Тамара Шорников: Государственный институт русского языка имени Пушкина внимательно изучил русскоязычные средства массовой информации и наши соцсети и выбрал главное слово 2021-го года. Слово, которое мы употребляли чаще других. Это слово «спутник». Вот если бы Вы выбирали слово, главное слово 2021-го года, это какое было бы слово? С чем у Вас этот год ассоциируется? Геннадий Хазанов: «Паника». Тамара Шорникова: «Паника»? Геннадий Хазанов: Да. Я вижу растерянность человечества перед этой пандемией. Вижу, как человечество из одной крайности бросается в другую. От ощущения победы, торжества к полному непониманию, что с этим делать. Я в таком виде за всю свою жизнь человечество не видел. Тамара Шорникова: В 2022-м году будет важное событие и для Геннадия Хазанова, и для многих зрителей. Геннадий Хазанов: Да. Тамара Шорникова: После ремонта должен открыться, наконец-то, Московский театр российской эстрады. Геннадий Хазанов: Ой, с 2018-го года театр находится на ремонте или на реконструкции, как уж, я не знаю, я не знаю, как это правильно назвать. В общем, он не работает. И в октябре 2022-го года я получил заверение от строителей. Кто-то сейчас иронически улыбнется, но я думаю, что это все реально, что мы должны открыться. Тамара Шорникова: Каким он будет? Каким Вы хотите его видеть? Геннадий Хазанов: У меня есть такие серьезные наметки, из чего должна состоять сценическая жизнь Театра эстрады. Я хочу вот что вам сказать. Это театр, конечно, не очень отвечающий своему названию по той простой причине, что эстрады, как таковой, больше нет. Есть то, что сегодня называется шоу-бизнесом. И для шоу-бизнеса этот театр слишком экономически нерентабелен. Потому что для того, чтобы, для того, чтобы его заполнять этими мероприятиями, относящимися к шоу-бизнесу, надо продавать очень дорогие билеты. Это же, это же не театр для олигархов и их друзей. Тамара Шорникова: Надеемся. Геннадий Хазанов: Ну да, это все-таки театр, в который должны приходить просто самые разные люди. Тамара Шорникова: А в чем, по-Вашему, разница между шоу-бизнесом и эстрадой? Суть одна: звезды, известные личности на сцене. Генадий Хазанов: Вопрос правильный. Дело в том, что, если говорить о сути жанров, то разницы никакой нет. Речь идет, прежде всего, об экономике, прежде всего. В советское время все исполнители, которые выходили на сцену, имели утвержденные тарификации. Было определено, сколько может получать денег человек за свое выступление. И существовали так называемые разовые концертные ставки, в зависимости от категории исполнителя. Ну, достаточно сказать, что вот исполнитель самой высокой категории в так называемом разговорном жанре, вот то, что я когда-то представлял. Это самая высокая, в стране выше не было. Она была равна 15 рублям 50 копейкам. Тамара Шорникова: Максимальная ставка 15 рублей в то время. Сейчас это, конечно… Геннадий Хазанов: У артистов разговорного жанра. Тамара Шорникова: Да. А сейчас это, конечно, миллионные гонорары. Этим отличается эстрада от шоу-бизнеса? А качество материала? Геннадий Хазанов: Я ни из какого времени не делаю розовые облака. И в прошлые, советские времена это, как бы сказать, имело свой потолок вкусовой. Нет, советская эстрада, помимо всего прочего, жила под очень жестким идеологическим контролем, очень. Порой контроль был такой силы, что откачивался воздух и дышать было невозможно. И когда в Москву не пускали молодого певца Валерия Леонтьева, потому что его способ существования на сцене считался противоречащим нормам. Или когда, например, министерство культуры Советского Союза не выпускало в какие-то большие города Валерия Ободзинского. Ну, это представить, что было в то время, просто практически сегодня невозможно. И слава богу, что мы прошли этот период. И я очень надеюсь, что никогда туда не вернемся. Тамара Шорникова: Возвращаясь к театру эстрады, на сцене выступали известные люди. Геннадий Хазанов: Очень, очень. Абсолютно. Тамара Шорникова: Известные певцы, поэты. Просто у нас не хватит 2022-го года, чтобы перечислить все эти фамилии. Геннадий Хазанов: Абсолютно согласен, это правда. Тамара Шорникова: Сегодня Вы бы кого хотели видеть на сцене? Геннадий Хазанов: Конечно, и круг сузился. Ну вот, например, я очень