Виктор Лошак: Это «Очень личное» – программа о правилах и принципах жизни. О российском мюзикле, о бардовской песне наш разговор с Алексеем Иващенко – актером, драматургом, переводчиком. Алексей Игоревич, наверное, неудивительно, если мы поговорим с вами о трех ипостасях ваших: актерства, ваша известная миллионам зрителей работа бардом. И, наконец, вы – родоначальник, один из родоначальников российского мюзикла, об этом тоже поговорим. Алексей Иващенко: Давайте! Виктор Лошак: Может быть, начнем с того, как вы с Георгием Васильевым поняли, что вы дуэт? Алексей Иващенко: Мы не дуэт. Мы то, что осталось от квинтета. На географическом факультете, где мы оба учились, Георгий на курс старше меня. Виктор Лошак: В МГУ? Алексей Иващенко: Да, в МГУ. Географический факультет МГУ. Так сложилось, что я поступил в 1975 году, и прям там же в сентябре1975 года у нас на факультете выступал квинтет под руководством Сергея Никитина. Вот я вспоминаю сейчас свои ощущения по этому поводу, и я вам скажу, что, наверное, наверное, на молодой и неокрепший ум это производило не меньшее впечатление, чем когда-то за пару лет до этого, первое прослушивание The Beatles. Я вам точно скажу, что точно не меньше было впечатление. Конечно, нам всем захотелось петь, как они, как эти удивительные люди. И на факультете сразу возник квинтет под руководством Георгия Васильева. Тогда он, как я обычно говорю, был еще не столь Леонардович, сколь сегодня, а просто был старшекурсник. Ну, как старшекурсник? Матерый второкурсник, а я был «желторотый» первокурсник. Георгий Васильев. И мы пели... Виктор Лошак: Тогда разрыв в год имел значение? Алексей Иващенко: Разрыв в год имел огромное значение. Мне в том коллективе тогда даже не позволяли играть на гитаре. Я еще был «желторот». Потом так получилось, что нас стало четверо: одна девушка по семейным обстоятельствам не смогла петь. Потом еще один юноша от нас откололся – тут мне и дали гитару, хотя я тоже тогда еще не был до такой степени игривый, чем как сейчас. Мы были просто трио географического факультета. С нами пела еще девушка – Ирина Чубукова. И мы не могли себе представить, что мы можем петь вдвоем, потому что втроем – это было трехголосье, это было много всего интересного. И даже когда мы завоевали тогда, в 1980 каком-то году, в середине 1980-х завоевали какое-то место, чуть ли не Гран-При на Московском фестивале авторской песни, мы выступали втроем. Потом Ира уехала на стажировку, и нас осталось двое. И мы выходили, и штатная фраза, с которой начинался наш концерт, была следующая: «Вообще-то мы поем втроем, но сегодня нас двое». И где-то через какое-то время мы поняли, что мы поем вдвоем. Виктор Лошак: С какого момента вот это название, известное сегодня всей стране, – «Иваси», где зашифрованы Иващенко и Васильев? Алексей Иващенко: Честно говоря, это название мы принять не могли до последнего времени. Вот просто сейчас, когда мы в сентябре собрались и дали-таки концерт один-разъединственный, мы уже поняли, что бесполезно сопротивляться, и назвались этим словом «Иваси». Но никогда в жизни мы это название для себя... Виктор Лошак: То есть вас называли так? Алексей Иващенко: Да, конечно! Мы отбивались от этого названия всячески. Нам казалось, что Алексей Игоревич Иващенко и Георгий Леонардович Васильев – это гораздо лучшее название для нас, чем какая-то рыба. Виктор Лошак: А как вы работаете вдвоем, когда пишете песню, например? Алексей Иващенко: Очень по-разному. В нашем репертуаре есть и песни, которые каждый из нас сочиняет по-отдельности. Есть и песни, которые мы сочиняем вместе: там кто-то написал мелодию, кто-то придумал тексты. А есть и песни, которые мы сочиняли, как в старые добрые времена, по фразе, по аккорду: мы сидели друг напротив друга, и как в стародавние времена, пытались сконструировать какое-то художественное произведение, если можно так выразиться. И у нас получилось. Виктор Лошак: В одном из интервью Вероники Долиной я прочел такую фразу: «В тишайшем мире бардовской песни Иващенко и Васильев произвели фурор». Что она имеет в виду? Алексей Иващенко: Мы все время старались вырваться за рамки жанра. Мы хотели, чтобы музыка, которую мы... мы