Фотограф, журналист, писатель Юрий Рост: Есть некая совместимость. Люди, которых я люблю, о которых я писал, они в той или иной степени совместимы
https://otr-online.ru/programmy/ochen-lichnoe-s-viktorom-loshakom/fotograf-zhurnalist-pisatel-yuriy-rost-est-nekaya-sovmestimost-lyudi-kotoryh-ya-lyublyu-o-kotoryh-ya-pisal-oni-v-toy-ili-inoy-stepeni-sovmestimy-eto-krug-57227.html
Виктор Лошак: Это «Очень личное» – программа о принципах и правилах жизни. Мы продолжаем наш разговор с писателем, фотографом, журналистом Юрием Михайловичем Ростом.
Когда перед нашим разговором я смотрел и думал о твоей и судьбе, биографии, я почему-то подумал, что тебе везло на начальников. Или ты сам их выбирал? Вот у тебя были в «Комсомолке».
Юрий Рост: Везло. Мне вообще везло в этом. Могу сказать, что мне везло, то есть так получалось: то ли я как-то миновал, то ли это какая-то чуйка была. У меня в «Комсомолке» почти все главные редакторы были хорошие. Не все. Я не буду сейчас выяснять отношения, я же ушел из «Комсомолки» из-за главного редактора.
Виктор Лошак: Ну, да.
Юрий Рост: Но Юрий Петрович Воронов был замечательный главный редактор.
Виктор Лошак: Да у тебя и редактор отдела был замечательный.
Юрий Рост: И редактор отдела у меня был замечательный. Но и Панкин у меня был замечательный. Хотя сначала он меня не очень принял из-за этого пиджака американского; ну, пришел какой-то студент в таком, а пиджак очень хороший; за 25 рублей, я тебе скажу, он выглядел на 30 такой пиджак.
А потом он уже ко мне как-то привык, и он напечатал, может быть, лучшие мои материалы. Вот сейчас, собственно, я считаю, что 50 лет прошло в журналистике. Те годы, которые я работал до 1972 года, это были годы ученичества и поиска.
Милая такая история. Как сидит где-нибудь в Узбекистане старик и играет на домре: пым, пым, пым. А рядом за забором молодой там: бырллл, тым-тым тым. Жена подходит, говорит: «Совсем ты стал плохой. Видишь, ты: пым-пым-пым, а он вон как делает: бырллл». – Он говорит: «Он еще ищет, а я уже нашел».
Вот в 1972 году я нашел: я нашел сочетание фотографии и текста. И, собственно, с этого момента у меня пошла.
На этом канале мне сейчас особенно приятно, потому что Виталий Игнатенко, который возглавляет это телевидение, он был моим начальником непосредственным.
Виктор Лошак: Конечно.
Юрий Рост: Да, конечно.
Виктор Лошак: И наш с тобой друг Андрей Иллеш часто вспоминал, что «как рано ты не придешь на работу, уже из-под стола торчат ноги длинного Игнатенко».
Юрий Рост: Да. Он вытягивал ноги, сидел, да. Виталий, сам журналист замечательный. У него не было ревности, что очень важно.
А потом я попал к Егору. Потом я у тебя печатался. И, наконец, я пришел к Мите Муратову.
Виктор Лошак: Многие люди, которые работают с тобой в «Новой газете», они на 50 младше тебя. Как ты находишь общий язык с ними?
Юрий Рост: Знаешь, я не знаю своего возраста. Это мое достоинство.
Я иногда пытаюсь бежать через две ступеньки; лучше вниз сейчас, конечно, чем наверх. Это просто нажито, и мое богатство буквально. Это не опыт. Это то, чем я наполнен и то, чем я могу поделиться. Опытом поделиться нельзя.
Виктор Лошак: Юра, а вот когда мы говорим о твоем опыте: у тебя вышло много книг, причем замечательные – изданы с замечательными твоими фотографиями.
Для меня просто цена одной из твоих книг, на которой я тоже учился, как на большом репортаже. Ты почему-то или забываешь ее, или к ней холоден. Объясни мне. Книга об Эвересте, «Эверест-82».
Юрий Рост: Почему холоден? Ты что, я обожаю ее! Эта книга написана в один месяц. У меня было ощущение, что я написал какую-то белиберду.
Виктор Лошак: Ну, что ты.
Юрий Рост: Нет, я тебе клянусь! Я очень люблю эту книгу. И когда я отдал ее перепечатывать, а я больше, чем редакторам и критикам, верю машинисткам.
Виктор Лошак: И я тоже.
Юрий Рост: Правда?
Виктор Лошак: Конечно.