люблю творчество Семена Слепакова. Тамара Шорникова: Семен Слепаков – это уже такой современный юмор, современная обойма. Геннадий Хазанов: Да. Тамара Шорникова: А вот то, над чем шутят сегодня на телевидении, в YouTube, в эфирах, Вам это нравится? Вам смешно? Геннадий Хазанов: Ой, так не хочется выглядеть ворчащим старпером. Мне стыдно Вам признаться, я не большой поклонник сегодняшнего юмора. Я не могу сказать, что нет ничего на этом пространстве. Но не много. Тамара Шорникова: А что с ним не так? Геннадий Хазанов: Я скажу Вам. Сейчас сравнение странное пришло. Вот мужчина знакомится с женщиной. Если в женщине нет никакой тайны, если она понятна с самого начала, это не может, с моей точки зрения, вызывать большого интереса. Нечто схожее у меня с юмором с сегодняшним. Он абсолютно не требует дешифровки. Это не является игрой ума. Я, когда читаю фразы Станислава Ежи Леца, польского мудреца, который сказал однажды: «Иметь бы столько слушающих, сколько подслушивающих». Ну и так далее, и так далее, и так далее. Это, это будит твое творческое воображение, твою мысль. Сегодняшний юмор не будит мысль совсем. Ну, в своей основной массе. Может быть, так всегда было, бог его знает. Но я застал счастливое советское время в этом смысле очень зажатого и свободного, очень порой зашифрованного юмора. Но таким образом мускулы были другие, тайна была другая. Широкая аудитория всегда была далека от такого юмора. Это был все-таки элитный юмор больше. Кстати говоря, это и стало, как теперь выясняется, основной причиной моего развода со зрителем. Я развелся с ним. Наш брак распался именно в связи с этим. Они перестали, совсем перестали терпеть необходимость дешифровки. Вот так бы я сказал. Тамара Шорникова: Сейчас такая широкая, большая аудитория как раз у этого современного юмора, миллионы просмотров, миллионы. Геннадий Хазанов: Да, конечно. Ну, слушайте, есть такие, не буду называть фамилии, дамы, у которых там, по-моему, по 20 миллионов подписчиков. Ну, это же не говорит, это же говорит только о 20 миллионах, а не об этой даме. Тамара Шорникова: Поняла. Если говорить о разводе, скучаете? Геннадий Хазанов: Нет. Не скучаю. Тамара Шорникова: Злитесь? Вспоминаете? Как? Геннадий Хазанов: Я был, я был в свое время, я был счастлив в этом романе, в этом браке со зрителем. Я не могу врать и говорить, что я был несчастен. Но, но они требовали, чтобы я оставался таким, каким они хотят меня видеть. Со мной была в этом смысле проблема. Я хотел двигаться дальше. И тут мы разошлись. Они не виноваты ни в чем. Это я должен был уйти. Я и ушел. Не обязательно даже было хлопать дверью. Но это я не смог жить в этом творческом браке с ними. Это моя проблема. Тамара Шорникова: А вот сейчас эта широкая аудитория, которая любит такой, в общем-то, не очень изощренный юмор. Геннадий Хазанов: Да. Тамара Шорникова: Это все та же широкая аудитория, которая любила такой же юмор и в советское время? Просто поменялись люди на сцене? Или мы все-таки меньше стали думать, размышлять? Геннадий Хазанов: Нет. Я думаю, что аудитория в этом смысле стала гораздо более примитивной. Гораздо. И это, прежде всего, за счет исчезновения среднего класса. За счет того, что перестало существовать такое понятие как «инженерно-техническая интеллигенция». Это было в Советском Союзе очень распространено. ИТР вот это. Они были каким-то особым, особым слоем, довольно значительным, большим. Потому что была какая-то верхняя совсем часть, такая, головастиков. И не совсем уже маргиналов. Но большая часть была все-таки в состоянии думать. Слушайте, если от руки переписывали «Мастера и Маргариту», от руки. Люди хотели читать. Купить собрание сочинений классика в советское время было ну очень трудно. И читали люди невозможно. Потому что, ну, время было другое. Так, как читали граждане нашей страны раньше, все теперь. Я смотрю на, смотрю на моих внучек. Это представители совершенно, совершенно другого времени. Это все интернет, в этом смысле, накрыл и закрыл все. То есть, я не хочу сказать, что вообще не стало людей, которые открывают книгу. Это неправда. Но они, это совсем сузилось, прямо до узенькой полосочки. Тамара Шорникова: Мы часто говорим на эту тему, любим эту тему, с разными людьми в наших