнав свой коллектив «Аэробус», искал новых музыкантов. Встретив Зинчука, он привел своего молодого коллегу в чувство: «Давай работать вместе! Трудотерапия – лучшее лекарство от хандры!» Музыка лечит сердечную боль. Антонов совсем не ангел, о трудностях работы с ним ходят легенды, но для Зинчука он оказался ангелом, поскольку вовремя пришел на помощь. Виктор Зинчук: Надо понимать, что в мире творчества любой выдающийся музыкант, естественно, он в чем-то бывает деспотичен... Дмитрий Кириллов: Да он диктатор, конечно. Виктор Зинчук: Да. Это нормальное явление... Дмитрий Кириллов: Все, что прошли школу Антонова, говорят: «Это все». Там вот «стоять бояться»: отжался, «рота подъем». Виктор Зинчук: Ну да. Человек удивительно добрый в музыке, но в жизни очень собранный, дисциплинированный. Я был еще руководителем музыкальным, должен был заранее приезжать, а ездить далеко было, на «Текстильщики». Очень громко, мы репетировали в маленькой комнате, очень громко барабаны звучали, а я после этого должен обзванивать всех на следующую репетицию. Это нужно отстоять в Строгино у себя там, по две копейки в автомате наменять и отстоять в очереди, а потом всех обзванивать. И я чувствую, я не слышу, думаю: что-то мне какой-то автомат попался... Потом другой... Я просто, у меня уши сели от того, что мы репетировали! Дмитрий Кириллов: Оглох! Виктор Зинчук: Да. Еще и состояние такое было, я порой писал, и слезы лились, а музыка хорошая, очень добрая. Так что вот... Дмитрий Кириллов: Нет, музыка у него добрая и лирическая очень, душевная... Виктор Зинчук: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Антонов спас: он дал работу и вернул Виктора к жизни. Зинчук стал много репетировать, писать собственные композиции и даже стал исполнять их сольно на концертах Юрия Михайловича, пока шеф отдыхал и переодевался. Виктор Зинчук: Он может наорать на человека, а внутри он добрый, он гадости не будет делать никогда и никому. Дмитрий Кириллов: Конечно, столько кошек! У него душа-то... Виктор Зинчук: Да-да-да! Дмитрий Кириллов: Детская. Виктор Зинчук: Это раньше он был. Сейчас он стал еще более, конечно, с возрастом он все, беззащитный, кошечки и собачки... У меня был от него котенок, он говорит: «Кошечка не нужна?» – оказался котом, но неважно. Мы ездили много с концертами. Жили мы в очень хороших гостиницах... Дмитрий Кириллов: При Антонове? Виктор Зинчук: Да-да. Дмитрий Кириллов: Ну он, конечно... Виктор Зинчук: Это были лучшие гостиницы, «Интурист», в Сочи «Жемчужина», лучшие площадки. Да, вкалывали... Дмитрий Кириллов: Все говорят: «Приехали музыканты Антонова». Виктор Зинчук: Да-да-да. Дмитрий Кириллов: Это, извините... Виктор Зинчук: Ну и приходилось работать, т. е. не на пляже мы, а с утра, даже в Сочи мы с утра фестивально играли, репетировали. Мы выступали во дворцах спорта, не было антракта, а ему это было тяжеловато, первое и второе отделение. И я играл, чтобы люди не уходили, играл пару своих произведений, три... Дмитрий Кириллов: Это кошмар, все... Виктор Зинчук: Все. Дмитрий Кириллов: Народ-то слышит... Антонов не простит такое. Виктор Зинчук: Откуда вы знаете? Дмитрий Кириллов: Да это любой музыкант: он – лидер! А тут приходит Зинчук и начинает... Виктор Зинчук: Да-да-да. Я играл «Люди гибнут за металл», Чайковского Barcarolle, а уж «Чардаш» Монти все хлопали. Он говорил: «Виктор, ты не стараешься, когда я играю!» Я говорю: «Да стараюсь, все!» – «Мой концерт, моя аппаратура!» Дмитрий Кириллов: «Это не твой концерт». Антонов заревновал, ведь Зинчук уже становился не просто звездой, а явлением в музыкальном мире. Его уже было не остановить, он набрал недосягаемую высоту и взлетел над всеми, став лучшим гитаристом страны. Народ его нарек «золотой гитарой России». Все отмечали, что у Зинчука помимо завораживающего исполнения еще и космическая техника. И так шутя, не придавая особого значения, Зинчук доказал, что ему нет равных в мире. Исполнение композиции «Полет шмеля», 20 нот за секунду, вошло в Книгу