относились к ней как к музыке. И то, что мы ее потом упаковывали в две гитары, ничего не меняет. Это музыка самых разных стилей. Многие песни, если к ним прислушаться, можно понять, откуда они выросли: что выросло из романса, что выросло из рока, что выросло из шансонов. А что прям... причастно к классической музыке, которую мы много слушали и интересовались. Виктор Лошак: Скажите, вот когда вы рассказываете о том впечатлении, которое произвел на вас Никитин... Вообще бардовская песня, она как-то связана с общественной атмосферой? Бывают времена, когда она нужнее, бывают времена, когда менее нужна? Алексей Иващенко: Да, конечно. Я до сих пор в какие-то тяжелые моменты жизни, а бывает, когда накатывает такая тоска, что не знаешь, куда деваться, я обращаюсь, вы знаете, не к нашим песням. Виктор Лошак: А к каким? Алексей Иващенко: Свои-то уже надоели. Ну, есть несколько песен, которые меня выводят из состояния депрессии. И большая часть из них принадлежит перу Юрия Иосифовича Визбора. Виктор Лошак: Например, какая? Алексей Иващенко: «Спокойно, дружище, спокойно, у нас еще все впереди». И дальше я не понимаю, почему: «Пусть шпилем ночной колокольни беда ковыряет в груди». Но точнее и сказать невозможно. Виктор Лошак: А как вы объясняете, что вот на вашем концерте (или концертах) приходят тинейджеры, и они знают слова песен? Алексей Иващенко: Ой! Это очень забавно: они либо дети, либо, страшно сказать, внуки тех, кто когда-то слушал наши песни. Да. И они знают... Виктор Лошак: То есть это значит, что в семьях сохранились эти песни? Алексей Иващенко: Да, в семьях сохранились эти песни. Времена меняются, а песни остаются. Виктор Лошак: Давайте поговорим о мюзиклах. Алексей Иващенко: Давайте. Виктор Лошак: Вот как вы стали этим заниматься? Потому что, как я понимаю, когда вы стали этим заниматься, культуры мюзикла еще в России не было. Алексей Иващенко: Почему это не совсем так. Культура мюзикла была, конечно. Грандиозные вещи были сделаны у нас. И это, конечно, спектакли Ленсовета, театра Ленсовета, грандиозные... Виктор Лошак: Да, конечно. Алексей Иващенко: И «Укрощение строптивой» – это мюзикл высшего класса, да. Это ««Юнона» и «Авось»». Это «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». Попасть было невозможно. И вот я ходил вокруг «Ленкома»: как туда проникнуть? И вдруг я обнаружил, что в середине дня часть сотрудников театра заходят в театр не со служебного входа, а с главного, им так быстрей. И когда шло человек там семь вместе, я к ним встал восьмым и прошел. В середине дня. Проник в туалет, заперся и дождался начала спектакля. Вышел. А потом меня спрашивают: «Где билет?» «Я куда-то потерял». И на лестнице... Так я обнаружил на лестнице человек восемь или десять приблизительно таких же, непонятно откуда взявшихся людей, потому что попасть туда было невозможно. Вы не представляете себе... Вы представляете себе, наверное, эту популярность... Виктор Лошак: То есть Марк Захаров – отец отечественного мюзикла? Алексей Иващенко: Не только он. Вы знаете, а в Ленинграде шел спектакль, который назывался «Музыкальный магазин». Ничего о нем не знаем. Максим Исаакович Дунаевский тоже не смог ничего подробно рассказать об этом спектакле. Он говорит: «Где-то есть о нем что-то». Потому что это Исаак Дунаевский. Это Леонид Утесов. Это спектакль, в котором были смешаны все жанры, который имел такую популярность бешеную, что они играли по 20-22 спектакля в месяц! Виктор Лошак: Никогда не слышал об этом. Алексей Иващенко: Да. Это грандиозная история. Эта история нам известна только одним путем – дело в том, что этот спектакль решили экранизировать. Когда стали экранизировать, выяснили, что там нет той истории, которая достойна кино. Пригласили... Виктор Лошак: Сценаристов. Алексей Иващенко: Профессионалов, да. И они все это переделывали, переписывали и оставили только имя и фамилию главного героя: главного героя звали Костя Потехин, и это превратилось в «Веселые ребята». Традиции музыкального театра мюзиклового плана, что ли, они в России очень велики. Другой вопрос, что мы были первыми, вот мы с Георгием были первыми, кто отважился играть музыкальный спектакль, мюзикл по бродвейской