эфирах. И нам говорят: «Хватит брюзжать. Постойте, хватит». Прекрасное поколение. Они просто читают другие книги. Они, они в этих ваших интернетах находят все ответы гораздо быстрей, чем вы в вашей ленинской библиотеке, их мозг быстрее. Геннадий Хазанов: Да, да. Тамара Шорникова: Он другой. Геннадий Хазанов: Согласен. Согласен. Я же только констатирую факт. Но только это приводит к тому, что, когда ты включаешь, когда ты смотришь на массовую аудиторию, она имеет 20 миллионов подписчиков на даму, фамилию которой не хочется произносить. Вот и все. И про поколение, про которое они говорят, что это поколение, оно… Да, А чего же они, 20 миллионов, бегут-то к ней? Тамара Шорникова: О чем там хоть? Намекните. Что там показывает эта дама такого? Геннадий Хазанов: Я не знаю, почему это? Это бывшая ведущая «Дом-2». Тамара Шорникова: А-а. Геннадий Хазанов: Вот и все. Почему это такой бешеный интерес у десятков миллионов людей? Тамара Шорникова: А Вы-то как объясняете? Эти 20 миллионов почему? Потому что стали глупее? Геннадий Хазанов: Да. Да. Тамара Шорникова: Да. Геннадий Хазанов: Примитивнее, да. Поэтому. Тамара Шорникова: Продолжим про слова же. Мы уже назвали слово года и по версии россиян, и ваше личное слово 2021-го года. Попробуем дать определение эпохе. Вот была эпоха «одобрямса». Для очень молодых зрителей давайте напомним, какие это годы, по-Вашему. Геннадий Хазанов: Я думаю, что это вторая половина 1980-х, если я не ошибаюсь, судя по всему. Это миниатюра Михаила Мишина. Да, я думаю, что это какой-нибудь 1987-1988-й, вот так. Давно. Тамара Шорникова: Да, выдержка оттуда: ««Одобрям» – это не глагол, это больше, чем действие. «Одобрям» – это название эпохи. У людей был ренессанс, а у нас был «одобрямс». Геннадий Хазанов: «Одобрямс», совершенно верно, да. Тамара Шорникова: А вот сейчас, в то время, в котором мы живем, в котором мы сейчас с Вами разговариваем, Вы бы как назвали? Это еще та эпоха или что-то другое? Геннадий Хазанов: Не знаю. Хотел сказать «пофигамс». Тамара Шорникова: Мне кажется, точно. Мне кажется, точно. Геннадий Хазанов: Ну как-то так. Тамара Шорникова: Емко. Геннадий Хазанов: Ну да. Тамара Шорникова: Вам нравится это время, эта эпоха? Геннадий Хазанов: Я на это могу только ответить строчкой поэтической: «Очень хорошие времена не выбирают. В них живут и умирают. Больше пошлости на свете нет, чем клянчить и пенять. Будто можно те на эти, как на рынке, поменять». Тамара Шорникова: А если все-таки, если была возможность выбрать, ну хотя бы на время вот оказаться в любой из эпох, которые наша страна переживала, выбрать год, может быть, день? Вы бы куда махнули? Геннадий Хазанов: Ну, это уже очень индивидуально. Тамара Шорникова: Да, поэтому я у Вас об этом спрашиваю. Геннадий Хазанов: Ну я бы махнул в день… Это была последняя декада марта 1975-го года. Я приехал в составе группы писателей «Литературной газеты» с выступлениями в Баку. И были … аншлаги. И когда меня добавили к этой группе писателей в последний момент это произошло. И количество концертов увеличилось в связи с моим участием. Я этого ничего в тот момент не знал. И я подъехал к залу Филармонии в Баку и увидел конную милицию, которая регулировала людские потоки, рвущиеся в этот зал. Я посмотрел на этих белых коней, на милиционеров, которые сидели на этих белых конях, и сказал себе: «Ну вот. Ты с детства об этом мечтал. Иди, получай». Вот это я на всю жизнь дальнейшую запомнил. А также, а также очень запомнил еще один день. Правда было это совсем давно. Это было 20 декабря 1961-го года. То есть 60 лет тому назад случился первый рабочий день в моей жизни. Мне исполнилось 16 лет, и я пошел на завод. Это был первый рабочий день. Я очень хорошо его помню. И как пронеслись эти 60 лет, как быстро они пронеслись! Конечно, были какие-то в течение этих 60 лет стоп-кадры, из которых я так особенно вычленить что-то одно или два, мне очень трудно, но были эти стоп-кадры. Но вот пронеслись эти 60 лет. Так что вот у меня такой юбилей в этом году. Тамара Шорникова: А Вы бы там что-то изменили, если бы оказались, если бы могли? Геннадий Хазанов: Знаете, нет, нет. Я не стал бы ничего менять. Может быть, только чуть-чуть что-то в себе. Тамара Шорникова: Неужели не хотелось