9 июня отмечают всемирный праздник – Международный день друзей. Хотя история умалчивает, кем и когда этот неофициальный праздник был учреждён, это не лишает его популярности. Ещё с детства человек остро понимает, как важны и необходимы для него друзья. Ведь дружба – это бескорыстные отношения между людьми, которые строятся на взаимной симпатии, схожести интересов, взаимовыручке, честности, доверии, искренности и терпении. И возможно, что этот праздник для кого-то станет отличным поводом, чтобы вновь спустя какое-то время позвонить или написать старым добрым друзьям, потом собраться шумной дружной компанией и поделиться хорошими новостями и приятными воспоминаниями. Александр Ширвиндт: Если здесь говорить о том, что такое дружба и зачем она, то она всё-таки подразумевает под собой какой-то элемент истины и искренности. Когда это не подкреплено ничем: ни страстью, ни деньгами и так далее, и так далее. Поэтому в этом смысле дружба очень выигрывает по сравнению с другими чувствами. Александр  Ширвиндт, народный артист РСФСР, художественный руководитель Московского академического театра сатиры. В его послужном списке около 40 фильмов и роли в нескольких десятках спектаклей, большую часть которых он сыграл на сцене Московского театра сатиры. Александр Ширвиндт: Друзей много не бывает. Приобретаются они только тогда. Всё остальное, чем дальше живёшь, тем меньше приобретается друзей. Связи, знакомства, удивления – что угодно. Но друзья – это оттуда, эмбриональное. Со школы. У нас удивительная школа. Это знаменитая была школа - 110-я московская школа. А мы-то учились в раздельной школе, без девочек. Поэтому дружба там была чисто мужская. И, как ни странно, окончил я школу в 1952 году, это уже даже нельзя высчитать. До сих пор там были традиционные сборы. Раньше это было очень модно: каждый год одноклассники встречались. Только наши старики, у нас такой страшный фанат, слава богу, живой, он каждый год нас собирал и снимал, фотографировал. И каждый год в ноябре собирался этот класс и до сих пор собирается. Или мы в ресторане, или где-то там. И этот Гундарев, этот фанат, начинал снимать на такой маленький фотоаппарат ФЭД. До сих пор на него снимает ностальгически. При нынешней аппаратуре он приходит с этой несчастной мыльницей и щёлкает. И он в этом кабаке, куда мы собираемся, развешивает по стенам эти встречи. Это начинается с какого-то третьего класса. А последний сбор был в Доме актёра, я собирал в кабинете – 6 человек. Не потому что 6 остались в живых. Кое-кто ещё остался. Но кто-то не может уже дойти, кто-то там, из Америки звонил Серёжка Хрущёв. Мы с ним в одном классе учились. Генка Курский, Смелянский – это ребята, которые звонили из Америки, из разных точек в этот день вечером, зная, что это святое. Это дружба. Но этот портрет, эта галерея, я не знаю, кто будет последний один сидеть, может быть, сам фотограф, но это ужас. Тем не менее, это дружба. Но и потом, тоже в те молодые времена, появились друзья, которые проверены временем, а не случаем. Появился тогда Державин, хотя он молодой, а я старый, он на 2 года меня младше. Мне было лет 8-10. Считай, мы дружим 72 года. Как можно друг другу осточертеть. Тем не менее, удержались в этой дружбе только потому, что с ним невозможно поссориться. Он антиконфликтный. На грани беспринципности. Но нет, у него принципы какие-то есть. Но я-то зануда, потом сейчас я у него начальник ещё 16 лет. И всё равно никак нельзя уцепить на конфликты – линяет. Поэтому это большой залог долголетия. Что осталось? С Марком Захаровым мы видимся довольно регулярно. Ещё держимся за это. Эльдар Рязанов жив, слава Богу, тьфу-тьфу. Это та компашка. Всё остальное – необходимость, застолья, Дом актёра, капустники, театр, кино. Тогда не было этого определения – тусовки. А дружба – это такой небольшой… С Люсей Гурченко мы дружили очень долго. При её характере и всё такое. Принцип долголетия с ней был в чём? Во-первых, я никогда с ней не жил. У нас не было ни романа, ни флирта, ни безумной случайной ночи никогда. Это тоже очень продлевает взаимоотношения. Потом я при Гурченко всю жизнь был, как Державин при мне: что бы ни заводила, я всегда "да, да, пожалуйста". Мы с ней снимались в кинофильме "Аплодисменты" на "Ленфильме". Я играл её бывшего мужа… Она говорит: слушай, надо зубы тебе вставить. Он же пижон. Пусть будет голливудская иллюзия. Надо вставить. – Как? – Вот есть такие на Мосфильме умельцы, они делают голливудскую челюсть. И я: да Люся… Я попёрся. Это было тысячу лет назад. Меня там положили в бутафорско-гримёрном цехе, пришли какие-то бандиты, мне залили пасть цементом. Они не стоматологи. Я чуть не умер. Потом вырвали это, сделали мне челюсть. И я приехал, вставив это, у меня совершенно белая огромная лошадиная челюсть. - Ты этого хотела, на! – Шикарно! – Я понимаю, что это шикарно, но я ни одного слова сказать не могу. И не надо ничего говорить. Таких примеров я мог привести бы тысячу. С друзьями работать труднее, чем с недругами. Потому что какой-то внутренний стопор существует, очень хорошо знаем друг друга, поэтому работать трудно. Хотя приходится. Но когда очень хорошо знаешь друг друга, то на сцене или в кадре это всегда немножко начинает тормозить знание, когда совершенно неожиданно, то и глаз открывается другой. А когда, пусть самый талантливый партнёр типа Гурченко или Миронова, всё равно, так как это хорошо знакомо, нет откровения. Какой-то совершенно милый сопливый взволнованный мальчик как партнёр может заинтересовать, глаз открывается. А так вообще с друзьями работать интересно, потому что можно что-то придумать.