Юрий Рост: У нас была Тамара в «Комсомолке», она была виртуоз. Если обычно они могут печатать, перепечатывать и разговаривать между собой как-то, то Тамара могла еще вязать в это время.
Виктор Лошак: Печатать и вязать?
Юрий Рост: И вязать, да. И вот если Тамара отдавала и говорила: «Ну, ничего, ничего. Я не вязала», то все, – это считалось вот очень хорошо. И когда я получил напечатанную рукопись...
Виктор Лошак: У нас была машинистка, которая, приносила текст и говорила: «Что вы подонки мне принесли?»
Юрий Рост: Ну, да, конечно, они мучились с нашими текстами. И вот когда она прочла и сказала, что «я прочла с большим интересом», только тогда я обратил, обычно я недооцениваю.
Когда я реально и честно недооцениваю текст, он, как правило, бывает неплохой. А иногда, когда ты надуваешься и начинаешь, хочешь составить какую-то историческую опись; ну, не всякий раз.
Что касается книг, «Эверест» мне очень дорог. Во-первых, потому что это такая книга, которая вышла самым большим тиражом: у меня она 100 тысяч, а была раскуплена в семь дней. Правда. Это правда.
Виктор Лошак: Вот я, значит, успел.
Юрий Рост: Да, но в Москве очередь была. Был магазин спортивной книги, была очередь: не потому, что я, а потому, что это была энциклопедия целая. Там был редактор Эмиль Киян, он сделал гигантскую работу. Он, кроме моего там большого, ну, в первую очередь там было двенадцать листов...
Виктор Лошак: Ну, покорение Эвереста группой наших...
Юрий Рост: Первое покорение Эвереста. Она очень интересно была сделана: там был мой очерк об Эвересте, ну, вот эта книга, потом была история покорения Эвереста вообще, а потом в конце были свидетельства восходителей, которые не всегда со мной соглашались и опровергали меня.
Но я-то был прав! Я объясню, почему. Была такая группа туристская, которая должна была пойти в базовый лагерь. Но по дороге, когда мы поднимались к монастырю Тьянгбоче, мы встретили альпинистов, которые уже возвращались.
Я понимал, что мне там делать нечего, и я откололся от этой группы. Мне дали шерпа, который мне помог, и я пошел пешком один. То есть в то время вообще идти одному-то никому не разрешалось. Но я, правда, хитро поговорил...
Виктор Лошак: Но ты же с шерпом шел?
Юрий Рост: Я шел с шерпом, он мне помогал. Но я от группы оторвался, а у нас же отрываться от группы нельзя было. Я, правда, предполагал такую ситуацию, и я предупредил посла. Посол сказал: «Я не имею права вам дать разрешение на то, чтоб вы шли один. Но я могу об этом не знать».
Виктор Лошак: Вы поднимались из Непала?
Юрий Рост: Мы поднимались, да, из Непала. Мы долетели до Луклы и от Луклы шли вверх. И там мы их встретили. И потом я побежал вниз. Два дня я бежал, прибежал.
Сидят эти ребята, обедают. Ну так, расстелили какую-то ткань, обедают. И такие у них банки были консервные. И кто-то говорит: «Ну, смотри, вот пришел к нам гость. Надо бросить шайбу».
В этих банках был спирт. На них было написано «вишнево-виноградный напиток», потому что спирт нельзя было ввозить. Но они ввезли. Они уже спускались вниз.
Я сказал, что я из газеты, и я хочу о них написать. И кто-то из них сказал: «Когда мы шли по ледопаду...». Я говорю: «А что такое ледопад?» И пауза такая, тишина. Они так посмотрели на меня и сказали: «И ты хочешь написать, не зная, что такое ледопад?» Я говорю: «Я хочу написать. Вы мне все расскажете».
Потом мы выпили, конечно, этого вишнево-виноградного напитка, подружились, и это были первые слова, которые они говорили о восхождении. Поэтому это было абсолютно честно.
У меня был магнитофон и 20 кассет. Они мне (не помню сколько), они мне наговорили каждый свою версию. Это, знаешь, был такой расёмон – у каждого свое ви́дение; это было абсолютно честно. Никто из них не обиделся ни одним словом. И я по этим текстам написал.
А потом, когда они приехали в Москву, когда их наградили, некоторых орденами Ленина, они стали корректировать, ну как бы чтоб было лучше.
Виктор Лошак: Ну да.
Юрий Рост: И поэтому некоторые расхождения есть. И это очень интересно, это создает такую термопару.
Виктор Лошак: Ты говоришь часто об этом, что твоих героев можно посадить за один стол. А по какому принципу? Героев-то у тебя много, но по какому принципу ты отбирал бы тех, кого можно посадить за один стол?
