Александр Калмыков, врач анестезиолог-реаниматолог: Сегодняшний наш выпуск о людях, которые посвятили свою жизнь медицине. Наш первый герой – Александр Аганесов, руководитель отделения хирургии позвоночника Российского научного центра хирургии имени академика Петровского. Сергей Симбирцев, врач анестезиолог-реаниматолог: Врач травматолог-ортопед уже более 30 лет помогает людям с травмами позвоночника и буквально поднимает неходячих, потому что он считает, что движение – это жизнь, и сам активно следует этому девизу. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. ак. Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Вот это выпячивание – та самая грыжа дисков, которую видно на МРТ. Вот она – беленькая, противненькая такая. Сейчас мы её будем удалять. Голос за кадром: Аганесов, Александр Георгиевич – врач травматолог-ортопед, специалист в хирургии позвоночника. Разработал и впервые в мире произвёл удаление позвонков и укорочение позвоночника при травме спинного мозга, создал своё направление вертебрологии – малоинвазивную хирургию дегенеративных заболеваний, первый в России внедрил микрохирургическую дисхэктомию по Каспару при грыжах межпозвоночных дисков. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. ак. Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Это очень технологичная операция. Здесь большое количество инструментов, причём каждый инструмент имеет свою задачу. Инструментов здесь около, по-моему, 50. Позвоночник-то я начал оперировать бы очень рано, в 79-м году, но это была большая хирургия. Это были большие открытые операции с несовременными способами фиксации. Но когда я поехал к доктору Каспару – основоположнику вот этой микродисхэктомии, я горжусь тем, что я первый привёз эту технологию в страну именно каспаровскую. Малоинвазивные доступы были, но полные комплекты инструментов, которые позволили идеально сделать эту операцию, это началось от Вольфрида Каспарова. Сама операция делается через трёхсантиметровый разрез. Работа на позвоночнике в отверстии сантиметр на сантиметр, иногда полсантиметра на полсантиметра. Перед операцией производится предоперационное планирование. То есть, хирург должен знать, что он планирует делать. Если он просто нашёл поисковую операцию, такие тоже бывают, это кончается печально. Вот такая штука, она достаточно большая для позвоночного канала, но она ещё ушла не вся. Мы сейчас её будем доставать. Всё, осталось только рану зашить. Это так называемая малоинвазивная операция, которая большим тонким трудом, но малым разрушением тканей и так далее, позволяет реабилитировать пациента. Всё будет хорошо, она сегодня должна ходить. Я из семьи профессионального военного, который прошёл 3 войны. Мой отец, который был идеалом для меня и сейчас, поэтому я и брат поехали поступать в военно-медицинскую академию. Он поступил и окончил с отличием, а я, по счастью, не поступил и, приехав, поступил в гражданский медицинский институт. У меня был близкий друг старший, он был заведующий хирургическим отделением в третьей детской больнице, и он, когда дежурил, мне звонил, и я буквально со второго курса приходил, и ему ассистировал на операциях маленьких деток, что, конечно, не пошло. Не могу я деток оперировать, они такие малюсенькие, всё это страшно. Но был очень интересный кружок по травматологии, который вёл профессор Голиковский, и я увлёкся травматологией, так пошло. Если раньше медицина была направлена на спасение жизни и на вытаскивание пациента из инвалидности глубокой, то сейчас хирургия, ортопедия, вертебрология направлена на улучшение качества жизни. Для того чтобы повысить качество жизни, прежде всего не нужно доводить до инвалидности, не нужно пациента лечить много лет пытаться, пациента нужно вылечить быстро и быстро вернуть в строй. Пациент, прежде чем попасть к хирургу, проходит невролога, мануального терапевта, специалиста по пиявкам, иглорефлексотерапевта, и вот они все ему морочат голову, вынимают деньги. Конечно, операция имеет процент осложнений, конечно, но ведь и консервативное лечение тоже имеет процент осложнений. От тех же пиявок бывает жуткое воспаление мягких тканей в этой зоне, вплоть до образования рубцового