рекордов Гиннесса. Виктор Зинчук: Я никогда его не повторял и на концертах, когда просили, его не играл. Я играю музыку. Гораздо сложнее сделать обработку Баха, для этого нужно знать музыкальные партитуры. Для того чтобы сделать «Вокализ» Рахманинова и написать это еще на струнный квартет с соответствующей аранжировкой и в нее еще погрузить свою гитару... Именно для этого у меня коллекция гитар, именно для этого гитар много. Это мои краски. Вот ну не ложится гитара с железными струнами, нужна акустическая... Дмитрий Кириллов: Одна гитара на Рахманинова ложится, а другая – нет. Виктор Зинчук: Да-да, там должна быть гитара с нейлоновыми струнами, которую я покупал в Германии как-то. И она очень дорогая, потому что... Дмитрий Кириллов: А на Бетховена ложится какая? Виктор Зинчук: Электрогитара и акустическая тоже. Дело в том, что... Да, никуда не денешься: гитары – это дорогая штука. И кто-то из великих сказал, что радость от приобретения, от низкой цены длится меньше, нежели чем разочарование от низкого качества, и да, действительно так. Инструмент с тобой всегда, ты должен постоянно с ним играть, и он должен отвечать. Поэтому гитары дорогие. Дмитрий Кириллов: Разве можно представить, что этот человек играет девятью пальцами? Один у него давно не действует, поскольку сломан. Да и вообще руки от бесконечной игры натружены так, что на подушечках пальцев пропадает чувствительность. Не зря же одна зарубежная компания застраховала его руки на полмиллиона долларов. Вот только бешеная скорость жизни и космические перегрузки здоровья не прибавляют: от клинической смерти страховки нет. Виктор Зинчук: Это было в девяностые, знаете... Ух ты, вы все знаете! Откуда что... В девяностые мы были в Нижнем Тагиле, мы играли уже вот с моими музыкантами. И потом мы как-то после концерта, негде было поесть, ну вот вечером все закрыто, и мы пришли, один был единственный ресторан, нам сказали: «Здесь спецобслуживание, свадьба, но если вы вот пройдете вот за тот столик со всеми, даже со всеми сядете в конце, то мы вам принесем туда поесть». И нам туда принесли какие-то блюда. Мы с музыкантами едим спокойно... Вдруг заваливают в черных плащах ребята... Вот это конкретно, что-то были у них какие-то терки с собой, с этой свадьбой. И они начали бросать бутылки шампанского, ну бутылки на стол, кого-то били, а потом просто, чтобы вот бутылки... А я так: «Ух ты!» – с широко открытыми детскими глазами смотрел... Дмитрий Кириллов: Как в кино. Виктор Зинчук: Да. И в эти же глаза мне все это, стекляшки все эти разбитые и залетели. И меня отвезли в госпиталь... И вдруг на следующий день к нам на концерт приходят ребята эти, а музыкантов все-таки уважали раньше, ну, незаслуженно обидели. И нас пригласили в баню, вот. И в бане стали кормить и поить... Дмитрий Кириллов: Благодарность. Виктор Зинчук: Да. И сердце... И еще я очень сильно переживал, это у меня после гибели ребенка, я там все, мне плохо все время было. И да, и вдруг я чувствую, что все, вырубился. Дмитрий Кириллов: Так. Виктор Зинчук: Онемели руки и ноги. Дмитрий Кириллов: Наступила клиническая смерть. Счет последних ударов сердца шел на минуты. Врачи-реаниматологи отчаянно боролись за жизнь Виктора, находившегося в буквальном смысле слова уже между небом и землей. И врачи его спасли, вытащили с того света. Но спустя время Зинчук попадает в страшную автомобильную аварию... Виктор Зинчук: Еду я на концерт в Черноголовку... Ну, я на заднем сиденьи, да. И вдруг бам! – свет вырубили, ну как будто бы. Я, конечно, сознание потерял и опять руки сломал, и ребра, и сотрясение мозга, и тошнило... И еще машина загорелась, и еще мы были в лесу и врезались в столб... Там подрезал нас кто-то на плохой машине, у него была лысая резина, он... Не знаю, чего там было, за рулем не я, виноват не я, но в больнице оказался я. В Пушкино я лежал, потому что перевозить меня далеко нельзя было, не кантовать. Я не мог рот раскрыть, язык прикусил, все там внутри отбитое, такое все там... Где-то