схеме. В ежедневном режиме. Виктор Лошак: Вы имеете в виду «Норд-Ост»? Алексей Иващенко: Да. Это был «Норд-Ост». Да. К нему мы пришли тоже не прямым путем. Я закончил... После того, как я закончил университет, я закончил ВГИК, актерскую мастерскую Сергея Федоровича Бондарчука и Ирины Константиновны Скобцевой и работал несколько лет в Театре-студии киноактера, где я, в общем, прошел «школу молодого бойца»: и в эпизодах поиграл в кино, и в массовках поснимался. И начал в озвучании, я там много озвучивал тогда. А потом волею обстоятельств чудесных я попал в удивительное совершенно место – в Театр современной оперы под руководством того самого Алексея Львовича Рыбникова. Когда я его увидел близко, у меня ноги отнялись. Дело в том, что «Литургия оглашенных», которая шла тогда и к которой я имел счастье быть причастным, я был «understudy» как говорят на Бродвее – второй состав главного героя. Главным героем был Борис Плотников – величайший русский актер, недавно трагически ушедший. Это, конечно, была опера, причем современная опера. Это было мощное симфоническое высказывание, которое было осуществлено абсолютно современными звуками, звучаниями. Когда я спрашивал Алексея Львовича: «Алексей Львович, скажите, а почему вот это такое потрясающее звучание, это так невероятно, почему все-таки фонограмма? Почему вы не хотите собрать грандиозный оркестр? Это будет потрясение просто». Он говорит: «Понимаете, какая вещь, это имеет оборотную сторону: каждый из этих звуков, который звучит, я выбирал годами». Он из разных синтезаторов, он из разных комплектов звуков – он где-то записанный, живой, и это... Виктор Лошак: Такую мозаику звуков складывал. Алексей Иващенко: Это звуковая палитра невероятная, которая в первый момент производит впечатление шоковое. Я обожаю «Литургию». Она очень сложная, очень странная, необычная. И с этой «Литургией оглашенных» мы побывали на гастролях в Америке. Это было в 1994 году. Виктор Лошак: И вы увидели настоящий мюзикл? Алексей Иващенко: Да! Я увидел это на Бродвее. Я увидел «Отверженных». Прибежал к Георгию, говорю: «Георгий Леонардович! Вот надо бы такую штуку сделать у нас по-русски». Он говорит: «Давай. Делаем». Но мы сами... У них 100 лет форы, мы сами ничего не сделаем. Надо прямо это делать – лицензионный спектакль. Поехали в Лондон, получили одобрение нашей работы и целый год работали по этому проекту. И в конце 1997 года, как бы что-то предчувствуя, Георгий сказал: «Похоже, что мы не вытянем этот проект». Он оказался провидцем. Наступил 1998 год, грохнулось все. И если бы мы ввязались в этот проект, мы бы просто погибли. Но мы, к счастью, не погибли. А я после периода некой депрессии, связанной с прекращением, я обожаю до сих пор «Отверженных», просто был, в депрессии находился. И он (Георгий) говорит: «А чего ты переживаешь? Давай мы сами напишем». Виктор Лошак: А как начался «Норд-Ост»? Алексей Иващенко: «Мы уже знаем, как это устроено». Да, три года мы его сочиняли. Это была... Виктор Лошак: Три года? Алексей Иващенко: Да, мы сочиняли его три года ровно. Причем день за днем, не то что там время от времени. А я приходил с утра, у меня было рабочее место, я садился и начинал писать музыку и тексты. Некоторых номеров было написано три-четыре версии. Тот вариант синопсиса либретто, над которым мы начали работать, он уже был примерно одиннадцатый. Виктор Лошак: Когда появилась идея самолета, который садится? Алексей Иващенко: С самого начала. Виктор Лошак: С самого начала? Алексей Иващенко: Конечно! Идея была вот какая: я увидел это в Германии на немецком языке – мюзикл, который назывался «Мисс Сайгон». В этом спектакле во втором действии на сцену садится вертолет. Туда забегает взвод американских солдат, и вертолет улетает. Мы так посмотрели друг на друга: «Вертолет ладно. А самолет не хотите?» Мы решили посадить самолет. И стали, помимо всего прочего, выбирать еще и проект, в котором каким-то образом можно самолет посадить. И тут выяснилось, что есть такая грандиозная история, которую можно попробовать описать в музыкальном проекте и в которую самолет вписывается как нельзя лучше. Просто, ну вот, отлично! Виктор Лошак: Где вы самолет-то