Юрий Рост: Беспринципно я бы отбирал; по принципу терпимости. Но есть сочетания, понимаешь. Ты готовишь? Ну, куховаришь иногда?
Виктор Лошак: На уровне яичницы.
Юрий Рост: И то, ты знаешь, что в яичницу, допустим, нельзя сыпать сахар, да, потом спечется. Есть некая совместимость. Я думаю, что все люди, которых я люблю и о которых я писал, они в той или иной степени совместимы.
Это круг. Витя, я об этом никогда не говорил. Это не строй. Строй – это ранжир. Это когда ты подчиняешься единому какому-то управлению, и когда ты выстроен, и когда ты по команде должен двигаться, любить или не любить, смеяться.
Круг – это куда ты можешь войти сам. И ты не можешь его разомкнуть. Потому что, даже если ты погибаешь...
Виктор Лошак: Это вопрос вкуса или вопрос принципов?
Юрий Рост: Это вопрос вкуса, вопрос идеологии, в том числе, вопрос взглядов. Ну, хорошо, чтоб не было дураков. Хотя есть прекрасные дураки. Я сам не так уж...
Виктор Лошак: Да я знаю кто тамадой был бы за этим столом.
Юрий Рост: Да.
Виктор Лошак: Есть тамада лучше тебя?
Юрий Рост: Вить, ну что ты? Это ты задаешь этот вопрос! В настоящее время нет, вот когда мы сидим вот так.
Виктор Лошак: Ты где-то сказал одну вещь, над которой я задумался, может быть более, чем над другими. Ты сказал, имея в виду журналистов, конечно, что компромиссы очень опасны.
Юрий Рост: Но необходимы.
Виктор Лошак: Да. Но для меня, как для человека, который многие годы был главным редактором, эта работа вся состоит, по сути дела и в какой-то мере, из компромиссов. Вот что ты? Расшифруй это опасение компромисса.
Юрий Рост: Нет, я тебе хочу сказать, это вопрос точный насчет компромисса, и у меня на него есть ответ.
Когда-то у нас были хорошие отношения с Андреем Дмитриевичем Сахаровым. Причем, что для меня очень важно, это я не хвастаюсь, а просто констатирую факт, что эти добрые отношения были зафиксированы.
Он никогда не давал оценок никому, но в своей книге он написал: «К нам приехал Рост из «Литературной газеты». У нас сложились хорошие отношения». Это было много. Правда, Боннэр, когда прочла это, она сказала: «Если бы я это увидела, я бы вычеркнула». Но это она так, любя.
Так вот я ему однажды сказал: «Андрей Дмитриевич, ну что вы так упираетесь? В конце концов, есть разумный уровень допустимого компромисса, во-первых. Могли бы сделать какой-то компромисс». Он говорит: «В моем предложении он уже заложен».
Виктор Лошак: Работа человека, который снимает и понимает, что это останется, это как бы работа с историей. Ты ощущаешь иногда вдруг, что-то снимая, что это момент исторический?
Юрий Рост: Иногда, да. Когда это действительно исторический момент.
Виктор Лошак: Потому что, работая в «Огоньке», я видел много фотографий людей, которые работали в «Огоньке», там Бальтерманц, Халдей и т.д., что они ясно понимали, снимая это, порой постановочные кадры, что это момент истории.
Юрий Рост: Безусловно. Во-первых, сами события бывают историческими, и если ты их фиксируешь, ты так или иначе участвуешь в них. Но ты говоришь, Бальтерманц и Халдей – это люди, которых я знал очень хорошо, они войну снимали. И у них есть великие снимки.
Тут я мог бы тоже похвастаться, но не буду. Понимаешь, конечно, я прекрасно понимал, что когда я пришел на вокзал встречать Сахарова, и больше никого не было из журналистов, я прекрасно понимал, что я снимаю исторический момент возвращения Сахарова.
Кода было грузинское побоище, вот это вот, когда советские войска там теснили и давили...
Виктор Лошак: Известно, лопатками.
Юрий Рост: И я один там был. Я прекрасно понимал, что я снимаю историческое событие, и что оно может пригодиться.
Иногда и людей я снимал. Необязательно, чтобы они были знаменитыми, известными. У меня есть фотографии просто людей, которые для меня являются абсолютно историческими. Вот там девочка с больным зубом, допустим, у меня такая есть.
Виктор Лошак: Я помню эту фотографию.
Юрий Рост: Или свинарки. Вот эти тетки, которых никто никогда не снимет, и их никто никогда не снимал, потому что никому не нужно было трех свинарок снимать...
