Александр Денисов: Отец Владимир, здравствуйте! Владимир Вигилянский: Добрый день! Александр Денисов: Спасибо, что согласились принять нас в своем доме в Переделкине. Почему не испугались? Такая большая съемочная группа, времена пандемийные по-прежнему. Владимир Вигилянский: У нас большой дом, большая семья, мы не привыкли жить так уединенно с женой, потому что восемь внуков, трое детей, и так далее, и так далее, здесь всегда шумно. Это во-первых. Во-вторых, я вакцинирован. Александр Денисов: Мы тоже привитые все, ревакцинированные, так что будьте спокойны. Если рассматривать происходящее, ту же самую пандемию как урок? Вот говорят, что еще она год или два продлится. Мы его до сих пор не выучили, этот урок? Владимир Вигилянский: Нет, не выучили. Общество и государство не выдержали этого испытания по самым разным соображениям. Знаем, что эта болезнь имеет какие-то измерения, там медицинские, общественные, экономические, политические и так далее, и так далее. В общем, по всем этим линиям, буквально по всем этим линиям общество, мировое сообщество, это испытание не выдержало. Первое – это то, что оно не объединило, общество не объединило свои усилия для того, чтобы противостоять этой эпидемии. Причем, по самым идиотским, прости, Господи, за эти слова, причинам. Например. Маленький пример. Российская вакцина совершенно не хуже, чем иные вакцины в мире. Тем не менее, до сих пор, и я уверен, никогда не получит никакой аккредитации или разрешения в мире. Это очень много говорит об общественных организациях и о тех, кто стоит за этими организациями, политики и так далее. Ведь наш президент, очень хорошо запомнил этот день, который обратился ко всем президентам мира, скоро будет два года, это было 15 марта, объединить свои усилия в борьбе с эпидемией. Ничего не произошло за эти почти два года. Александр Денисов: В конце 2021-го все журналисты, ну, и политики подводили итоги, пытались понять, хороший был этот год или плохой. Как нам начать жить в 2022-м, чтобы потом не ломать голову насчет того, каким он оказался? Владимир Вигилянский: Ну, конечно, у всех по-разному. Некоторые люди потеряли своих близких. И не только, кстати, от этой болезни, но и всякие другие вещи, с одной стороны. С другой стороны, наоборот, люди должны как-то благодарить близких, Бога, взаимопомощь друг друга. Открыли какие-то замечательные черты – самоотверженность, жертвенность по отношению. И они были включены в это. Вот это чувство благодарности, оно, кстати, поддерживает очень многих людей. Если вообще не благодарить никого и ничего и ни за что, то люди это… Это и есть атмосфера ада, которая лишает людей радости. Потому что слово «благодарность», чувство благодарности – это одно из составляющих той духовной радости, в которой должен пребывать человек. И мы всегда, когда наступает Новый год, с большой надеждой вступаем на этот путь. Эта надежда тоже придает силы людям. Но если нет веры, если нет любви, то и надежды никакой нет. Вот это там все очень сильно взаимосвязано. И мы все жаждем любви нелицемерной. Ну, есть абсолютнейший закон: если ты кому-то не отдаешь эту любовь, то ты и ничего не получаешь. Это взаимосвязанные абсолютно вещи. Поэтому любовь к своим близким, к своим детям, родителям, любовь вообще к жизни, которая дарована тебе, в той красоте Божьего мира, который тебя окружает. Если нет этой любви, а есть только постоянные жалобы на все: все люди некрасивые, все плохие, погода отвратительная, условия жизни не дают развернуть мне мои способности, и так далее, и так далее. Разговоры с друзьями, бесконечные жалобы, осуждение других за что-то. При этом вокруг нас полно хороших людей. Ну, вот наши близкие люди, они очень хорошие, они такие и сякие, и так далее. И вот если у каждого человека вокруг хорошие люди, а все остальные отвратительные… Александр Денисов: Не, ну они-то заслужили, чтобы про них поговорили, все для этого и сделали. Владимир Вигилянский: Но, тем не менее, тем не менее, вот в этом странном противоречивом