процесса. А если мануальщик освоил несколько приемов мануальной терапии, открывает кабинет и зарабатывает ему деньги, то можно получить что вплоть все, вплоть до парезов, параличей и так далее. Это редко бывает, но это бывает. Марк Алексанян, врач травматолог-ортопед, старший научный сотрудник отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», кандидат медицинских наук: Мы всегда можем к нему обратиться за советом, за помощью как на консультативном приёме, так и на предоперационном планировании, так и во время операции. Если какие-то сложности, мы всегда можем позвонить, пригласить профессора в операционную, никогда не отказывает. Бывали случаи, когда ему приходилось приезжать издалека к нам – и из дома, и с дачи на помощь, и из отпуска возвращался он по необходимости. Это очень ценно, это даже, наверно, бесценно. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Самое основное – это опора. Опереться на своего зама, на врачей, не думать, уехав с работы, что тут творится. Руководитель, заведующий не сидит до конца работы, операции идут и после его отъезда. Если я могу доверить это своим ученикам, то это моё достижение, это хорошо, это моё и их достижение. Олег Спирин, врач травматолог-ортопед, младший научный сотрудник отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», кандидат медицинских наук: Мне очень нравится работать с профессором, чувствуется одновременно подход человека очень опытного который занимается этим давно, грубо говоря, начал заниматься этим ещё в другой стране, и одновременно наш профессор идёт в ногу с тем, что сейчас происходит в современных тенденциях хирургии позвоночника. Мы все эти тенденции вместе с ним как бы постигаем. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Мне пришлось пережить как бы несколько таких волн от большой хирургии к малоинвазивной. На самом деле, это очень полезно, потому что современные врачи, например, сразу приходят в малоинвазивную хирургию, а что вокруг-то, они это не видели. И познавать это трудно, поэтому возникновение какой-то экстремальной ситуации в операционной не всегда может решить хирург, который исходно занимался малоинвазивными или эндоскопическими операциями. Пациентка: Здравствуйте! Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Судя по вашей выписке, у вас достаточно долго болит спина. Пациентка: Да. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Объясните мне, пожалуйста, в каком месте и куда эти боли отдают? Пациентка: Болит в этой части, отдаёт периодически в ногу. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: В какую: левую или правую? Пациентка: В левую ногу. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: До какого места? Пациентка: Бывает, что прямо вообще вся нога. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Вы молодая красивая, стройная женщина. У вас впереди ещё 150 лет активной жизни и, прикиньте, вы это всё время будете жаловаться на эту спину и ногу. У вас два варианта: или операционный стол, или попробовать полгодика позаниматься активно плаванием. Плавать брассом, на животе и плавать правильно: вдох над водой и выдох в воду. Если плавать с задранной головой, там напрягается и шея, и поясница, и это вредно. Пациентка: Спасибо большое! Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: До свидания! Пациентка: До свидания! Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Нельзя пациента уговаривать на операцию, надо просто объяснять, показывать муляжи, объяснять, показывать МРТ. Некоторые же врачи консультируют как? «У вас сифилис, его надо лечить», – и всё. Не объясняя, откуда он появился, что с ним и так далее. Но пациенту, тем более такого правильного развития умственного, надо всё подробно объяснять. Если мы пациента оперируем, то мы несём ответственность за его дальнейшую жизнь и должны его заставлять заниматься правильной лечебной физкультурой. Я, в общем, всю жизнь спортом занимаюсь. Это «Тур де Франс» московский этап, он был 45 километров. Вот это «Ла Страда» – гонка в Питере была, мы туда с велосипедами ездили, я своих сотрудников некоторых туда перетащил, со мной тоже ездили. То есть нам есть, чем заняться помимо этой