взяли? Алексей Иващенко: Самолет: как его строили?! Его специально строили. Он, вы не поверите, но его сделали – размах крыльев этого самолета сделали... Он был чуть короче, но размах крыльев его был в сумме на метр больше, чем у настоящего. Знаете, почему? Потому что настоящий не производил того впечатления. Это был самолет, выверенный до сантиметра. Он же должен был там, наверху поместиться. Виктор Лошак: Ну конечно! Алексей Иващенко: Взяли... Его построили специально. Декорации были очень серьезными. И мы... Виктор Лошак: А где вы взяли актеров? Ведь не было же еще актеров для мюзикла. Алексей Иващенко: У нас год шел кастинг. Виктор Лошак: Год? Алексей Иващенко: Да, почти год. Очень большой кастинг: тысячу человек мы отсмотрели в общей сложности примерно. И после того, как было выбрано около 60 человек, Георгий с каждым провел отдельное собеседование для того, чтобы понять: что это за человек, что он хочет, чего ему нужно и сможет ли он находиться, как выразился Георгий, в автономном полете на Марс, который мы, собственно, затеваем. Эти люди будут видеть друг друга в течение минимум года. Мы рассчитывали на два... Виктор Лошак: Каждый день. Алексей Иващенко: Да, каждый день. Мы рассчитывали на два года проката. И если у нас не будет правильной человеческой атмосферы в этом коллективе, мы погибнем. И нам удалось собрать такой коллектив. Виктор Лошак: Ну вот, известна драматическая, трагическая судьба «Норд-Оста». Не будем к этому возвращаться. А что стало с актерами? Алексей Иващенко: Очень много работают. Очень много работают актеры «Норд-Оста»: кто-то работает в театрах, кто-то работает в мюзиклах. Дети, «нордостики» так называемые выросли, стали взрослыми артистами. Вы их можете увидеть во многих-многих и не только музыкальных спектаклях, и в театрах многих они работают. Виктор Лошак: Вот Михаил Швыдкой утверждает, что России нужен русский мюзикл. Я так понимаю, что написанный на нашем материале. Алексей Иващенко: Ну вот, мы это сделали. Виктор Лошак: Вот вы это сделали, да. Алексей Иващенко: Да. И я сейчас этим тоже занимаюсь. Я сел и дописал, наконец, свой мюзикл, который 15 лет назад был задуман, который называется «Ящерица». Это музыкальная драма по мотивам одной из ранних пьес Александра Володина «Ящерица». У него было две пьесы из цикла «Детективы каменного века». «Две стрелы» достаточно известная пьеса, ее экранизировали. Виктор Лошак: Да. Алексей Иващенко: А вторая называется «Ящерица». Я посвятил ей несколько лет своей жизни, и вот сейчас она полностью готова. Я не знаю, чего дальше... Виктор Лошак: Вы переделали ее в мюзикл? Алексей Иващенко: Да. Это в каком-то смысле классический мюзикл: в нем поется все от начала до конца, в нем нет ни одной прозаической реплики, в нем диалогов нет. Как в «Норд-Осте» когда-то. Я сейчас думаю: чего с ним делать? Может быть, я сделаю его в режиме «Золушки»: вот буквально там 5-7, 10 актеров, 3-4 музыканта и рассказ о нем. Это проще. Но это тоже требует денег и времени. И я пока не уверен, что это получится. Но я его... Виктор Лошак: И площадки требует. Алексей Иващенко: Требует площадки. Но это можно играть и на концертной площадке, это не очень сложно. Но я знаю одно: я эту работу уже не брошу, потому что в нее очень много вложено. И она может оказаться очень интересной и современной. Виктор Лошак: Вот если вернуться к театру мюзикла Михаила Швыдкого, вы написали «Принцессу цирка». По-моему, вы написали стихи, да? Алексей Иващенко: Я написал и стихи, и принимал участие в написании самой пьесы. Диалоги тоже я писал. Виктор Лошак: Я хотел спросить о другом. А в чем секрет пьесы, которая идет уже... Сколько она идет? 100 лет, наверное? Алексей Иващенко: «Принцесса цирка» – это особая история. Виктор Лошак: И там всегда аншлаги. Алексей Иващенко: Но там аншлаги, они связаны в первую очередь с музыкой. И все постановки этой пьесы в России – они все связаны с некоей адаптацией, границы которой, и мы тоже, когда была поставлена такая задача – написать новую «Принцессу цирка», границы которой мы тоже не смогли преодолеть. Дело в том, что в оригинале «Принцесса цирка» или так, как это было у нас названо в фильме «Мистер Икс», она имеет