тогда в соцсетях выложил, на меня боксеры подписались, потому что у меня лицо такое было, как пельмень, все избитое, «наш», подписались. Дмитрий Кириллов: Приключения и порой курьезные случаи преследуют Виктора Зинчука не только на родине, но и за ее пределами. Так, в любимой Италии Виктор готовился к концерту в храме, и никто не мог предположить, что в этой злополучной поездке у него вытащат кошелек с деньгами. Остаться без единой копейки в чужой стране – катастрофа. К кому бежать за помощью? Полиция только разводит руками: дело бесперспективное. На помощь пришли представители Русской православной церкви. Виктор Зинчук: Пешком прошел пол-Милана, пришел в их полицию... Дмитрий Кириллов: В полицейский участок. Виктор Зинчук: Да, написал это все заявление. И потом хорошо, что вот в церкви, там есть наша РПЦ, Православная церковь: они меня подкармливали, ну они там борщи, что-то такое делали, подкармливали. В гостинице у меня было все оплачено; правда, я потом в дешевой, где туалет в коридоре в другом... Дмитрий Кириллов: Во дворе. Виктор Зинчук: Да, с ухудшением переселился. Билет был обратно. То есть есть – меня подкармливали, вот, а остальное все уже... Дмитрий Кириллов: Вот приключение. Виктор Зинчук: Да. Ну, не всегда, конечно, но в остальном я не обремененный шопингом ходил по улицам. Закончилось это тем, что я выступаю через 3 дня в церкви и вижу этого человека, но не на первом ряду, а где-то вдалеке сидел, и потом раз! – ушел. И в общем-то все, уехал я в Москву, слава тебе господи, все закончилось, приехал сюда. И вдруг звонок, пресс-атташе у меня говорит: «Когда Виктор будет в Милане снова, может он зайти в наше посольство?» И вот я пришел, и вот с такими глазами выходит человек, говорит: «Вы знаете, вот у нас такое за 6 лет второй раз», – выносит в пакете мой кошелек, и я открываю, там все, все деньги, даже мелочь. Мне сказали, что это, возможно, их такая структура криминальная, но они очень набожные люди. Дмитрий Кириллов: Воздействие музыки Зинчука на людей еще до конца не изучено, но факт остается фактом: одноклассники засыпают, зрители на концертах исцеляются, а воры исправляются и возвращают кошельки. Что такое жить с не от мира сего музыкантом? Вот ваша жена 100%, я думаю, можно памятник поставить, потому что я думаю, что у вас... Виктор Зинчук: Ну, за каждым мужчиной стоит женщина, да, и самая мудрая женщина, она и не на виду. Ну, случилось так, да, и сын у меня вот, и жена ну не публичные, ну вот не нравится им. Я уважаю это их качество. А сын снимался у меня еще в видеоклипах, рыженький такой мальчик... Дмитрий Кириллов: Максим, да? Виктор Зинчук: Да, Макс, конечно. Дмитрий Кириллов: Виктор Зинчук пишет новые альбомы, аранжирует музыку Шостаковича и мастеров Средневековья, готовит гастрольный тур по стране, а еще умудряется в перерывах погонять мяч с друзьями. Вот уже четверть века Зинчук играет в футбольной команде «Старко». И после тренировки, отдышавшись, вновь берет в руки гитару, чтобы сочинить для нас что-нибудь невероятно красивое. Виктор Зинчук: Когда человек на концерте, он прекрасен чем? У него другие части мозга работают, творческая вот эта надкорка, и он являет собой самые хорошие проявления. Свет в глазах меняется! Я эту энергию чувствую. Это как вот, как на службе в церкви, вот подобное, да. Самое сложное – это сыграть несколько нот так, чтобы слезы у всех потекли, и у тебя для этого должны течь слезы, когда ты сочиняешь это произведение, когда ты над ним работаешь. Я последнюю программу даже вот, ну юбилейный концерт, мы с ним будем ездить по стране весь год, у нас день рождения и юбилей целый год... Дмитрий Кириллов: Да конечно! Виктор Зинчук: И вместе с нами все радуются, да. А потом «Бах, Бетховен и Зинчук», есть у меня такая программа, сейчас буду тоже. У нас афиша там такая смешная, и у Бетховена, и у Баха гитары, и у меня гитара... В общем, мы там все готовимся запиливать. Дмитрий Кириллов: И мы будем вас с радостью слушать! Виктор Зинчук: Спасибо вам!