работы. Сергей Макаров, врач травматолог-ортопед, научный сотрудник отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», кандидат медицинских наук: Я занимаюсь этим давно, просто люблю велосипед, но, до того как Александр Георгиевич меня не позвал, в велогонках ни разу не участвовал, так что можно сказать, да, он меня на это дело подбил, за что ему большое спасибо. Александр Аганесов, врач травматолог-ортопед, руководитель отделения хирургии позвоночника ФГБНУ «Российский научный центр хирургии им. академика Б. В. Петровского», доктор медицинских наук, профессор: Самая большая радость для меня – это когда надо мной смыкается вода. Последние лет 10 мы с моими детьми погружаемся с акулами без клетки – с бычьими, с тигровыми и так далее. Вот я на это дело подсел и началось. Интересней дайвинга, на мой взгляд, нет ничего. Я живу в Балашихе, мне всегда там рады. Я 100 километров делаю в день. Человек должен ехать и на работу, и домой с радостью, тогда он счастлив. Я, в общем, счастлив. Я принимаю звонки от пациентов, сам звоню друзьям, звоню моей маман иногда, когда она требует внимания. Девушке 99 лет, она хочет, чтобы с ней общались. Звоню жене, спрашиваю, когда она будет дома, что она делает и вообще что у нас сегодня на обед. У меня очень умная супруга, которая старается создать такую атмосферу в семье, чтоб всем было хорошо. Дома у меня ещё потрясающий житель – у меня собака, английский сеттер. Я сижу на балконе обычно, когда отдыхаю, а он вот так сидит, он вообще ходит только со мной, от меня не отходит никогда. Дети взрослые, заняты своими делами. У моего старшего сына трое детей. У него изумительная совершенно супруга, она мне, как дочка. Он известный пластический хирург, работает во многих учреждениях. Младший сын в ЦИТО, сейчас в аспирантуре, оперирует сколиозы. Как говорят его учителя, «должен пойти далеко». Фамилия не потеряется. Сергей Симбирцев, врач анестезиолог-реаниматолог: Быть детским врачом непросто: дети часто не могут объяснить причину своей боли, а врач не всегда может быстро её устранить. Тем более существуют заболевания, которые плохо поддаются лечению. Александр Калмыков, врач анестезиолог-реаниматолог: Для того чтобы работать с этой категорией пациентов и их родителями, нужен особый талант. Сегодня мы расскажем именно о таком человеке, который бросает ежедневно вызов этим страшным заболеваниям. Голос за кадром: Николай Грачёв – пластический и челюстно-лицевой хирург, отоларинголог, заведующий отделением онкологии и детской хирургии Центра детской гематологии имени Дмитрия Рогачёва. Он проводит уникальные операции, стараясь не только спасти жизнь маленьким пациентам, но и сохранить её качество. Николай Грачёв, пластический и челюстно-лицевой хирург, отоларинголог, заведующий отделением онкологии и детской хирургии Центра детской гематологии им. Дмитрия Рогачёва: Лицо – это индивидуальность, все органы чувств, это сложный, эстетический, ответственный и технический раздел хирургических наук, познать полностью невозможно. Я оперирую где-то от 300 до 500 операций в год, лично я оперирую. В обсуждении участвую где-то, наверно, под 1000 пациентов. Я считаю, что женщины – лучшие педиатры. Мне кажется, это нарушает какую-то женскую красоту, мягкость. Хотя я видел множество женщин, они у нас здесь представлены в отделении. Врач по природе, мне кажется, – гуманист должен быть. Мы часто это всё скрываем за цинизмом, за иронией, за юмором врачебным специфическим. Всё прошло хорошо, все ветки нервы целы, вся мимическая мускулатура проходима, опухоль удалена, отправлена гистологию. Сейчас идёт ушивание раны, пациент будет, надеюсь, качественно разбужен и отправлен в отделение. Всё пока хорошо. Самое интересное в организации нашей работы – то, что у нас есть прямое участие, как мы оперируем или лечим, а есть косвенное. Много пациентов смотрят дистантно, то есть они даже не знают, что финальное решение по их жизни было принято на таких консилиумах, где каждый пациент осмотрен, за него принято решение, и вся группа за единой подписью высылает это решение в регион для принятия терапии. Вот эта уникальность Центр Рогачёва. Часто онкологи начинают обращать внимание за