несколько иной сюжет. Прямо скажем, совсем иной. Объясню, в чем дело. Ведь никто не знает, никто! Никто просто даже из профессионалов не знает, как в оригинале зовут Мистера Икс у Кальмана: он вовсе не Этьен Вердье, как у нас его называют в фильме. Мы тоже его решили назвать Этьеном Вердье. Ну, уже привыкли, да? Когда я увидел это в клавире, у меня глаза на лоб вылезли. Его зовут Федя. Он русский гусар. Действие происходит в Санкт-Петербурге в цирке Станиславского. И там какая-то страшная туфта написана... Виктор Лошак: И России это противопоказано? Алексей Иващенко: Это не просто противопоказано, а это осмеют просто здесь: «Вы что, с ума сошли?» Там никакого этого барона де Кревельяка там нет. Там есть великий князь Сергей Владимирович, который мешаем всем, козни строит. Ну, бред полный! Кстати, на Западе ее играют часто в оригинале, и она имеет большой успех. Виктор Лошак: «A la Russe» такой? Алексей Иващенко: Да, «a la Russe». И она имеет успех. Но это была абсолютная «a la Russe». Здесь это играть было невозможно. И она была переписана много раз. И этих имен у этих людей... Виктор Лошак: Как интересно! Алексей Иващенко: Он и барон де Кревельяк, и главный герой Эдвин – Валерсхайм в оригинале – он уже побывал и Эдвином Воляпюком, и кем он только... Там было Бог знает сколько всего. Мы решили следовать основной традиции. Но мы добавили туда и действующих лиц, которых не было у Кальмана, и передали им некоторые музыкальные номера. И каким-то образом умудрились свести этот сюжет так, что он превратился в очень серьезное драматическое произведение. Я горжусь «Принцессой цирка» и этой работой с Мариной Швыдкой и с Себастьяном Солдевилья, постановщиком спектакля, которые принимали просто непосредственное участие в создании... Виктор Лошак: Но зрители вам отвечают? Полный зал, полный зал. Алексей Иващенко: Зрители отвечают еще почему? Потому что впервые, как сказала, приехавшая сюда на премьеру – барабанная дробь! – дочь Имре Кальмана. Она была и видела спектакль, она сказала: «Впервые осуществлено то, о чем мечтал папа». Потому что Мистер Икс на сцене выполняет смертельный трюк. Это потрясающе просто! Он, может быть, не столь опасный, как в фильме. В фильме там он выполняет какую-то невероятную... Виктор Лошак: Да, он на проволоке... Алексей Иващенко: Он качается на «трапеции», играет на скрипке, стоя на стуле, который стоит на задних ножках. Нет, здесь трюк не такой. Но он так блистательно поставлен и так невероятно вписан в музыку. И исполнен, естественно, дублером главного героя – цирковым артистом. Виктор Лошак: Естественно. Алексей Иващенко: Настолько потрясающе, что только на это можно ходить смотреть десять раз. Потому что это просто фантастика, как это... Виктор Лошак: Вообще, рецепт смешать цирк и мюзикл – прекрасный просто. Алексей Иващенко: Он изначально был так задуман Кальманом когда-то. Виктор Лошак: Что было в вашей судьбе связано с мюзиклом после «Норд-Оста»? Произошел трагический момент. Алексей Иващенко: Да. Виктор Лошак: Он не отбил у вас желание заниматься мюзиклом? Алексей Иващенко: Нет. Виктор Лошак: Нет, да. Алексей Иващенко: Через какое-то время я вернулся к этой теме. И вернулся неожиданно для себя. И я рад, что я это сделал. В 2010-м году состоялась премьера мюзикла «Обыкновенное чудо», продюсером которого был я. Я взял продюсерские функции. Сразу хочу добавить, что по результатам этого эксперимента я могу сказать, что продюсерские функции мне не понравились совсем. Это очень тяжело. Это невозможно принимать решения, что тебе делать: вкладывать деньги в рекламу или играть с живым оркестром. Одно исключает другое. Все. Бюджет вот есть, да. Либо это будет фонограмма, и у вас будет прекрасная реклама, и будет зритель. Либо у вас будет зритель, все будет хорошо. Но у вас будет живой оркестр, а рекламы не будет и зрителей будет. Я выбрал второе. Я выбрал живой оркестр: 21 человек, включая дирижера. Виктор Лошак: Можно было в этом не сомневаться, что вы выберете живой оркестр. Алексей Иващенко: Ну конечно, да. И закончилось это тем, что мюзикл не вышел во второй сезон, хотя мог бы. Мы сыграли всего 156 спектаклей. Виктор Лошак: 156 спектаклей. Алексей