Виктор Лошак: А братья, которые пришли с фронта?
Юрий Рост: 10 братьев Лысенко, когда я снял, я не понял. А вот когда я написал текст, очерк, я написал, что хорошо бы этой Евдокии Лысенко поставить памятник. Тем более что, «роста она была маленького, бронзы на нее уйдет немного», – такая фраза была. Это 10 братьев пошли и вернулись! Это единственный, наверное, случай.
Виктор Лошак: Да.
Юрий Рост: И когда директор Днепровского завода Стромцов написал мне: «Давай поставим памятник. У нас бронза есть, литейка есть, деньги наберем», – вот тогда я понял, что это что-то очень важное.
Мне пришлось, правда, преодолеть косность такую украинскую Киевского Министерства культуры. Они сказали: «Та, шо там, баба нарожала. Так и шо им, памятник какой-то?» Я даже запомнил их фамилии; такие гоголевские фамилии, Пирожок и Лягущенко.
Виктор Лошак: Понятно. А мне кажется, что Юрий Рост снимающий, очень потеснил Юрия Роста пишущего; в восприятии, не в текстах. Потому что у тебя есть одно качество: ты потрясающе работаешь с деталями. Ты как-то видишь детали. Вот даже о Сахарове я помню деталь, что ты оттолкнул собачку, а Сахаров все время убирал ноги, чтобы ее не задеть.
Юрий Рост: Да.
Виктор Лошак: Или деталь, когда Сахаров, лежа в больнице, слышит Горбачева, ему не с кем поделиться, и он рассказывает это своим охранникам из КГБ, что ему нравится Горбачев. Вот это приходит к тебе само или ты как-то деталь фиксируешь сразу?
Юрий Рост: Ленивый человек должен оправдать свою лень, поэтому он наблюдателен. Он сидит и наблюдает.
Нет, я думаю, что это какая-то. Во-первых, фотография все-таки помогает. Это видеоряд такой, такая записная книжка иногда. Я помню все негативы. Редкий негатив я не помню. Я помню ситуацию, обстоятельства...
Виктор Лошак: И вокруг негатива.
Юрий Рост: И что возникает. Иногда смотришь и восстанавливаются вот эти детали. А потом и «бог в деталях и черт в деталях». Так что это очень важно. И иногда какая-то мелочь говорит о человеке больше, чем его речь крупная в большом собрании.
Виктор Лошак: Что ты берешь от своих друзей?
Юрий Рост: Все. Все, что дают.
Виктор Лошак: Вот я понимаю, что ты у своих грузинских друзей много взял, и они у тебя. Их истории, история Гоги Харабадзе, когда он жил в твоей квартире, когда ты был на научном судне.
Юрий Рост: Да. Я тебе скажу: я не беру специально, оно само впитывается. Такая вот, знаешь, как это называется, абсорбция, да?
Виктор Лошак: Да.
Юрий Рост: Да, научное. Я вот делаю водку на белых грибах.
Виктор Лошак: Поподробней здесь. Будет интересно.
Юрий Рост: Сейчас я расскажу. Я беру сухие белые грибы, насыпаю на дно банки, туда перчик немножко, чуть-чуть 2-3 гвоздички, заливаю это водкой. Через пять дней это можно пить. А грибы надо выбросить, потому что грибы впитывают всякую дрянь.
А я, в отличие от грибов, впитываю всякое хорошее от своих друзей. И поэтому меня можно сохранить.
Виктор Лошак: Да.
Юрий Рост: Но я себя сохраняю в книгах. Вернее, я сохраняю свой мир, мир друзей. Вот сейчас книжка, которую я тебе подарил, там нету картинок. Я пошел навстречу тебе.
Виктор Лошак: Думаю, что это твоя первая книжка без картинок.
Юрий Рост: Нет, это вторая. Был двухтомник такой еще, рэгтайм я сделал такой. Причем сознательно пошел на это дело. Потому что фотография она добавляет очень много, но и кое-что отбирает, потому что человек, который видит фотографию и рядом видит текст, он его воспринимает как подпись.
Виктор Лошак: Конечно.
Юрий Рост: А когда он берет текст, читает, он иначе к нему относится.
Виктор Лошак: Ну, я твои тексты в «Новой газете» читаю обязательно отдельно.
Юрий Рост: Это тебе решать, ты редактором был.
Виктор Лошак: Я задаю какие-то личные вопросы. Мучать тебя не буду, но один вопрос я тебе задам.
Юрий Рост: Я замер, ты понял?
Виктор Лошак: Ты один раз женился, да?