тяжестью этой болезни онкологической, над тем, как пациент будет жить после этой онкологической вообще битвы. Многие аспекты жизни, качество её падает, потому что мы, по сути, выигрываем смертельную схватку с драматическим недругом, и, если пациент жив, это уже слава Богу. А работа с соматикой позволяет всё-таки обращать внимание на то, как человек дышит, слышит, ходит, смотрит, на качество жизни. И переносить, транспонировать, переплетать и объединять внутри одной вообще-то специальности – хирургии головы и шеи, все эти векторы – это очень для меня большая возможность, счастье. Я рад, что имею эту возможность. Я родился в хорошей семье. У меня мама – учитель, папа – учёный, творческая интеллигенция, учёная интеллигенция. В юности была определённая буйность, такая жизнерадостная. Я хотел быть рок-музыкантом, но в принципе, всё состоялось. Рок-музыкантом был, есть и не перестаю быть. А хирургом – это, наверное, самое серьёзное, самое лучшее среди этого всего, и я рад, что им стал. Я до сих пор считаю, что сделать что-то – намного ценнее, чем просто об этом подумать. Вот в этом и дар хирургии – ты можешь что-то сделать. Это специальность, наполненная действием. Если не брать специальность, в остальном я человек импульсивных поступков. Это плохо, кстати, это незрело. Просто я осознанно понимаю, мне нравится просто. Я поэтому вообще считаю, что в этом подарке под названием жизнь умение сделать то, что ты хочешь, очень важно. Приехали к нашим дорогим не просто друзьям, а соратникам в больнице ФМБА. И удаляем сейчас вместе новообразование в клиновидной пазухе. Шприц с водой дайте, пожалуйста, сюда. Сейчас эти операции можно проводить эндоскопически, малоинвазивно. Очень, скажем так, элегантно. Через экран. Как у музыканта: самая интересная песня – новая, самая интересная операция, та, которую ещё плохо делаешь и которую ещё прорабатывать. Мы все не боги, никогда ими не будем, имеем право на ошибку, но мы не должны допускать себе право допускать её по попустительству, лени. Если я неделю отдыхаю в отпуске, это бывает, но не больше, я боюсь понедельника. Уходит лёгкость, уходит вот это состояние борьбы. Вот это очень важно в хирургии – держать форму, хирургическую форму. Неделю отдохнул, приходишь и про себя боишься. И правильно делаешь, что боишься, это люди. Хирург должен быть очень собран, чёткий, в сознании, в уме, в идеальных руках, без лишних движений и физически готовый. Я велик делаю, летом я до 50 километров езжу на велике, плаванием и гантелями. И я всё равно считаю, что я – тюлень. Но, на самом деле, надо больше. покрасить и дело здесь дорогое. Мы ходим в баню, у нас есть банный клуб. В банном клубе состоят много уважаемых хирургов нашего направления, в общем-то, почти все, часть классно оперирующих врачей из города Москвы. Выходишь и такое счастье жить: и кровоток новый, и мышцы новые, и спина другая, и не надо никаких других девиантных форм отдыха, классное переходное состояние. А когда это ещё коллектив, ты можешь реально обсудить всё, причём в таком хорошем мужском обществе. Семья очень хорошо помогает. Я можно сказать, что это очень нужно, но хороший хирург хорошим мужем не бывает. Дома не бывает, не имеет особых привязанностей к дому, психотипически это так. Семья абсолютно нужна, человеку плохо быть одному. Про любимую собаку можно говорить бесконечно. Когда ты видишь эти искренние эмоции, которым не надо ничего, кроме того, чтобы ты был рядом, и в принципе тебе ничего больше от них не надо от них, что здесь можно сказать? Счастье. Мечта заключается в том, чтобы это продолжалось, мечтание. Мечтаю получить профессора, это уже будет какой-то законченный случай хирургический, это важно, для хирурга это точка определённая. Мечтаю вот рок-группу новую собрать, мечтаю на концерт поехать и, конечно, мечтаю о главном – дожить до завтрашнего дня, а там новые мечты будут. Врачом невозможно на четверть ставки работать, вряд ли возможно, потому что больные же не спрашивают, когда болеть, не по часам же, поэтому вот в субботу мы тут все встречались, воскресенье мы тут все встречали, в понедельник мы тут все встречались, в пятницу мы тут не расходились. Что тут рассказать?