Иващенко: Подряд. Это называется – всего. Потому что вообще потенциал у него был на второй сезон. К сожалению, я вынужден был и закрыть мюзикл, и закрыть предприятие, и свернуть все, и очень переживал по этому поводу. Но сейчас зато я знаю, как это все утроено изнутри. Виктор Лошак: А что такое успех мюзикла на Бродвее? Вот что это во времени показа, в деньгах? Алексей Иващенко: Вы знаете, когда я узнал, как... Мы ж сначала, когда начинали... мы «Отверженных» когда начинали, я даже и не знал, что «Отверженные» играются каждый день. Как это может быть? Как можно такую штуку играть каждый день? Это махина просто гигантская. Потом выяснилось, что он на тот момент идет уже там 10 или 15 лет каждый день, мюзикл. Да, как это может быть? А потом выяснилось, что «Кошки» шли 22 года каждый день в ежедневном режиме. «Призрак оперы» тоже там 20-25 лет. Виктор Лошак: Ну, труппа меняется, ведь стареют... Алексей Иващенко: Труппа меняется. Они подписывают договор на полгода, как правило, и через полгода они вольны уйти или продолжить. Я знаю, может быть, это легенда, но говорят, что это правда, что когда закрывали мюзикл «Кошки», 22 года шедший на Бродвее, то две актрисы в этом спектакле, они играли разные роли, но они проиграли все 22 года, – у них было 44 полугодовых контракта. Я представляю себе, как они выходят из этого театра после последнего спектакля и говорят: «Ну, чем займемся, дорогая?». Вот я представляю себе эту картину. А по поводу «Отверженных» я последнее, что хочу сказать про «Отверженных» и про «Норд-Ост»: однажды, где-то, наверное, на шестом-седьмом месяце проката, мне позвонили и сказали: «Алексей Игоревич, вы знаете, здесь в Москве есть, приехал сюда один композитор французский. Он хочет... Он вообще там по своим делам приехал, но он хочет какой-то мюзикл посмотреть. Можно он ваш мюзикл посмотрит?». Я говорю: «А что за композитор?». Мне говорят: «Это Клод-Мишель Шёнберг, автор «Le Miserables». И понимаете, да, Клод-Мишель Шенберг приходит на «Норд-Ост». Мы сидим с ним рядом, я ему перевожу весь спектакль на английский, на котором мы общаемся. Потом он приходит после (я и говорить не могу спокойно об этом) в труппу. А это все равно что... Виктор Лошак: Бог спустился. Алексей Иващенко: Бог спустился к ним. Они смотрят: «Этого не может быть!» Там что было в труппе! У нас есть удивительная фотография, где стоит Клод-Мишель Шенберг, красавец в шарфе, а вокруг него труппа, у которой глаза... И передать это невозможно. Это нельзя рассказать, что это такое. Это даже не восторг, это просто, что мы на этой фотографии. Виктор Лошак: Можно я задам вопрос, который вам наверняка задают все журналисты, когда с вами беседуют? Почему такой большой разрыв во времени сотрудничества вашего с Васильевым? Едва ли не 20 лет вы не пели вместе. Алексей Иващенко: Вы знаете, мы перестали выступать, когда начали, уже вошли в работу Норд-Оста, мы практически прекратили концертную деятельность, потому что на это не было сил и времени. Виктор Лошак: Невозможно было совмещать. Алексей Иващенко: Невозможно было совмещать, да. Были разовые выступления. А потом Георгий сказал: «Вот ты подумай сам, вот как мы будем выступать?». Я говорю: «Ну как? Ну как мы обычно выступаем». Он говорит: «Ну ты просто посчитай, посмотри: сколько это времени мы репетируем, сколько времени мы пишем новые песни, сколько времени мы готовим наши концерты? Для того, чтобы выступать на том уровне, на котором мы с тобой сейчас выступаем, нам нужно заниматься сейчас, в новое время – в новые времена, во времена продюсерские, во времена рекламы, во времена, когда»... Это в советское время можно было... Слух прошел: выступают. Ох, собрался зал тысячный. А сейчас для того, чтобы... Виктор Лошак: Ну, более конкурентная среда. Алексей Иващенко: «А во времена, когда есть продюсер, когда есть директор, когда есть технический директор, мы должны с тобой стать профессионалами. Ты этого хочешь?». Я говорю: «Я не знаю». А он говорит: «А я нет. У меня огромная жизнь. Мы должны либо заниматься этим, либо заниматься всем остальным». И вы знаете, прошли годы, и я понял, что он абсолютно прав. Виктор Лошак: То есть, может быть, потому, что