Юрий Рост: Ну, достаточно. Честный человек женится один раз.
Виктор Лошак: Это тот брак, от которого у тебя любимый сын Андрюша.
Юрий Рост: Да. И двое внуков.
Виктор Лошак: И двое внуков. А почему ты больше никогда не женился? Не связывался?
Юрий Рост: У меня есть такой герой Собакин.
Виктор Лошак: Да.
Юрий Рост: Ему тоже задавали вопрос, он был на интервью: «Почему ты не женишься на Анне?» Он сказал: «Не приучен. Но охотно возьму ее в лизинг».
Нет. На самом деле, верно, у меня не так все просто. Но как-то вот не приучен.
Виктор Лошак: А скажи, вот мой любимый герой, автор твоего автоответчика, Винсент Шеремет он вообще, что-то я его встречать стал реже.
Юрий Рост: Нет, он в книгах присутствует. Он поднялся в ранге.
Виктор Лошак: Ну, тогда объясни, что Винсент Шеремет, это...
Юрий Рост: Да, Винсент Шеремет – это такое альтер эго. Это такой придуманный герой, точно так же, как и Собакин безымянный. Еще есть народный дядя Вася Цыганков, но он такой был. Это был шофер Киевского театра русской драмы, известный человек в реальном мире, он в этой книжке присутствует. А Винсент Шеремет – это философ...
Виктор Лошак: Воздухоплаватель.
Юрий Рост: Поэт. Самое главное – он воздухоплаватель. Он летает на воздушном шаре, не отравляя атмосферу, и слышит все очень хорошо. Иногда философствует. Когда мне неловко самому какую-нибудь умную мысль чрезвычайную, то за меня говорит Винсент Шеремет. Он появился в 1972 году.
Виктор Лошак: Да что ты? Так рано? Мне казалось, что это какой-то более поздний.
Юрий Рост: Да. В «Комсомольской правде» мы со Славой Головановым, Юликом Гусманом и Воликом Арсеньевым выпускали такую газету ежемесячную, она называлась «КВН»; юмористическая газета, там печатали...
Виктор Лошак: На волне КВНа.
Юрий Рост: Нет. Это просто называлась она «КВН». Она была очень популярна. Мы печатали там карикатуристов лучших того времени. Кстати, там была первая публикация Миши Жванецкого – самая первая. Там были замечательные совершенно авторы.
И в том числе были такие колонки дурацкие. И там была одна колонка, которая описывала Винсента Шеремета. Воздухоплаватель. Вообще, по-моему, такой персонаж был. Это какой-то голландец, который изобрел ранцевый реактивный двигатель. Но когда я рассказал это Голованову, я ему рассказал две истории о том, что какой-то умелец...
Виктор Лошак: Голованов был научным обозревателем...
Юрий Рост: Научный обозреватель, блестящий журналист, автор книг о Королеве и вообще, звезда.
Он был главный редактор. Я ему рассказал про одну полосу этой газеты «КВН», я ему говорю: «Ты знаешь, там в Мукачево, один мужик сделал часы из ваты». Вот он смеялся все время, говорил: «Вот часы из ваты и Винсент Шеремет – это вот как раз твоя история.»
Между прочим, часы были такие.
Виктор Лошак: Между прочим, Винсент Шеремет был автор автоответчика, лучший автоответчик Советского Союза.
Юрий Рост: Да, да, это правда. Это в стихах.
Виктор Лошак: Юра, я в конце разговора всегда гостям задаю один и тот же вопрос. Извини, и тебе тоже. Твои правила жизни? Правило жизни одно. Хотя ты уже к этому подступился в начале нашего разговора.
Юрий Рост: Утром вставать.
Виктор Лошак: И всегда ты много лет.
Юрий Рост: Много лет. Почти всю жизнь. Ложиться не всегда удается вечером, иногда ночью. А вставать надо утром.
Жить, чтобы не испытывать неловкость. Вот это вот.
Виктор Лошак: Да. Это...
Юрий Рост: Это трудная задача.
Виктор Лошак: Паша Лунгин сказал, что многие мотивы поступков мужчин – не выглядеть смешным.
Юрий Рост: Тоже хорошо. Молодец Паша! Талантливый человек, что скажешь.
Виктор Лошак: Юра, спасибо тебе за разговор! Это наш с тобой очередной разговор...
Юрий Рост: И тебе спасибо, Витя. Мы опять окунулись в какую-то радостную атмосферу общения.
Виктор Лошак: Ну, те, всегда дружеский треп, а здесь все-таки как-то повод поговорить иногда о серьезном. Спасибо тебе большое!
Юрий Рост: Спасибо!