дуализме и проживает как-то человек. Нет, надо все отбросить. Александр Денисов: Насчет жалоб, недовольства. Вот в журналистике даже есть такое направление – «плач по бедности». Вот зачастую люди живут и справляются со своими трудностями, бытовыми, отсутствием денем, да, у кого их хватает, денег, прямо скажем. А в журналистике есть такое направление. И вот на большой пресс-конференции Владимир Путин, когда его тоже спросили про достаток, про благополучие, он говорит: «Понимаете, если мы все время будем думать о благополучии, у нас не будет семейного счастья». Как вот увязать в жизни и благополучие, и то же самое семейное счастье? Да вообще, в принципе, счастье? И стоит ли отказаться от этого плача по бедности? Владимир Вигилянский: Это очень серьезный вопрос, который Вы поднимаете, очень серьезный. Во-первых, у нас нет представления о том, что такое счастье. У меня прихожанин был, скончался, он психолог. Он занимался узкой проблемой – проблемой счастья. Проблема счастья как ценностная установка. Люди стремятся к счастью. Даже есть, как бы, список «Сто определений счастья». Я читал эти сто, разные великие люди определяют, что такое счастье. Но если собрать 99 из этих 100 определений, они основаны на достижении желаемого. Но это неправильный подход. Люди вообще желают иногда очень плохие вещи, это с одной стороны. С другой стороны, нет предела желаемого. Ты сегодня считаешь, что вот если бы у тебя было бы 150 тысяч рублей, то это решило бы твои проблемы, жизненные проблемы. Но, даже получив эти деньги, на пороге рассуждения он говорит: «Нет, 150 тысяч – это что, это копейки какие-то. Надо же, чтобы полмиллиона было. Тогда будем решать». Для церковного сознания, вообще, в Библии, Ветхом и Новом Завете вместо «счастье» говорят «благо», «благодать». «Счастье» есть, несколько раз упоминается «счастье» в разных значениях. А благо и благодать – это то, что от тебя, благо, которое тебе подарили, дали. То есть, это связано с Богом. Счастье для нас – это когда наше желание совпадает с Божьим, с Божьей волей. Александр Денисов: Знать бы только ее. Владимир Вигилянский: Вот. Значит, это тоже важная, серьезная вещь, которую Вы сказали. То есть, чтобы мы хотели для себя и для других то, что хочет Бог для этого человека или там для тебя. Вот когда это совпадает, вот это и есть счастье. Если посмотреть на все библейские истории Ветхого и Нового Завета, притчи, которые там есть, то мы увидим, что, если ты хочешь того, что хочет Бог для тебя, то это, вот когда это совпадает, то это и есть счастье. А как узнать волю Божию? Александр Денисов: На самом деле я так сказал, это лукавство. Любой человек прекрасно в душе все знает, что правильно, что нет, и он прекрасно понимает. Чувство благодати он ни с чем не спутает. Владимир Вигилянский: Нет, никогда не спутает. Вы здесь абсолютно правы. Александр Денисов: Вы настоятель двух храмов – мученицы Татьяны и Василия Великого. Я слышал, что Вы в разных храмах по-разному службу проводите. Где-то в маске, где-то без. Почему Вы так делаете? Владимир Вигилянский: Исповедую я всегда в маске, и там, и там. В храме Василия Великого, действительно, там немножко расслабленное отношение ко всему. Александр Денисов: И Вы идете на поводу? Владимир Вигилянский: Иду на поводу. Но, понимаете, я служу без маски и там, и там. Это невозможно, в маске служить. Но вот на исповедь выхожу в маске и там, и там. Александр Денисов: Вы уже упомянули про дуализм. Вам не кажется, что дуализм – это проклятие, ну, может быть, всегда это было, нынешнего времени? Вот Вы привились, но Вы осторожны, предупредительны, не настаиваете на том, чтобы все это делали. Владимир Вигилянский: Нет, конечно. Александр Денисов: В одном месте Вы в маске, в другом без маски. Вот этот дуализм – это наше проклятие. Или нет? Владимир Вигилянский: Ну, есть момент. Безусловно, священников всегда спрашивают, прививаться или не прививаться. Я всегда говорю: «Прививаться». Александр Денисов: Скольких Вы спасли уже? Владимир Вигилянский: Не знаю. Но я говорю: «Прививаться». Александр Денисов: Это наша слабость, что мы все-таки опасаемся, хотя мы и знаем, что нас это спасает. Я даже шире предлагаю смотреть на вещи. Это наша слабость, что мы все-таки стараемся быть предупредительными к несознательным? Ну, очевидно, что люди делают неверный выбор. Пандемия – это просто, может быть, как метафора. Как Вы говорите, «евангельская оптика», тоже нигде ее нет, оптики. И мы с осторожностью, может быть, не хотим настаивать, быть категоричными, чтобы на нас не разозлились. Вот этот дуализм, вернусь к этому проклятию. Это наша слабость, что мы, зная истину, все-таки боимся на ней настаивать? Владимир Вигилянский: Ничего себе, «знаем истину». Конечно, мы ее не знаем. Александр Денисов: Ну Вы же знаете, что это Вам спасает жизнь? Владимир Вигилянский: Поэтому я сам и буду решать этот вопрос. Александр Денисов: Только для себя? Владимир Вигилянский: Для себя. Александр Денисов: А почему для других? Владимир Вигилянский: Ну, если меня спрашивают, я, конечно, отвечаю, что я за. Александр Денисов: Если «евангельскую оптику» к нашей жизни приложить, что Вы видите в происходящем? Вот в стране, в истории России? Владимир Вигилянский: Ну, что-то уникальное в нашей истории есть. Александр Денисов: В нынешней? Владимир Вигилянский: Нет, в истории России. То, чего, хотя в других национальных историях бывало, но не в такой концентрации и не как некое проклятие, которое идет из века в век. Это постоянная смута, гражданское противостояние, гражданские войны, предательство национальных элит. Вот это есть, это ничего подобного, если Вы посмотрите, ну, вот, Испанию, Голландию, Великобританию, ничего подобного не было. Наша, так сказать, оппозиция, которая хочет зла, своей собственной стране и своему собственному народу, это что? Это вообще где? И как это вообще может? Найдите нечто подобное в какой-либо другой стране мира. Она хочет расчленения страны. Вот сидят в Вильнюсе люди, среди них мои приятели, я их знаю, некоторых, на «ты» с ними был когда-то. Александр Денисов: Бывшие диссиденты? Владимир Вигилянский: Ну, да, бывшие диссиденты или еще что-то такое. Которые говорят, что России может только помочь, если она разделится как минимум на пятнадцать разных государств. Ну, представьте себе англичан, которые сидят где-то и рассуждают, что нужно Великобританию разделить на 15 частей. Ну, себе представить это невозможно. А в России запросто. Россия в этом смысле – пример такой любопытный. Любопытный, потому что это, конечно, империя в чистом виде. Определение, что такое «империя», потому что некоторые государства мнят себя империями, на самом деле, империя не подходит под их параметры. Александр Денисов: А мы не мним, но являемся? Владимир Вигилянский: Она еще не до конца распалась. Ну, это отдельный разговор. Александр Денисов: Это очень интересный разговор. Насчет смуты, не будем обходить эту тему. 30-летие распада СССР вот как раз 25 декабря было. Этот урок, мы с Вами говорили про уроки пандемии, вот этот урок мы выучили? Извлекли из него все выводы? Владимир Вигилянский: Нет. Александр Денисов: Про нашу империю. Империя собирается? Владимир Вигилянский: Очень трудно практически. Но дух империи существует. Нынешний президент вынужден, возможно, сознательно, возможно, инстинктивно, вынужден организовать в нашей жизни вот это противостояние от полной погибели России. Так его просто подставили вот в это, в эти обстоятельства. Александр Денисов: Справимся? Владимир Вигилянский: Ну, я, понимаете, моя теория, как прожить эту жизнь, основана на известных всем вещах. Теория малых дел. Каждый возделывает свой сад. То, к чему тебя призвал Господь и общество. Вот делай это по совести. И таким образом можно изменить мир. Вот только таким образом. Александр Денисов: Отец Владимир, спасибо большое за интервью. Все-таки закончили на непростой ноте, тревожной. Владимир Вигилянский: Ну, это можно убрать. Александр Денисов: Убирать не будем. Как есть. Все-таки такое. Спасибо Вам!