у него была другая основная жизнь? То есть ведь Васильев... Алексей Иващенко: Наверное, да. Виктор Лошак: То есть меня поразило, что Васильев, ваш партнер, был автором деления Москвы на административные округа. Алексей Иващенко: Ну, он был одним из авторов. Виктор Лошак: Одним из авторов?.. Алексей Иващенко: Да, он работал в мэрии. А перед тем, как он работал в мэрии Москвы, он работал председателем исполкома Октябрьского района города Москвы. Виктор Лошак: Да, известно. Ну, это подтверждает то, что я говорю: то есть его основная жизнь и ваша основная жизнь, они разошлись. Алексей Иващенко: Да. Они разные совершенно у нас просто. Я все равно занимался актерским делом в основном. Виктор Лошак: Да. Алексей Иващенко: В той или иной ипостаси. А он занимался всем. Он просто, он более, как это, он более многослоен, чем я. Просто он такой человек. Виктор Лошак: А вот еще у вас есть одно такое занятие, как озвучивание ролей. Вы озвучивали, по-моему, всех великих актеров. Алексей Иващенко: В общем много очень... Виктор Лошак: Я никогда ни с кем не разговаривал, кто занимался этим. В чем здесь секрет? Просто уметь попадать? Алексей Иващенко: Я даже не знаю... Это очень давно началось. Я первый раз пришел на озвучания, и у меня получилось. Тут не просто уметь попадать в губы, этому можно довольно легко научиться. Но нужно... Виктор Лошак: Ты чувствуешь, как зритель, чувство там, за этим голосом. Алексей Иващенко: Ты должен сыграть эту сцену за этого персонажа, причем понимая, что тебя при этом никто не видит. Виктор Лошак: Что у тебя есть один только инструмент – голос. Алексей Иващенко: Да, один только инструмент – голос. И нужно еще, чтобы этот голос... Иногда бывает, знаете, голос не совпал. Актер хороший. И персонаж хороший, которого он озвучивает. И попадает он в десятку, но голос не ложится. Вот не ложится и все. Берут другого актера, ничего сделать невозможно. У меня есть несколько актеров, которых я обожаю. Я их озвучиваю всю свою сознательную жизнь. Один из них – это Хью Грант. Виктор Лошак: Он замечательный. Алексей Иващенко: Было всего там три или четыре фильма, в которых его озвучивал не я. Почти везде, начиная с «Ноттинг Хилл», «Дневники Бриджит Джонс» и последние его прекрасные фильмы Гая Ричи. И самый последний его фильм Гая Ричи, который еще не вышел. Вот он сейчас должен выйти, который называется «Операция «Фортуна». Умение побеждать», там его озвучиваю я. И я с ним уже сроднился. И я чувствую, я могу... Мне можно не включать его голос. Я могу по губам считывать, что он сейчас чувствует и играет. Но он превратился, с возрастом он превратился из просто красивого хорошего актера, он превратился в красиво взрослеющего мощного актера. Это так приятно! Невозможно. Виктор Лошак: Вообще технически вы слушаете, что он говорит? Алексей Иващенко: Конечно, конечно, конечно, конечно. Мы работаем по наушнику всегда. Наушник всегда есть, и ты в наушнике всегда слышишь. А раньше, в старые-добрые времена, когда на озвучание выделялось две-три недели, когда вся команда... Сейчас стоишь один перед микрофоном и играешь всю свою роль без партнера. Ты даже не знаешь, с кем ты целуешься в этой сцене: «А! Я люблю тебя, дорогая». Виктор Лошак: Потом сводят? Алексей Иващенко: Да, все потом сводится. А раньше, когда все героя стоят рядом, нам показывают сцену, и мы в один микрофон всю эту сцену играем. Звук выключают, мы ничего не слышим, и мы играем за них. Это дико интересно! Еще, если рядом актеры мощные, очень интересно. Виктор Лошак: Скажите, пожалуйста, вот вы на сцене, один или с Васильевым, так много лет. То, что спрашивают из зала, меняется? Или из зала спрашивают всегда одно и тоже? Алексей Иващенко: Да. Иногда спрашивают одно и то же. Нас очень, нас с Георгием, ну на каждом концерте спрашивали: кто из вам Иващенко, кто Васильев? Это был традиционный вопрос. Сейчас, ну очень... сейчас я редко выступаю. Вот сейчас выступлений практически нет. Я один перестал выступать. Виктор Лошак: А почему так редко пишете песни? Вы сказали, что две-три в год. Алексей Иващенко: Остальное все идет в брак. У меня в брак. Я очень много бракую. Я иногда чувствую, что песня получилась, а иногда не