бы иметь возможность где-то срезать, например, на вступительном экзамене в Щукинском училище? Чтобы сразу разглядели, сказали: «Юноша, да вы талант! Вам аплодировать миллионы будут». Геннадий Хазанов: Сегодня уже нет. Я понимаю, что тогда я бы сказал: «Конечно, хочу!». А сейчас я понимаю: нет, нет. Даже в этом есть какое-то кокетство уже. Вот тогда вот, видите, вот и получайте свое. Тамара Шорникова: Нет, ничего? Геннадий Хазанов: Нет, я, я за все жизни благодарен, и за светлое, и за дождливое, и за морозное, да. Все равно жизнь прекрасна. Тамара Шорникова: Это точно. И я бы на этом закончила, но еще Вас задержу, потому что мы хотим, чтобы нам были благодарны зрители, потому что мы выполнили свое обещание. Накануне интервью мы выяснили, что бы они хотели спросить у Вас. Геннадий Хазанов: Да. Тамара Шорникова: Оказалось, что поклонники большого артиста очень хотят знать больше об обычной жизни Геннадия Хазанова. Есть короткие вопросы, короткая сборка. Можете отвечать коротко, можете развернуто, как захочется, как покажется Вам интересным. Геннадий Хазанов: Попробуем. Тамара Шорникова: Попробуем? Геннадий Хазанов: Давайте. Тамара Шорникова: Вопрос из Екатеринбурга, Татьяна: «О каком подарке сейчас мечтаете?». Геннадий Хазанов: Об окончании ремонта в театре. Тамара Шорникова: Так, принято. Виктор, Барнаул, интересуется: «Ходят легенды о Вашем таланте поздравлять других, разыгрывать. Вас, наверняка, тоже много раз разыгрывали коллеги. Можете какой-то один эпизод вспомнить?». Геннадий Хазанов: Вы знаете, меня разыграли один раз, когда родили. Тамара Шорникова: Да, вот уж действительно, постарались. Из Москвы поклонники спрашивают: «Назовите место, одно или несколько, в нашей стране, где Вы чувствуете себя счастливым». Геннадий Хазанов: Трудно мне сказать. Я думаю, наверное, это какие-то места, связанные с детством. Я москвич, и есть какие-то островки, оставшиеся еще. Их почти нет уже. Потому что сегодня это другой город. Ну, что-то все-таки осталось из детства. Может быть, это такая извращенная форма любви к самому себе, не знаю. Ну, несколько мест есть таких. Всегда бросаю взгляд на двухэтажное здание. Оно осталось единственным, все остальное вокруг снесено, и построено новое. Это между Добрыницкой и Октябрьской площадью. Там стоит двухэтажное здание, где была моя музыкальная школа. И какие-то чувства возникают, когда я проезжаю мимо теперешнего здания, которое называется Градский Холл. Это был кинотеатр «Буревестник», куда я сбегал мальчишкой с уроков. Тамара Шорникова: А что делает Вас счастливым? Помимо теплых воспоминаний? Геннадий Хазанов: Я думаю, работа. Я думаю, репетиции и выход на сцену. И вообще человек, который любит свою работу, может себя считать счастливым. Тамара Шорникова: Вопрос от многих из разных регионов: «Ваше любимое блюдо»? Геннадий Хазанов: Малосольные огурцы. Тамара Шорникова: Понимаю, да. Санкт-Петербург, Игорю Андреевичу ответьте: «Что считаете своим самым большим достижением?». Геннадий Хазанов: Осознание, что я не самый талантливый человек на этой земле. Тамара Шорникова: И вот дальше тогда последний вопрос уже из Мурома, спрашивают, «не самый талантливый», уже такую характеристику получили, спрашивают вот: «Казалось, что возникало ощущение от студента кулинарного техникума, что такой застенчивый персонаж, застенчивый герой. А Вы какой человек?». Хотят знать. Вы такой? Геннадий Хазанов: Наглый, пошлый. Тамара Шорникова: Самокритичный. Или честный? Геннадий Хазанов: Бесконечно талантливый. Ну какой я? Я скажу честно: я не знаю, какой я, но точно знаю, что мог быть лучше. Это я знаю точно. Тамара Шорникова: Ну и последнее. Что Вы пожелаете стране, своим близким, себе в 2022-м году? Геннадий Хазанов: Здоровья. Здоровья каждому и здоровья нашей стране. И, конечно, чтобы планетарная злоба вообще, которая наполняет столько территорий на земле и на небе, пускай будет чуть-чуть меньше злости на Земле. Человеческая жизнь все-таки придумана для того, чтобы делать счастливыми остальных, других. Это прекрасная цель. Тамара Шорникова: Спасибо! Я Вам желаю тоже здоровья в Новом году и зрителя, которому не скучно и которому интересно разгадывать и разгадывать. Спасибо большое! Геннадий Хазанов: Спасибо, спасибо!