получилась. У меня очень... это процесс, было всего там четыре или пять песен в моей жизни, которые я сочинил вот так, как – раз и все, за час, за два. А остальные: некоторые – годы, месяцы, некоторые – годы. А некоторые песни вот в нашем концерте... Виктор Лошак: Да. Алексей Иващенко: Прозвучала одна песня. А последнее четверостишье, которое было написано приблизительно в 1989-м году, потом я ее пытался сочинять, мы ее пытались досочинять – мы никак не могли ее склеить. И вот только сейчас, через сколько это, через тридцать лет она склеена. Виктор Лошак: А бардовская песня, вот как публицистика не стареет? Алексей Иващенко: Думаю, что не стареет. Виктор Лошак: За то время, что вы работаете с мюзиклами, появилась плеяда режиссеров, которая специализируется на этом? Алексей Иващенко: Да, да. Появились режиссеры: и разного уровня, и разной глубины, и разных задач. Дело в том, что музыкальные спектакли и мир мюзикла очень изменился за те 20 лет, которые прошли со времени «Норд-Оста». И с того момента, когда, ну, мы ведем отсчет от «Норд-Оста», есть люди, которые ведут отсчет от «Метро». Это были так называемые мюзиклы ежедневного показа, когда вкладывались огромные ресурсы. Тут требуется особая режиссура для этого. Для того, чтобы зрители ежедневно видели вот это невероятное зрелище, оно должно притягивать чем-то. И режиссеры должны ставить перед собой задачу помимо глубины, помимо русской школы переживания, помимо всего этого, что у нас есть, помимо всего этого мы должны делать зрелище невероятное, которое бы просто люди должны раскрыть рот и не закрыть его в конце. И не успеть его закрыть до самого конца. Виктор Лошак: Ну, кто это должен быть? Музыкальный режиссер? Алексей Иващенко: Есть музыкальные режиссеры, которые это делают. И я много знаю. Я очень люблю то, что делает в мюзикле режиссер драматического театра Евгений Писарев. Но его музыкальные работы в жанре мюзикла – эта последняя его работа, например... Виктор Лошак: «Кабаре». Алексей Иващенко: «Кабаре». Это блистательно. Просто блистательно! Виктор Лошак: Соглашусь с вами. Я тоже под большим впечатлением был... Алексей Иващенко: Просто блистательная работа. Я уже не говорю... Он просто понимает этот жанр очень хорошо. Виктор Лошак: В одном концерте вы сказали, что очень рано чувствуете весну. Это действительно так? Алексей Иващенко: Да, да. Это такое предощущение, которое появляется иногда в самый разгар самой жестокой зимы. Виктор Лошак: Алексей Игоревич, я всем задаю последний вопрос о правилах жизни. Какими вы пользуетесь? Алексей Иващенко: Правила жизни... Да я даже не могу сказать. Правила – это ведь то, что выполняешь, наверное. Виктор Лошак: Пытаешься, ... пытаешься выполнять. Алексей Иващенко: Вот. Это правильно. Есть вещи, которые я пытаюсь выполнить. Есть две вещи, которые я всегда пытаюсь выполнить. Даже, наверное, две пытаюсь, а третью выполняю. Вот есть три вещи, которые... Первая – это классика: делай, что должен и будь, что будет. Виктор Лошак: Да, да. Алексей Иващенко: Это очень трудно. Это невообразимо трудно. Второе иногда еще труднее: это не унывать. Уныние – это реальный грех. Но я впадаю иногда в него страшно. И третье – это очень важно и это удается: это как можно больше свободного времени отдавать семье, детям, уже внукам. Вот как можно больше! Потому что это самое важное. Виктор Лошак: Когда вы говорите отдавать свободное время, вы имеете в виду отдавать как можно больше любви? Алексей Иващенко: Я недавно цитату прочитал. Дочь прислала, причем. Цитата такая: «Что такое успешный человек? Успешный человек – это у кого дети в зрелом возрасте хотят проводить много времени с ним». И она пишет: «Папа, вы с мамой успешные люди». Конечно! Ничего лучше этого нет. Разговаривать на одном языке с детьми, теперь уже скоро сейчас, когда и внучка заговорит, то и с внучкой, – наверное, это высшее счастье, которому можно отдавать время, силы, свободное время и, конечно же, любовь! Виктор Лошак: Я думаю, это очень многим понятно. Алексей Иващенко: Да. Виктор Лошак: Спасибо вам большое за разговор! Алексей Иващенко: И вам большое спасибо! Было очень интересно. Виктор Лошак: Спасибо! Алексей Иващенко: Спасибо!